Роль искусства в мировой политике

В 1964 году Уорхола совместно с еще четырьмя художниками пригласили для оформления фасада Нью-Йоркского павильона на Всемирной Выставке. Тогда на свет появились серии полицейских фотографий, позаимствованных из архивов ФБР конца 1950-х. Thirteen Most Wanted Men⁸² были воспроизведены в увеличенном размере на больших шелковых стендах. Незадолго до официального открытия выставки ее президент Робер Бозес потребовал от Уорхола снять или переделать данный проект, ссылаясь на то, что данные снимки могут задеть американских итальянцев, которые возможно посетят выставку. Однако многие теоретики считают это лишь «предлогом со ссылкой на юридическую сторону вопроса», тогда как в действительности арт-объект могу не пройти цензуру из-за намека на подрывную критику государственной власти. Инсталляцию можно было интерпретировать как «извращенную реализацию американской мечты». А в разрезе созданных ранее портретов и визуализаций знаменитостей, Марлона Брандо, Мерилин Монро, скандальность произведения просто бросалась в глаза.

Тонкая задумка автора также  позволила журналистам вольно интерпретировать связь изображенного и названия картины. В прессе вспыхнул скандал, лейтмотивом обсуждения стала завуалированная  реклама гомосексуального образа жизни. Резкая критика захлестнула Нью-Йорк, где на момент скандала проживало самое большое число гомосексуалистов США. В этой атмосфере нетерпимости они начали испытывать на себе давление властей. Некоторые очевидцы вспоминали, что весной 1964 года почти весь Нью-Йоркский андеграунд ушел действительно в подполье в связи с резко усилившимися гонениями на гомосексуалистов. Нет ничего удивительного в том, что такое положение дел и представителями сексменьшинств работы Уорхола воспринимались как выражение их опыта существования в условиях тотальной гомофобии , как образы, обеспечивающие определенный моральный комфорт, дающие им силу, ибо они оказывались чем-то вроде освобожденного от телесной оболочки и эстетизированного публичного «Я».

Отдельная роль и контекст отданы теме «серийности».  Нет единого мнения насчет трактовки повторяющихся портретов, предметов, однако все они актуальны и не лишены смысла и по сей день. Для одних критиков многократное повторение - это, в первую очередь, отстранение о  реальности. Массовая культура ХХ века основана на репродуцировании, а данный прием позволяет отстраниться от него. Также это феномен «звездности», но самым важным, на наш взгляд, сам факт капитализма и характерного типа производства и потребления.  Для других - повторение и различие выступает как  художественная проблема, имеющая отношение не столько и не только к современной эстетике, сколько к уорхоловской интерпретации истории искусства⁸³ .

На этом фоне любопытны  комментарии самого художника по поводу разрабатываемой им «серийной  эстетики», которая должна была стать  парадигматической основой концепции  поп-арта как особого направления  современного авангарда. По мысли Уорхола, серийность присуща как миру капитализма, так и обществу социализма – логично предположить, что речь идет о социальных и экономических эффектах модернизации, в конечном счете, не зависящих от политической системы и идеологии⁸⁴ . Уорхол особо подчеркивает, что повторяемость, серийность – это факт нашего существования, его искусство выросло из этой реальности: «Я начал писать банки с супом потому, что на протяжении двадцати лет это было моим повседневным ланчем⁸⁵». Парадоксальным образом закону серийности подчиняется и смерть в современных урбанизированных обществах – во всяком случае, когда речь заходит не о статистических сводках, а о формах репрезентации смерти в газетных фотографиях. Так в тему клонирования закрадывается образ смерти, чрезвычайно волновавший Уорхола и являвшийся первым побудительным мотивом создания легендарных «портретов».

Уорхола чрезвычайно интересовали «посмертные» маски, то есть образы уже  умерших или готовящихся к  смерти знаменитых людей. Так получилось с Мэрилин Монро, сделанные им портреты которой появились спустя два года после ее смерти. Известно так же, что он планировал сделать портрет Элизабет Тейлор, когда прошел слух, что она тяжело больна. Многие портреты Уорхола – это своего рода эпитафии или визуальные элегии, которые, «мумифицируя» человека, обеспечивают ему жизнь после смерти, таким же молодым и знаменитым⁸⁶. Для Уорхола человек на портрете в некотором смысле более живой, чем сам человек в реальной жизни: портреты нас преследуют как призраки живых людей⁸⁷. К этому следует добавить и то, что Уорхол изображал своих персонажей в их расцвете (ранняя Мерилин - за 10 лет до своей смерти, молодой Элвис и т.д.), делая их еще более «цветущими», чем они были на самом деле (вспомним накрашенные губы Элвиса). Уорхол, избавляясь от изъянов, изображал своих персонажей в их расцвете, желая придать им «наилучший вид». В результате мы видим идеальное лицо фотомодели, которое совсем не похоже на живое лицо человека. И серийность, и искусственность облика, и предельно техничный процесс их создания – все это указывает на то, что портреты Уорхола радикально порывают с привычным способом изображения портрета человека, его индивидуальностью.⁸⁸ Продолжая дальше проблему утраты характерности, необходимо представить и сам процесс создания «портретов». Все «портреты» Уорхола были созданы с фотографий, фактически - репродуцированы. Он никогда не работал с живыми людьми, используя для своих портретов уже существующие изображения. Данная техника ставит под сомнение даже сам факт реального существования изображенного персонажа.

Поразительно, как «эстетическая идеология» Энди Уорхола по сути своей оказывается одной из сторон демократического принципа – любого можно клонировать, идеализировать, любой может стать звездой – достаточно попасть в деиндивидуализированную и яркую галерею клонов художника. «Наделяя» кого-либо лицом на свой манер, Уорхол воспроизводит эффект - суперзведы для всех своих моделей – в итоге конструируется анонимная идентичность всех звезд одновременно⁸⁹.  Как мы знаем, в этом состоит и сущность понятия «идентичность» - необходимо иметь публичное Я, public face⁹⁰ . Только в репрезентации и разворачивается идентичность. Не будет слишком большим преувеличением сказать, что именно такую - «перформативную» - идентичность обеспечивал Уорхол американской гей-культуре 1960-х.

Уорхол перевернул все современное искусство, направление его развития: «Стало понятно, что искусство уже никогда не сможет быть прежним. Творчество Энди Уорхола повлияло на всё современное искусство, сделало его таким, какое оно есть сейчас», — решительным хором твердят искусствоведы и сочувствующие. Главными достижениями можно назвать несколько его «выводов-изобретений»: 

1. Искусство - делает деньги. Энди Уорхол был первым из деятелей современного искусства, кто признал,  что ценности предмета искусства - и в его денежном эквиваленте тоже. Дилетант не сможет отличить оригинал от копии до тех пор, пока специалист не расскажет ему об особенностях, характеристиках и стоимости шедевра. Паблисити для художника важнее качества и мастерства.

2. Бренд. Поклонение массовому  производству, тиражу -  идее поп-арта.  В 1960-х в США была мода  на непонятный простому смертному  абстракционизм, Уорхол создал истинно народное искусство, доступное всем и каждому, поэтому настолько полюбившемуся американцам.

Отсутствие элитарности, акцент на массовости, сделали Уорхола  кумиром миллионов, принесли ему  миллионы и титул «самого дорогого художника ХХ века». Иногда Уорхол сравнивал себя с Колой, которую «пьют все, и нищие, и президенты, доступный продукт, но зато самый узнаваемый и самый дорогостоящий бренд». Наверное поэтому на прошедших в середине мая ежегодном весеннем аукционе Сhriestie’s первые автопортрет Энди Уорхола был продан за рекордные $ 38,5 млн.

Ему принадлежит техника  шелкографии для создания портретов, Мэрилин Монро, коменданте Че, Мао Цзе Дун знакомы нам по именно этим, «плоским» портретам. Гипертрофированная простота и банальность стали залогом его мировой и легендарной популярности и известности, простота доступна пониманию даже самого провинциального обывателя, как ТВ или поп-корн.

3. Уорхол создал «золотое правило жизни»: каждый имеет право на свои пятнадцать минут славы.

4. Искусством может быть  все. Начало карьеры Уорхола  – начало разрушения искусства  в классическом его понимании.  Однако, немного отдавая дань  традициям, в отличии от своих последователей, художник хотя бы прикладывал руку к творениям. Ученики Энди Уорхола стали основателями, так называемого, направления «ready-made», абсурдом которого стала самая дорогая в мире акула, плавающая в формалине в чьей-то частной коллекции.

2.2.3. Роль культурного  сообщества в деле защиты прав  человека

Еще одним из ярких примеров современности можно назвать «дело ЮКОСа»⁹¹, участие в котором в качестве правозащитников с недавнего времени стали активно принимать деятели искусства. Новую огласку в марте 2011 года приобрела скандальная история с «письмом 50-ти», которое в 2005 году на правах рекламы опубликовала газета «Известия». Деятели культуры, журналисты и ученые предприняли пятую попытку добиться для Михаила Ходорковского и Платона Лебедева статуса узника совести. Ранее российские правозащитники уже просили присвоить этот статус фигурантам первого «дела ЮКОСа», но организация Amnesty International, не отрицая политической составляющей дела, неизменно отказывалась сделать это.

Через 10 дней после появления «письма 55-ти»⁹² в защиту российских судов от давления сторонников Михаила Ходорковского и Платона Лебедева обнародовано письмо в их поддержку. 45 деятелей культуры, науки и известных журналистов выступили за присвоение Ходорковскому и Лебедеву статуса узников совести. Соответствующее послание было направлено в российский офис международной правозащитной организации Amnesty International. В письме выражается уверенность в том, что «первый процесс над Михаилом Ходорковским был инициирован властью нашей страны в первую очередь из-за его независимой политической позиции, убеждения в необходимости всячески препятствовать сворачиванию демократических институтов в России». Ради этого Ходорковский финансировал оппозиционные политические партии «в полном соответствии с законом, но вопреки желанию властей», объясняют авторы послания. «Причиной второго суда над ним с его абсурдными до комизма обвинениями явилась его публицистическая деятельность — интервью и статьи, написанные в заключении», — считают они. «Никакие тяготы тюремной жизни, грубейшие нарушения его прав в заключении не сломили этого человека. За годы заключения Михаил Ходорковский превратился в крупного общественного деятеля, способного стать лидером объединенной демократической оппозиции. Это хорошо понимает и правящий авторитарный режим», — говорится в послании⁹³.

«Мы полагаем, что любой человек, осужденный исключительно за высказывание своих убеждений, является узником совести, и именно поэтому просим вас пересмотреть свою позицию по отношению к Михаилу Ходорковскому и признать за ним этот статус», — призывают авторы послания⁹⁴.

Такого же статуса авторы просят и для Лебедева, осужденного вместе с Ходорковским вначале на восемь, а в декабре  2010 года на 14 лет лишения свободы по обвинению в хищении всей нефти, добытой дочерними предприятиями ЮКОСа в 1999—2003 годах. Лебедев «на ранней стадии первого процесса был использован в качестве заложника, когда власть еще не решалась арестовать Ходорковского», считают авторы письма.

Напомнив, что  Amnesty International «умеет быстро и оперативно реагировать на допускаемые российскими властями нарушения фундаментальных прав человека», авторы обращения просят «без лишнего промедления признать узниками совести» Ходорковского и Лебедева. «Мы не знаем, какие еще новые испытания заготовлены» для экс-руководителей ЮКОСа, а признание их узниками совести стало бы «эффективной мерой по привлечению к судьбе этих мужественных людей дополнительного общественного внимания», поясняются в письме.

Обращение в  Amnesty International подписали, в частности, писатели Борис Акунин, Сергей Гандлевский, Борис Стругацкий и Людмила Улицкая, актеры Лия Ахеджакова, Олег Басилашвили, Наталья Фатеева, Михаил Козаков, режиссеры Кама Гинкас и Эльдар Рязанов, ученые Юрий Рыжов, Мариэтта Чудакова, Евгений Гонтмахер, Дмитрий Зимин, правозащитник Алексей Симонов, журналисты Владимир Познер, Леонид Парфенов и Дмитрий Муратов⁹⁵.

Последняя попытка  стала пятой по счету добиться для экс-главы «ЮКОСа» и других фигурантов по делу статуса политических заключенных и узников совести. Предыдущее обращение в Amnesty International было направлено в апреле 2005 года, однако организация в очередной раз отказалась присвоить данный статус, мотивировав это тем, что присутствие политической составляющей налицо, однако уверенности в том, что она же и является причиной заключения М.Ходорковского в тюрьму, нет.

В российском офисе Amnesty International в ответ на обращение сообщили, что решение о признании за человеком статуса политического заключенного или узника совести принимается исключительно в международном офисе, сроки рассмотрения вопроса не определены. Также организация не выпустила официальной реакции на обращение.

Статус узника совести предоставляется человеку, попавшему в заключение за попытку  мирного, ненасильственного использования  своих прав. Статус политического  узника предполагает, что его обладатель пытался заниматься политикой, за что  был брошен в тюрьму без суда и  следствия. В этом случае международная организация требует проведения объективного следствия и судебного разбирательства (в чью бы пользу оно ни завершилось)⁹⁶.