Иоанн Павел Второй

Это увлекало Кароля Войтылу. «Он, Тирановский, открыл мне богатство своей внутренней жизни, - писал он, став Папой. -  В словах своих, в духовной жизни своей и во всем, чем он живет, являет он образ преданности одному Богу. Он представил мне мир, которого я не знал до того времени. Я увидел красоту души, столь благосклонно мне открывшейся».

 Пониманию  веры у Кароля Войтылы складывалось  в период гонений на религию,  и это оказало большое влияние на его представление о роли Церкви.

 Куда бы ни обратил свой взор Кароль Войтылы, везде он видел страдания Церкви. И в то время как католицизм, который являлся неотделимой части его детства в Вадовице, везде подвергался гонениям, Ян Тирановский учил его тому, что Церковь может быть построена в сознании и в душе вне зависимости о ТОО. Что происходит во внешнем мире. И этот урок обладал очень большой силой.

В 1949 году, вспоминая о своем наставнике, отец Войтыла писал: « ему ведом был от сверхъестественный дар, что по Божьей милости вкладывается в самые глубины человеческой души, и он хотел пробудить это внутреннее благочестие в человеке, стремился открыть его и выявить в каждом из своих молодых спутниках.  Он хотел открыть источник силы в самом человеке, тот источник, открытие которого в себе мы должны продолжать сами». В конце этой пространной статьи отец Войтылы рассказывал о том, каким образом внутренняя жизнь Тарановского позволила ему отгородиться от реальной жизни Кракова в сороковые годы: « В поведении Яна не было ничего необычного; ничего необычного не было, в том, как он носил часы, или в выражении его лица, или во всех тех многочисленных деталях, которые отмечаются социальным окружением; не было никакого несоответствия с окружающей средой. Отличие было внутри».

    Период физического труда в  жизни Кароля  Войтылы начался в сентябре 1940 года, через год после немецкого вторжения. Нацисты выпустили декрет, согласно которому все население мужского пола в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет должно работать, в противном случае оно подвергнется депортации.

    Кароль Войтыла наше работу  в концерне «Соловея», которая приносила ему доход не их легких. Он работал в каменоломне. Кароль работал в бригаде вагонетчиков. Трудности суровой жизни, с которыми он столкнулся впервые, его нисколько не испугали. После месяца работы в каменоломне он писал своему другу в Вадовице: « В настоящее время я чернорабочий. Тружусь в каменоломне. Не пугайся! Пока я еще не взрываю скалы. Я только лишь прокладываю пути для вагонеток… Когда работаешь время летит. Жизнь становится наполненной».

    Кароль Войтыла все-таки на некоторое время взял в руки кирку. Зима сменила осень, и работать на открытом воздухе стало тяжелее. Зимой 1940-1941 годов температура упала до минус тридцати. Он уходил из дома в семь утра и в течение часа шел в обуви на деревянной подошве до каменоломни, где работа продолжалась до четырех часов дня. Однажды на его глазах погиб рабочий. Тот пилил известняк, и сверху упал камень, размозжив голову несчастного.

    Здесь, в концерне «Соловея», работали и другие студенты, учившиеся в Ягелонском университете. Сохранились свидетельства, что руководивший заводом немец «платил гестапо, чтобы оно закрывало глаза на то факт, что на производстве работала много представителей молодой польской интеллигенции». Избранные воспоминания работавших с Каролем Войтылой составили альбом под названием «Откуда я подом», который был подарен архиепископу в шестидесятые годы.

     Доброе отношение, проявленное  в Войтыле  и его друзьям по университету, наверное оценят те, кому когда-либо приходилось отказываться от интеллектуальной деятельности и включаться в тяжелый физический труд. Рабочий укладчик, Ян Зила, вспоминает:

    «…на производстве работала несколько  студентов… Когда их поставили под мое начало, управляющий Краузе  попросил меня присматривать за молодыми людьми, сказал, что это очень ценные люди, что не следует их перегружать тяжелой физической работай. Я поставил их копать ямы, необходимые для прокладки колеи, выравнивать колею, заполнять пространство под шпалами, продлевать колею до следующей разработка. Архиепископ работал хорошо, с готовностью выполнял любые задания. Если выдавалась днем свободная минутка, он читал книжки. Мы говорили о том, как бы ему хотелось, чтобы война закончилась, и как бы ему хотелось выжить. Ведь по всему выходило, что нам не выжить».  

    Мы располагаем его собственными воспоминаниями о том времени, сохранившимися в его поэме «Каменоломня», опубликованной четырнадцать лет спустя. Она начинается так:

        «Послушайте ровные глухие удары  молота,

          Как привычны они. Так и притягивают  слух,

         Так и наводят на мысль о силе ударов…»

   Кроме работы на каменоломне,  чтения и неугасающего интереса  к театру, он старался больше  внимания уделять отцу, стремясь, чтобы тот ни в чем не  испытывал недостатка.

     С Юлиусом Киндрински он познакомился, когда они вместе на первом курсе  университета играли в студенческом театре. С тех пор они сдружились, и его семья  заменила ему собственную семью. В особенно суровые морозы Кароль как правило, заходил к Киндриска и брал у них кастрюльку с едой для отца. 8 февраля 1941 года он оставил у них посуду. Чтобы сходить в аптеку за лекарством... Когда он вернулся, отец был мертв.

    Позднее сестра Юлиуса Мария  рассказывала, что Кароль впервые  потерял

самообладание. « Я не присутствовал при смерти матери, при смерти брата», - сказал он тогда «Когда мне было двадцать, - вспоминал Иоанн Павел Второй почти сорок лет спустя, - я потерял всех, кого любил».

 Решение  Кароля Войтылы стать священником окончательно оформилось к концу лета 1942 года.  Говорят, что он всерьез задумался о призвании священнослужителя только после смерти отца, и постепенно это стремление «стало его внутренним самоосуждением, бесспорным фактом всего его существования».

Вспоминая свою молодость, Иоанна Павел второй задавал себе вопрос, было ли «простым совпадением» тот факт, что его призвание сформировалось в дни нацисткой оккупации. «Конечно, в планах господних нет места случайности. Это время помогло мне по-новому осознать значение и важность призвания. Пред лицом зла и  жестокости войны значение и роль священнослужителя предстали предо мной с большей ясностью».

В октябре 1942 года, в сопровождении своего друга и члена группы Тарановского Вячеслав Малинки, Кароль Войтыла постучал в двери архиепископского дворца и объявил о своем желании стать священнослужителем.

 Его  приняли и он стал учиться  на факультете богословия.

 Кароль  Войтыла учился в основном  самостоятельно, чаще по ночам  в котельной. Многие запомнили  его, одетого в рабочую одежду  и деревянные башмаки, стремившегося постичь суть наук.

17 января 1945 года советские войска вошли  в Краков. Это означало освобождение  Польши от оккупации немцев.

Впервые после освобождения дни семинаристы  стали восстанавливать поврежденную после бомбежки резиденцию архиепископа. Кароль Войтыла описал случай, произошедший в этот период.

 «Я  никогда не забуду того впечатления,  которое произвел на меня разговор с советским солдатом в 1945 году. Он произошел вскоре после прекращения военных действий на Западе. Солдат постучался в ворота нашей духовной семинарии. Я проговорил с ним несколько часов. За это время нашей длинной беседы я воочию убедился, что Бог запечатлевается в человеческом сознании даже при самых сложных обстоятельствах».

 Во  время нацисткой оккупации Кароль Войтыла обрел жизненный опыт в условиях такого надругательства над моральными принципами, которое мало кто может себе представить.

 Следовать  объективным моральным ценностям – таков был жизненный принцип Кароля Войтылы и мыслителя Иоанна Павла Второго.

 Кароль  Войтыла, обращаясь к традиционной для католицизма идеи провидения, не оставлял попыток найти смысл и при таком положении дел. « Я долго участвовал в ужасной, кровавой драме, каковой являлась Вторая мировая Война», - писал он в 1994 году.

 «Меня  могли арестовать в любой день и дома, и в каменоломне, и очистном предприятии и забрать в концентрационные лагерь. Иногда я задавал себе вопрос: если так много молодых людей моего возраста расстались с жизнью, то почему я не оказался в их числе? Сегодня я понимаю, что это было не простая случайность. Среди ужасов войны происходившее в моей жизни вело к одному – к осуществлению назначенного мне свыше».

 В  оккупированном Кракове Кароль  Войтыла усвоил еще одну вещь: обладание власти не дает морального права. Он узнал, что истину можно сохранить в сознании и в душе вне зависимости от обстоятельств в жизни. Эти знания очень помогли ему в борьбе против коммунизма.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                          Молодой священник 

Кароль  Войтыла был посвящен в духовный сан в День всех святых 1 ноября 1946 года в капелле архиепископа Краковского.

Почти сразу после этого он отправляется в Рим.

«Со мной был Станислав Староверский», - вспоминал позже Кароль. – «мой юный коллега, которого послали для завершения курса богословия в Риме впервые я пересекал границу родной земли».

Отцу  Войтыле и его компаньону предоставили комнаты не в польском корпусе, а  в Бельгийском.

Время. Проведенное Каролем Войтылой в  качестве аспиранта, являлось тем периодом, когда на его долю выпала возможность использовать те связи, которая предоставляет католическая церковь.

А в  Польше к власти в Варшаве пришла коммунистическая партия. Восхождение Кароля Войтылы пришлось на время самой активной борьбы с коммунизмом.

Вскоре Кароль вернулся на родину. Сразу же его отправили в сельский приход. Попутешествовавшего по миру интеллектуала, только что вернувшегося из Рима, жизнь сельского священника в сороковые годы в дали от Кракова могла привезти в состоянии шока. Маленькая деревушка Неговиче, казалось, находилась на краю света. Лошадь с телегой являлась главным видом транспорта.   С помощью которого можно было добраться до отдаленных деревень прихода.

Кароль  Войтыла жаловался Мичеславу, тоже ставшему священником, на сложности, которые ему приходилось преодолевать, посещая прихожан в зимние месяцы.

« Снег налипал на края рясы и, когда я  заходил в помещение, таял. На воздухе ряса замерзает, становится жесткой и тяжелой и очень мешает при ходьбе. К вечеру начинает казаться, что ты не можешь сделать ни шагу, но не иди тоже нельзя, потому что ты знаешь, что люди ждут твоего прихода целый год».

И, несмотря на это, он по всей видимости, выполнял свои обязанности более чем добросовестно: за восемь месяцев, проведенных в Неговиче, обвенчал 13 пар и окрестил 48 детей. Особенно внимателен отец Кароль был на исповедях.

Весной 1949 года его отозвали  в Краков для работы в церкви Святого Флориана, расположенной прямо за стенами  Старого Города.  Прихожане  этой церкви являлись людьми  интеллектуально разносторонними. Отец Кароль оказался здесь в своей стихии, и его талант работать с невероятным усердием – шестнадцати и восемнадцатичасовые рабочие дни были для него делом привычным – стал приносить плоды.

Большую часть своего времени и сил  он так же, как и в Неговиче, отдавал исповедям.

В то время  как Кароль Войтыла столь усердно  заботился о своих прихожанах, Иосиф Сталин ужесточил контроль над церковью. Черчилль прокомментировал это так: « Русские хотели, чтобы некоммунистическая Польша была полностью разгромлена, и при этом они хотели, чтобы все думали, будто именно они спасли  Польшу». Для станы готовилась роль государства-сателлита, с помощью которого можно было держать под контролем Восточную и Центральную Европу.

В 1947 году коммунисты провели выборы. Вот что  рассказывает об этом историк Норман Девис.

« Выборы не являлись ни «свободными», ни «добровольными». Список кандидатов был предварительно утвержден правительством.

Во время  нацисткой оккупации церковь  притеснялась чужеземцами, теперь же, впервые в истории страны, в  борьбу с польской католической церковью выступило правительство самой Польши. Вновь начались аресты священников и епископов, собственность церквей конфисковывалась, в контролируемой правительством прессе развернулась антикатолическая пропаганда.

В этот период во главе католической церкви стояла еще одна величественная фигура, сыгравшая решающую роль в истории страны. Стефан Вышинский был из тех польских священников, кто работал в варшавском подполье в военные годы. В прошлом ученый, он в годы холодной войны характеризовался в отчетах ЦРУ как «пресвященный и либеральный мыслитель,… часто причисляемый к радикалам». В октябре 1948 после смерти кардинала Стефан Вышинский стал примасом Польши, ив последующие три десятилетия оказывал большое влияние на жизнь Кароля Войтылы. Американец, встретившийся с польским примасом в 1950 году, описывает его так: