Иоанн Павел Второй

Введение 

«Права  человека – жизненная важная часть  его существования, и бог, став человеком, дал тем самым подтверждение человеческого достоинства, поэтому нельзя их произвольно ограничивать. Никто не имеет право заявлять: ты имеешь те или иные права. Потому что ты представительно той или иной нации, расы, класса или партии, а вот ты – такими правилами не обладаешь, потому что ты не принадлежишь к той или иной расе, классу или партии…»

                                              Иоанн Павел Второй 

«Папа и покушавшийся на его жизнь тихо разговаривали в одной камере…. Двое мужчин сидели на пластмассовых стульях…. Склонившись доверительно друг к другу. Олин молодой, одетый в джинсы и кроссовки, другой – величественный, в своей белой сутане, - они являли сбой икону современного идеала прощения.

 «Застарелая  вражда между «убийцами Христа»  и «погромщиками», кажется, стала  отступать». «Мы влюбились в этого человека, -  сказал министр иностранных дел Израиля Шеломо Бен-Ами на прощальной церемонии корреспонденту газеты. – Исключительная личность, человек большой души. Доброй воли и справедливости», 

                                     «Иерусалим  Пост». 
 

 Иоанн  Павел Второй очень любил извиняться. Он просил прощения у евреев, у Галилея, у женщин, у жертв инквизиции, у мусульман, павших от меча крестоносцев, кто пострадал от руки Католической церкви за период долгой, но не всегда овеянной славой истории.

За время  папства Иоанна Павла Второго вероятность смерти понтифика висела в воздухе дольше, чем во времена иных правителей. На Папу было совершено покушения в 1981 году на площади Святого Петра.  В 1992 году хирурги госпиталя «Джамелли» прооперировал его, удалив злокачественную опухоль толстой кишки. Через год он поскользнулся в ванной и сломал бедро. Во время визита в Хорватию он страдал от такой боли, что вынужден был отказаться от традиционного обряда целования земли, куда он приехал в первый раз. В последовавшее за этими событиями время его здоровье оставалось причиной частых и зачастую слишком горячих обсуждений. В одну из пятниц 20003 представители Вестминстерского Собора в Лондоне были настолько уверены в его смерти, что поспешили нанять на выходных певчих, потому что певчие собора находились в это время в отъезде, а сообщение, пришедшее из Рима, наводило на мысль. Что Иоанн Павел может не дотянуть до понедельника.  В 2004 году прошел слух, что делегация из мужчин в серых костюмах – впрочем, кто-то говорил, что они были в алых сутанах,  - похаживали вокруг Собора Петра в целях предложить кое-кому удалиться на отдых, не иначе как в Татры. Но сыграть роль Брута никто не отважился.

 Иоанн  Павел перенес за последние годы жизни так много смертельных ударов, что многим просто не верилось, что он когда-либо умрет.

 Общеизвестно, Иоанн Павел являлся фигурой  парадоксальной; он отвергал любые попытки заключить его в какие-либо идеологические рамки и приводил в замешательство, как своих приверженцев, так и противников. Как мог величайший борец за свободу Восточной Европы заниматься «охотой на ведьм» в своей собственной церкви, искореняя и безжалостно наказывать какое-либо инакомыслие? Как мог человек, познавший на собственном опыте, что такое нацистская агрессия 1930-ых годов, до конца жизни остаться пацифистом, став миротворцем 21 века? Эти вопросы можно продолжить, однако аз всеми ими стоит парадокс личности, которая, несомненно, руководствуясь любовью к человечеству,  все же столь упрямо оставаясь приверженцем доктрин, которые иногда заставляли это человечество страдать.  
 
 

Детство 

Немало  времени Кароль Войтыла отдал  размышлениям, в письменной и устной форме, взаимоотношении полов и о семье. Однако его судьба сложилась так, что особого опята в этих вещах он не приобрел. В школе жизни у него были суровые учителя: ограниченность средств, горе, сильное чувство ответственности и невероятная тяжелая ноша, возложенная на него самой историей. И только поняв глубину той пропасти, которая отделяет наш комфортабельный мир от мира, в котором провел ранние годы своей жизни Кароль Войтыла.

13 апреля 1929 года мальчик, которому в  будущем суждено было стать Папой Римским, узнал, что умерла его мать. Ему недавно исполнилось девять. Он посещал школу небольшого городка Вадовице и был в классе, когда это произошло. Его отец, Кароль Войтыла – старший, пришел в школу, сообщил о случившемся и сразу же ушел, даже не поговорив с сыном. Учительница рассказала о постигшем его горе и попыталась утешить.

Остается  неясным, как отреагировал на это Кароль. Не знаем мы и того, какое место занимала мать в его жизни. По одной версии, он принял весть о смерти матери с благочестивыми не по годам словами: «На то была воля Божья» (эта одна из деталей, к которым надо относиться осторожно из-за значительной роли мифологизации, которая разрослась вокруг детства Папы). Позже он рассказывал своему другу, как плакал в одиночестве на ее могиле, а через десять лет после ее смерти написал посвященную матери поэму.  Как и большинство, написанное в то время, поэма в литературном отношении получилась нескладной; в ней юный Кароль Войтыла открыто, не смущаясь, пишет о своих чувствах и мыслях.  

«На твоей  белой могиле

Распустились  белые цветы.

О, сколько  лет прошло с тех пор,

Как тебя не стало!

О, как  давно ты ушла!

Над твоей  белой могилой

Нечто необъяснимое поднимается,

Столь же непостижимое, как и смерть сама.

На твоей  белой могилою

Моя дорогая, ушедшая мать,

Звучит  молитва любящего тебя сына,

Спи спокойно в мире вечном». 

 Создается  впечатление, что юный Кароль  понимает, что смерть матери  вызывает сильные эмоции, ноне знает еще, как выразить свои чувства, или, точнее, не совсем еще понимает, что они означают. Выход он находит в обычном благочестии.

 Став  взрослым, он очень мало говорил о своей матери. В одном из автобиографических размышлений Кароль заметил, Что у него «не осталось ясного представления о том, какую роль она сыграла» в его религиозном воспитании. Однако «вклад  ее, должно быть, очень велик», и он сожалеет, «что не был настолько взрослым, чтобы впервые причаститься, когда потерял мать, которая не дожила до счастливого дня, несомненно, с нетерпением ею ожидаемого», известно, что мать Кароля, Эмилия Войтыла, женщина болезненная… И она умерла от болезни.

 Страшная  сестра Кароля Войтылы умерла  в младенчестве, поэтому он ее  не знал. А вот смерть старшего брата Эдмунда (он скончался. Когда Каролю исполнилось двенадцать) наложила печать строгости и аскетизма на эмоциональную атмосферу в их доме и подействовала на подроста особо угнетающе, ведь браться были очень близки. Когда Эдмунд закончил Ягелонский университет в Кракове, он приступил к работе практикующего врача в больнице не далеко от дома  в Вадовице. Коллеги запомнили Эдмунда как обаятельного и всеми любимого молодого человека, который стал для младшего брата настоящим героем. К тому же он часть брал Кароля на футбольные матчи. Зимой 1932 года началась эпидемия скарлатины, и двадцатишестилетний доктор Войтыла заразился от своего пациента. Он умер через четыре дня (позднее Иоанн Павел отмечал, что «антибиотики спасли бы его».), последние часы жизни провел в физических мучениях и, по словам главного врача Биеско-Билла, испытывал ужасные боли. «Почему я? Почему сейчас?» - спрашивал он перед смертью.

Было  бы удивительно, если бы эта череда смертей, прошедшая через детство Кароля Войтылы, не оказал на него сильного воздействия. Карл Бернштейн Марко писали в написанный ими биографии «его святейшество» высказывают мысль о том, что это и легло в основу его теологии. «Идея руки Бога, с непостижимой для человека мудростью дающего и отбирающего, идея суда Божьего, суда внезапного и неожиданного для каждого из нас, завладела сознанием Кароля Войтылы,  - полагают они. – Отныне его внимание сосредоточено на тех разделах библии, где говорится об Апокалипсисе и о Четырех Последних Вещах – смерти, суде, небесах и преисподней». Такой вердикт, возможно, выходит  за рамки того, что можно заключить их известных фактов, однако сам Иоанн Павел 50 лет спустя, произнося речь в Ягелонском университете, признал: «Эти события глубоко врезались в мою память, и смерть брата сильнее, чем смерть матери. Произошло это в равной степени как в силу особых обстоятельств, ей сопутствовающих, которые можно назвать трагическими, так и по причине того, что я находился в более зрелом возрасте. Довольно скоро я стал единственным ребенком в семье без матери».

 «Почти  все мои воспоминания детства  и юности связаны с отцом», - вспоминает в своем интервью Иоанн Павел.  Большую часть совей жизни Кароль Войтыла – старший был офицером запаса Австро-Венгрии, а это значит, что Папу, возглавлявшего католическую церковь, воспитал человек, чьи представления о мире сформировались в веке девятнадцатом.

 Из  лично досье Кароля Войтылы  старшего: «Исключительно хорошо развит, с отличным характером, серьезный, с хорошим манерами, пользуется заслуженным уважением, с сильным развитым чувством ответственности, великодушен, неутомим».

 Из  воспоминания современников Кароль Войтыла – старший являлся человеком несколько холодным, но он был образован, развит в культурном отношении, более сдержан и разносторонен, чем обычный офицер, служивший в городском гарнизоне. В основном он учился самостоятельно – официально его образование закончилось после трех лет обучения в средней школе. Но позднее его страстью стали молитвы и книги.

«С самого раннего детства», - писал Иоанн Павел Второй в возрасте 84 лет, - я любил книги. Это именно отец приобщил меня к чтению. Он частенько садился рядом, и чтила что-нибудь, например, Сенкевича или других польских писателей».

 Литература и религия всегда пользовались уважением в семье Кароля Войтылы, но когда  смерть унесла многих ее членов, роль религии возросла. Иоанн Павел как-то сказал о своем отце:

«неожиданно обрушившееся на его удары обнаружили в нем невероятную глубину; он давал выход горю в молитве. Один только вид отца, стоявшего на коленях, оказывал на меня в детские годы очень сильное влияние. Он столь строг был к себе, что не было необходимости было быть строгим по отношению к сыну: одного примера было достаточно, чтобы развить во мне склонность к дисциплине и чувство долга»

Отец  с сыном вместе молились и вместе читали Библию, и привычка к молитве  переходила от донного к другому. По свидетельству современников, Кароль заходил в церковь ежедневно перед школой и после занятий.

 Но  было бы неправильно представить Кароля Войтылу как человека, не испытывающего в юности естественных эмоций, который довольствовался исключительно отцовской скупой любовью, возвышенным польским романтизмом и религиозным рвением. Почти все, знавшие его в детстве, рисуют потрет отзывчивого и веселого мальчика, живоинтересующимся окружающим миром. Священник, занимавшийся обучением Кароля в десятилетним возрасте, характеризовал его «мальчиком очень живым, талантливым, сообразительным и добрым», который «был верен друзьям» и не конфликтовал с учителями. Отец Фиглевич особенно отмечает оптимистический характер Кароля и добавляет еще одно меткое наблюдение: « при близком знакомстве с ним сразу чувствовалось, что он в раннем возрасте остался сиротой».

Молодой Кароль был очень спортивным. Работая над материалами для его биографии, журналист Би-би0си Дэвид Уилли узнал от одного школьного друга, что Кароль Войтыла « защищал ворота школьной футбольной команды и слыл искусным игроком в пинг-понг. Спортивные занятие являлись обязательным предметом школьной программы; летом – волейбол и баскетбол, а зимой – лыжи». За Каролем даже закрепилось прозвище Мартина – в честь звезды футбола того времени, - с такой отвагой он защищал ворота. Любовь к спорту не прошла у будущего папы с возрастом.

 «А  еще, - рассказывает Иоанн Павел, - я помню начальную школу в Вадовице, где из нашего класса, как минимуму, четверть учеников были евреями. Помнится, я особенно дружил с одним из них, Иржи Клюгером, и дружба эта, начавшейся в школе, продолжается и по сей день. Явственно помню евреев, которые собирались каждую субботу в синагоге за школой. Обе религиозные группы, группу католиков и группу евреев, объединяло. Я полагаю. Понимание того, что они молятся одному Богу».

Взаимоотношение Кароля Войтылы с евреями, как  и его отношение к иудаизму, является одной из самых ярких и наиболее привлекательных сторон его многогранной жизни, а начало ему положило зародившееся в детстве дружба.