Введение
Актуальность исследования заключается в следующем. Во
многих странах мира, в разные времена
обыденной и привычной была ситуация,
когда человек, собираясь занять денег,
что-то купить, заказать украшение или
отремонтировать обувь, говорил: надо
обратиться к еврею (китайцу, армянину,
индусу и т.д.). Зачастую этническое или
религиозное название постепенно становилось
синонимом слов «торговец» или «ростовщик».
В этом отражалось отношение к некоторым
народам или конфессиям как сообществам
по преимуществу торговым, предпринимательским,
невзирая на то очевидное обстоятельство,
что значительная, а то и большая часть
их представителей торговцами не были.
Формировавшаяся в таких социальных формах
система разделения труда была явно необходима
для всех его участников – иначе невозможно
объяснить ее распространенность и устойчивость.
«Торговые меньшинства» сыграли
огромную роль в эпоху становления рыночного
общества, обретя невиданные до того возможности
для экономической деятельности и уровень
защищенности личности и имущества. С
другой стороны, рушилась сама система
общинной организации общества, что ставило
под вопрос существование этого феномена
в его прежнем виде. Монопольно принадлежавшая
им ранее «экономическая ниша» стала объектом
притязаний массы новых участников рыночных
отношений. Конкуренция принимала иногда
экстремальные формы – вплоть до погромов
и геноцида.
В современном индустриальном
и постиндустриальном обществе, организованном
на индивидуальной, необщинной основе,
исчез сам тип того разделения труда, который
требовал специализации в рыночных профессиях
и сферах занятости каких либо групп общинного
типа. Общество давно перестало быть сословным,
общинно-организованным. Однако изучаемый
феномен возможно (этот вопрос активно
дискутируется) продолжает существовать
в виде «этнической экономики», когда
предпринимательским ресурсом становятся
семейные, клановые, земляческие, этнические
связи, зависимости, механизмы социального
контроля, существующие у представителей
некоторых этнических, диаспоральных,
мигрантских меньшинств.
Изучение истории «торговых
меньшинств» и проблем современной «этнической
экономики» дает возможность понять многие
важнейшие характеристики традиционного
общества, механизмы формирования и функционирования
рыночной экономики. Оно предполагает
также углубленное изучение природы этничности,
диаспоральности, формирования и адаптации
мигрантских сообществ.
Степень научной
разработанности проблемы. У Радаева есть целый ряд работ,
посвящённых теме этнической экономике:
«Экономическая социология»
и «Этническое предпринимательство:
мировой опыт и Россия», а также статьи
«Неформальная экономика в России:
краткий обзор // Экономическая социология», «Рынок как цепь обменов между
организационными полями».
Зомбарт В. В работе «Буржуа. Этюды по истории духовного
развития современного человека» предполагал
возможность существования явной предрасположенности
отдельных народов к занятию предпринимательством
по причине наличия особых «нравственных»
сил.
Снисаренко А. в работе «Этническое
предпринимательство в большом городе
современной России (на материалах исследования
азербайджанской общины С.-Петербург)»
рассматривает этническое
предпринимательство как специфический
способ организации и ведения бизнеса
этнических меньшинств в инонациональной
для них среде.
Известный социолог Г.Зиммель, который
в своем эссе «Чужак» (1908 г.) говорит, что
во всей всемирной истории торговец –
это всегда чужак, а чужак – это почти
всегда торговец, который должен быть
чужаком. Поэтому в земледельческом обществе
он чужак не как самостоятельная личность,
а как часть группы – национальной, религиозной,
кастовой. В традиционном обществе с его
сложной, жесткой, закрепленной в законе
и обычае иерархией и разделением труда,
существовали некоторые профессии, сферы
занятости и социальные роли, которые
предпочтительнее было оставлять для
«чужаков».
С другой стороны, весьма плодотворной
представляется мысль М.Вебера о стимулирующей
роли для занятия предпринимательством
самого состояния дискриминируемого,
неполноправного, низкостатусного меньшинства
(1972).
Дятлов В. в работе «Предпринимательские
меньшинства: торгаши, чужаки или посланные
Богом? Симбиоз, конфликт, интеграция в
странах Арабского Востока и Тропической
Африки» пишет: «Уникальность России состоит
в том, что переход к рыночным отношениям
происходит в городском индустриальном
(в некотором смысле в постиндустриальном) обществе
с соответствующими социокультурными
характеристиками населения. В то же время
в контексте рассматриваемой проблемы
у современной России есть много общего
со странами зарубежного Востока».
Объект исследования – этническая
экономика.
Предмет исследования – феномен экономики русского и армянского
этноса.
Цель – изучить феномен экономики русского
и армянского этноса
Задачи:
- Изучить содержание понятия «этническая экономика»
- Рассмотреть этническое предпринимательство
в среде мигрантов.
- Изучить этнические ниши и миграционные потоки.
Гипотеза: этническое предпринимательство
и миграции тесно взаимосвязаны.
Теоретическая основа исследования. Важное значение для настоящего исследования
имели труды Рязанцева С.В., Радаева В.В.,
О.Бредниковой и О. Паченкова.
Методологическая база исследования – принципы объективности
и научности.
Методы исследования – анализ теоретического
и практического материала по теме исследования.
Эмпирическую базу исследования составили результаты
социологического исследования, проведенного Рязанцевым Сергеем Васильевичем
Новизна работы заключается в проведении
комплексного анализа, с помощью которого
были определены особенности и проблемы
этнического предпринимательства в России,
в целях дальнейшего совершенствования
и развития данной темы.
Практическая значимость работы состоит в том, что результаты
могут быть использованы для дальнейшей
разработки данной проблемы в сфере социально-гуманитарных
наук.
1 Этническая экономика
Этническая экономика — концептуально
разработанная тема в социологической
дискуссии на Западе. Существуют несколько
классификаций теоретических подходов
к анализу этого феномена, варианты самых
распространённых можно найти в работах
Лайта [1] и Уолдингера. Сегодня практически
все концепции этнической экономики исходят,
главным образом, из того, что мигранты,
которые в принимающей стране становятся
меньшинством, попадают в особую ситуацию.
Они одновременно оказываются в «ущемленном»
(disadvantage) положении меньшинства и в то
же время имеют в своём распоряжении дополнительные
ресурсы, которые принято называть «этническими».
Согласно Лайту, этническими являются
ресурсы, которые основаны на идентификации
человека с определенным этническим сообществом
[2].
Использование “этнических”
ресурсов позволяет мигрантам не только
найти жилье, обустроиться и т.д., но также
определяет их экономические стратегии.
Этот феномен принято называть “этнической
экономикой”: «Экономика является этнической,
если в ней участвуют представители одной
этнической группы (co-ethnics». Предполагается,
что, будучи этническим меньшинством,
люди имеют возможность объединиться
на основе общей (разделённой) этничности
и организовать совместный бизнес. Также
предполагается, что они доверяют друг
другу лишь потому, что принадлежат к общей
этнической группе. Доверие, основанное
на разделенной этнической идентичности,
позволяет сформировать “этнические”
социальные (экономические) сети, сокращает
возможные трансакционные издержки, связанные
с недоверием (например, излишним становится
использование посредников, выступающих
гарантами в бизнесе).
Таким образом, существующее
понимание «этнической экономики» в значительной
степени опирается на концепт этничности
и исходит из этнической принадлежности
вовлеченных в нее индивидов. При этом
совершенно неясно, (1) каким образом и
кем этническая принадлежность индивидов
определяется и (2) каково влияние этнической
принадлежности на собственно экономическое
поведение этих индивидов.
Что касается ответа на первый
вопрос, то, как следует из некоторых исследований,
этническая принадлежность индивидов
определяется самим исследователем на
основании его «естественных установок»
и «объективных» критериев. Такой подход,
на наш взгляд, во-первых, основывается
не на научном, а на обыденном знании, во-вторых,
не учитывает дискуссии о характере и
природе этничности [3].
Исследователи, исходящие из
процитированного выше определения этнической
экономики, не ставят перед собой вопроса
о влиянии этничности на экономические
действия индивида. Для них очевидно, что
если мигрант «китаец» («объективный»
признак), то он будет вести себя как китаец и
в экономике.
Мы в своем исследовании исходили
из «понимающего» определения «этнической
экономики» как экономики, в которую вовлечены
индивиды, субъективно осмысленно ориентирующиеся
в своем экономическом поведении на собственную
субъективно понимаемую этничность и
этничность тех, с кем они взаимодействуют. На
основании подобного подхода мы ставим
под сомнение тезис о существовании «этнической
экономики» в среде исследованных нами
мигрантов. Исследование показало, что
ориентация на этничность носит ситуативный
характер и не является определяющей в
выборе жизненных (в том числе трудовых)
стратегий. В реальной жизни, в реальном
бизнесе помогают и доверяют друг другу
не «co-ethnics», а мигранты, часто принадлежащие
к различным этническим группам, помогают
друг другу «друзья», «коллеги», «соседи»
и т.п. Это означает, что разделенная этничность,
«объективно» присутствующая с точки
зрения стороннего наблюдателя, в действительности
не является характеристикой, на которую
мигранты субъективно ориентируются в
своих экономических действиях [4].
2 Этническое предпринимательство
в среде мигрантов.
Рассматривать развитие этнического
предпринимательства следует в неразрывной
связи с особенностями социально-экономической
адаптации мигрантов. Неслучайно некоторые
исследователи считают, что именно этнические
мигранты, пополняющие маргинальную среду,
постоянно «исторгают из себя все новые
и новые группы предпринимателей» [5]. При
этом мы осознаем, что далеко не все мигранты
станут удачливыми предпринимателями,
поскольку через «сито» миграции прошла
не только активная часть данной когорты
населения. В развитии этнического предпринимательства,
которое назовем процессом превращения
некоторых мигрантов в предпринимателей,
можно выделить три основные стадии. В
их основе группы внешних факторов - отношение
коренного населения и властей к мигранту
и внутренних - особенности проявления
предпринимательской активности и характер
социально-экономической адаптации этнического
мигранта.
Первая стадия - «маргинализация»
мигрантов, которая характеризуется максимальной
степенью консолидации в пределах этнической
группы. Община часто скрепляется родственными
и клановыми связями, а взаимоотношения
с соотечественниками и связи с этнической
родиной достаточно крепки. Для представителей
диаспоры на этом этапе развития характерно
желание сохранить свою культуру и язык,
этническую чистоту и единство, причем
часто эти чувства обострены. Однако именно
на данном этапе происходит своеобразное
накопление предпринимательских сил в
общине этнических мигрантов, которые
спустя определенное время проявляются
как развитие этнического бизнеса. Для
мигрантов этап носит скорее разведывательный
характер, но одновременно представляет
и очень ответственный момент, поскольку
при этом определяется стратегия дальнейших
действий – избираются ниши, которые
можно занять на новом рынке и реализовать
свой этнический потенциал с максимальной
эффективностью. Иногда определенное
воздействие (направляющее или корректирующее)
или противодействие могут оказать внешние
факторы в виде миграционной политики
властей. Конкурентная борьба с коренным
населением за какие-то рыночные ниши
на данном этапе только зарождается и
носит вынужденный характер - этнический
мигрант пытается выжить всеми возможными
способами. Важно, что коренное население
в этот период присматривается к «пришлым»
этническим меньшинствам, относится к
ним с некоторой степенью настороженности,
а иногда даже с интересом. В редких случаях
стадия «маргинализации» отсутствует,
но бывает это только тогда, когда государство
не возводит особых препятствий в отношении
мигрантов. Приведу пример этнической
миграции в США выходцев из стран Южной
Азии.
За последние 30 лет в США переселились
примерно 120 тыс. индийцев, 55 тыс. пакистанцев
и 28 тыс. бангладешцев [6]. Особенно престижные
ниши заняли в стране выходцы из Индии.
В 1965 году Конгресс США открыл страну для
миграции южноазиатских врачей, ускорив
процесс «утечки умов» прежде всего из
Индии. К началу 1980-х годов индийские специалисты
стали полноправными гражданами США и
имели право брать на себя обязательства
по обеспечению других членов семьи. Диаспора
стала плацдармом для второй волны иммиграции
индийцев в страну. Перепись 1990 года показала,
что средний доход индийской семьи в США
составляет около 50 тыс. долл., в то же самое
время средний доход американцев - всего
33 тыс. долл. Выходцы из Индии - типичные
представители американского среднего
класса. Примерно 60% индийцев, живущих
в США, имеют степень не ниже бакалавра.
Сегодня в США около 30 тыс. индийских врачей,
особенно много среди них анестезиологов,
и несколько тысяч инженеров. Есть несколько
известных и богатых предпринимателей:
индиец Хуршед Ф. Бирди - хозяин компании
«Норт-старт текнолоджиз инк.», занимающейся
программным обеспечением и консультированием.
Среди владельцев небольшого бизнеса
(сети ресторанов и бензоколонок, магазинов
по торговле текстилем и готовой одеждой)
также много индийцев.