Исторические и правовые взгляды И.Лелевеля

Иоахим Лелевель - историк, профессор Варшавского и Виленского университетов, деятель революции 1830-1831 гг. (родился 22 марта 1786 г. в Варшаве, умер 29 мая 1861 г. в Париже).

Заслуги Лелевеля весьма важны в польской историографии. Он явился первым ученым, который применял к польской истории приемы школы  историко-критического направления  и первый изучал вопросы социального  быта. В своей Consideration он высказывал свои взгляды на историю Польши.

Основою славянского  быта Польши, по его мнению, являлось общинное начало. В первом периоде  истории это начало осуществлялось во всей силе; затем с принятием  христианства общинное начало слабеет  в пользу усиления самодержавия; со смертью Болеслава Кривоустого  самодержавие сменяется аристократией, общинное начало и соединенные с  ним равенство и братство уничтожаются; аристократию ослабил Владислав  Локетек, и с ним водворилось  шляхетское общинное начало; с ослаблением  же последнего ослабел и весь государственный  строй Польши, а затем пала и  ее независимость.

Лелевель первый из польских историков обратил должное  внимание на изучение исторических памятников, географии и вспомогательных  наук истории; заслуги Лелевеля в  исторической географии весьма ценны; он работал и в области нумизматики, открыл много средневековых монет  и описал их; работал он и по вопросам дипломатии. Некоторые из сочинений  Лелевеля, как-то: «Польша и Испания», «Краткие очерки из истории польского народа», «Памятники языка в Польше и Мазовии в XIII, XIV и XV вв.» и другие, переведены на русский язык.

Иоахим Лелевель был не только великим историком того времени. Он был также ведущим идеологом, как его нередко называли, «патриархом» польской демократии. Он был и политическим деятелем польских левых сил, достаточно активным на протяжении двадцати лет.

В Виленском  университете Лелевель был одним из организаторов студенческого Общества совершенствующейся молодежи, в которое входил узкий круг наиболее способных студентов. Общество ставило своей целью самоусовершенствование, формально оно считалось тайным, хотя университетские власти знали о нем и не возражали против его существования. Здесь Лелевель выступал с рефератами, при этом не только на исторические темы. В одном из них он утверждал, что охрана памятников старины должна служить национальным целям. «Наша родина лежит в могиле, мы... должны трудиться над тем, чтобы сбросить наваленный над нею холм и извлечь лежащий под ним пепел Феникса — нашего отечества». Эти слова звучат как дань растущим повсеместно патриотическим настроениям, ибо в то время Лелевель посвящал больше внимания делам учебы и науки, чем политики.

В 1807 году, в год Тильзитского мира, Лелевель издал в Вильне свою первую книжку - «Эдда, или Книга религии древних жителей Скандинавии». Это была компиляция, не имеющая существенной ценности, а книготорговец, который издал ее в 300 экземплярах, отдал весь тираж молодому автору, рекомендуя ему подготовить популярную историю Польши.

Вскоре Лелевель опубликовал вторую работу - «Взгляд на древнейший период народов Литвы и их связь с герулами». В 1811 году Лелевель опубликовал «Заметки о Матеу-ше герба Холева», анализ одной из польских хроник XII века.

Молодой ученый работал много над  историей Польши и всеобщей историей от древнейших времен до новейшего  времени. Он работал также над  теорией или методологией истории  и уже в 1809 году написал первый ее очерк - «Наука истории». Этот очерк, многократно дополнявшийся и перерабатывавшийся на протяжении последующего десятка лет, определял, что такое история и чем должен заниматься историк. В 1814 году он опубликовал том статей «Историко-географические этюды».

Вступительная лекция Лелевеля в Виленском университете, прочитанная 4 мая 1815 года в присутствии  ректора и многочисленных профессоров, именовалась «О легком и полезном обучении истории». Она была посвящена  опровержению популярного упрека, будто  бы изучение истории, рассказывающей об ошибках и пороках человечества, могло повлечь деморализацию молодежи. Как раз наоборот, утверждал Лелевель, история будет наилучшей школой воспитания граждан, но при том условии, что она станет истинной историей, что она будет стремиться к полному раскрытию истины, «если она (история) не ограничится сухим перечислением событий, как детских сказок, а обратит все внимание обучающихся на философскую и политическую сторону дела».

В работе «О потребности глубокого знания истории», опубликованной в 1816 году, Лелевель перечислял те области, которые обязан разработать историк соответствующей  эпохи: не только ход политических событий, но и характер общества, и взаимоотношения  его составных частей, и тогдашний  уровень различных наук и ремесел. «Внимание (историка) обращается к мастерству, к ремеслам, ко всяким промыслам, ему  не может быть безразлично, как ткали, строили, ковали железо, клали печи и т. д.». Это были новаторские  формулировки в ту далекую эпоху, когда историю материальной культуры трактовали как диковинку, а не как  интегральную часть исторического  процесса.

Свои взгляды Лелевель развивал в процессе чтения курса всеобщей истории, начиная от древней истории, с многочисленными отступлениями  в область вспомогательных исторических дисциплин: нумизматики, дипломатики, хронологии.

Из важнейших трудов Лелевеля варшавского  периода следует назвать «Древнюю историю Индии», безупречную для  своего времени по качеству книгу, к  тому же первую на эту тему в Польше. Особенное внимание привлекла другая монография - «Историческая параллель между Испанией и Польшей в XVI, XVII, XVIII вв.». Это был первый опыт применения Лелевелем выдвигавшегося им постулата сравнительной истории, понимаемой к тому же новаторски: не как любопытная самоцель, а как материал для выявления общих закономерностей и местной специфики.

В 1824-1830 годах Лелевель активно участвовал в заседаниях Общества друзей наук. В течение этих пяти лет Лелевель опубликовал несколько десятков статей и книжек по истории Польши, археологии, нумизматике, праву и библиографии. Актуальные ассоциации будила его книжка «Спасение Польши при Владиславе Локетке», описывающая, как в начале XIV века страна сбросила чешское господство благодаря совместному действию всех классов нации. Но наибольшей популярностью пользовалась изданная в 1829 году «История Польши, изложенная популярным образом». Это была первая в Польше отечественная история, предназначенная для молодежи. Значение этой книжки тем более велико, что автор весьма откровенно выражал в ней свои республиканские убеждения.

В конце 1818 года в Вильне произошло  событие, получившее широкий резонанс. На губернском шляхетском сеймике было выдвинуто предложение об отмене крепостной зависимости крестьян. Это  предложение саботировала консервативная часть шляхты во главе с маршалком  графом Плятером. Заседания завершились  направлением царю мемориала об облегчении положения крестьян. Мемориал не имел последствий. Лелевель, как можно  судить по тогдашним его высказываниям, был сторонником крестьянской реформы, но постановку этого вопроса на сеймике  он считал несерьезной.

В период ноябрьского восстания  он всегда подчеркивал, что оба народа - польский и русский - равно заинтересованы в низвержении царизма. Лелевелю принадлежала также мысль размещения на аванпостах польских войск в пропагандистских целях флажков с надписью на польском и русском языках: «За нашу и вашу свободу!» Тогда этот призыв не получил отклика, но в последующие десятилетия его подхватывали все более многочисленные круги не только польских, но и русских революционеров. В XX веке этот лозунг «За нашу и вашу свободу!» стал девизом освобожденных и побратавшихся народов.

Во время ноябрьского восстания  Лелевель высказывался за наделение  землей заслуженных солдат. Теперь он признавал, что справедливость требует  пойти значительно дальше. «Надо  отменить барщину, ибо она отвратительна... Много лучше там, где нет барщины, а уж бесконечно лучше там, где чистая собственность, где нет ни барщины, ни чиншей». Так сформулированный тезис означал, что все крестьяне, пользующиеся землей, должны получить ее в полную собственность без каких-либо повинностей в пользу прежних господ. Эта программа была в 30-х годах краеугольным камнем почти для всей эмиграции. Дальше пошла лишь крайняя левая, объединенная в громадах Люда Польского. Громады указывали, что наделение крестьян-владельцев оставит без земли крестьян, не имеющих надела, и сохранит экономическое господство владельца фольварка над деревней. В связи с этим громады заявляли, что вся земля должна стать собственностью народа и что тогда каждый земледелец будет получать от властей земельный надел в пожизненное пользование. Эти лозунги были сформулированы лишь в 1835-1836 годах. Лелевель никогда не пошел так далеко, хотя он отдавал себе отчет в том, что само наделение землей еще не разрешит крестьянского вопроса. Требуя отмены барщины, он мимоходом прибавлял: «Однако как бы не возникло в будущем снова чего-либо обременительного для народа».

Само по себе требование наделения  землей еще не говорило обо всем. Существовали разные способы наделения  крестьян, и последствия такой  реформы также могли быть разные. Можно было дать крестьянам землю  законодательным актом, а можно  было путем договоренности между  крестьянами и шляхтой. В этом случае крестьяне были бы отягощены  платой в пользу господ или в пользу государства; в этом случае от ликвидации феодальных учреждений выгадали бы главным  образом крупные землевладельцы. Тот способ наделения землей, который, по существу, означал выкуп земли  крестьянами, был принят в последующие  десятилетия массой землевладельческой шляхты и реализован правительствами  держав, разделивших Польшу.

Но был другой, революционный  способ наделения крестьян землей: если бы его провозгласило повстанческое  правительство, призывая крестьян к  оружию, ликвидируя барщину и чинши, принуждая к реформе сопротивляющихся ей землевладельцев. В этих условиях крестьянин получил бы землю без выкупа и, следовательно, мог бы стать в новых, капиталистических условиях полностью независимым от помещика. В пользу такого способа наделения высказалось Демократическое общество в так называемом «Большом манифесте» 1836 года.

Лелевель  в вопросе о способе осуществления  наделения крестьян землей не занял  крайней точки зрения: он скорее был за спокойную, полюбовную реформу, чем за революционные способы. А  вот его аргументы: «Насилие не всегда достигает цели. Осуществить операцию насильно, отобрать у господ и олигархов  в пользу крестьян, какой будет  результат? Что за смятение? Что за стихии? Что за противоречия будут  приведены в движение? Шляхта, магнаты, крестьяне, немцы, поляки, русины, евреи, схизматики, ляхи, деспоты из соседних государств, национальный вопрос! Землевладельцы перед лицом угрозы будут более  рьяно оборонять свое, чем родину и свободу, а за собою будут  иметь половину народа. Деспотизм  протянет покровительственную лапу обеим сторонам. Прощай тогда национальное дело, свобода и даже собственность!».

Таким образом, Лелевель был против насильственного переворота, опасаясь, как бы он не повредил самому восстанию. А вот что он предлагал взамен: «Добровольное соглашение, вытекающее из убеждения, может стать базой, на которой будет возведено прочное  новое здание... Крестьянам в национальных имениях либо просто даровать то, чем  они владеют, либо облегчить приобретение через Кредитное общество, а фольварки  в национальных имениях полностью  разделить между солдатами; крестьяне  в наследственных помещичьих имениях: заставить господ пойти на соглашение с ними, склонить к дарованию, продаже...».

В работах «Историка» (1815), «Каким должен быть историк» (1818) и других он подчеркивал, что без познания прошлого невозможно понять современность. Лелевель дал новое определение  предмета истории как науки, считая, что она должна изучать все  стороны деятельности человека. Целью  же истории, указывал он, является восстановление правды о прошлом при опоре на достоверные источники. Их выявлению и сбору Лелевель придавал большое значение. Он первым в польской историографии разработал научные приемы оценки и критики источников. Задачей науки Лелевель считал не просто восстановление действительного хода событий, а выявление отношений и связей между ними, их причин и следствий. По его мнению, история должна служить современности, углублять и развивать общественное сознание, пробуждать гражданскую активность.

Историю человечества Лелевель понимал как длительный процесс  развития и совершенствования общества. Важнейшей чертой его концепции  было убеждение в определяющей творческой роли народных масс, с которыми он связывал расцвет государств и народов. Заслуга  Лелевеля состоит в том, что он сумел самостоятельно прийти к пониманию  исторического процесса как борьбы классов. «Человечество, — писал  он, — делится на две группы: одна из них активна в ущерб другой, которую она использует и эксплуатирует... Массу событий, имевших место  в славянских землях, которые до сих пор изображались в другом свете, легко объяснить борьбой  верхушечного класса с крестьянами».

Лелевель дал конкретные рекомендации по методике исторического  исследования. Он делил его на три  этапа: историческую критику, «этиологику» (установление причин и следствий  человеческих деяний) и историографию (описание). Историческая критика, указывал Лелевель, преследует цель установить правдивость источников, отделить реальные факты от выдумки. На втором этапе  задачей историка является выстроить  факты и явления в единую историческую цепь, т. е. соединить их в причинно-следственные связи. После этого исследователь  может переходить к их описанию, строго придерживаясь исторической правды.

Однако исторические взгляды  Лелевеля были в целом идеалистическими. Исторический процесс, утверждал он, зависит в своей основе от специфического «национального духа», неких «струй культуры» и других духовных явлений, подъем и упадок которых в конечном счете определяют судьбы народов. «Национальный дух» проявляется во всех деяниях народа и обусловлен «антропологическими» и «политическими» (хозяйство, право, торговля и т. д.) факторами.

Использовавшийся Лелевелем  подход к пониманию прошлого позволил ему выявить некоторые существенные моменты формирования классов, их борьбы, роль церкви и государства в укреплении власти феодалов. Ученому удалось  также в целом верно определить причины, которые привели к упадку Польши. Он писал: «...умерла шляхетская Польша, Польша неволи и привилегий, Польша, представленная одним только классом ее жителей. А та Польша, которая воскреснет, будет народной Польшей».