Ювелирное искусство России

Редчайшим и ценнейшим  памятником русского прикладного искусства XII-XIV вв. также является оклад на икону «Богоматерь Умиление».

Чеканный оклад и  отдельные его украшения выполнены  в древнерусских традициях с  использованием технических приемов  и орнаментальных мотивов. Крупные, чеканенные высоким рельефом травы  образуют в верхней и нижней частях двойные сердцевидные клейма с крупным трехлепестковым цветком лилии. Прекрасными образцами древнерусской скани и перегородчатой эмали являются вещи из Старо-Рязанского клада. В состав клада входили однородные по технике изготовления вещи: бармы (ожерелья), колты (подвески, прикрепляемые к головным уборам), серьги, браслет, перстни и другие предметы из золота, украшенные многослойной сканью, перегородчатой эмалью, драгоценными камнями и жемчугом.

В трагические для  русского народа дни наступления  татаро-монгольских полчищ на русские земли эти сокровища были, вероятно, зарыты в землю от татар, уничтоживших город Старая Рязань в 1237 г. Вещи пролежали в земле сотни лет и случайно были найдены в 1822 г. крестьянами, вспахивавшими землю. Предметы Старо-Рязанского клада выполнены в стиле искусства Киевской Руси, с присущими ему прекрасной роскошью и утонченностью, монументальностью и благородством.

Украшения Владимиро-Суздальского княжества обращают на себя внимание не массой золота и серебра, а искусной работой мастера-ювелира, выразительным сопоставлением материалов, богатством форм. Появляется новый тип украшения - оплечье, относящееся к разновидностям ожерелья, состоящего из отдельных медальонов, бляшек, бусин. Техника контурного чернения, применяемого в суздальском оплечье, была характерна для среднерусских княжеств. Среди художественных изделий большой интерес представляет шлем Ярослава Всеволодовича, являющийся наиболее ранним и единственным образцом русского оружейного дела начала XIII в. и вместе с тем примечательным произведением декоративно-прикладного искусства Владимиро-Суздальской Руси.

В украшении шлема использованы орнаментальные мотивы: изображение святых, грифонов, птиц, которые широко использовались в русском искусстве того времени. Орнаментальная кайма на шлеме по стилю близка к архитектурным рельефам Георгиевского собора в Юрьеве-Подольском.

Большинство украшений  в северных районах делалось из сплавов  серебра с другими металлами. Литье было ведущей техникой: с ее помощью выполнялись вещи, в оформлении которых применялись ложная зернь и узоры, напоминающие скань.

Новгород Великий

Особое место в культуре Древней Руси занимало искусство Новгорода Великого, крупнейшего ремесленного города Северной Европы. Избежав ужасов татаро-монгольского ига, Новгород, как и Псков, в XIV-XV вв. пережил пору самого высокого своего развития. На ранних памятниках Новгородского прикладного искусства сказывалось влияние византийского искусства. Орнамент вьющейся лозы с крупными цветами был воспринят в Киевской Руси и также широко применялся на серебряных басменных окладах икон Софийского собора. В 1336 г. новгородские мастера создали такой замечательный памятник, как «Золотые Васильевские врата» для храма Софии Новгородской по заказу архиепископа Василия Калики и позднее увезенные Иваном IV в Александровскую слободу. Эти врата были выполнены в технике золотой наводки по красной меди. В 1329 г. по заказу новгородского архиепископа Моисея был сделан массивный потир из красной яшмы в серебряной оправе. Он прекрасен своей несколько суровой строгостью, лаконизмом формы, тяжеловатыми пропорциями и сдержанной гаммой красок.

В XIV в. в Новгороде родилась новая форма драгоценной посуды, завоевавшая себе большое место в русском ювелирном искусстве, - золотые и серебряные ладьевидные ковши. О высоком уровне художественной культуры Новгорода XV в., о тонкости и высоком качестве художественного мастерства его серебряников свидетельствует резное изображение «Знамение» на серебряной панагии 1435 г.

В XVI-XVII вв. новгородские серебряники владели всеми приемами ручной обработки драгоценных металлов и с большим мастерством украшали свои изделия ручным тиснением (басмой), чеканными и резными узорами и изображениями, литыми деталями, сканью, эмалью, чернью. Новгородские серебряники были первоклассными резчиками и чеканщиками, в этих труднейших технологиях они достигли высоких вершин мастерства.

Широкое распространение  и развитие получили в Новгороде  серебряная скань с ее сердцевидными  узорами, эмаль по сканному узору, с  мелким зерном, живописная эмаль.

Влияние высокого мастерства серебряников Новгорода распространилось на Москву, русский север и другие области государства Российского.

Псков

Мастерство псковских серебряников отличают своеобразные достижения, одним только им присущие: яркий, самобытный характер орнамента из крупных листьев и розеток в кругах из бусин в изделиях ХII-XIV вв., близость к фольклору в надписях на серебряных изделиях; позолоченная басма имеет сложные легкие узоры стилизованного растительного орнамента с тонкими стебельками и причудливо изогнутыми листьями, змейками, разбегающимися по фону, сплошь заполненными мелкими кружками. Псковские сканные серебряные венцы XVI в. преимущественно украшены обращенными в разные стороны спиральными завитками из гладкой проволоки на фоне мелких сканных кружков. С конца XVI в. сканный орнамент часто расцвечивается эмалью, большей частью темно-синей и темно-зеленой, иногда также бирюзовой или голубой, встречается и выемчатая эмаль тех же тонов с добавлением черной. Индивидуальные особенности и высокие достижения псковского серебряного дела наиболее отчетливо выражены в резьбе по серебру. По разнообразию приемов, выразительности орнаментации и силуэтных изображений псковская резьба по серебру сильно отличается от работ других художественных центров. Псковские мастера особенно умело вписывали в круг массовые сцены, передавая скупыми средствами движение и эмоции изображенных фигур. На окладе Евангелия 1689 г. густой стилизованный растительный орнамент на фоне частой штриховки заполняет все пространство вокруг линейнографических изображений, сохраняющих здесь традиционную строгость и лаконизм. Псковские памятники резьбы по серебру XVI-XVII вв. - это ценнейший вклад в сокровищницу древнерусского искусства.

Города Поволжья

Семнадцатое столетие было временем бурного экономического расцвета ряда городов Поволжья, богатых и оживленных торговых пунктов, с большими многолюдными посадами. Наиболее значительными центрами серебряного дела были Ярославль, Нижний Новгород и Кострома. Рельефная чеканка - один из самых трудных технических приемов украшения серебряных изделий, доступный далеко не каждому мастеру, - особенно характерна для ювелиров Поволжья.

Ярославль. Ярославский посад (торгово-промышленное поселение вне стен города) в XVII в. был самым большим после Москвы. В 1710 г. ее серебряники занимали шестое место в рядах ярославских ремесленников. Ярославские серебряники были не только первоклассными чеканщиками, но и тонкими резчиками по серебру, со своеобразной манерой легкой линейной резьбы, также густо, как и чеканка, обволакивавшей предмет декоративным покровом, в котором фигуры людей приобретали орнаментальный характер. Одновременное применение на одном предмете двух совершенно разнообразных техник - рельефной чеканки и легкой рельефной резьбы, без теней - характерно для серебряников Ярославля. Формы Ярославской серебряной утвари весьма примечательны. Густо покрытые чеканными узорами кадила с шарообразным туловом и луковичной главкой, увенчанный крестом особой формы с трехлопастными концами и округло вырезанными линиями перекрестий. Еще более своеобразны формы ярославских потиров, причудливый силуэт которых нигде больше не повторяется.

Своеобразны по форме и венцы на окладах икон, большей частью завершенные прорезной «короной», законченной двумя обращенными вниз завитками, соединенными в верхней части. Ярославль сохранил значение крупного торгового центра до основания Петербурга.

Нижний Новгород. В Нижнем Новгороде серебряное дело не получило такого широкого размаха, как в Ярославле. Нижегородский посад населяли ремесленники множества специальностей, среди которых были серебряники, золотари, алмазники, оловянники, колокольники, кузнецы, кожевники, иконники, книжные переплетенники и многие другие. Нижегородские серебряники XVI в., так же как и ярославцы, славились как прекрасные чеканщики и искусные резчики. Сочность чеканного орнамента оттенялась легкой резьбой по венцу чаши и тонкой полоской орнаментальной вязи с народными буквами на поддоне, была характерна для целой группы сосудов, настолько сходных между собой, что они, очевидно, все выполнены серебряниками Печерского монастыря, среди них массивный потир 1685 г. из собрания Оружейной палаты.

В особые условия ставила  нижегородских серебряников громадная  ярмарка, ежегодно устраиваемая в Макарьве (позднее в самом Нижнем Новгороде), куда не только привозили серебряные изделия для продажи, но и съезжались мастера из разных центров для работы на самой ярмарке. Об их мастерстве свидетельствуют записи лейб-медика двора г. Ремана, посетившего Макарьевскую ярмарку в 1805 г. Он пишет: «Я видел престарелого художника с седой бородой, который сидел на распиленной пополам бочке и грубыми своими пальцами искусно вставлял сибирские аметисты, потом весьма красиво осыпал их аквамаринами. Если б этот человек пробыл месяца три в Петербурге, то был бы превосходным подмастерьем у какого-нибудь придворного ювелира. Повсюду имеешь случай удивляться проворству и врожденным способностям русского крестьянина: самыми простыми средствами он производит в действие самые трудные работы. Весь его инструмент состоит из гвоздя, половинки старых щипцов и конца старого ножа, вставленного в кусок дерева. Ему больше ничего не нужно, чтобы вырабатывать такие вещи, для которых требуется столь великое число инструментов...».

Тяжелая, массивная чаша потира 1689 г., сделанного в Нижегородском  Печерском монастыре, охвачена прорезным чеканным кожухом, на котором среди удивительного по своей сочности орнамента вьющихся стеблей с цветами вплетены символы евангелистов, в свободных поворотах, с головами, обращенными в противоположную движению сторону, и херувимы со скульптурными, отдельно напаянными головками. Все эти фигурки органически связаны с общим орнаментом и составляют его неотъемлемую часть. Мощная красота чаши подчеркивается тем, что широкий, устойчивый поддон потира с мягкой, плавной линией силуэта и округлой нижней частью убран менее пышно. На невысоких, выпуклых «ножках», спускающихся от «яблока» к поддону, чередуются чеканный растительный орнамент на матовом, проканфарненном фоне и резные изображения святых, трактованные чисто орнаментально. Изображения четырех стихий - земли, воды, огня и воздуха - в виде полуобнаженных женских фигур, чеканные в круглых медальонах, среди растительного орнамента, несколько неожиданны на церковном сосуде. Выполнены они очень условно: огонь с выходящим из чаши пламенем; земля, воздевшая руки к небу; воздух в звездообразном сиянии и вода на фоне волн, с текущей из кувшина струей.

Кострома.

Замечательным художественным центром была Кострома, уже во второй половине XVI в. - крупный торговый город, блестящий, но кратковременный расцвет которого, также как в Ярославле и Нижнем Новгороде, пришелся на XVII в. Сложный состав населения, определивший смешанность городов Костромского края, может быть, отчасти объясняет пестроту и многообразие форм и орнаментальные мотивы, близкие к ярославским и московским, наконец, черты западноевропейского искусства. Костромские серебряники XVII в., так же как новгородские и псковские, наносили на листья и травы резного орнамента мелкие черточки, которые вносят оттенок пестроты в четко обрисованные одним контуром плоские узоры и одновременно несколько приглушают блеск металла.

Скань не получила широкого применения в городах Поволжья, за исключением Казани, где она развивалась на основе традиций древнего булгарского искусства. Орнамент костромских сканных изделий большей частью ограничивается узорами спиралей из толстой, гладкой или свитой в веревочку проволоки на фоне, сплошь заполненном мелкими, тонкими сканными кружками.

Костромская декоративная резьба имеет преимущественно низкий, равный рельеф. Она большей частью ажурная, подложенная цветным фоном, с густыми мелкими узорами и дробным делением поверхности на небольшие плоские и слегка выгнутые участки. В костромской чеканке по серебру много общего с местной декоративной резьбой по дереву, также как это наблюдается и в Ярославле. В противоположность ярославской и нижегородской объемной чеканке со скульптурными деталями здесь преобладает распластанность низкого рельефа, измельченность сложных густых узоров и дробность композиции. Иногда чеканный орнамент заменяется ажурным литьем, еще более плоским, тщательно проработанным. В качестве примера работы костромских серебряников приводится серебряное кадило XVII в. интересной и необычной формы.

Верхняя часть оформлена  в виде высокого шатрового перекрытия из двух ярусов ажурного литого орнамента. Эти литые, сложно переплетающиеся узоры, подобно резьбе иконостаса церкви Воскресения на Дебре и царского места из Ипатьевского монастыря, разбиты при помощи вертикальных столбиков на небольшие плоские и вытянутые части. Особенности формы кадильницы и технического приема выполнения ажурного литья, несомненно, связаны с искусством южных славян (Сербия XVI-XVII вв.).

Казань. Серебряное дело в Казани существенно отличается от искусства городов Верхнего Поволжья, хотя и здесь чеканка занимала главное место. Казанское ханство, возникшее в первой половине XIV в. на развалинах булгарского улуса Золотой Орды, до некоторой степени восприняло традиции древней культуры Камской Болгарии, преемственная связь с которой прослеживается в орнаментации изделий казанских ремесленников. Золотой царский венец «Шапка казанская», сделанный для Ивана IV в середине XVI в., исполнен очень тонко и с большим мастерством.

Венец богато украшен персидской бирюзой и восточными рубинами, однако в нем нет ни одного алмаза. Очевидно, Ивану IV алмазы не нравились. Техника его выполнения, выбор камней и густой орнамент переплетающихся трав на черневом фоне носят восточный характер и вызывают предположение, что в работе над ним принимали участие мастера, приехавшие из Казани с последним казанским ханом Эдигером Махметом.

В конце XVII в. в Казани были развиты резьба по серебру и черневое дело. Об этом свидетельствует очень интересный стакан с гравировкой, местами покрытый чернью, на котором изображены «Девять мучеников иже в Кизице». Стакан был сделан для Казанского митрополита Адриана, основателя Кизического монастыря в Казани. В XVII в. почти повсеместно в России сканные узоры расцвечивали эмалью. Казанская скань является исключением, ее завитки дают чисто графический рисунок сложных мелких узоров. Конец XVIII и первая половина XIX вв. были значительной эпохой для развития промышленности и культуры Казани, так как в это время восстанавливаются древние торговые связи с Хорезмом и Бухарой и, через Кяхту, - с Китаем. Бирюза и сердолик, излюбленные камни-талисманы восточных народов, преобладают на татарских украшениях, среди которых застежки из скани и зерни в виде двух изогнутых листьев, законченных трилистниками, близкими по форме и технике к кавказским пряжкам, украшениям среднеазиатского типа и совершенно самобытные предметы.

Города Сибири и другие центры. Широко известны работы мастеров-серебряников русского Севера, в особенности предметы вологодской и великоустюжинской работы, украшенные чернью, заслуженно прославившиеся своим высоким качеством. Родственное Великому Устюгу производство черневых изделий существовало и в некоторых сибирских городах, где были созданы интересные, своеобразные драгоценные предметы и где чеканка, резьба и эмаль не получили широкого развития. Еще в XVI в. устюжане перешли через Урал, и их влияние наблюдается по всему сибирскому краю на промыслах, языке и обрядах. Лучшая по качеству и наиболее значительная по числу группа серебряных с чернью предметов сибирской работы была выполнена в Тобольске, где на 70-е гг. XVIII века падала кратковременная, яркая вспышка черневого искусства. Серебряные с чернью предметы, сделанные в 1770-х гг. в Тобольске, отличаются интересным сочетанием несколько запоздалых форм и орнамента рококо с чисто местными сюжетами изображений. Наряду с галантными сценами, кавалерами в камзолах и дамами в широких платьях с кринолинами, на фоне пейзажей с руинами, размещенных в обрамлениях из завитков рококо, на предметах чайных сервизов, табакерках, чарках и коробочках имеются выполненные чернью изображения сибирских пейзажей и городов, планов городов и карт Сибири, сцены охоты местного населения, охотник на лыжах, всадник, преследующий оленя, и т. д.