Водные ресурсы стран Центральной Азии в рыночных отношениях

Совет Федерации Федерального Собрания РФ

Торгово-промышленная палата Российской Федерации

«Фондовая биржа»

«Российская Торговая Система»

 

 

 

 

 

Водные ресурсы стран Центральной Азии

в рыночных отношениях.

 

 

 

Ю.Г. Богомолов, С.Н. Гриняев, С.М. Небренчин, А.Н. Фомин

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Москва, 2007

 

Водные ресурсы стран Центральной Азии

в рыночных условиях

 

(Вода – основа жизни,  естественный капитал и совместная  ответственность)

 

Авторы: Ю.Г. Богомолов, С.Н. Гриняев,

С.М. Небренчин, А.Н. Фомин

 

 

Центрально-Азиатские государства расположены в аридной зоне, где без орошения возделывать сельскохозяйственные культуры и получать устойчивые урожаи невозможно. Поэтому почти во всех государствах региона существует и преобладает ирригация, которая требует большого количества водных ресурсов. Центральная Азия имеет примерно 170-180 км³ поверхностных водных ресурсов, из которых на сегодня используется свыше 90%. Водные ресурсы между государствами региона разделены неравномерно. Более 90% источников поверхностных   водных ресурсов Центральной Азии (приложение 1) сконцентрированы в Кыргызстане и Таджикистане. Однако, главными потребителями воды в регионе являются Узбекистан и Казахстан, причем на долю Узбекистана приходится более половины потребляемых водных ресурсов.

Ресурсы подземных вод  только одного Казахстана составляет около 7 тыс. км³ вековых запасов воды, что по объёму равно 65 озёрам Балхаш и 25 Азовским морям. Эти запасы возобновляются в объёме 45 км³ за счёт инфильтрации атмосферных осадков и фильтрации поверхностных вод, преимущественно в предгорных впадинах. Согласно данным гидрогеологов в Казахстане выделяются районы распространения пресных, умеренно пресных, слабосолоноватых и слабосолёных подземных вод, глубина залегания которых колеблется от 50 до 1500м. Преобладающей глубиной, легко доступной вскрытию, являются глубинны в пределах 100-400 м.   При существующем техническом уровне можно одновременно извлекать из недр до 2000 м³ /сек воды в течение 100 лет. Такие прогнозные оценки водного баланса Казахстана были даны учёнными в 70-х—80-х годах прошлого века из расчёта, что дефицит водного баланса в течение 100 лет будет ликвидирован путём использования водных ресурсов России, т.е. «переброски части стока Сибирских рек», а также опреснением солёных вод, кооптированием и регулированием стока атмосферных осадков. Это позволило бы, как считали учёные,  извлекать   тогда только около 1500 м³ /сек ежегодно возобновляемых подземных водных ресурсов. Если же эксплуатацию подземных водных ресурсов производить только в дневное время и вегетационные периоды, то приведённые запасы подземных вод можно удвоить. Ориентировочные оценки показывают, что такого количества воды достаточно для орошения 1-2 млн. га пастбищ и водоснабжения нескольких крупных городов, даже если ресурсы подземных вод Казахстана специалистами стран Центральной Азии были завышены вдвое при расчёте. 

Анализ показателей  экономической эффективности использования  подземных вод Джамбульской области Казахстана (Чуйская предгорная впадина) позволяет сделать вывод, что подземные воды являются самым дешевым источником сельскохозяйственного водоснабжения и обводнения пастбищ. Из 67 участков, где распространены подземные воды, 55 имеют следующие показатели экономической эффективности использования одного кубического метра подземной воды (в ценах 70-х годов прошлого века): приведенные расходы – 0,37-5,13 коп., удельные капитальные вложения – 0,11-2,90 коп., себестоимость – 0,32-4,15 коп.

Таким образом, недооценка гидрогеологического фактора  обеспечения водными ресурсами только одной  страны может существенным образом нарушить пропорции вододеления между политическими субъектами Центральной Азии в перспективе.

Основной источник воды в регионе – реки Сырдарьи и  Амударьи, формирующиеся в горах Памира и Тянь-Шаня. Сырдарья течет из Киргизии через Таджикистан в Узбекистан (через густонаселенную Ферганскую долину) и Казахстан, Амударья – из Таджикистана в Туркмению и Узбекистан. Поэтому Кыргызстан и Таджикистан фактически контролируют водные ресурсы других государств Центральной Азии, формируют график расхода воды в низовьях рек. Кыргызстан и Таджикистан, в которых находятся верховья рек, рассматривают воду как стратегический товар, поскольку они бедны другими ресурсами и используют воду для производства собственной электроэнергии.

Рост потребления воды в регионе продолжается с 60-х годов  прошлого века, в течение которых в  СССР построили обширную сеть каналов и водохранилищ для увеличения производства хлопка. Энергосистемы были объединены в единую сеть так, чтобы республики в верховьях рек могли экспортировать электроэнергию в республики в низовьях рек в течение зимы и импортировать ее в течение лета, когда вода использовалась для хлопкового производства. Все построенные в Центральной Азии гидроузлы имели комплексное, в основном ирригационное (приложения 2) и энергетическое (приложения 3) назначение, причем, как правило, в интересах не одной, а нескольких республик. Критерием этой советской структуры водопользования была максимальная общая выгода. При этом все республики получали необходимые компенсации, но не на основе двухсторонних соглашений, а обезличенно, из общего бюджета СССР.

Сегодня, когда государства  Центральной Азии независимы, реализация такой схемы невозможна, так как  на первый план выступают национальные интересы. Общие, региональные интересы при этом могут рассматриваться только как согласование национальных интересов путем предоставления взаимных услуг и компенсаций.

В последние годы между  государствами Центральной Азии по водной проблеме стали возникать трения. Разногласия заключаются в том, что гидроэнергоузлы Кыргызстана и Таджикистана, регулирующие режим подачи воды, в настоящее время работают больше на соседние страны – Казахстан и Узбекистан. Если они работают в энергетическом, а не в ирригационном режиме, то есть наиболее интенсивная эксплуатация водохранилищ происходит не летом, а зимой, Кыргызстан и Таджикистан получают существенный прирост производства электроэнергии. И наоборот, – летняя сработка водохранилищ не выгодна Кыргызстану и Таджикистану. Но это весьма удобно для их соседей, которые продолжают получать около 80% воды с территории своих соседей практически бесплатно.

Водный поток, идущий к государствам, находящимся в  низовьях рек, ослабевает, что весьма ощутимо сказывается на производстве хлопка, вынуждая снижать водные потребности летом. В то же время, государства из низовьев рек не хотят ответить пониманием в потребностях  газа и угля у государств в верховьях рек, особенно во время морозных зим. Узбекистан крайне неохотно идет на осуществление компенсаций за водорегулирование и водоснабжение странам, из которых поступает вода.

Рост потребления воды в регионе также уменьшил уровень  воды в Аральском море, которое  питает Сырдарья и водные системы  Амударьи. Хотя и была создана  (1992 г.) Межгосударственная Комиссия по контролю воды, она оказалась не в состоянии эффективно управлять водным механизмом всех государств. Учитывая другие проблемы (напряженные отношения по спорным границам,  нестабильная обстановка внутри самих государств, бедность, авторитарное правления и религиозный экстремизм), возникшие в связи с распадом СССР, водные споры могут стать потенциальным толчком к региональному конфликту.

Несмотря на существующие договоренности и инициативы правительств Центрально-Азиатского региона по созданию межгосударственных учреждений по управлению, учету и распределению поверхностных водных ресурсов, эти организации еще не готовы реально разрешать возможные конфликты. Основой предотвращения возможных конфликтов в области вододеления в течение последних пятнадцати лет были старые связи работников водной отрасли, которые возникли во времена существования единой водной системы СССР. С приходом нового поколения водников эти связи разрушаются, реальной кооперации между водными организациями региона не существует. Разделение некогда единой водной системы, а также отсутствие бюджетных средств у водных организаций всех без исключения государств региона, привели к почти аварийному состоянию крупных водных объектов: водохранилищ, каналов, насосных станций. Износ технических средств по наблюдению, контролю и распределению поверхностных водных ресурсов в межгосударственных (особо крупных водных объектах) очень высок.

Отсутствует согласованная  политика ведения сельского хозяйства  в регионе. Каждое государство старается увеличить орошаемые площади, «прихватить» пока свободные поверхностные водные ресурсы. За последний 5 лет площадь орошаемых земель в Центрально-Азиатском регионе увеличилась на 7%. Это очень большая цифра в сравнении со свободными речными ресурсами, поэтому неурегулированность эксплуатации поверхностных водных ресурсов ежегодно приводит по данным ООН к потере $1,7 млрд., или 3% ВВП стран Центральной Азии.

Таким образом, после  обретения независимости республиками Центральной Азии многие природные ресурсы оказались по разные стороны границ, что привело к неэффективности использования старых правил распределения гидроэнергоресурсов. Возникла парадоксальная ситуация: вода, которая в Центральной Азии является одним из важнейших стратегических ресурсов, продолжает оставаться бесплатной. Здесь и находится «ахиллесова пята» проблем межгосударственных отношений в Центральной Азии. Оказывая влияние на экономическое  и  политическое развитие стран, водные ресурсы стали серьезным фактором безопасности. Эксперты ООН считают, что в 21 веке вода станет более важным стратегическим ресурсом, чем нефть и газ, поскольку тонна чистой воды в аридном климате уже сейчас дороже нефти. В ООН принята Водная Конвенция, а несколько десятков стран на международной конференции в Дублине  (1992г.) приняли решение: "Вода имеет свою экономическую стоимость при всех ее конкурирующих видах использования и должна являться экономическим товаром". Поэтому Кыргызстан и Таджикистан предлагают придерживаться принципа, провозглашенного Дублинской конференцией.

Однако, сегодня общемировых правил и единых для всех стран принципов межгосударственного вододеления не существует. В СССР  компенсационные поставки энергоносителей Кыргызстану и Таджикистану соблюдались неукоснительно. Для своевременной и полноценной транспортировки водных ресурсов и, в конечном итоге, для исключения конфликтов на почве водопользования была создана уникальная система водоснабжения.  После распада СССР все “водные диспропорции” вылезли наружу (приложение 4).

В этих условиях постановка вопроса о разумном, справедливом и равномерном разделе воды зависит лишь от времени и доброй воли всех заинтересованных сторон. Несмотря на принятые во время саммитов глав государств ЦАЭС решения «о взаимовыгодном и эффективном использовании региональных водных и энергетических ресурсов», проблемы оплаты и взаиморасчетов остаются неразрешенными. Принятые решения игнорируются самими президентами стран Центральной Азии.

Взаиморасчет за использование  водно-энергетических ресурсов осуществляется на основе бартерной системы, где «Ташкент» и «Астана» оплачивают часть своей доли газом и углем. Однако ежегодный энергетический кризис в самый пик зимних холодов в Кыргызстане и Таджикистане свидетельствует о неэффективности бартерной системы, тем более, что Узбекистан и Казахстан производят оплату не за воду, а за электроэнергию. В связи с этим «официальный Бишкек» в последние годы предпринимает осторожные шаги для превращения воды в универсальный, конвертируемый товар, намекая «Ташкенту» и «Астане» о своих претензиях.

Однако, просьбы кыргызской стороны о возмещении хотя бы части эксплуатационных затрат по межгосударственным гидротехническим соглашениям ни к чему и не приводят. Поэтому кыргызские парламентарии приступили к созданию законодательной базы, регулирующей правила, порядок и условия деления водных ресурсов между государствами. Идет работа над проектом «Закона о воде». Но введение платы за воду в Центрально-Азиатском регионе, где наблюдается дефицит поверхностных водных ресурсов, может спровоцировать экономическое противостояние между государствами. Кроме того, требуется учет не только межгосударственных экономических интересов, но и экологического баланса водных бассейнов в регионе в целом,  особенно бассейна Аральского моря.

В настоящее время  в Центральной Азии не подписано международное соглашение по разделению водных ресурсов и в тоже время все государства объявили собственность на воду и водные объекты, формирующиеся или расположенные на своей территории. Оперативное разделение воды осуществляется пока на основе последних лимитов воды советского периода, которые не отражают существующее положение дел. Такое состояние вододеления не может удовлетворить те страны, на территории которых формируются основные поверхностные водные ресурсы региона и не может продолжаться долго.  Вода, некогда исторически объединявшая народы Центральной Азии, превращается в рычаг разъединения.

Поскольку прежние экономические механизмы водного и энергетического обмена в новых политических и экономических условиях не срабатывают, перед главами государств Центральной Азии стоит очень сложная задача. Выходом из этого 15-летнего тупика может стать 100% координация действий по водным и другим природным ресурсам и разделению ответственности между всеми участниками,  которые пользуются этими ресурсами. На взгляд специалистов энергетики и сельского хозяйства такая задача вполне выполнима. Это – создание нового единого экономического механизма пользования природными ресурсами. Для обеспечения устойчивости использования поверхностных водных ресурсов в Центрально-Азиатском регионе и повышения эффективности их управления целесообразно сделать следующее. 

Первое: государства региона на основе накопленного международного опыта по разделению трансграничных водных ресурсов (бассейны рек Меконг, Иордан, Ла-Гранд и т.д.) и с учетом исторического опыта региона должны подписать "Водно-энергетический пакт стран Центральной Азии" с изложением принципов разделения единых поверхностных и подземных водных ресурсов. Существует 4 принципа разделения единых поверхностных и подземных водных ресурсов: гидрогеологический, демографический, социально-экономический и "захватнический". Более подходящим для стран Центральной Азии, соответствующим менталитету и накопленному историческому опыту, является гидрогеологический и демографический принципы вододеления. Доля каждого государства определяется объемом поверхностных и подземных водных ресурсов,  количеством населения с учётом его роста, а также той ролью, которую государство играет в управлении общими водными ресурсами. Без такого «Водно-энергетического пакта стран центральной Азии», который должен быть подписан  главами государств Центральной Азии и Россией, решение водной проблемы невозможно. Участие России в подписании такого «Водно-энергетического пакта» обусловлено ее возможной водно-донорской ролью для стран Центральной Азии в перспективе, численностью там русского и русскоязычного населения, а также военно-политическими интересами в регионе, являющимся ее «мягким подбрюшьем»