: Концепция третьей волны Тоффлера

В системе Третьей Волны  эффект масштаба сводится на нет издержками сложности. Чем сложнее фирма, тем  меньше левая рука может предчувствовать  то, что дальше будет делать правая. Проблемы множатся, что может перевесить любые предполагаемые выгоды количественного  характера. Старая идея "чем больше, тем лучше" все сильнее устаревает.

Организация

В борьбе за восприимчивость  к изменениям компании состязаются  в скорости разрушения бюрократических  структур Второй Волны.

Рынки, технологии и нужды  потребителей меняются в наши дни  настолько быстро и оказывают  столько различных воздействий  на фирму, что бюрократическое единообразие обречено на гибель. Идет поиск качественно  новых форм организации. Так, например, популярный сейчас "реинженеринг" - это попытка реорганизовывать фирму  в соответствии с процессами, а  не рынками или отдельными сферами  производства.

Относительно стандартизированные  структуры позволяют организовать матричные организации, проектные  команды "аd hocratic", центры прибыли, равно как и разнообразные стратегические союзы, совместные предприятия, консорциумы, зачастую пересекающие национальные границы. Из-за того, что рынки изменяются постоянно, их расположение становится менее важным, чем гибкость и маневренность.

Интеграция систем

Растущая сложность в  экономике требует все более  развитых систем интеграции и управления. Так, вполне типичным является пример продовольственной компании Nabisco, которая ежедневно выполняет 500 заказов на сотни тысяч различных наименований изделий, доставляемых с 49 заводов и из 13 центров перераспределения товаров. В то же самое время она должна принимать во внимание более 30 тысяч различных мероприятий по продвижению товаров.

Управление такими сложными структурами требует новых форм организации руководства и очень  высокой степени интеграции. Это, в свою очередь, приводит к все  возрастающему потоку информации, проходящей через организацию.

Инфраструктура

Для того, чтобы одновременно следить за прохождением комплектующих  и готовых изделий, синхронизировать действия поставщиков, согласовывать  текущие планы инженеров и  специалистов по сбыту, привлекать людей, занимающихся научно-конструкторскими разработками, к нуждам производства и, кроме того, создавать четкую картину  происходящего, были потрачены миллиарды  долларов на создание электронных сетей, соединяющих между собой компьютерные базы данных и другие средства информационных технологий.

Эта обширная электронно-информационная структура, зачастую использующая спутники связи, соединяет в единое целые  компании, связывая их также с компьютерными  сетями поставщиков и потребителей. Другие системы объединяют эти сети. Япония намерена в ближайшие 25 лет  затратить 250 миллиардов долларов на развитие более быстрых усовершенствованных  систем. Белый Дом, в свою очередь, начал активно развивать встречный  план "информационной супермагистрали". И, чтобы мы ни думали об этом плане  или его метафорическом названии, ясно одно: электронно-информационные каналы являются необходимой составляющей инфраструктуры экономики Третьей  Волны.

Ускорение

Все эти перемены еще более  усиливают скорость операции и сделок. Экономия скорости заменяет собой экономию масштаба. Конкуренция настолько  значительна, а требуемые скорости настолько велики, что старое правило "время - деньги" все в большей  степени заменяется на "каждый следующий  промежуток времени стоит дороже, чем предыдущий".

Время становится критической  величиной, что находит отражение  в поставках "как раз вовремя", стремлении уменьшить длительность процесса принятия решений. Медленный, последовательный анализ, проводимый шаг за шагом, заменяется "одновременным  инженерингом". Компании вступают в  конкуренцию, "основанную на времени". Описывая происходящее, Дю Вейн Петерсон, главный менеджер Меррилла Линча, говорит: "Деньги движутся со скоростью света. Информация должна двигаться еще  быстрее". Таким образом, непрерывное  ускорение все больше сближает бизнес Третьей Волны с реальным временем.

Рассматривая вместе эти  десять характеристик экономики  Третьей Волны, мы видим грандиозные  изменения в создании ценностей. Переход Соединенных Штатов, Японии и Европы к этой новой системе  представляет собой, хотя и не полностью, но наиболее важное изменение в мировой  экономике со времен индустриальной революции.

Эта историческая трансформация, набиравшая скорость с начала и до середины 70-х годов, уже достаточно далеко продвинулась к девяностым. К сожалению, многое из американской экономической мысли оказалось  при этом позади.

ГЛАВА V. МАТЕРИАЛИЗМ!

Однажды, еще в бытность Рональда Рейгана президентом, в  Семейной столовой Белого Дома собралась  небольшая группа людей, чтобы обсудить далекое будущее Америки. Группа, образованная вице-президентом и  тремя главными советниками Рейгана, в числе которых был Дональд  Реган, только что назначенный президентом  главой администрации, состояла из восьми известных футурологов.

Это собрание было созвано  по просьбе Белого Дома и открылось  заявлением о том, что, пока футурологи вели дебаты по социальным, правовым и  политическим вопросам, сложилось общее  мнение, что экономика страны подверглась  глубоким изменениям. Это было признано лишь после того, как Дональд Реган  выпалил: "Мы что, все будем стричь в парикмахерских и лепить гамбургеры? Разве мы не собираемся оставаться великой промышленной державой?"

Президент с вице-президентом  оглянулись, ожидая услышат ответ. Большинство  сидящих за столом, видимо, были застигнуты врасплох резкостью и прямотой такой  атаки. Ответила Хейди Тоффлер: "Нет, мистер Реган, - спокойно сказала она, - Соединенные Штаты останутся  великой промышленной державой. Только с меньшим процентом людей, работающих на фабриках".

Объясняя разницу между  традиционными методами производства и технологиями производства компьютеров  Macintosh, существовавшими в то время, она обратила внимание на тот факт, что США, несомненно, являются одним из крупнейших производителей продуктов питания в мире при менее, чем двух процентах рабочей силы, занятой в сельском хозяйстве. Действительно, на протяжении всего прошлого столетия США тем больше становились сельскохозяйственной державой, чем больше сокращался объем фермерской рабочей силы относительно прочих отраслей. Почему то же самое не может быть справедливым и для производства? Вспоминается поразительный факт. После многочисленных подъемов и спадов численность занятых в производстве в 1988 году осталась почти такой же, как и в 1968, немногим более 19 миллионов человек. Производство составляло тот же процент национального продукта, что и 30 лет назад, но делало это с меньшей долей совокупной рабочей силы.

Более того, так как и  американское население, и рабочая  сила имеют тенденцию к росту  и многие отечественные производители  автоматизировали и реорганизовали производство в 80-90-х, то уменьшение занятости  на фабриках в целом должно продолжиться. В то же время Соединенные Штаты, в соответствии с некоторыми подсчетами, способны создавать по 10 000 рабочих  мест в день на протяжении всего  следующего десятилетия, и часть  их будет принадлежать сектору производства. С тем же успехом подобный процесс  преобразовал хозяйства Японии и  Европы.

Тем не менее, даже сейчас слова  Дональда Регана изредка повторяются  руководителями отстающих отраслей промышленности, лидерами уменьшающихся профсоюзов, а также экономистами и историками, которые бьют в барабаны, провозглашая важность производства, несмотря на то, что все они ранее говорили об обратном.

За большей частью этой риторики стоит представление, будто  перемещение занятости из области  физического труда в секторы  услуг и умственного труда  приносит вред экономике страны и  что небольшой сектор производства (в терминах количества рабочих мест) "опустошает" экономику. Такие  аргументы напоминают взгляды французских  физиократов ХVIII века, которые, в силу своей неспособности представить индустриальное общество, рассматривали сельское хозяйств" как единственную продуктивную деятельность".

Новое значение безработицы

Многие сетования на "упадок" производства подпитывались интересами Второй Волны и основывались на устарелых  концепциях богатства, производства и  безработицы.

Начиная с 90-х годов нашего века переход от Второй Волны с  ее господством ручного труда  к Третьей Волне с господством  обслуживающего труда и сверхсимволической деятельности стал широко распространенным, драматичным и необратимым. В  Соединенных Штатах сегодня эта  деятельность поглощает три четверти рабочей силы. Это "великое перемещение" полностью отражено в столь необычном  факте, что мировой экспорт услуг  и интеллектуальной собственности  сейчас равен объединенному экспорту электроники и автомобилей или  же продуктов питания и горючего, вместе взятых.

Авторы и другие футурологи предвещали это крупномасштабное движение еще в 60-е годы. Но так как прежние  предупреждения были проигнорированы, переходный период стал слишком неустойчивым. Когда массовые вынужденные увольнения, банкротства и другие глубокие социальные потрясения вихрем пронеслись над экономикой, старая потрепанная промышленность с непригодными для модернизации компьютерами, роботами и электронными системами не спешила перестраиваться, сама, но сути, предоставляя более проворным  конкурентам наилучшие условия  для ее потрошения. Винили в этих бедах иностранную конкуренцию, высокие или низкие процентные ставки, чрезмерное регулирование и тысячу других обстоятельств.

Кое-что из этого списка, несомненно, сыграло свою роль. Но немалые  беды принесло и высокомерие большинства "компаний дымовых труб" - изготовителей  автомобилей, сталепроизводителей, верфей, текстильных фирм - которые так  долго доминировали в экономике. За их управленческую близорукость была наказана та часть общества, которая  была менее всего ответственна за промышленную отсталость и менее  всего способна защитить себя - рабочие.

Тот факт, что совокупная производственная занятость в 1988 году была на том же уровне, что и в 1968, не означает, что рабочие, уволившиеся  в этот период, просто вернулись  на свои рабочие места. Напротив, с  появлением все большего количества технологий Третьей Волны компаниям  потребовалась совершенно другая рабочая  сила.

Существующие фабрики  Второй Волны нуждались, в основном, в заменимых работниках. Процессы Третьей Волны, напротив, требуют  разнообразных и продолжительно развивающихся навыков, а это  означает падение степени заменяемости рабочих. Таким образом, проблема безработицы  в целом совершает поворот  на 180 градусов.

В течение Второй Волны  капиталовложения "обществ дымовых  труб" или покупательная сила потребителей могли бы стимулировать  экономику и создавать рабочие  места. Взяв миллион безработных, можно  было бы, в принципе, подготовив хозяйство заранее, создать миллион рабочих мест. В те времена, когда рабочие места были заменяемыми или требовали таких элементарных навыков, которые можно было получить менее чем за час, фактически любой безработный мог занять любое рабочее место.

Для сегодняшнего сверхсимволического  хозяйства такое утверждение  менее справедливо - вот почему многое из понятия безработицы воспринимается с трудом, и ни традиционные кейнсианские, ни монетаристские средства не действуют  удовлетворительно. Чтобы справиться с Великой депрессией, Джон Мэйнард  Кейнс, как мы помним, убедил правительство, увеличивающее бюджетный дефицит, положить его в карман потребителя. Если у потребителей появятся деньги, то они бросятся покупать товары. Это, в свою очередь, побудит производителей расширить свои заводы и нанять больше рабочих. Прощай, безработица! Монетаристы  породили манипуляции с процентными  ставками или денежным предложением, вместо того чтобы увеличивать или  уменьшать по необходимости покупательную  способность населения.

В сегодняшнем мировом  хозяйстве выкачивание денег  из кармана потребителя может  просто отправить его за океан, не принеся никакой пользы родной экономике. Американские закупки новых телевизоров  или проигрывателей компакт-дисков лишь перекачивают доллары в Японию, Корею, Малайзию или куда-нибудь еще. Импорт не добавляет рабочих мест внутри страны.

Но гораздо большие  недостатки заложены в старых стратегиях: они до сих пор охотнее сосредоточиваются  на денежном обращении, чем на знаниях. Уже невозможно уменьшить безработицу  просто за счет увеличения числа рабочих  мест, потому что сейчас эта проблема имеет не только количественный характер. Безработица перешла из количественной в качественную.

Безработные отчаянно нуждаются  в деньгах, если они и их семьи  собираются выжить, и с точки зрения нравственности одинаково необходимо и правильно обеспечивать их приемлемым уровнем общественной поддержки. Но любая эффективная стратегия  сокращения безработицы в сверхсимволической экономике должна в первую очередь  зависеть от доли знаний, и лишь потом - от распределения богатства 

К тому же эти новые рабочие  места могут появиться не только в секторе, до сих пор называемом производством, и нам придется посредством  среднего образования и обучения на рабочем месте готовить людей  для такой области, как обслуживание (помощь в уходе за растущей популяцией пожилых людей, обеспечение заботы о детях, службы здоровья, личная охрана, службы транспортировки, досуга, туризма  и т. д.).