Диспозиция

    Интригующие заголовки могут быть самыми разными. Вот несколько примеров из разных изданий: «Распутин: что за мифом?», «Путин и Наполеон», «Банда Деда Мороза», «Любая власть принимает форму бутылки», «Искусство угрожающего жеста» и прочее. Любой читатель газетной и журнальной периодики найдет сколько угодно интересных примеров интригующих заголовков, ибо об этой их функции журналисты никогда не забывают, а в последнее время проявляют, пожалуй, даже излишнее рвение в изобретении эпатирующих названий.

    Интригующая функция заголовка конфликтует  с его информативной функцией, но в принципе не противоречит задачам выдвижения, особенно, если заголовок образный. К тому же журналисты, как правило, сопровождают слишком уж броский и «забористый» заголовок подзаголовком или лидом.

    Лид в последнее время используется в газетах и журналах особенно широко и представляет собой графически выделенное и помещенное перед текстом краткое содержание статьи (или иные сведения, в том числе и сведения об авторе).

    Так, одна из статей в «Известиях» называется «Саммит управляется с делами»  с подзаголовком «Управделами президентов стран СНГ будут экономить бюджетные деньги». Лид выглядит следующим образом: «В Москве проходит встреча управделами президентов стран Содружества. Вчера завершилось пленарное заседание, на котором был подписан ряд документов по оживлению хозяйственного оборота внутри СНГ. Сегодня президентские «завхозы» уже неформально продолжат общение в одном из лучших объектов российского управделами – пансионате «Бор»». Это пример чисто информативного лида.

    А вот другой пример. Статья «Копейка рубль бережет!» в «Литературной газете» снабжена лидом:

    «Первое, что приходит в голову при очередном  повышении цен, – опять зажимают нашего брата! Неужели нельзя обойтись без того, чтобы лишний раз не раздражать население? Куда смотрит  государство? Раньше ведь такого не было?

    О политике ценообразование на такой  популярный вид услуг, как трансляция телевизионных программ, о том, как  согласуются они с нашей довольно-таки низкой платежеспособностью, мы беседуем с начальником Управления экономического развития ОАО Мостелком М. Ю. Сербским»

    Перед нами пример лида довольно распространенного  типа: интервью предваряется сообщением об общем эмоциональном контексте  проблемы, и лишь затем рассказывается, о чем и с кем беседует журналист. Вообще же лид – активно развивающийся микрожанр газетной публицистики, и виды его чрезвычайно разнообразны.

    Врезка  – это графически выделенные цитаты из текста, расположенные внутри самого текста. Иногда они дублируют содержание соответствующих абзацев, иногда просто выделяют их.

    Помещенная  в «Новой газете» статья с названием  «Прихлопнуть на «последней миле», имеет  две скромные врезки: «ВЭК пришел взять  штраф, потому что может это сделать  всегда» и «И тогда «Голлен  Лайн» начал биться за свое достоинство, и не только за свое». Врезки создают общий сюжет и успешно осуществляют функцию выдвижения. Встречаются и более объемные врезки.

    Нечто схожее с врезкой образует и какой-либо размещенный на пространстве газетного  текста документ или факсимильное изображение. В качестве средств выдвижения используются и надписи под фотографиями или рисунками. Сами рисунки и фотографии также позволяют определенным образом ориентироваться в тексте, если только не выполняют интригующую функцию. 

    Принцип выдвижения. Схемы выдвижения

Конвергенция, сцепление, градация, обманутое ожидание

    Выше  речь шла об отмеченных позициях, но позиции в тексте можно создавать  самому, специальным образом структурируя текст. Это достигается с помощью  так называемых схем выдвижения. Список этих схем открыт. Обычно в числе их называют конвергенцию, сцепление, градацию и обманутое ожидание.

    Конвергенция  – это концентрация изобразительно-выразительных средств в каком-либо фрагменте текста. Тем самым этот фрагмент как бы особым образом расцвечивается, и это выделяет его, привлекает к нему внимание, ставит сказанное в нем в особую позицию. Конвергенцией называют и обратное явление: намеренно скупое использование изобразительно-выразительных средств в каком-либо фрагменте, что также выделяет его.

    Конвергенцией охотно пользуется художественная литература. Для риторических текстов эта схема выдвижения менее типична. Проявление конвергенции в риторике – это «картинки», расцвечивающие текст, но не простые примеры, на которых отдыхает внимание слушателя, а красочные, выделяющие главную мысль автора.

    В своей книге «Народная монархия»  И.Л. Солоневич в главе «Без лица»  дает развернутую метафору, содержащую главное положение всей главы:

    «Сократовский рецепт «познай самого себя» выполняется  так, как если бы мы в целях самопознания стали бы изучать квартиру, в которой судьбе было угодно разместить нас на постоянное жительство, соседей, которыми судьбе было угодно нас снабдить, окружающий ландшафт, систему отопления и дыры в крыше. Жилец этой квартиры, с его талантами и темпераментом, привычками и формой носа, как-то остался вне внимания исследователей. Им, собственно и должна была заниматься история. Вот история и повествует нам о прошлом квартиры и жильца: какие там были пожары, как туда врывались воры, какие были семейные дрязги под крышей нашего «места развития» и как, в сущности, мало понятным путем стены этой квартиры раздвинулись на одну шестую часть земной суши. Молчаливо предполагается, что сам жилец тут не при чем. Были такие-то и такие географические, климатические, экономические и прочие явления, обстоятельства и даже законы – и вот автоматически создали Империю Российскую. А жилец? Жилец тут не при чем».

    Мысль о том, что историки не занимались познанием собственного народа, заявленная автором в запоминающейся картинке-уподоблении, пронизывает весь текст главы. «Картинка», следовательно, задает смысловой ключ к пониманию всего текста.

    «Картинка»  не единственный способ создания конвергенции в риторических текстах. Фрагмент теста  может быть выделен эмоционально с помощью экспрессивной лексики и экспрессивного синтаксиса – фигур (см. ниже). Соответственно, и обесцвечен текст может быть скупостью красок и скупостью чувств. В художественной литературе есть множество примеров того, как красочное и напряженное повествование прерывается, а еще чаще заканчивается сухим протокольным описанием, подчеркивающим драматизм происходящего. Например, «Поединок» А. И. Куприна, где так много места уделено душевным переживаниям молодого офицера Ромашова, завершается протокольной записью о его гибели на дуэли. Намеренно скупыми сообщениями о смерти главных героев заканчиваются и многие новеллы позднего Бунина.

    Сцеплением  называется повтор сходных элементов в сходных позициях. Элементарный случай сцепления – рифма в обычном рифмованном стихе. В конце стихотворных строк повторяются сходные звуки. Это выделяет рифмованные слова, делает их ключевыми. Очень часто по столбику зарифмованных слов можно восстановить смысл всего стихотворения. Как и в случае рифмы, при сцеплении образуются цепочки ключевых слов или ключевых высказываний. Сцепление в этом смысле то же, что врезка, но достигнутая не графическим, а лексическим способом. Предположим, что каждую часть своей речи вы заканчиваете анекдотом. Тогда эти анекдоты образуют цепочку внутри вашей речи. Если их содержание удачно интерпретирует каждый фрагмент вашего выступления, значит, вы правильно построили схему сцепления.

    Развернутый пример сцепления будет дан в  связи с последней схемой выдвижения – обманутым ожиданием, построенном  на нарушении сцепления.

    Градация  – это расположение текста в порядке нарастания и убывания какого-либо признака. Градация рассматривается и как фигура мысли (см. ниже) и как схема создания выдвижения. В последнем случае она функционирует глобально, организуя весь текст. Градация подобна сцеплению, но, помимо повтора, предполагает усиление какого-либо признака в каждом из элементов сцепления. Через текст с градацией как бы пропущена лесенка, от ступени к ступени повышающая эмоциональный тон или смысловое наполнение текста. Например, каждая часть речи может заканчиваться каким-то призывом, причем каждый следующий призыв будет эмоционально или содержательно сильней, чем предыдущий.

    Обманутое ожидание – это сцепление или градация с нарушением в конце. Например, последняя строчка стихотворения, вопреки ожиданию, ни с чем не рифмуется – нарушено сцепление. В последнем члене градации вместо усиления неожиданно возникает ослабление – нарушена градация. Классический пример обманутого ожидания – «Сказка о рыбаке и рыбке». В ней происходит нарушение градации: всякий раз исполняются все более и более притязательные желания старухи, но финал исполнения желаний – разбитое корыто. В сказке же про курочку Рябу нарушено сцепление. Все били яичко и не могли его разбить, однако потом оно все-таки разбилось. Момент нарастания отсутствует. Сказке о репке – пример градации: каждый следующий из тянущих репку оказывается меньше предыдущего. Но и здесь градация нарушается: вместо ожидаемого «тянут потянут – вытянуть не могут» следует «вытянули репку». Вообще, обманутое ожидание – характерный для фольклора прием. В фольклорных произведениях оно используется достаточно прямолинейно, и понять его схему не составляет труда.

    А вот пример сцепления из речи Сталина  «По поводу смерти Ленина». Речь неоднократно прерывается клятвами Ленину (в собрании сочинений они выделены графически), каждая из которых завершается словами «твою заповедь».

    «Уходя  от нас, товарищ Ленин обещал держать  высоко и хранить в чистоте  великое звание члена партии. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь!

    Уходя от нас, товарищ Ленин завещал  нам хранить единство нашей партии, как зеницу ока. Клянемся тебе, товарищ  Ленин, что мы с честью выполним и  эту твою заповедь».

    Далее следуют еще три аналогичных  пассажа. Клятвы образуют цепочку, выделяя ключевые моменты сталинского выступления. Но в конце речи схема сцепления нарушается:

    «Уходя  от нас, товарищ Ленин завещал  нам верность принципам коммунистического  интернационала. Клянемся тебе, товарищ  Ленин, что мы не пощадим своей  жизни для того, чтобы укрепить и расширить союз трудящихся всего мира – коммунистический интернационал!»

    Приемом обманутого ожидания автор подчеркивает сверхважность последней выделенной части. Тема Интернационала, в самом  деле, развивается в конце речи наряду с темой народов Республики Советов. Речь Сталина подводит к идеям мировой революции.

    В целом принцип выдвижения можно  сформулировать следующим образом. Текст должен быть организован иерархически, главные мысли должны быть выделены, должны образовывать верхний ярус текста. Возможна многоярусная его организация. Выделение осуществляется либо за счет готовых позиций – начало, конец, заглавие и т.д., либо за счет перегруппировок внутри текста. Эти перегруппировки, называемые схемами выдвижения, могут быть организованы по-разному. Наиболее известны такие схемы, как конвергенция, сцепление, градация и обманутое ожидание. Обманутое ожидание – пример того, как образуются три яруса значимостей. На первом – основной текст, на втором – то, что выделено сцеплением, на третьем – последнее звено сцепления, в котором нарушены читательские ожидания. 

    Композиция  с точки зрения последовательности доводов

Доверие аудитории к личности оратора. Три композиционные схемы: амплифицирующая, шоковая и стратегия  маневра.

    Композицию  можно рассматривать и с точки  зрения расположения аргументов. Начать ли с самого сильного? Приберечь  ли его для конца? Сразу ли заявить о своих взглядах или сначала подготовить почву? Иногда авторы риторик дают общие рекомендации, годные на все случаи жизни. Так, Ломоносов советует: «Из доводов сильные и важные должно положить наперед; те, которых других слабее, в середине, а самые сильные – в конце утверждения, ибо слушатель и читатель больше началу и концу внимают и больше оные помнят». Последняя фраза, однако, показывает, что речь идет о расположении доводов скорее с позиции того, что сегодня мы называем выдвижением. Реально же расположение доводов зависит от характера соотношений коммуникативных установок оратора и аудитории.

    Все множество случаев может быть сведено к трем типичным схемам композиции. Выбор каждой из схем зависит от того, испытывает ли аудитория доверие к данному оратору и разделяет ли она его позицию. Три схемы соответствуют трем случаям, когда оратор сталкивается с определенными трудностями: либо аудитория не склонна верить оратору, либо не разделяет его позиции, либо и то, и другое вместе. Если же оратор принят аудиторией и позиции его она в целом разделяет, перед ним открывается настолько большая степень свободы, что этот случай не представляет для нас интереса.

    Итак, случай первый. Аудитория в целом  разделяет взгляды оратора, хотя как всегда, у нее есть кое-какие вопросы и неясности. Сам же оратор особым ее доверием не пользуется. Может быть, она не склонна ему верить, а скорее всего он ей просто незнаком. Последнее достаточно типично.

    Композиционная  схема, к которой в этом случае лучше прибегнуть оратору, может быть названа амплифицирующей (от лат. amplificatio – «расширение»). Это стратегия медленного наращивания аргументации. Оратор не боится повторов, он возвращается к одним и тем же положениям и всякий раз открывает в них новые нюансы, эшелонирует свою позицию. При этом основной ствол аргументации незыблем. Наращиваются и любовно украшаются лишь его ветви. В конце концов, все частные сомнения аудитории рассеиваются, а сам оратор постепенно начинает восприниматься как человек солидный, знающий свое дело.

    Амплифицирующая стратегия наиболее удачна, так как  она «санкционирована» традициями русской риторики, которая сложилась, прежде всего, как торжественное  слово, где сочувствие аудитории  заложенным в речи идеям задано изначально и где основная тема как бы обустраивается, прирастает мыслями. Если мы прислушаемся к русскому бытовому разговору, то заметим, что он устроен на манер елочки: собеседники все время отходят от главной темы то в одну, то в другую сторону, но разговор при этом не распадается. Это же можно сказать и о сюжетных схемах русской классической литературы. Поэтому амплифицирующей стратегии нас учить не надо, естественным образом мы склонны именно к ней. Но, разумеется, эта стратегия оптимальна только для описываемого случая. В других случаях оратору, если он хочет достичь эффекта, волей-неволей приходится идти против течения.