Социально-политическая система США и Канады

М. Оласки, идеализировавший социальные условия прошлого, совершенно обоснованно обвинялся в том, что неадекватно представляет себе ситуацию, которая существовала в Америке сто лет назад. Либералы, и даже некоторые консерваторы, отмечали, что «государство всеобщего благосостояния» именно потому-то и появилось, что филантропические общества, благотворительные организации и церковь неадекватно решали проблемы бедных.

Таким образом, вокруг идей и самого имени Оласки развернулись не утихающие до сих пор споры. Для либералов он был настоящим правым экстремистом, ненавидящим эмансипированных женщин-руководителей, питающим отвращение к гомосексуалистам, противником абортов и просто жестоким человеком, считающим, что бедные заслуживают своей участи. В глазах же консерваторов Оласки представал в роли провинциального интеллигента, выдвигающего дельные предложения по решению проблемы бедности, уменьшению численности государственной бюрократии и разрешению других сложных социальных вопросов американского общества.

Справедливости ради следует  признать, что идеи, которые Оласки высказывал в своих книгах, не были новы. О «сострадательном консерватизме» до него писали Роберт Вудсон и Майрон Магнет¹, утверждавшие, что истинным наследием 1960-х годов являлись не победа над бедностью, не гражданские права негров или эмансипация женщин, а множество социальных болезней, среди которых — безработица, нежелание молодежи учиться в школах, зависимость бедных от государственных социальных пособий, рост иждивенческих настроений, преступность, наркомания и пр. Однако именно Марвин Оласки благодаря доступности и простоте своего языка, а также подчеркнутому вниманию к нему со стороны телевидения и прессы сумел привлечь американцев к этим проблемам и придать «сострадательному консерватизму» общественную значимость.

Новая роль Оласки (который никогда не изъявлял особого желания быть в центре общественного внимания и дискуссий) позволила ему выступать по проблемам реформирования системы вспомоществования, высказываться о роли религии в государственном управлении, призывать бедных к ответственности за помощь самим себе. То, о чем писал и говорил Оласки, разделяли многие американцы. Однако во всем этом было скорее больше морали и религии, чем политики. Политическое же звучание идеи Оласки приобрели лишь благодаря избирательной кампании Буша, на которого в конечном счете и сделали ставку республиканцы.

В 2000 г. в самый разгар выборов в свет вышла очередная  книга Марвина Оласки «Сострадательный консерватизм»², написанная в форме дневника путешественника. В ней описывается поездка по городам Америки, предпринятая автором и его сыном Дэниелом в поисках эффективности действия федеральных программ против бедности. Эта небольшая и, судя по всему, поспешно написанная книга наполнена похожими друг на друга историями, которые мало что дают для дополнительного понимания сути «сострадательного консерватизма».

Оласки описывает в ней полные опасностей бедные районы современных американских городов, в которых живут безграмотные и наркоманы, где процветают алкоголизм и юношеская преступность, ранняя беременность и бандитизм. В противоположность городским трущобам XIX в., обитателям которых (не имеющим права официально требовать внимания к себе) из любви к Богу помогали так называемые трущобные ангелы (служащие благотворительных организаций), в современных городах царит совсем другая атмосфера: нынешние бедные считают, что их обязано содержать государство.

Желание Марвина Оласки вернуть старый, более традиционный мир и личным примером доказать жизнеспособность своих воззрений выразилось не только в его научной, публицистической, общественной, но и в практической деятельности. Так, в 1989 г., стремясь собственными глазами убедиться в неэффективности правительственных программ вспомоществования, переодевшийся в нищего Оласки стал бродить, по улицам американской столицы в поисках «духовного руководства» бездомными со стороны государства. Однако в приютах, в которые ему приходилось обращаться, «нищему» профессору предоставляли бесплатную еду и медицинскую помощь, но нигде не предлагали того, что он искал, — Библию, являющуюся для него символом духовной поддержки, необходимой людям прежде всего¹. Именно в этом-то он и усматривал подлинную трагедию американского сострадания.

В 1992 г. он и его жена Сьюзан (журналист и автор исторических рассказов для детей) совместно с несколькими семьями основали церковную (пресвитерианскую) общину «Новая звезда», в которой насчитывается около 500 членов — главным образом студенческая молодежь, проживающая в радиусе Техасасского университета. Кроме того, Оласки создал в Остине Центр для беременных женщин, в 1990 г. усыновил трехнедельного черного младенца, приютил у себя дома студентку, ожидающую ребенка. В чем-то жизнь Марвина Оласки — своеобразный пример того, как надо служить другим, любить ближних и помогать им, делая тем самым окружающий мир более совершенным и справедливым.

Тем не менее, критики Оласки сравнивают его усилия с сизифовым трудом, считая, что профессор ведет битву, в которой никогда не победит. Многие коллеги по университету не поддерживают его, ставя под вопрос научный уровень книг и статей Оласки, которые, по их утверждениям, «напоминают анекдоты о личной отваге, смелости и высоком моральном духе» и предназначены скорее для популярного чтения, чем для академической аудитории¹.

Несмотря на то, что влияние  Оласки росло, а сам университетский профессор привлекал к себе все большее внимание, упреки в его адрес не утихали. Многие представители академических кругов до сих пор продолжают игнорировать его книги и статьи, упрекая автора в научной несостоятельности и чрезмерной публицистичности. Тем не менее, и сегодня Оласки предстает в образе могущественного «гуру», с помощью идей которого Бушу все-таки удалось радикализовать свою повестку дня.

Сдвиг к центру

Республиканской партией  был учтен опыт предшествующего  двадцатилетия, во время которого под  влиянием администраций республиканцев Рейгана и Буша и демократа  Клинтона произошли заметные сдвиги в целевых установках внутренней (прежде всего — социальной) политики США, были созданы новые параметры социально-экономической модели этой страны. В соответствии с ними и вынуждены были действовать лидеры республиканцев на рубеже XX-XXI вв.

Об этом свидетельствует  предвыборная платформа Республиканской  партии 2000 г. Составители этого документа  постарались избежать негативного  тона, характерного для американских консерваторов образца 1996 г. Если прежняя  предвыборная платформа республиканцев содержала множество обвинений  в адрес администрации Клинтона-Гора, критиковала ее либеральные инициативы и неутихающие скандалы вокруг демократов, то нынешняя акцентировала внимание на конструктивном решении назревших, главным образом социальных, проблем. В этом она опиралась на программные заявления Буша о том, что между индивидуализмом, составляющем центральное понятие в американском консерватизме, и состраданием к «маленькому человеку», которое с 1930-х годов вошло в традиционную повестку дня демократов, нет конфликта.

Отход от консервативного  экстремизма, олицетворением которого в 1990-е годы были Н. Гингрич и составленный при его активном участии документ «Контракт с Америкой» (1996 г.), привел республиканцев к центризму, обратив их взоры прежде всего к тем проблемам, которые традиционно, в течение десятилетий находились в поле зрения демократов.

Республиканская партия стремилась быть более привлекательной и  менее консервативной, для чего и  сдвигалась к центру. Эта совершенно отчетливая тенденция позволила  ряду американских журналистов даже назвать Дж. Буша-мл. возможным наследником  дела 42-го президента США Б. Клинтона. Собственно говоря, сами республиканские  лидеры неоднократно заявляли, что  их последняя предвыборная платформа  сигнализировала окончание конфронтационного  подхода к решению социально-экономических  проблем страны. Так что налицо — процесс взаимопроникновения  и взаимовлияния республиканских  и демократических постулатов и  на этой основе — сближение двух основных способов решения социальных проблем.

Стремясь избавиться от образа партии «жирных котов» и «клуба белых  мужчин для игры в гольф», республиканцы  вынуждены были сместить акценты: негативное отношение к регулирующей роли государства  уступило место признанию необходимости  активных действий правительства в  социально-экономической сфере. Государство, отмечалось в республиканской платформе 2000 г., должно играть роль партнера, а  не соперника в отношении армии  людей, требующих сострадания.

Факты свидетельствуют, что  почти все экономические, социальные и политические изменения последних  десятилетий в США определяли движение именно к центру. Эти процессы, развивавшиеся особенно отчетливо  при Дж. Буше-старшем, приобрели особый характер при Клинтоне, который, отойдя от либерализма 60-х годов, заимствовал многие консервативные постулаты. Причем консервативная тенденция в послерейгановскую эру развивалась в умеренном, смягченном варианте, придавая более привлекательный образ этому политическому течению. Вместе с тем сама Республиканская партия, и это показывает ход избирательной кампании 2000 г., пошла на отказ от ярко выраженного консерватизма, восприняв многое из традиционной повестки дня Демократической партии.

Республиканцы, извлекшие  уроки как из эпохи Рейгана  и Буша-старшего, так и из десятилетия 90-х годов, стали искать новую, более привлекательную «упаковку для своей философии»¹ отмечала «Вашингтон пост». Стремление обновить собственный имидж заставило их двигаться по направлению к центру, тем самым — к демократам, и пройти в сущности тот же путь, на который в 1992 г. встал Б. Клинтон, но только в противоположном направлении.

«Республиканизация» демократов и «демократизация» республиканцев, сближение двух партий и привели на рубеже столетий к укреплению политического центра страны, придав тем самым новое своеобразие всей политической ситуации в США. На этой основе происходило и происходит сближение двух способов решения социальных проблем (консервативного и либерального) и складывается консенсусная либерально-консервативная социально-экономическая модель этой страны.

Приоритеты администрации Дж.У. Буша

Почти сразу после вступления в должность 43-й президент США Дж.У. Буш направил в Конгресс ряд предложений, вытекающих из его предвыборной программы. В их числе: законопроекты о запрете абортов, реформе системы образования, проект федерального бюджета и программа сокращения налогов. Образование, качественное медицинское обслуживание, пенсионное обеспечение, чистота окружающей среды, сильная оборона — вот приоритеты, которые прежде всего была намерена финансировать администрация. Причем образование было объявлено высшим ее приоритетом.

Предложения Буша по налогам  были нацелены на снижение всех ставок подоходного налога, а также на сокращение их числа с пяти до четырех - по 10, 15, 25 и 33%. Таким образом, высшая его ставка должна была снизиться  с 39,6 до 33%, а низшая — с 45 до 10%. По прогнозам Белого дома благодаря  этому плану б млн американских граждан совсем освобождаются от уплаты налогов, а средняя американская семья с двумя детьми сберегает ежегодно 1600 долл.

Буш обещал, что его правительство  будет «активным, но в меру деятельным, но не властолюбивым» в решении таких  важнейших задач, как создание отличных школ, качественное здравоохранение, обеспеченная пенсия, чистая экология и крепкая  оборона.

Американские консерваторы часто любят повторять, что Бог  создал республиканцев для того, чтобы  они сокращали налоги. В самом  деле, республиканцы (как, впрочем, и  демократы) осознавали, что успех  политики Буша в значительной степени  будет зависеть от того, проведет ли он свой план налоговых сокращений через конгресс или нет. Однако ключом к успеху президентства Буша и, возможно, даже будущего всей консервативной политики служат не столько его налоговые  сокращения, которое, как указывает  опыт, почти всегда в той или  иной форме принимаются законодателями, но и нечто гораздо более прозаичное — уменьшение расходов. Понимая  это, Буш сумел убедить конгресс в необходимости удерживать расходы  в определенных пределах¹. В итоге в конце мая 2001 г. конгресс одобрил бюджет на 2002 финансовый год, снизив размер суммы налоговых сокращений с предлагавшихся 1,6 трлн до 1,35 трлн долл., т.е. сократив его почти на одну пятую².

Теперь уже ясно, что  наивысший подъем в американской экономике, ставший свидетельством, эффективности социально-экономической  модели США, пришелся на последнее десятилетие XX в. Что же сделало его возможным? Почти все эксперты соглашаются в одном: развернувшись в сторону от дефицитного бюджетного финансирования и сделав своим основным приоритетом приведение к балансу федерального бюджета, президент Клинтон совершил своеобразную революцию, которая в свою очередь дала возможность ФРС держать учетные ставки на возможно низком уровне, что и привело в конечном счете к экономическому подъему.

Что касается ныне действующей  администрации, то одна из целей рейганистского по своей сути экономического плана Буша состояла в том, чтобы продемонстрировать приверженность нового президента «теории предложения», все еще популярной среди части американцев. Таким образом, Буш-сын (проводит политику «экономики предложения», которую его же отец 20 лет назад назвал «шаманской» (voodoo economics).

Назад к Рейгану

По утверждению газеты «Интернэшнл геральд трибюн», первые сто дней президентства Буша привели в шоковое состояние многих американцев, которые просто не представляли, что новый хозяин Белого дома может быть настолько консервативным. Мечтающие же о новой гегемонии идеологи Республиканской партии видят в этом «новом Рейгане» очередного лидера очередной консервативной революции.