Мировая и внутренняя политика: их взаимовлияние

        Таким образом, для сторонников описанных позиций вопрос о первичности внутренней политики по отношению к внешней или наоборот не имеет принципиального значения: по их мнению, и та, и другая детерминированы факторами иного, прежде всего, технологического характера. При этом, если уже неореалисты признают, что в наши дни государство больше не является единственным участником мировой политики, то многие представители теорий взаимозависимости и структурализма считают, что государство утрачивает и свою, прежде основную, роль в мировой политике. На передний план выступают такие международные факторы, как межправительственные и неправительственные организации, транснациональные корпорации, политические и социальные движения и т.п. Усиление роли международных режимов и структур, рост влияния новых факторов на мировую политику иллюстрируются, в частности, происходящими в ней сегодня интеграционными процессами, которые и составляют ее наиболее характерную черту.

       Еще дальше в этом отношении идут сторонники школы транснационализма. По их мнению, в наши дни отношения между государствами уже не являются основой мировой политики. Многообразие участников (межправительственные и неправительственные организации, предприятия, социальные движения, различного рода ассоциации и отдельные индивиды), видов (культурное и научное сотрудничество, экономические обмены, родственные отношения, профессиональные связи) и «каналов» (межуниверситетское партнерство, конфессиональные связи, сотрудничество ассоциаций и т.п.) взаимодействия между ними вытесняют государство из центра международного общения, способствуют трансформации такого общения из «интернационального» (т.е. межгосударственного, если вспомнить этимологическое значение этого термина) в «транснациональное» (т.е. осуществляющееся помимо и без участия государств). Для новых факторов, число которых практически бесконечно, не существует национальных границ. На "наших глазах возникает глобальный мир, в котором разделение политики на внутреннюю и внешнюю теряет всякое значение. Значительное влияние на подобный подход оказали выдвинутые Дж. Розенау еще в 1969 г. идеи о взаимосвязи внутренней жизни общества и международных отношений, о роли социальных, экономических и культурных факторов в объяснении международного поведения правительств, о «внешних» источниках, которые могут иметь чисто «внутренние», на первый взгляд, события и т.п.. Розенау был и одним из первых, кто стал говорить о «раздвоенности» мира: современность характеризуется сосуществованием, с одной стороны, поля межгосударственных взаимоотношений, в котором действуют «законы» классической дипломатии и стратегии; и с другой — поля, в котором сталкиваются «акторы вне суверенитета», т.е. негосударственные участники. Отсюда и «двухслойность» мировой политики: межгосударственные отношения и взаимодействие негосударственных акторов составляют два самостоятельных, относительно независимых, параллельных друг другу мира «пост-международной» политики.

       Продолжая эту мысль, французский политолог Б. Бади останавливается на проблеме импорта странами «Юга» западных политических моделей (в частности — государства как института политической организации людей). В широком смысле можно, считает он, констатировать явный провал универсализации западной модели политического устройства. Именно в этом провале заключается, по его мнению, основной источник беспорядка в современных международных отношениях и наблюдающихся сегодня противоречивых и сложных процессов переустройства мира.

     В той мере, в какой государство-нация не соответствует социокультурным традициям обществ-импортеров, члены этих обществ не чувствуют себя связанными с данной моделью политического устройства, не идентифицируют себя с ней. Отсюда наблюдаемый в постколониальных странах феномен отторжения гражданских отношений. А поскольку социальная динамика не терпит пустоты, это отторжение ведет социальных акторов к поиску новых идентичностей и иных форм социально-политической организации. С этим связано такое явление, получившее широкое распространение в современном мире (и несущее в себе огромный конфликтный потенциал), как партикуляризм, который ошибочно отождествляют с национализмом или пробуждением наций. На самом деле происходит как раз обратное. Инфляция идентичности характеризуется в действительности ненадежностью способов ее кристаллизации1 и поиском замещающих ее иных форм социальных и политических отношений. Такой поиск идет как в направлении микрокоммунитарных реконструкций («я не чувствую себя гражданином, следовательно, вместо этого я рассматриваю себя прежде всего как члена моего клана, даже моей семьи, моей деревни»), так и создания макрокоммунитарных связей («я идентифицирую себя с определенной религией, с определенной языковой, культурной или исторической общностью, которая выходит за пространственные рамки прежних наций-государств»).

      С точки зрения вопроса о соотношении внутренней и внешней политики это достаточно серьезный феномен. Болезнь утраты легитимности, слабость и малопривлекательное моральных и идеологических аргументов, приводимых в оправдание своих действий, вынуждает правительство и политических лидеров придавать этим действиям не только национальное, но и международное значение. Так, Б. Ельцин и политические силы, выступавшие на его стороне во время октябрьских событий 1993 г., стремились привлечь на свою сторону общественное мнение граждан не только своей страны, но и всего международного сообщества, и прежде всего — ведущих западных держав, используя существующие в них демократические традиции, а также опасения глобальных последствий призывов российской оппозиции к вооруженному противостоянию режиму. В свою очередь, оппозиция, независимо от провозглашаемых ею лозунгов, также стремилась создать себе определенный имидж не только внутри страны, но и за рубежом. Завершая рассмотрение проблемы соотношения внутренней и внешней политики, можно сделать следующие выводы.

Во-первых, детерминистские  объяснения соотношения внутренней и внешней политики малоплодотворные. Каждое из них — идет ли речь о  «первичности» внутренней политики по отношению к внешней или  наоборот — отражает лишь часть  истины и потому не может претендовать на универсальность; Более того, уже  сама продолжительность подобного  рода полемики — а она длится фактически столько, сколько существует политическая наука, — свидетельствует  о том, что на самом деле в ней  отражается тесная связь эндогенных и экзогенных факторов политической жизни. Любые сколь-либо значимые события во внутриполитической жизни той или иной страны немедленно отражаются на ее международном положении и требуют от нее соответствующих шагов в области внешней политики. Так, например, уже на следующий день после того, как стали известны результаты парламентских выборов в декабре 1993 г. в России, эстонский премьер-министр М. Лаар заявил, что они должны подтолкнуть Европейский союз к быстрой интеграции Прибалтики в НАТО. Латвийский президент Г. Улманис подчеркнул, что восхождение Жириновского — результат слабости политики Ельцина в последние шесть месяцев. Украинские политики настойчиво говорили, что теперь не может быть и речи об одностороннем ядерном разоружении. Все это не могло не повлечь за собой соответствующих изменений в российской внешней политике. Верно и обратное: важные решения, принимаемые в сфере внешней политики, влекут за собой необходимость адекватных мероприятий во внутриполитической сфере. Так, намерение РФ стать членом Совета Европы потребовало от ее руководства изменения своего отношения к проблеме прав человека, которые в постсоветской России, по свидетельству международных и отечественных правозащитных организаций, повсеместно нарушались. В свою очередь, принятие России в эту влиятельную межправительственную организацию было оговорено условием, согласно которому внутреннее законодательство РФ должно быть приведено в соответствие с западноевропейскими стандартами, а нарушениям прав человека должен быть положен конец не только на словах, но и на деле.

      Во-вторых, в современных условиях связь между «внутренней» и «внешней» политикой становится настолько тесной, что иногда теряет смысл само употребление этих терминов, оставляющее возможность для представлений о двух отдельных областях, между которыми существуют непреодолимые границы, в то время как в действительности речь идет об их постоянном взаимном переплетении и «перетекании» друг в друга. Так, отношение постсоветсткого политического режима к российской национал-патриотической оппозиции или же к темпам и формам приватизации госсобственности, не говоря уже о реформах, касающихся армии, ВПК, природоохранных мероприятий или же законодательных основ в области прав и свобод человека, с самого начала не могло не увязываться им с официально провозглашенными внешнеполитическими ориентирами «на партнерские и союзнические отношения на основе приверженности общим демократическим ценностям со странами Запада». В свою очередь, приоритеты в области внешней политики диктуются необходимостью продвижения по пути объявленных режимом внутриполитических целей — политической демократии, рыночной экономики, социальной стабильности, гарантий индивидуальных прав и свобод, или, по меньшей мере, периодического декларативного подтверждения приверженности курсу реформ.

      В-третьих, рост числа акторов «вне суверенитета» не означает что государство как институт политической организации людей уже утратило свою роль или утратит ее в обозримом будущем. Внутренняя и внешняя политика остаются двумя неразрывно связанными и в то же время несводимыми друг к другу «сторонами одной медали», одна из которых обращена внутрь государства, другая — вовне. В-четвертых, усложнение политических ситуаций и событий, одним из источников и проявлений которого выступает рост числа и многообразия акторов (в том числе таких, как мафиозные группировки, преступные кланы, амбициозные и влиятельные неформальные лидеры и т.п.), имеет своим следствием то обстоятельство, что их действия не только выходят за рамки национальных границ, но и влекут за собой существенные изменения в экономических, социальных и политических отношениях и идеалах и зачастую не вписываются в привычные представления. Все это затрудняет выяснение предмета теории международных отношений.

     

 

 

 

 

Заключение

     В политике существует два рода явлений, которые связаны между собой и обусловливают друг друга - внутриполитические и международно-политические отношения. В наши дни мало кто возьмется отрицать наличие взаимосвязи между "внутренней" и "внешней" политикой. Тем не менее, самоочевидность этого явления лишь кажущаяся, поскольку политика внутри и вне государства функционирует в различных формах, а взаимодействия отличаются многомерным, многоуровневым и многократно опосредованным характером. На адекватное восприятие и понимание феномена взаимосвязей влияют стереотипы, мировоззренческие установки и парадигмальные разделения между основными школами в международно-политической науке. К сожалению, игнорирование взаимосвязей встречается не только на уровне массового сознания, но и среди лиц, которые "делают политику", принимая ответственные решения.

      Комплексный, полный анализ политики предполагает ее изучение как на национальном, так и на международном уровнях. Внутренняя политика изучается через анализ ее различных направлений и их реализацию внутри государства, через развитие национального политического процесса (процессов). Система международных отношений – это взаимодействие между двумя или более государствами, а внешняя политика – внешнее действие одной нации, одного государства. Внешняя политика государства формируется под воздействием как внутренних, так и внешних факторов. В целом существует тесная взаимосвязь и взаимовлияние внутриобщественных и международных отношений. Международные отношения характеризуются совокупностью связей и взаимосвязей между народами, государствами и системой государств. Под международными отношениями обычно понимают системную совокупность политических, хозяйственно-экономических, научно-технических, валютно-финансовых, социальных, дипломатических, правовых, военных, гуманитарных и коммуникационных связей и отношений между всеми основными субъектами мирового общества.

     Международные отношения и внутренняя политика государств находятся во взаимосвязи, влияют друг на друга. С одной стороны, международные отношения во многом отражают и выражают внутреннюю политику ведущих держав в ту или иную историческую эпоху; а с другой – любое государство вынуждено учитывать сложившиеся мировые реалии взаимоотношений, нормы и принципы международного права, “правила мировой политической игры”. Иначе говоря, речь идет о тесной взаимосвязи и взаимодействии внутренних и внешних факторов развития государства. Степень воздействия тех и других на формирование и внутренней, и внешней политики зависит в каждом отдельном случае от конкретно-исторических обстоятельств. Следует признать, что внешние факторы оказывают возрастающее влияние на отношения внутри любой страны. Это связано с обострением экологических и сырьевых проблем, с нарушением социального равновесия и серьезными конфликтами в различных регионах мира, с увеличением ответственности мирового сообщества за бедственное положение слаборазвитых стран, с невозможностью для одной страны справиться с последствиями природных катаклизмов, а главное, с возрастающей взаимозависимостью государств – членов мирового сообщества.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы:

 

1. Мировой политический процесс // Политическая теория и политическая практика / Под ред. А.А. Миголатьева. М., 1998.
2. Павлов Е. Конституционно-правовой механизм внешней политики России: теоретические основы // Обозреватель - Observer. 2003.
3. Политика и международные отношения. М., 2006.
4. Политология: Учебник для вузов / Под. ред. М. А. Василика. М., С.
5. Политология: Учеб. пособие / Под ред. А. С. Тургаева, А. Е. Хренова. СПб., 2005.
6. Пугачев В.П., Соловьев А. И. Введение в политологию: Учебник для студентов вузов. 4-е изд. М., 2004.
7. Современные международные отношения. Учебник / Под. ред. А.В. Торкунова. - М.: “Российская политическая энциклопедия” (РОССПЭН), 2002.
8. Теория политики / Под ред. Б.И. Исаева. М., 2008.
9. Цыганков П.А. Теория международных отношений – М.: Гардарики, 2005.