Дипломатическая деятельность Грибоедова

Переговоры между русскими и Аббас мирзой начались в Дей-Каргане 6 ноября 1827 г. тянулись долго. За спиной иранцев стояли английские резиденты, старавшиеся затянуть переговоры. Иранские дипломаты, склоняясь только перед силой, настойчиво добивались смягчения условий, предложенных Россией, и всячески оттягивали подписание трактата. Сложившаяся за Араксом обстановка была такова, что царское правительство могло претендовать на присоединение к России всего Азербайджана. Вопрос о территориальных претензиях России был решен на первых же заседаниях. 10 ноября 1827 г. Аббас мирза согласился на уступку России Эриванского и Нахичеванского ханств, а на втором заседании, 11 ноября, дал формальное согласие и на возвращение Российской империи Талышинского ханства, небольшая часть которого во время войны была занята иранцами.

Неизмеримо большую трудность представило решение вопроса о контрибуции. Грибоедов, как политический советник при главнокомандующем, предложил генералу не подписывать окончательный мирный договор с Ираном до выплаты Ираном трети контрибуции, равной 5 курурам туманов (10 млн. рублей серебром). Это должно было гарантировать более скорое исполнение денежных обязательств Ирана. Совет Грибоедова был принят Паскевичем. Уже на второй конференции в Дей-Каргане русскими уполномоченными было предъявлено Аббас мирзе требование выплатить первые пять куруров контрибуции перед подписанием трактата, но не позднее 21 ноября 1827 г., когда истекал срок перемирия. Остальные две трети контрибуции иранцы должны были выплатить через 2 месяца после внесения первой трети. В случае просрочки контрибуционных платежей Иран навсегда терял Азербайджан. Совет Грибоедова — ни в коем случае не вступать в переговоры с новым шахским уполномоченным мирзой Абул-Хасан ханом —Паскевичем был принят. 6 января 1828 г. посланник шаха прибыл в ставку Паскевича «с намерением трактовать от имени шаха обо всем снова». 7 января он имел два свидания с главнокомандующим. Затем последовал разрыв мирных переговоров с иранцами. Стремясь к скорейшему заключению мира и разделяя грибоедовский взгляд, что только оружие «согласит» шаха на требования. России, Паскевич приказал начать наступление.

Мирные переговоры были возобновлены в Туркманчае, небольшом селении, расположенном на пути из Тавриза к Миане. 6 февраля в Туркманчай прибыли русские дипломаты. Сюда же были направлены и представители иранской стороны. Грибоедов и в Туркманчае принимал самое деятельное участие в переговорах, а также в работе по редактированию материалов конференции. Под Туркманчайским трактатом нет подписи Грибоедова, тем не менее именно он являлся одним из авторов договора. По этому трактату практически все указания Петербурга были выполнены.

4. Деятельность  А. С. Грибоедова после Туркманчайского мира. А.С. Грибоедов – полномочный министр России в Иране (1828 г.)

Дипломатическая карьера Грибоедова шла по восходящей линии, будущее сулило ему еще большие успехи. Но, несмотря на это, Грибоедов мечтал уйти в отставку, чтобы всецело посвятить себя любимому делу — литературе. Карьера дипломата никогда не прельщала его, да и служба в Иране была утомительна и сложна.

Обстановка на Востоке была очень сложной. Весною 1828 г. началась война России с Турцией, соседкой Ирана. Война дала почувствовать возросшую необходимость пребывания русской миссии при иранском дворе, так как реализация Туркманчайского договора стала для России одним из важнейших залогов ее успехами турецкой кампании на азиатском театре военных действий. Но необходимость возобновления деятельности русской миссии в Иране определялась не только этим. Пост полномочного министра России в Иране приобрел к этому времени большое значение. Русская миссия в Иране являлась передовым дипломатическим форпостом России в Азии. Именно здесь проходил «передний край» того политического фронта, на котором развивалась борьба России и Англии за влияние на Среднем Востоке. Деятельность русской дипломатии в Иране в значительной степени определяла отношения России со странами Среднего Востока и Центральной (и Средней) Азии. Это заставляло предъявлять особые требования к дипломатическому агенту России при дворе шаха.

Русский представитель в Иране должен был обладать широким политическим кругозором, ясным представлением о целях русской восточной политики, прекрасным знанием наилучших средств к достижению этих целей. Он должен был быть человеком большой воли, выдержки и незаурядным мастером в дипломатическом искусстве. Наконец, он должен был превосходно знать страну и ее людей. Ему должны были быть хорошо известны все приемы иранской дипломатии того времени и своеобразные маневры шахских сановников. Ему нужно было в совершенстве знать установленный в Иране церемониал посольского обряда. Выбор русского правительства пал на Александра Грибоедова. Направление Александра Грибоедова на пост полномочного министра России в Иране вызвало у английских резидентов в Тегеране и в Тавризе тревожное беспокойство. Они хорошо знали его активную роль как во время военной кампании 1827 г., так и в период мирных переговоров России с Ираном и считали, что назначение Грибоедова главой русской миссии при иранском дворе ставило их позиции в Иране, пошатнувшиеся после русско-иранской войны и Туркманчайского мира, под новый удар. Следовательно, деятельным проводникам восточной политики британского капитала предстояла упорная и нелегкая борьба с русским посланником за влияние в Иране.

Весною 1828 г., во время пребывания Грибоедова в Петербурге, там «случайно» оказался один из активных противников русского влияния на Среднем Востоке капитан Кемпбелл, секретарь британской миссии в Тавризе. Кемпбелл знал Грибоедова как убежденного сторонника политики упрочения русского влияния на Востоке и хорошо помнил его кипучую деятельность в Закавказье во время русско-иранской войны. В новом назначении Грибоедова он мог видеть прямую опасность британским интересам и пытался плохо скрытой угрозой поколебать русского дипломата в его согласии ехать в Иран. При встрече с Грибоедовым в Петербурге Кемпбелл бросил русскому посланнику весьма недвусмысленное предупреждение: «Берегитесь! Вам не простят Туркманчайского мира!».

Запугать Грибоедова и поколебать его в решимости служить России верой и правдой никакой Кемпбелл не мог. Но мрачная тень легла на дороге посланника: Грибоедов хорошо знал, с кем ему придется иметь дело на Востоке. От встречи с английским «коллегой» остался горький осадок, отравивший настроение дипломата. Друзья и знакомые свидетельствовали, что перед отъездом в Иран Грибоедов «был печален и имел странные предчувствия».

По поручению министерства иностранных дел Грибоедов разработал «Проект инструкции ***, посылаемому в Персию». Это было им сделано еще до назначения, в те дни, когда он полагал, что кто-либо «чиновнее» его будет направлен в Тегеран и Тавриз. Поэтому какие-нибудь личные моменты в «Проекте инструкции» совершенно отсутствовали: Грибоедов се писал не для себя, и она вполне объективно отражает грибоедовскую точку зрения на иранские дела. В этом документе Грибоедов с редкой точностью, смелостью и замечательной широтой определял задачи, стоявшие перед русской миссией в Иране. «Инструкция» предоставляла самому посланнику право определить, учитывая состояние финансов наследного принца, можно ли истребовать с него сумму контрибуции к назначенному сроку, необходимо ли дать ему облегчение или даже совершенно простить долг, если последний несоразмерен его доходам.

На Востоке чрезвычайному посланнику и министру-резиденту России Грибоедову пришлось действовать в очень сложной политической обстановке. Англичане стремились вытеснить русское купечество из Ирана и крайне болезненно реагировали на укрепление экономических связей между Россией и Ираном. В результате русско-иранской войны 1826—1828 гг., Бухарестского в 1812 г и заключенного в Туркманчае мира русское влияние в Закавказье, как и на всем Среднем Востоке, значительно возросло, «русофобия» стала ведущим элементом в британском общественном мнении». Для британского дипломата она уже не просто дань моде или признак хорошего тона, но прямое и обязательное доказательство патриотизма и политической зрелости.

Работа русского представителя в Иране весьма осложнялась типичными для иранской политики англичан приемами, к которым прибегали в ту пору английские резиденты в Иране, решая задачи, поставленные перед ними наступлением британского капитала на Азию. Английские резиденты всегда выдавали себя за бескорыстных защитников иранской независимости. Прикидываясь друзьями Ирана, они старались приобрести симпатии иранцев, демонстративно рекламируя свое уважение к иранским обычаям, идя на уступки даже в спорных вопросах посольского церемониала.

В этом был свой смысл. Уступая иранскому правительству в сравнительно второстепенных вопросах, английские резиденты с большей легкостью добивались от него уступок уже по существенным проблемам.

6 июня 1828 г. Грибоедов покинул Петербург, 5 июля Грибоедов прибыл в Тифлис. Паскевич в это время находился в действующей армии на турецком театре военных действий. 16 июля 1828 г. Грибоедов сделал предложение княжне Нине Александровне Чавчавадзе. 22 августа в Сионском соборе в Тифлисе они обвенчались, а 9 сентября, подчиняясь настояниям Петербурга, Грибоедов выехал из Закавказья в Тавриз. В этой поездке посланника сопровождала супруга.

Еще во время пребывания Грибоедова в Тифлисе он и П. Д. Завелейский, начальник Казенной экспедиции, представили на усмотрение главнокомандующего составленный ими проект учреждения Российской Закавказской компании. Проект предполагал создать крупное торгово-промышленное предприятие с акционерным капиталом свыше 100 млн. руб., солидным земельным фондом, выделяемым правительством и разрешением поселять во владениях компании крестьян, с освобождением их от крепостного состояния, но обязанных служить компании за плату более 50 лет.

Объективно-капиталистический характер проекта Грибоедова и Завелейского бесспорен. В условиях феодально-крепостнической России этот проект представлял крупное достижение прогрессивной русской экономической мысли.

Паскевич, однако, отклонил проект учреждения «Российской Закавказской компании». Он согласился с мнением тех, кто считал неприемлемым для правительства предоставление компании совершенно исключительных монопольных прав, превращавших ее в своего рода «государство в государстве». Генерал особенно опасался, что и

197

его права главноначальствующего в закавказских владениях империи будут ущемлены компанией. Отклонение экономического проекта Грибоедова, несомненно, осложнило положение русского посланника в Иране и не без вреда для России сказалось на дипломатической борьбе, которая велась на Среднем Востоке.

Также Грибоедову приходилось защищать право армян на переселение в российские пределы, преодолевая сопротивление не только иранского правительства, но и британской миссии.

Одной из важных обязанностей посланника было следить за точным исполнением иранской стороной трактата, заключенного в Туркманчае. В связи с этим Грибоедову пришлось в известной степени принять на себя надзор за разграничением русско-иранских владений. Стараясь возможно облегчить и ускорить выполнение этой работы, Грибоедов дал совет полковнику Ренненкампфу, непосредственно проводившему работу по демаркации границы, избегать всяких притязаний на увеличение русских владений против условий договора. «Мы, как более сильные, всегда можем указать на какую угодно границу; но зато это было бы нарушением справедливости», — подчеркивал посланник в письме к Ренненкампфу.

Также Иран затягивал с выплатой контрибуции, поэтому Грибоедов посоветовал главнокомандующему поставить Ирану твердым условием выплату значительной части контрибуции. Иран должен был согласиться и внести 5 куруров. В залог трех последующих куруров сохранялась оккупация Азербайджана и провинций Хойской и Урмийской. В марте 1828 г. был выплачен седьмой курур, после чего русские войска эвакуировали район Урмии. Грибоедову после его приезда в Тавриз в качестве полномочного министра надлежало добиться получения 8-го курура. Выплатить этот курур должен был Аббас мирза. Получить эти деньги с наследного принца было далеко не просто. Грибоедов уведомлял министерство иностранных дел о почти неразрешимых трудностях взыскания контрибуционных сумм, так как Иран обеднел настолько, что Аббас мирза отдал все свои сокровища в залог контрибуции. Гарантами выплаты Аббас мирзой контрибуции были английский посланник Макдональд и доктор английской миссии Макниль. Они оба боялись, что задержка во взносах контрибуционных сумм повлечет за собою длительную оккупацию иранских провинций русскими.

В бытность свою в Тавризе Грибоедов приложил все усилия, чтобы упрочить русско-иранские отношения, для чего постарался вырвать наследного принца Аббас мирзу из-под исключительного влияния Англии.

В руках посланника было действенное средство: признание Россией Аббас мирзы наследником престола и помощь ему в будущем при восшествии на трон.

Помимо этого Грибоедов стремился вовлечь Иран в войну против Турции, что означало бы крупнейшую неудачу русофобской политики англичан на Среднем и Ближнем Востоке. Тогда не только укрепились бы связи русских с Ираном, но облегчились бы для России военные операции против турок в Азии. На этот раз мнение Грибоедова поддерживал Паскевич, пользовавшийся большим авторитетом у Николая I.