Различие способов метафоризации

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. . Способы метафоризации концепта «сила» в английском языке

 

Исследование метафоры стало одним из важнейших направлений современной когнитивной лингвистики, которая в изучении рассматриваемого феномена полностью отказалась от традиционного (идущего еще от Аристотеля) взгляда на метафору как на «сокращенное сравнение», один из способов «украшения» речи, или от присущей структурализму ориентации на изучение «собственно языковых» закономерностей метафоризации. Современная когнитивистика рассматривает метафору как основную ментальную операцию, как способ познания, структурирования и объяснения мира. Важную роль в когнитивных процессах играет метафора как проявление аналоговых возможностей человеческого разума.

 Когнитивная наука, согласно Е. С. Кубряковой, – это наука о знании и познании, о результатах восприятия мира и предметно-познавательной деятельности людей, накопленных в виде осмысленных и приведенных в определенную систему данных, которые каким-то образом репрезентированы нашему сознанию и составляют основу ментальных, или когнитивных процессов.

В основе большинства современных работ по теории и практике изучения концептуальной метафоры лежит классическое исследование Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Метафоры, которыми мы живем». Данная теория привнесла системность в описание метафоры как когнитивного механизма и продемонстрировала большой эвристический потенциал применения теории в практическом исследовании. Под концептуальной метафорой ученые понимают схему, унифицированную когнитивную структуру, соединяющую ментальные репрезентации с чувственной и опытной основой, в формировании которой существенную роль играют предшествующий опыт человека и культурная среда, в которой он живет. Осмысление нашего опыта в терминах объектов и веществ позволяет нам вычленять некоторые части нашего опыта и трактовать их как дискретные сущности или вещества некоторого единого типа. Мы можем ссылаться на них, объединять их в категории, классифицировать их и определять их количество, тем самым мы можем рассуждать о них.

Несмотря на некоторые различия в терминологии, обусловленные необходимостью перевода оригинальных источников, большинство исследователей сходятся во мнении, что во всякой метафоре должны быть донорская и реципиентная зоны. Согласно теории концептуальной метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона, в основе метафоризации лежит процесс взаимодействия между структурами знаний двух концептуальных доменов – сферы-источника (source domain) и сферы-мишени (target domain). В результате однонаправленной метафорической проекции (metaphorical mapping) сформировавшиеся в результате опыта взаимодействия человека с окружающим миром элементы сферы-источника структурируют менее понятную концептуальную сферу-мишень, что составляет сущность когнитивного потенциала метафоры.

В работах ряда отечественных исследователей концептуальные метафоры упорядочиваются в зависимости от вида сферы-источника в следующие когнитивные модели: предметную, антропоморфную, зооморфную, натуроморфную и фитоморфную (М. В. Пименова); субсфера ‘человек’, субсфера ‘социум’, субсфера ‘артефакты’, субсфера ‘природа’ (А. П. Чудинов).

Если обобщить теоретические положения, представленные в трудах отечественных и зарубежных лингвистов можно предположить, что предметная метафорическая модель объективации концепта ‘сила’ является (наряду с антропоморфной) одной из наиболее продуктивных в английском языке.

Наиболее частотной концептуальной метафорой внутри предметной модели является метафора ‘ресурс – сила’, отражающая восприятие силы как некой субстанции, находящейся внутри человека и расходуемой им в процессе жизнедеятельности, а также разнообразные способы манипулирования этой субстанцией. В большом количестве контекстов актуализируется представление носителей языка о силе как о ресурсе, принадлежащем субъекту и имеющем для него определенную материальную ценность. Данная метафорическая модель выводится из:

– сочетаний с глаголами to possess, to have, to give, обозначающими наличие или определенные действия человека со своей собственностью:

1. I grant an ugly woman is a blot on the fair face of creation; but as to the gentlemen, let them possess only strength and valour.
2. The wish . to have some strength and some vigour returned to me as soon as I was amongst my fellow-beings.
3. I humbly entreat my Redeemer to give me strength to lead henceforth a purer life!

– сочетаний с глаголами to waste, to lose, указывающих на возможность расходоваться вследствие определенных обстоятельств:

4. He was still the same gentle, attached, affectionate creature that he had been when pain and suffering had wasted his strength.
5. A disabled pensioner who has lost the strength in his arms will have to wait for an electric wheelchair.

– сочетаний с глаголами to need, to lack, выражающими потребность человека обладать полезным ресурсом:

6. Serious sailors need the arm strength to manoeuvre sails in the wind.
7. Gambill lacks the real strength for Tristan’s part.

Стоит отметить, что под сочетаемостью имени понимается, вслед за О. Л. Чернейко, внешнее, поверхностное проявление его глубинных ассоциативных контуров, складывающихся из имплицитных субстантивных лексических параметров.

Для лексем, репрезентирующих концепт ‘сила’, характерна также сочетаемость с глаголами, указывающими на способность восстановления, такими как to find, to recover:

8. I realised how lucky I was that he had found the strength not to leave me.
9. It allowed hunger strikers to be released to recover their strength.

Несмотря на то, что сила позиционируется как ресурс, способный восстанавливаться, его необходимо экономить, что подтверждается сочетанием с глаголом to conserve:

10. The charity guided him on a diet to conserve his strength.

Из приведенных выше примеров следует, что наличие у человека такого ресурса, который ассоциируется с сущностью, репрезентированной концептом ‘сила’, оценивается носителями английского языка положительно. Напротив, его отсутствие – отрицательно.

В следующем примере словосочетание remains of strength указывает на понимание силы как вещества:

11. Renewing then my courage, and gathering my feeble remains of strength, I pushed on the door.

Свойствами данного вещества является способность вступать в соединение с другими веществами:

12. She presents a mixture of vulnerability and strength.

Вещество может быть взрывчатым:

13) This man had entered her life with an explosive force, and he had damaged her secure little world.

Как и любой объект материального мира, предмет, ассоциируемый с концептом ‘сила’, может описываться через ряд атрибутов, то есть его неотделимые свойства или инвариантные признаки. Прежде всего это линейные размеры или дименсиональные характеристики (от англ. dimension – “measurement of any sort”), например, больше/меньше:

14) Vinokourov showed a great strength of character in taking his second stage success on Monday.

15)  Be wary of anything labeled “ triple strength”.

16)  Telling you about Peter’s gambling has given me much more strength.

17)   He summoned up all his strength for one last trial.

18)   …and collecting his whole force into one heavy blow, felled him to the ground.

Употребление прилагательных great, triple и наречия more имплицирует возможность изменения размера объекта в сторону показателя больше. В сочетаниях all his strength и his whole force реализуется метафора ‘часть-целое’.

Достаточно распространенным способом концептуализации знаний в исследуемом фрагменте языковой картины мира является метафора ‘вместилище – сила’:

19)  He wore himself out, working beyond his strength.

20)  She was teased by Mr. Collins, who … put it out of her power to dance with others.

21)   I wish I could describe that sermon, but it is past my power.

22) Yet the matter was so delicate that I could not confide it to an agent without putting myself in his power.

Метафорическая концептуализация сущности силы как вместилища определяет словоупотребление имён, вербализующих соответствующий концепт, с предлогами beyond, out of, past и in. Предлоги beyond, out of и past профилируют нахождение объекта вне описываемого вместилища. Так концептуализируется отсутствие, недостаток сил для чего-либо. Предлог in предполагает возможность нахождения внутри вместилища, репрезентируя представления о наличии достаточного количества сил.

С помощью компонентов метафоры ‘вместилище – сила’, как известно, концептуализируется огромное количество объектов окружающей человека действительности, включая и человеческое тело. Одним из ключевых концептов культуры является, в частности, концепт ‘дом’, который в силу своей детальной структурированности и близости носителям языка часто выступает источником «метафорической экспансии» для различных областей знания. В следующих примерах указанная концептуальная метафора ‘дом – сила’ объективируется в сочетаниях с глаголом to build/ to build up, реализующим идею строительства, укрепления дома, а также с существительным base – фундамент:

23)  Duff needs to build up his strength to return to Chelsea’s first- team.

24) Before embarking on a training regime using a medicine ball, it is important to build a strong base of strength.

Большинство предметов материального мира может восприниматься органами чувств. В следующих словосочетаниях содержится указание на возможность восприятия посредством органов зрения сущностей, актуализируемых концептом ‘сила’:

25)  The numerous and persistent inquiries about her health … revealed the strength of feeling and loyalty.

26) Those strengths were evident in yesterday’s full-year results.

Безусловно, предметная модель не исчерпывается рассмотренными выше метафорами. Отметим и ряд других: ‘объект – сила’, ‘товар – сила’, ‘оружие – сила’.

Итак: Несмотря на некоторые различия в терминологии, существует необходимостью перевода оригинальных источников. Наиболее частотной концептуальной метафорой внутри предметной модели является метафора ‘ресурс – сила’. В большом количестве контекстов актуализируется представление носителей языка о силе как о ресурсе, принадлежащем субъекту и имеющем для него определенную материальную ценность.

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Метафоризация  в немецком языке

 

Чисто грамматические категории могут осмысляться как содержательно значимые и выступать в качестве фактора метафоризации. Так, Якобсон писал также о том, что И.Е. Репина в свое время удивил тот факт, что немецкие художники изображают грех в виде женщины (немецкое слово «die Sünde» - «грех» женского рода). Смерть в русской культуре - это старуха с косой, в немецкой же - «der Sensenmann», «скелет с косой», поскольку русское слово смерть - это существительное женского рода, в то время как немецкое «der Tod» - «смерть» мужского рода.

Наиболее очевидна потенциальная значимость подобных различий в переводе художественных текстов.

Например, при переводе немецкого стихотворения Г. Гейне «Ein Fihctenbaum…», которое основано на противопоставлении двух грамматических родов: der Fichtenbaum и die Palme, на создании образа мужской неудовлетворенной любви к далекой, а потому недоступной женщине. Лермонтов женским родом «сосна» отнял у образа всю его любовную устремленность и превратил сильную мужскую любовь в прекраснодушные мечты, что нельзя сказать о переводе Ф.И. Тютчева, где он заменяет «сосну» «кедром».  Т.е. он использует не дословный перевод, а адекватную замену, чем сохраняет любовную тему стихотворения.

Помимо случаев межъязыковых расхождений в грамматикализации «классических» грамматических категорий наподобие определенности-неопределенности, встречаются случаи, в которых существенные различия не грамматикализуются систематическим образом, что делает их очень сложными для систематического описания. Такие категории часто называются «скрытыми» или «имплицитными». Для русского языка примером скрытой категории может служить категория отчуждаемой-неотчуждаемой принадлежности, которую можно рассматривать как частный случай категории посессивности. В русском языке различие между отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежностью хотя и не систематически, как в случае открытых грамматических категорий, но все же проводится в большей степени по сравнению с западноевропейскими языками (хотя, конечно, не так последовательно, как, скажем, в полинезийских языках, где отчуждаемость-неотчуждаемость является «классической» грамматической категорией). Например, по-немецки (как и в большинстве других германских языков) русским словосочетаниям «велосипедная цепь» и «цепь от велосипеда» соответствует одна и та же агглютинативная конструкция «Fahrradkette». Иными словами, немецкий язык не делает разницы между отчужденной (цепь от велосипеда, валяющаяся, скажем, на свалке) и неотчужденной принадлежностью (велосипедная цепь как деталь велосипеда). Выбор правильного перевода таких слов на русский язык зачастую оказывается непростой задачей. Так, немецкое «Autoschlüssel» может быть переведено на русский только как «ключ от машины» («машинный ключ» в этом значении невозможен). Это объясняется тем, что ключ - в любом случае отторгаемая (отчуждаемая) часть машины, так как он чаще лежит в кармане владельца, чем торчит в замке зажигания. По-немецки это различие не передается. Важную информацию о возможностях перевода выражений с категорией неотчуждаемой принадлежности можно получить из знаний об устройстве мира. Если некоторая сущность является частью другой сущности, то следует иметь в виду, что для нее обсуждаемая категория может оказаться существенной.

Итак: слова в составе метафоры переводится в переносном значении при переводе текста наиболее очевидна потенциальная значимость подобных различий в переводе художественных текстов. Выбор правильного перевода таких слов на русский язык зачастую оказывается непростой задачей.

Важную информацию о возможностях перевода выражений с категорией неотчуждаемой принадлежности можно получить из знаний об устройстве мира.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Перевод призван удовлетворять потребность общества в двуязычной коммуникации, в максимальной мере приближенной к естественной одноязычной коммуникации. Поэтому переводчику очень важно знать, с какими проблемами он может столкнуться в своей профессиональной деятельности, знать нормы перевода и требования, предъявляемые к нему.