Анализ стихотворения Гумилева "Из логова змиева"

ИЗ ЛОГОВА ЗМИЕВА

Из логова змиева, 
    Из города Киева, 
Я взял не жену, а колдунью. 
    А думал забавницу, 
    Гадал — своенравницу, 
Веселую птицу-певунью. 
 
    Покликаешь — морщится, 
    Обнимешь — топорщится, 
А выйдет луна — затомится, 
    И смотрит, и стонет, 
    Как будто хоронит 
Кого-то, — и хочет топиться. 
 
    Твержу ей: крещеному, 
    С тобой по-мудреному 
Возиться теперь мне не в пору; 
    Снеси-ка истому ты 
    В Днепровские омуты, 
На грешную Лысую гору. 
 
    Молчит — только ежится, 
    И все ей неможется, 
Мне жалко ее, виноватую, 
    Как птицу подбитую, 
    Березу подрытую 
Над очастью, Богом заклятую.

Стихотворение Н. С. Гумилева «Из логова змиева»  написано в 1911 году, вошло в изданный в 1912 году четвертый сборник поэта «Чужое небо». Оно завершало первый раздел сборника и по свидетельству А. Ахматовой, было обращено к ней. Т. о. сборник композиционно делится на две части – стихотворение  как бы подготавливает второй раздел, целиком посвященный Анне Ахматовой. В творчестве Гумилева заметна редкость появления русской темы. Здесь больше Африки, чем России. Но иногда образ Руси возникает, в основном как знак обреченности романтического идеала. Стихотворение «Из логова змиева» является не частым примером образа Руси в творчестве автора.

Стоит отметить, что Гумилев был одним из создателей нового поэтического течения противопоставленного символизму – акмеизма. Акмеизм (от слова акмэ – высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора) или адамизм (мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь) выступал против пристрастия символизма к мистической сфере, призывал отказаться от  чрезмерной метафоричной усложненности, увлечения символикой. Акмеизм призван очистить поэзию от «мистики» и «туманности», он должен вернуть слову точное предметное значение, а стиху — «равновесие всех элементов». «Акмеизм защищал философский принцип тождества субъекта и объекта, следствием которого является адекватность означающего слова означаемому миру, но в то же время настаивал на структурном разнообразии смыслов поэтического слова, независимых ни от имманентного обозначаемого (как у реалистов), ни от трансцендентного (как у символистов), но зато зависящих от прежнего его употребления в других поэтических или культурных контекстах»¹. Эти черты прослеживаются в анализируемом стихотворении.

Стихотворение написано классическим трехсложным размером – разностопным амфибрахием, где упорядоченно чередуются двустопные и трехстопные строки:

a U_UU|_UU

a U_UU|_UU

b U_|UU_|UU_U||

c U_U|U_UU

c U_|UU_UU

b U_UU|_U|U_U||

 

d U_UU|_UU

d U_U|U_UU

e U_U|U_|UU_U

f U_U|U_UU

f U_U|U_UU

e U_U|U_U|U_U||

 

v U_U|U_UU

v U_|UU_UU

h U_U|U_|UU_U

n U_U|U_UU

n U_UU|_UU

h U_UU|_UU|_U||

 

 

 

 

p U_|UU_UU            

p U_U|U_UU             

x U_U|U_|UU_UU     

y U_U|U_UU             

y U_U|U_UU             

x U_UU|_U|U_UU||  

 

Оригинальность метрического строения стиха, помимо чередования разностопных строк, достигается чередованием женских клаузул и дактилических клаузул. Причем, большинство дактилических: змиева ‒ Киева, забавницу - своенравницу, морщится - топорщится, крещеному - мудреному, истому ты - омуты, ежится - неможется, виноватую - заклятую, подбитую - подрытую.

Стихотворение состоит  из четырех строф, каждая из которых  представляет собой шестистишие с распространенной схемой рифмовки aabccb, состоящее из двустишия и четверостишия с кольцевой рифмой. Но строфа данного стихотворения распадается на отрезки ааb и ccb. Это подчеркнуто той особенностью, что конечные строки трехстишного периода отличаются от остальных количеством стоп. Трехсложный размер и чередование количества стоп в строке напоминают по построению балладу.

Все рифмы по положению  в стихе концевые, клаузулы женские  и дактилические, по звуковому строению почти все рифмы точные, бедные (кроме рифмы морщится – неможется и виноватую - подбитую - подрытую - заклятую), простые (кроме составной истому ты – омуты), равноударные. Восемь из двенадцати рифм однородные и четыре – разнородные: змиева – Киева, крещеному – мудреному, пору – гору, истому ты – омуты. Половина рифм – грамматические, т.к. рифмующиеся слова принадлежат одной части речи и находятся в одной грамматической форме: колдунью – певунью, забавницу – своенравницу, морщится – топорщится, стонет – хоронит, виноватую – заклятую, подбитую – подрытую.

В звуковом отношении, в стихотворении преобладают глухие звуки в соотношении 71 к 47, присутствуют повторы звуковых комплексов типа АВ и АВС в середине (Снеси-ка истому ты /В Днепровские омуты; Как птицу подбитую, /Березу подрытую) и конце строк (А думал – забавницу, /Гадал – своенравницу; Покликаешь – морщи<ц>я, /Обнимешь – топорщи<ц>я; И смотрит и стонет, /Как будто хоронит; Твержу ей: крещенному /С тобой по-мудреному; Снеси-ка истому ты /В Днепровские омуты), где они приобретают наибольшую выразительность, совпадая с рифмой. Так же в стихотворении имеются повторы звуковых сочетаний внутри строк: логова-города; думал-гадал; смотрит-стонет-хоронит; ежится-неможется-жалко – которые дополнительно связывают между собой разные строки стихотворения.

Вокалическая решетка  данного стихотворения позволяет  увидеть, что в данном произведении напевный тон поддерживается в первых двух строках, в остальном это чистый говорной стих, что подтверждается обилием глухих звуков и согласных вообще. Гласные звуки о, и впервые появляющиеся в строке 1, очень важной для стихотворения, и маркированы чувством опасности: «Из логова змиева». Эта позиция особенно значима, т.к. она подчеркнута рифмой, к тому же слово «змиево» задает тон всему стихотворению. И чувство опасности, волнения сохраняется за этим звуком на протяжении всего стихотворения: змиева, Киева (опасное логово змея), морщится, топорщится, стонет, хоронит, истому, омуты, затомится, топиться, снеси-ка и др. Звук у связан с образом героини – 3 из четырех раз этот звук в сильной позиции употребляется в словах жену, колдунью, певунью, т.е. в тех, которые связаны с женским образом. Звук а в сильной позиции стоит в словах: забавницу, своенравницу, гадал, луна, сказал, жалко, виноватую, заклятую. Все эти слова связаны с женским образом, колдовством и чувством жалости. Три из пяти раз звук у употребляется в одной строке со звуком а в сильной позиции, следовательно, звуки а, у связаны семантически, их общие темы – образ героини, колдовство и чувство жалости. 

Уже первые строки стихотворения  вводят читателя в состояние некой  настороженности, опасности, тех ощущений, которые не отпустят до конца текста. Интонация очень важна, подчеркивается обилием тире, которые создают паузу, задающую особое настроение - волнительного, темного ожидания. Интересно и страшно узнать что же мы услышим после этой тягостной паузы. Характерно отсутствие вопросительной и восклицательной интонации, все стихотворение задано в негромком, приглушенном (чему способствует обилие глухих согласных) тоне, неспешном, размеренном. Он так же загадочен, как паузы, как история, рассказываемая в стихотворении. Нарастание интонации, напряжения в повествовании провоцируют повторяющиеся предлоги: «Я взял не жену, а колдунью./ А думал забавницу…», «А выйдет луна — затомится,/ И смотрит, и стонет,/ Как будто хоронит/ Кого-то, — и хочет топиться». Слово здесь значимо в первую очередь с точки зрения семантики. Т.о., обилие разговорных слов, ровная интонация без вопросов и восклицаний, логический синтаксис (перенос), обилие повторяющихся глухих согласных и предлогов, периодический переход от ровной интонации к напряженной, как бывает в устной речи, синтаксические повторы, стремление «к точным словесным формулировкам»², все говорит о том, что «Из логова змиева» - говорной стих.

 

 

	1	2	3
1	о	и
2	о	и
3	а	у	у
4	у	а
5	а	а
6	о	и	у
7	и	о
8	и	о
9	ы	а	и
10	о	о
11	у	о
12	о	о	и
13	у	о
14	о	о
15	и	э	о
16	и	о
17	о	о
18	э	ы	о
19	и	о
20	о	о
21	а	о	а
22	и	и
23	о	ы
24	о	о	а

 

Многие указанные выше особенности стихотворения напоминают народную песню. Для имитации народного стиха характерно использование женских и дактилических окончаний, что можно увидеть в стихотворении «Из логова змиева», так же к народному стиху приближает трехсложный размер, который, по мнению В. Е. Холшевникова, часто использовался в жанре песни, т. к. народная протяжная песня по характеру ритма ближе к трехсложным размерам. Характерной чертой песенного стиля служит ритмико-синтаксический параллелизм, являющийся приемом построения песни и стилистическим выразительным приемом. В стихотворении Н. С. Гумилева присутствует множество ритмико-синтаксических повторов:

Из логова змиева

Из города Киева…

где, благодаря синтаксическому параллелизму Киев уподобляется логову змея. Киев и есть его логово.

А думал забавницу,

Гадал – своенравницу…

 

Покликаешь – морщится,

Обнимешь – топорщится…

 

Как птицу подбитую,

Березу подрытую…

 

 Сочетание созвучных слов думал-гадал так же является указанием на народно-поэтическую тематику. Т. е. практически в каждой строфе, кроме третьей, есть синтаксические повторы (в первой строфе два), потому можно сказать, что стихотворение построено на синтаксическом параллелизме, что роднит его с народной песней.

Некоторые грамматические рифмы в стихотворении появляются в строках с ритмико-синтаксическим повторам, будто бы являясь следствием этих повторов: забавницу – своенравницу; морщится – топорщится; подбитую – подрытую.

Язык народной песни является живым  разговорным языком, что в стихотворении поддерживается обилием разговорных, устаревших слов: змиева – лексический архаизм; разговорные слова: забавница, своенравница; просторечные: покликать, по-мудреному, снеси, неможется; книжное и несколько устаревшее слово истома и явный диалектизм очасть (болото).

В народной песне много  места занимает природа, но не в качестве пейзажа, а как выразитель эмоций и душевных состояний, что тоже можно наблюдать в анализируемом стихотворении. Природные образы (береза, птица) даны в конце стихотворения, как выразители жалости лирического героя к колдунье. Причем образ птицы повторяется дважды. «Птица певунья» – в начале стихотворения, и «птица подбитая» – в четвертой строфе. Получается некое смысловое кольцо, где певчая птица, вызывающая интерес и восхищение, сменяется птицей подбитой, которую нужно убить из жалости.

Т.о., можно сделать вывод, что стихотворение «Из логова змиева» является стилизацией народной песни.

Древнерусский тон задается уже в начале стихотворения определением «змиева», которое является лексическим архаизмом. Кроме того, он находится на сильной позиции – является рифмой. Само слово «змий» имеет несколько значений. Согласно одному, это дьявол в образе змея (в христианской мифологии), согласно другому, слово определяется как мифологический образ крылатого чудовища с туловищем змеи, дракон, Змей-Горыныч, и является народнопоэтическим. Т. е. змия можно интерпретировать как дьявола в первом значении, следовательно, Киев – дьявольское место, нечистое, наполненное чужой силой. Змий же, как устаревшее змей, раскрывает мотив драконоборчества в романтической западноевропейской традиции и змееборчества в традиции русских былин. На протяжении текста этот архаизм поддерживается другими просторечными и устаревшими словами: забавница, своенравница, покликать, по-мудреному, снеси, истому, неможется, очасть.

Композиционно стихотворение  состоит из двух частей. Первая часть (1 строфа) - предыстория существующей ситуации, рассказанная лирическим героем. Она маркирована глаголами прошедшего времени взял, думал, гадал. Вторая часть (2, 3, 4 строфы) - сама ситуация, в которой лирический герой оказался в данный момент. Здесь все глаголы в форме настоящего и будущего времени: покликаешь, морщится, обнимешь, топорщится, выйдет, затомится, смотрит, стонет, хоронит, хочет топиться, твержу, возиться, снеси-ка, молчит, ежится, неможется. Причем глаголы будущего времени обозначают либо постоянно повторяющееся действие, предпринимаемое колдуньей,  либо возможный выход из ситуации. Вторая часть так же распадается на смысловые отрезки. В первом (2 строфа) описывается состояние колдуньи: «Покликаешь - морщится/ Обнимешь - топорщится…», во втором (3 строфа) монолог лирического героя, адресованный ведьме: «Твержу ей: крещеному/ С тобой по-мудреному…» и в третьем (4 строфа) реакция ведьмы на предложение лирического героя: «Молчит - только ежится…» и, в свою очередь, отношение героя к реакции лирической героини «Мне жалко ее…». Такое разделение подчеркивается синтаксически: 2, 3 и 4 строфы являются законченными предложениями, содержащими логически завершенную мысль, только 1 строфа состоит из двух предложений, т.к. внутри она членится на смысловые отрезки. Первый о том, что жена у лирического героя - колдунья «Из логова змиева/ Из города Киева», а второй дает нам понять причину, по которой он взял ее в жены: «А думал - забавницу… Веселую птицу певунью».

В данном стихотворении  очень ощутим перенос, возникающий единственный раз во второй строфе: «Покликаешь — морщится,/ Обнимешь — топорщится,/ А выйдет луна — затомится,/ И смотрит, и стонет,/ Как будто хоронит/ Кого-то, — и хочет топиться». Внимание читателя здесь заостряется с помощью переноса на смысловом аспекте. Колдунья хоронит «кого-то» очень важного для нее. Здесь читатель должен сам догадаться кого именно, хотя ответ дан уже в первой строке стихотворении.