Академия присваивает
научные звания и титулы за выдающиеся
достижения в медицине и реализацию
идей гуманизма. В число наград входят:
- Золотая
медаль А.Швейцера;
- Большая
золотая медаль А.Швейцера;
- Золотая
звезда А.Швейцера.
Общее учредительное собрание
Академии состоялось в Варшаве в
1998 г. По итогам тайного голосования
профессор Казимиж Имелинский, президент
Польской академии медицинских наук, был
избран ее первым президентом.
Госпожа Рена Швейцер-Миллер
из США, единственная дочь А. Швейцера
и преемница его духовного и материального
наследия, была единогласно избрана Почетным
президентом Академии. Одновременно она
является и Почетным президентом гуманитарного
института им. А. Швейцера в Уоллигфорде
(США).
Альберт
Швейцер и Елена Бреслау
Альберт Швейцер считал,
что своими успехами он во многом обязан
жене Елене.
В 1902 году Швейцер
был назначен профессором теологического
колледжа св. Фомы, а через год
стал его директором. Он продолжал
читать проповеди на кафедре
в старинной церкви св. Николая,
играл на органе, а в свободное
время писал монографию, посвящённую
творчеству Баха.
Однажды во время
одной из вечерних проповедей,
на которых бывало мало прихожан,
он заметил знакомое лицо. Это
была Елена Бреслау, девушка из их
кружка, образованная, умная, деликатная.
Она была красива: высокая, стройная, с
нежным и тонким профилем, с задумчивыми
глазами.
При встрече Швейцер
спросил Елену, что она думает
о его проповеди. Смутившись, девушка
ответила, что ей особо запомнились
слова: «Мы хотим верить и
боимся неверия». Теперь пришла
его очередь смутиться. Альберт
сказал, что его больше интересуют
недостатки проповеди. Елена была
гувернанткой, у неё хороший слог,
а он озабочен стилем, так как
много пишет. Девушка предложила
просмотреть его рукопись. Швейцер
уже думал об этом, но не
решался попросить её.
Он стал чаще
встречаться с Еленой. У них
было много общего. Она любила
детей и мечтала стать учительницей.
Помимо этого, увлекалась музыкой
и училась в Страсбургской
консерватории, изучала живопись
в Италии. Её отец, профессор истории
Гарри Бреслау, был одно время ректором
университета.
В начале двадцатого
века социальные проблемы жестокого,
бесчеловечного мира всё больше
захватывают Елену. Она находит
единомышленников. В страсбургском
кружке и происходит её знакомство
с Альбертом Швейцером.
В 1902 году Елена
уехала работать гувернанткой
в Англию. По возвращении она
работала в сиротском приюте,
потом убедила Швейцера построить
в Страсбурге дом для матерей-одиночек.
Бреслау по подписке собирала деньги для
сирот, причём успешно.
Елена Бреслау собиралась
поступать на курсы медицинских сестёр
во Франкфурте. В это время в университетской
клинике стажировалась медицинская сестра
фрау Морель, жена священника Мореля из
Ламбарене. Швейцер очень хотел, чтобы
Елена услышала обо всех трудностях работы
в Африке, и зазвал фрау Морель в гости.
Фрау пришлось ответить на такое количество
вопросов, что она упала в обморок. Когда
Морель очнулась, Швейцер, решивший, что
они услышали достаточно много для того,
чтобы испугаться, объявил об их с Еленой
помолвке. По существу, это было подтверждением
того, что решимость их не поколеблена.
Елена уехала учиться во Франкфурт, Альберт
снова засел за медицину.
18 июня 1912 года состоялось
бракосочетание Альберта Швейцера
и Елены Бреслау. Сразу после свадьбы
они стали готовиться к отъезду в Африку.
Эти двое нашли
друг друга. Елена всегда стремилась
помогать униженным, обездоленным.
Она готова была помочь Альберту в осуществлении
той грандиозной задачи, которую он перед
собой поставил. Возможно, её самоотречение
было ещё большим, чем его: она отрекалась
от себя не только во имя дела, но и во имя
мужчины, так, во всяком случае, она представляла
себе идеал немецкой женщины.
Елена ещё до
замужества много помогала Швейцеру
в его литературной работе. И
сейчас они уехали в Гюнсбах
работать над новым изданием его труда
о поисках «исторического Иисуса».
В 1913 году супруги
отплыли на пароходе в Африку.
По поручению Парижского миссионерского
общества они должны были основать
больницу при миссии в Ламбарене.
Не получая медицинской помощи,
туземцы страдали от многих
болезней. Доктор Швейцер и его
жена плыли навстречу неизвестности.
Одно они знали наверняка —
легко им не будет.
По возвращении
из Африки в 1917 году Швейцеры
как германские подданные были интернированы
во Францию до конца Первой мировой войны.
14 января 1919 года, через
два месяца после перемирия,
доктору Швейцеру исполнилось
сорок четыре. В день его рождения
Елена подарила ему дочь Рену.
Существовала одна
важная проблема, которая долгое
время ставила под вопрос планы
Швейцера: Елене по состоянию
здоровья была противопоказана
Африка. Супругам пришлось принять
суровое решение — о разлуке
на долгие годы. И только благодаря
тому, что Елена понимала важность
замысла своего мужа и, находясь
в Европе, деятельно помогала
ему во всём, Швейцеру удалось
заново создать, а впоследствии
и расширить прославившуюся на
весь мир больницу в Ламбарене.
Заслуга Елены Швейцер в осуществлении
дела, которому посвятил свою
жизнь её муж, весьма велика.
Альберт сознавал, сколь велика
эта жертва со стороны Елены.
Об этом он думал, надписывая
перед самым отъездом посвящение
к «Культуре и этике», главному
философскому труду своей жизни:
«Моей жене, самому верному моему
товарищу».
В 1923 году, в Верхнем
Шварцвальде, в городке Кёнигсфельд,
Швейцер построил дом для Елены и дочери.
Он не хотел уезжать в Африку, пока дом
не будет готов. Сам руководил строительством.
Второй отъезд
в Африку был назначен на
начало 1924 года.
В 1927 году Швейцер
вернулся в Европу совершенно
измученным. Изредка он уходил на прогулку
в горы Шварцвальда. Иногда маленькая
Рена гуляла с отцом, и он рассказывал
ей об Африке, куда она поедет когда-нибудь
вместе с ним и с мамой. Доктор увидел,
как у внимательно слушавшей его дочери
поднялось изо рта лёгкое облачко пара,
и рассказал ей историю про габонского
мальчика, который никогда не видел, как
пар идёт изо рта у человека, потому что
в Габоне никогда не бывает такого холода.
Попав в Европу, мальчик увидел однажды
на улице, что пар показался у него изо
рта, и решил, что он болен. «Я болен! —
закричал он. — Я болен! У меня огонь внутри!»
С трудом его удалось успокоить.
В декабре 1929 года
Швейцер снова поплыл в Ламбарене.
На речном пароходике, спешившем
вверх по Огове, на этот раз вместе
с ним были Елена, новый доктор и лаборантка.
14 января 1934 года
Альберту Швейцеру исполнилось
пятьдесят девять. Рене — пятнадцать.
Они с женой оставили дом
в Шварцвальде и переселились
в Лозанну: для Елены климат
там тоже прекрасный, а Рене
нужно учиться.
Осенью 1940 года война
пришла в Габон. К счастью,
командованию обеих сторон удалось
договориться, и оно отдало приказ
авиации не бомбить больницу
Швейцера.
Доктор Швейцер
занимался хозяйством, делал операции,
вёл приём. Елена сменяла на
дежурстве сестёр, помогала готовиться
к операциям и лучше, чем
обычно, справлялась с ламбаренским
климатом. Швейцер отмечает, что её помощь
в войну была для них очень ценной.
После войны Елена
приезжала в Ламбарене ненадолго.
Много лет назад во время
катания на лыжах она повредила
позвоночник и теперь тяжело
переносила последствия этого
несчастья. Болезнь согнула её
совсем.
В ноябре 1948 года
Швейцер вернулся в Гюнсбах после
почти десятилетнего отсутствия.
Швейцер снова
был в Ламбарене, когда пришла
весть о присуждении ему Нобелевской
премии мира.
В начале ноября
1954 года Альберт и Елена прибыли
в Осло. Празднество угрожало
быть помпезным. В отеле супругам
отвели роскошный номер — везде
краны, ванные, умывальные. «Может, они
думают, что мне, как форели, нужна
проточная вода», — буркнул
доктор.
Во время торжественной
церемонии Швейцер поклонился
королю Норвегии, но король сказал:
«Это я должен вам поклониться».
Потом на доктора набросились
корреспонденты, которые требовали новых
рецептов спасения мира. Швейцер предложил
им «возрождение духа» вместо «успехов
науки и техники» или хотя бы в дополнение
к ним.
Альберт и Елена
вернулись в Гюнсбах в надежде отдохнуть
от торжеств. Однако приближалось восьмидесятилетие
доктора. В Страсбурге, Кальмаре, Гюнсбахе,
Гиршбахе не прочь были достойно и торжественно
отметить этот день. А доктор был уже едва
жив от торжеств.
Вскоре умерла
Елена. А что значит «умерла»?
«Этого мы не знаем, — писал
Швейцер. — Пока человек живёт
в нашем сердце, он жив». Когда
доктор поднимал глаза от работы,
он видел под окном деревянный
крест.
Верный друг и
помощник Швейцера, его нежная
и мужественная Елена покоилась
теперь в сердце джунглей под
деревянным крестом. Доктору шёл
уже девятый десяток, и он
решил сам сколотить себе на
досуге такой же деревянный
крест с такой же короткой
надписью, как эта: «Елена (1957, Цюрих)».
На его кресте будет просто:
«Альберт Швейцер».
Швейцер скончался
в Ламбарене 4 сентября 1965 года. Его
похоронили рядом с женой.
Некоторые моменты жизни
Кот
Пикколо
Альберт
Швейцер обладал многими талантами.
Он был не только философом, врачом
и теологом, но и музыкантом, автором
книг и строителем. Швейцер получил
Нобелевскую премию мира за свою работу
в больнице Швейцера в Ламбарене
в государстве Габон, расположенном
в Экваториальной Африке. Здесь его
окружали его любимые животные.
Их
приходило все больше, и каждый
новый приход он отмечал в своем
дневнике. Швейцер любил и ценил
всех животных - философией его жизни
была фраза "Не убей ничего живого".
Он
даже помогал жабам и насекомым
выбираться из щелей, куда те могли
провалиться во время каких-то строительных
работ. Ни одно живое существо не должно
было быть ранено или убито.
Помимо
многочисленных собак, свиней, шимпанзе,
горилл, пеликанов и одной антилопы
в комплексе Ламбарен обитали кошки.
Кошка
Сизи
Сизи,
будучи еще котенком, застряла под плинтусом
в только что построенном здании, и Швейцер
спас несчастную, услышав ее жалобное
мяуканье. Эта кошка прожила двадцать
три года. Она любила сидеть возле своего
спасителя, когда он писал за столом, и
иногда мирно засыпала, положив голову
на его левую руку, которую заботливый
доктор не убирал, пока Сизи не просыпалась.
Другой
кот, Пикколо, любил поваляться во время
сиесты на огромной груде бумаг для
подписи, лежавших на столе доктора
Швейцера.
Альберт
Швейцер спасался от тоски, играя
на органе для своих кошек.
Цитаты
Альберта Швейцера
- Абстракция — это смерть для
этики, ибо этика есть живое отношение
к живой жизни.
- Знать друг друга — не значит
знать друг о друге все; это значит относиться
друг к другу с симпатией и доверием, верить
друг другу. Человек не должен вторгаться
в чужую личность.
- Идеал культурного человека
есть не что иное, как идеал человека, который
в любых условиях сохраняет подлинную
человечность.
- Истинная этика начинается
там, где перестают пользоваться словами.
- Личный пример — не просто
лучший метод убеждения, а единственный.
- Судьба всякой истины — сначала
быть осмеянной, а потом уже признанной.
- То, что обычно считается оптимизмом,
— не более как естественная или приобретенная
способность видеть вещи в розовом свете.
- У правды нет урочного часа.
Её время всякий раз наступает тогда и
только тогда, когда она оказывается самой
несвоевременной.
- Человек овладевает природой,
еще не научившись владеть собой.
- Человек, отныне ставший мыслящим,
испытывает потребность относиться к
любой воле к жизни с тем же благоговением,
что и к своей собственной. Он ощущает
другую жизнь как часть своей. Благом считает
он сохранять жизнь, помогать ей; поднимать
до высшего уровня жизнь, способную к развитию;
злом — уничтожать жизнь, вредить ей, подавлять
жизнь, способную к развитию. Это и есть
главный абсолютный принцип этики.
- Человек превратился в сверхчеловека...
Но сверх человек, наделенный сверхчеловеческой
силой, еще не поднялся до уровня сверхчеловеческого
разума. Чем больше растет его мощь, тем
беднее он становится...
- Этика — это безгранично расширенная
ответственность по отношению ко всему
живущему.
- Я — жизнь, которая хочет жить,
в гуще других жизней, которые хотят жить.
- Чтобы быть счастливым, надо
всего лишь иметь хорошее здоровье и плохую
память.
- Счастье - это хорошее здоровье
и плохая память.
- Регулярное посещение церкви
так же не способно сделать человека христианином,
как регулярное посещение гаража не способно
сделать человека шофёром
- Реинкарнация является наиболее
правдоподобным объяснением реальности,
с помощью которого индийские мыслители
преодолевали трудности, которые ставили
в тупик мыслителей Европы.
- Моё мнение: мы должны выступить
в защиту животных, полностью отказаться
от мясоедения и говорить против него.
- Я не знаю, как сложится ваша
судьба, но одно я знаю точно: только те
из вас будут счастливы, кто станет искать
и найдёт возможность служить другим.
- Ни один луч солнца не пропадает
зря, но зелени, которую он пробуждает
от сна, необходимо время, чтобы прорасти,
и сеятель не всегда будет награжден зрелищем
урожая. Труд ценен лишь тогда, когда человек
трудится с верой.
- Тот, кто призывает к добру,
не должен рассчитывать на то, что люди
очистят его путь от валунов, но обязан
кротко принять свою судьбу даже тогда,
когда кто-нибудь положит на его пути лишние
валуны.
- Если вы живете поверхностной
жизнью, ваша душа страдает.
- Человека можно назвать нравственным
лишь тогда, когда жизнь для него настолько
священна, что он ценит жизнь растений
и животных наравне с жизнью своего ближнего,
и когда он с готовностью посвящает себя
помощи всем живым существам, которые
в этой помощи нуждаются.
- В двадцать лет каждый из нас
имеет лицо, дарованное нам Богом; в сорок
- лицо, которое дала нам жизнь; в шестьдесят
- лицо, которое мы заслужили.
- Каждый из нас должен отдать
необычный долг: за жизнь заплатить жизнью.