Экономическая мысль Древнего Китая

Содержание: 
Введение………………………………………………………………..3 
 
1.    Экономическая мысль Древнего Китая………………………...4 
 
2.    Конфуцианство: сущность и влияние…………………………..6 
 
3.    Даосизм и моизм…………………………………………………9 
 
4.    Легизм…………………………………………………………...10 
 
Заключение……………………………………………………………14 
 
Список литературы…………………………………………………...16 
 

Введение.  
С появлением первых государственных образований и зарождением различных форм участия государства в хозяйственной жизни, т.е. со времен древних цивилизаций, перед обществом возникло множество насущных проблем, актуальность и важность которых сохраняется до сих пор и едва ли когда будет утрачена. В их числе наиболее значимой была и, очевидно, будет всегда проблема толкования идеальной модели социально-экономического устройства общества на основе логически выверенной систематизации экономических идей и концепций в экономической теории, принимаемой в результате всеобщего одобрения в качестве руководства к действию при осуществлении хозяйственной политики. 
 
Как же эта проблема решалась в Древнем мире? Какими аргументами на протяжении с четвертого тысячелетия до нашей эры и до первых столетий первого тысячелетия нашего времяисчисления в странах Древнего Востока и античного рабства поддерживалась система рабовладения и приоритета натурально-хозяйственных отношений перед товарно-денежными? 
 
Ответы на все эти вопросы я постараюсь изложить в своем реферате.  
 
 
1. Экономическая мысль Древнего Китая. 
 
Для начала хотелось бы вспомнить, какие черты присущи развитию экономической мысли для всего древнего Востока. 
 
Первым было то, что экономическая мысль никогда не отделялась от политической и юридической жизни страны. Множество найденных документов и рукописей подтверждают это. Предметом изучения была макроэкономика, о микроуровне тогда не думали. Не использовалась специфическая терминология, а также все понятия делились на две группы: те, что связаны с управлением натуральным хозяйством и те, что связаны с регулированием товарно-денежных отношений. 
 
А теперь конкретно о Китае.  
 
Своеобразие древнекитайской экономической мысли ассоциируется, как правило, с именем Конфуция (Кун Цзы (551—479 до н.э.) и его сборником «Лунь юй» («Беседы и суждения»), а также с идеями популярного в IV—III вв. до н.э. коллективного трактата «Гуань-цзы». 
 
Сторонник регламентированных патриархальных отношений и защиты государством экономического благополучия родовой знати и всех «вышестоящих», Конфуций настаивал на мысли, что только образованный правитель, являясь «отцом народа» и гарантом «правильного действия», способен реально повлиять на равномерное распределение создаваемого обществом богатства. Этот философ хотя и признавал божественное и природное начало деления людей по сословиям, тем не менее считал обязательным долгом каждого человека стремиться к моральному совершенству, постижению естественных правил уважения старших, сыновней почтительности и дружбе с братьями. По его мнению, тогда «у народа будет достаток», когда хозяйствование будет умелым, а труд, приумножающий богатство народа и государя, станет одинаково выгодным как в условиях «великой общности» (коллективной собственности крестьянской общины), так и частного владения потомственной аристократии и непотомственных рабовладельцев. 
 
Авторы «Гуань-цзы», подобно Конфуцию, в качестве главной выдвигали задачу «сделать государство богатым и народ довольным» (посредством равномерного распределения богатства без «обогащения» торговцев и ростовщиков) и так же, как он, ратовали за незыблемость сословного деления общества (полагая, что без Богом избранных «знатных» и высших сословий страна не имела бы доходов и что не может быть, чтобы «все были знатны», так как «некому было бы трудиться»). В числе мер по стабилизации натурально-хозяйственных отношений наиболее важными они считали регулирование государством цен на хлеб (дабы «в селениях царило спокойствие»), создание государственных запасов хлеба, введение льготных кредитов земледельцам, замену прямых налогов на железо и соль косвенными (перекладывая эти налоги на производимые с их использованием товары) и др. Небезынтересно отметить и то обстоятельство, что основными составляющими понятия богатства в трактате названы, наряду с золотом и жемчугом, и иные материальные блага, товарная сущность которых на рынке не подлежит сомнению. При этом роль золота как товара и меры исчисления ресурсов государства «объяснялась» прежде всего его природным предназначением выступать в качестве денег и способствовать такому обмену, в результате которого «выгоды у одних» бывают «больше, чем у других». 
 
А теперь рассмотрим каждое направление немного подробней.  
 
 
 
 
5.    Конфуцианство: сущность и влияние.  
Конфуцианство - этико-политическое учение, возникшее в Древнем Китае, спустя 300 лет после смерти Конфуция. Учение конфуцианство оказало огромное влияние на развитие всей духовной культуры, политической жизни и общественного строя Китая на протяжении свыше двух тысяч лет. Основы Конфуцианства были заложены в 6 в. до н. э. Конфуцием и затем развиты его учениками и последователями такими как Чжуан-цзы, Мэн-цзы, Сюнь-цзы и др. 
 
На Древнем Востоке экономическая мысль Китая была наиболее развитой. Она нашла отражение преимущественно в философско-религиозных и политических концепциях, таких, как конфуцианство, даосизм, моизм и легизм. 
 
Основателем конфуцианства был Кун-цзы (в европейской традиции – Конфуций (ок. 551-479 до н.э.)). Высказывания и беседы Конфуция были записаны его учениками и их последователя и сведены в сочинение «Лунь юй» («Беседы и суждения»).  
 
По мнению Конфуция, каждому человеку в соответствии с волей Неба отведено строго определённое место в мире и обществе. Идеальные отношения между людьми строятся на чётком разделении обязанностей, как в семье, так и в государстве: «Правитель должен быть правителем, а подданный – подданным, отец – отцом, а сын – сыном».  
 
Совершенный человек (благородный муж) уважает старших по возрасту и должности, обладает чувством долга, придерживается принципа «Чего не желаешь себе, того не делай другим», довольствуется малым в повседневной жизни. Чтобы стать совершенным человеком, необходимо постоянное совершенствование, но способность к нему даётся Небом не каждому человеку. Ею обладают только высшие, а простолюдины, занимающиеся физическим трудом (низшие), лишены такой способности. 
 
Деление общества на высших и низших – основа «высоконравственного правления», которое должно осуществляться путём соблюдения традиций и ритуалов.  
 
Идеальному правлению (из числа благородных мужей) следует заботиться о благополучии и воспитании своих подданных. Богатство в государстве должно быть распределено равномерно в соответствии с социальным статусом человека. Личное богатство достигается честным путём в соответствии с высшими моральными принципами и не в ущерб иерархическому принципу знатности. 
 
Идеи Конфуция, в частности его тезис о делении на высших и низших, развил Мэн-цзы (ок. 372-289 до н.э.). Он выдвинул тезис об общественной необходимости отделения умственного труда от физического, основанный на представлении о врождённости всех качеств людей.  
 
Благородным мужам, занимающихся умственным трудом, волей Неба предначертано быть «управляющими». Люди, занимающиеся физическим трудом, призваны обслуживать благородным мужей, им предначертано быть «управляемыми». 
 
Главную роль в государстве Мэн-цзы отводил народу («управляемым»), ведь именно он кормит общество. Чтобы народ мог выполнить свою задачу, Мэн-цзы призывал государство активно вмешиваться в поземельные отношения. Он предлагал вернуться к уравнительной системе землепользования, к обычаям общинной взаимопомощи, совместной обработки «общественных полей», доход с которых шёл государству и чиновникам.  
 
Кроме того, Мэн-цзы выступал за взимание умеренных налогов, за развитие обмена ремесленной и земледельческой продукцией, против жёсткого установления цен государством на внутреннем рынке. 
 
Ещё одним представителем конфуцианства считается Сюнь-цзы (ок. 313/298 – ок. 238 до н.э.). По его мнению, человек зол по своей природе, ему присуще желание наживы. Для преодоления злой природы, человека следует обучать, воспитывать и контролировать с помощью наказаний и норм ритуала. Понятие «ритуал» занимает очень важное место в концепции Сюнь-цзы, оно объединяет в себе этические, политические и правовые нормы. 
 
Ритуал – высшее проявление различий между «управляющими» и «управляемыми». Носителем ритуала является потомственная аристократия, и именно на нее распространяются его нормы. На народ же распространяется действие законов. 
 
Сюнь-цзы считал, что истоки деления общества на «управляющих» и «управляемых», начала социального и имущественного неравенства нужно искать в самой природе человека, что наследственное разделение труда является основным принципом государственного устройства.  
 
Экономическая политика государства должна опираться на экономию, сохранения излишков с целью обеспечения достатка народа. Для этого необходимо регламентировать производство, распределения и потребления продукта страны. 
 
Особое внимание уделяется потреблению: каждый слой общества должен потреблять не больше, чем ему положено по рангу.  Сюнь-цзы отмечает, что именно такая система распределения приводит к появлению излишков.  
 
Представители конфуцианства выступали за регламентацию экономики государством, за сохранение общественно-патриархального порядка, жестокого иерархического устройства общества. 
 
 
3. Даосизм и моизм. 
 
Других взглядов придерживались представители даосизма – одного из важнейших философско-религиозных учений Китая. Его основателем считается Лао-цзы (примерно VII-VI вв. до н.э.), а наибольший вклад в развитие даосизма внёс Чжуан-цзы (ок.369-286 до н.э.).  
 
Дао (центральное понятие даосизма) означает путь, закон существования Вселенной. Искусственно изменить что-либо во Вселенной невозможно, более того, любое действие, противоречащее дао, приведет к неудаче и гибели.  
 
Поэтому каждый должен следовать дао, придерживаться принципов недеяния. В частности правитель, если он мудр, не будет делать нечего для управления государством, страна в этом случае будет следовать дао и процветать. 
 
Наряду с даосами и конфуцианцами особое место занимали представители моизма. Основателем этой школы был Мо-цзы (479-ок.400 до н.э.). Его ученики и последователи III-II вв. до н.э. создали трактат «Мо-цзы», в котором нашли отражение взгляды философа. Основными идеями моизма являются «всеобщая любовь»  и «всеобщая польза», соответствующие воли Неба. Для Неба нет ни знатных, ни бедных, оно питает всеобщую любовь ко всем живущим, всех кормит. 
 
Моисты отражали настроение простых людей – землевладельцев, ремесленников, требовали для них равноправия с аристократией, в том числе и для управления.  
 
Мо-цзы подчёркивал значение физического труда в обществе, считал, что в нем должны принимать участие все граждане государства. Важнейшим условием существования и благополучия людей он провозглашал разделение труда, которое совершенствует и производителя, и создаваемый им продукт. 
 
В государственном управлении главной должна быть «всеобщая польза», стремление же к личному обогащению без учёта интересов других людей наносит обществу непоправимый вред. 
 
4. Легизм.  
 
Особый вклад в развитие экономической мысли Древнего Китая внесли представители легизма (от лат. Lex – закон), или школы законников (фацзя). 
 
Основные идеи древнекитайского легизма изложены в трактате IV в до н.э. «Шан цзюнь шу» («Книга правителя области Шан»). Ряд глав трактата написан самим Гунсунь Яном (390 – 338 гг. до н. э.), известным под именем Шав Яя. Этот видный теоретик легизма и один из основателей школы «законников» (фацзя) был правителем области Шан во времена циньского правителя Сяо-гуна (361 – 338 гг. до н. э.). 
 
Шан Ян выступил с обоснованием управления, опирающегося на законы (фа) и суровые наказания. Критикуя распространенные в его время и влиятельные конфуцианские представления и идеалы в сфере управления (приверженность старым обычаям и ритуалам, устоявшимся законам и традиционной этике и т. д.), Шан Ян замечает, что люди, придерживающиеся подобных взглядов, могут «лишь занимать должности и блюсти законы, однако они не способны обсуждать (вопросы), выходящие за рамки старых законов». 
 
Представления легистов о жестоких законах как основном (если не единственном) средстве управления тесно связаны с их пониманием взаимоотношений между населением и государственной властью. Эти взаимоотношения носят антагонистический характер по принципу «кто кого»: «Когда народ сильнее своих властей, государство слабое; когда же власти сильнее своего народа, армия могущественна». 
 
В целом вся концепция управления, предлагаемая Шан Яном, пронизана враждебностью к людям, крайне низкой оценкой их качеств и уверенностью, что посредством насильственных мер (или, что для него то же самое, – жестоких законов) их можно подчинить желательному «порядку». Причем под «порядком» имеется в виду полнейшее безволие подданных, позволяющее деспотической центральной власти мобильно и без помех манипулировать ими как угодно в делах внутренней и внешней политики. 
 
Этому идеалу «законнического» государства совершенно чужды представления о каких-либо правах подданных по закону, об обязательности закона для всех (включая и тех, кто их издает), о соответствии меры наказания тяжести содеянного, об ответственности лишь за вину и т. д. По сути дела, закон выступает здесь лишь как голая приказная форма, которую можно заполнить любым произвольным содержанием (повелением) и снабдить любой санкцией. Причем законодатель, согласно Шан Яну, не только не связан законами (старыми или новыми, своими), но даже восхваляется за это: «Мудрый творит законы, а глупый ограничен ими». 
 
Существенное значение в деле организации управления Шан Ян и его последователи наряду с превентивными наказаниями придавали внедрению в жизнь принципа коллективной ответственности. Причем этот принцип, согласно легистам, выходил за круг людей, охватываемых семейно-родовыми связями, и распространялся на объединение нескольких общин (дворов) – на так называемые пятидворки и десятидворки, охваченные круговой порукой. Внедренная таким путем система тотальной взаимослежки подданных друг за другом сыграла значительную роль в укреплении централизованной власти и стала существенным составным моментом последующей практики государственного управления и законодательства в Китае. 
 
Легистские воззрения, кроме Шан Яна, разделяли и развивали многие видные представители влиятельной школы фацзя (Цзын Чань, Шэнь Бу-хай, Хань Фэй и др.). Взгляды этой школы, помимо «Шан цзюнь шу», изложены также в целом ряде других древнекитайских источников, в частности в главе «Ясные законы» сводного памятника «Гуань-цзы» (IV – III вв. до н. э.), в книге «Хань Фэй-цзы» – работе крупного теоретика легизма Хань Фэя (III в. до н. э.), в разделе «Рассматривать все по нынешнему времени» компендиума древнекитайской мысли «Люй-ши чунь цю» (III в. до н. э.) и др. 
 
Во всех этих произведениях с теми или иными вариантами отстаивается необходимость жестоких законов как средства управления. 
 
В «Хань Фэй-цзы» предпринимается попытка легистской переинтерпретации ряда основополагающих понятий даосизма и конфуцианства (дао, ли, недеяние и т. д.). 
 
Так, принцип недеяния правителя в толковании Хань Фэя предстает как таинственность, которой следует сокрыть от подданных механизм властвования. «Вообще идеал правления, – замечает он, – это когда подданные не могут постичь тайны управления». Отстаивая господство законов, Хань Фэй критиковал самовластных чивновников и называл их узурпаторами. Подобным узурпаторам, злоупотребляющим властью, он противопоставлял «умных и сведущих в законах людей», т. е. легистов. 
 
В рамках легистской доктрины Хань Фэй выступал за дополнение законов искусством управления. Это, по существу, означало признание недостаточности одних лишь тяжких наказаний в качестве средства управления. Отсюда и его частичная критика в адрес легистов Шан Яна и Шэнь Бу-хая: «Эти двое не совсем тщательно отработали законы и искусство управления». 
 
Подобная критика крайних легистских представлений о насилии как единственном способе и критерии управления сочетается в учении Хань Фэя с попыткой наряду с наказательным законом учесть роль и иных регулятивных начал и принципов. Поэтому он, обращаясь, например, к воззрениям конфуцианцев, стремился к определенному сочетанию некоторых их идей с легистскими представлениями. 
 
Ряд суждений о необходимости изменений законов в соответствии с изменившимися требованиями времени имеются в названной легистской работе «Рассматривать все по нынешнему времени». «Любой закон прежних правителей,– подчеркивал автор этого трактата, – был необходим в свое время. Время и закон развиваются не одинаково, и, пусть старые законы дошли до нас, все же копировать их нельзя. Поэтому следует выбирать из готовых законов прежних правителей (что нужно) и брать за образец то, чем они руководствовались при выработке законов».  
 
Попытки исторического подхода к закону придавали легистской концепции в целом большую гибкость и содействовали ее приспособлению к нуждам политической практики и законодательного процесса. Одновременно, как было сказано, предпринимались попытки легистской переинтерпретации ряда идей конфуцианства с целью использовать все идеологически влиятельные и значимые концепции управления в интересах бюрократически-централизованной власти. 
 
В результате всех этих усилий уже ко II в. до н.э. официальная государственная идеология в Древнем Китае совмещала в себе положения как легизма, так и конфуцианства, причем последнему нередко, по существу, отводилась роль привлекательного фасада и прикрытия. Подобный идейно-теоретический симбиоз различных концепций управления и правопонимания сыграл значительную роль во всем последующем развитии государства и права в Китае. 
 
 
 
 
Заключение. 
 
Как видно из всего вышесказанного, экономическая мысль Китая развивалась неравномерно. 
 
Конечно, во всех течениях много схожего, но также там много и расхожего. Некоторые идеи противоречат друг другу, а это лишь доказывает, что в древнем Китае проблема толкования идеальной модели социально-экономического устройства общества являлась главной. 
 
В поисках идеального пути развития и систематизации знаний, люди выдвигали свои теории, свои методы и подходы. Но было во всех теория нечто общее, а именно - в древневосточных странах, уделялось внимание экономической политике государства. На Древнем Востоке эта тема стала основой для экономической мысли: считалось, что государство должно активно вмешиваться в экономическое развитие, рассматривались конкретные вопросы управления государственным хозяйством, экономикой страны в целом.  
 
А дальше каждая из школ по-своему трактовала, как будет выглядеть государственное вмешательство. 
 
Лично мне очень близка мысль Хань Фэя о том, «идеал правления - это когда подданные не могут постичь тайны управления». Я так же согласен с Конфуцием в вопросе разделения труда: «Правитель должен быть правителем, а подданный подданным». С одной стороны – это означает смирение со своим текущим положением, прекращение всех попыток самосовершенствования, а с другой стороны – каждый точно знал, что он должен делать. А если каждый знал свои обязанности, то по философии того же Конфуция – он должен самосовершенствоваться. А если так, то каждый будет выполнять свою работу лучше всех, и это уже приведет к расцвету государства.  
 
Мне лично понятны все направления, существовавшие в Китае. В каждом есть нечто такое, что заставляет поверить в правоту своей мысли, но каждое имеет свои недостатки, поэтому идея легизма о том, что нужно совместить некоторые направления очередной раз показывает, какими мудрыми были правители Востока.  
 
Таким образом, экономическая мысль Древнего мира, хотя и не сформировалась в самостоятельную отрасль знания из-за большого количества несоответствий, но поставила многие важные проблемы, и тем самым заложило основы для дальнейшего развития экономической науки. 

Список литературы: 
1.     http://lib.vvsu.ru/books/ 
 
2.     http://5ka.su/lections/economics/ 
 
3.     http://oodri.narod.ru/ei1.html 
 
4.     http://www.mystic-chel.ru/east/china/ 
 
5.     http://www.politology.vuzlib.net/ 
 
6.     Бартенев С.А. «История экономических учений», Москва 2009. 
 
7.     «История экономических учений: Учебник для вузов / Под редакцией В.С. Адвадзе», Москва 2002.