Античная философия Гераклита

Верно лишь то, что традиционное толкование философии Гераклита  как учения об абсолютной изменчивости делает эфесца иррационалистом, агностиком и субъективистом. В самом деле, если всеобщее изменение («все течет») исключает какое бы то ни было постоянство  и определенность, то об изменении  какого предмета или вещи может идти речь? На это обстоятельство обратил внимание еще Платон.

У Гераклита движение и  покой представляют собой такое  же единство противоположностей, как  борьба и гармония. Они не существуют друг без друга и проявляются  не иначе как друг через друга. Из положения философа о том, что  «в одну и ту же реку мы входим и не выходим», следует, что река равна  сама по себе (поэтому мы в нее  входим) и в то же время она  не равна сама себе (поэтому мы, как бы, не входим, не вступаем в нее). Река, конечно, все время течет, но это вовсе не значит, что  в ней нет ничего стабильного, постоянного, неизменного, за исключением самого течения и изменения. Если бы так рассуждал Гераклит, которому нельзя отказать в последовательности, то он не должен был говорить, что «в одну и ту же реку невозможно войти дважды», а должен был бы, как его ученик Кратил, превратно понявший своего учителя, сказать, что «в одну и ту же реку невозможно войти и однажды», т.е. что «мы никак не входим в одну и ту же реку». Между тем у эфесца четко сказано: «В одну и туже реку мы входим и не входим».

У Гераклита не только река, но и солнце постоянно и непрерывно обновляется. Но с другой стороны, нет  ничего более постоянного и неизменного, чем река, которая все время  течет, и солнца, которое все время  светит. Иначе говоря, текучесть  реки не исключает покоя, т.е. того, благодаря  чему река определенна, постоянна и  неизменна. Точно так же мы можем  сказать, что покой и определенность реки не исключает ее движения (течения), т.е. того, из-за чего река неопределенна, изменчива и непостоянна. К тому же Гераклит говорил: «Изменяясь, покоится (отдыхает)». Следуя стилю Гераклита, мы вправе сказать и обратное: «Покоясь (отдыхая), изменяется». Да и из изложенного нами выше следует, что эфесец говорил о гармонии в борьбе, о единстве в раздвоении, о постоянстве в изменении, о тождестве в различном, о вечном в преходящем, о ставшем в становлении. То, что гераклитовский образ реки связан с отвлеченным философским построением, что этот яркий «смыслообраз» является философемой, следует также из продолжения приведенного выше фрагмента а, где проводится параллель между рекой и человеческой жизнью: «В одну и ту же реку мы входим и не входим; существуем и не существуем». Иначе говоря, если в нас все было бы изменчиво и ничего постоянного и неизменного, если мы каждый раз были бы иными, т.е. совершенно отличными от самих себя, то о каком нашем реальном существовании могла бы идти речь? Точно также (продолжая в духе Гераклита) можно спросить: откуда берется наша «смертность», если наша жизнь неизменна, постоянна и не подвержена никаким изменениям? Солнце, утверждает Гераклит, «не только ежедневно новое, но вечно и непрерывно новое». Однако тот же Гераклит говорит: «Солнце не преступит меры, иначе его настигнут Эринии, блюстительницы Дике».

Если уж искать специфически гераклитовское в идее о всеобщем изменении, так или иначе признаваемой всеми греческими мыслителями, то оно заключается в признании эфесцем противоречивого единства движения и покоя, движущегося и покоящегося, становления и ставшего, а не в одностороннем отстаивании движения за счет покоя, не в голом признании динамики за счет статики, не в  зряшнем утверждении становления и отрицания ставшего. Это следует также из (часто упускаемой исследователями)  идеи Гераклита о мерности и упорядоченности, периодичности и цикличности всех изменений и превращений, в идее о регулируемости всего происходящего в мире всеобщим и вечным логосом. Это постоянство логоса, определяющего «меры» всех изменений и превращений, обусловливает возможность познания мира и всех вещей.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

III. Заключение

 

Решающее, главное и специфическое  в учении Гераклита Эфесского  – это его идея о диалектическом (противоречивом) единстве гармонии и  борьбы противоположностей, его идея о противоречивой природе вещей  и самого космоса, его философема о гармоничном едином, которое, расходясь, само собой согласуется (подобно  напряженной, определяемой равновесием  противоположно направленных сил гармонии лука и лиры).

Главной заслугой Гераклита  в истории диалектики является первая формулировка диалектического закона единства (гармонии) и борьбы противоположностей. Он предпринял попытку выразить в  субъективном логосе противоречивую природу  вещей и показать единство диалектики познания и диалектики мира. На этом пути он столкнулся с трудностями, которые не преодолены полностью и до настоящего времени. Речь идет о возможности отображения в логике понятий противоречивой сущности вещей, в том числе и противоречивой природы движения.

Гераклит выразил открытую им противоречивую природу вещей, их диалектику в образах-понятиях. В  этом заключается недостаток его  способа мышления, но в то же время  и его достоинство. Дело в том, что художественный образ при  всей его многозначности, «поливекторности»  и неопределенности обладает перед  понятием тем преимуществом, что  общее и единичное, противоположности  вообще, он бывает способен передавать одновременно и вместе. Гераклит великолепно  использовал смысловые и эмоционально-впечатляющие возможности наглядных образов, художественных сравнений и аналогий.

Облекая свои философские  идеи в художественные образы и наглядные  символы, он придал последним характер того, что называют смыслообразами. Настаивая на противоречивой природе  вещей и стремясь к адекватному  словесному воспроизведению этого  противоречия, Гераклит во имя открытой им истины нередко прибегал к парадоксам и замысловатым оборотам речи, что, как известно, вызвало недовольство со стороны Аристотеля.

Из сказанного выше очевидно, что «смыслообразы» и парадоксы  Гераклита вполне соответствуют  стилю его мышления, органически  связаны с его «мыслительной  методологией»; они не просто продукт  «интуитивно неосознанного» способа  мышления, как полагают одни ученые, или следствие его «наивности», как считают другие. Гераклита  меньше всего можно отнести к  числу тех, кто (выражаясь его  словами) не понимает того, о чем  говорит, или говорит «подобно спящим».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

IV. Список используемой литературы

 

1. «История античной диалектики»  / Под ред. М. А. Дынника,                                  З. А. Каменского, И. С. Нарского, В. В. Соколова  -  М., 1972

2. «История античной философии» / Под ред.  В. Ф. Асмуса - М., 1965.

3. «Материалисты древней Греции (собрание текстов Гераклита, Демокрита и Эпикура)» - М., 1955.

4. «Представления Гераклита о противоположностях». – «Историко-философский сборник» / Под ред.  Л. М. Семашко - М., 1969.

5. «Философия», учебник  / Под ред. В. Г. Кузнецова,  И. Д. Кузнецовой,            В. В. Миронова, К. Х. Момджяна - М., 2005.

6. «Философские и эстетические взгляды Гераклита Эфесского» / Под ред.   Ф. С. Кессиди - М., 1963.