Концепция программированного общества А.Турена

Ален Турен (р. 1925) — французский социолог, предпринял попытку на основе анализа социальных движений и социальных конфликтов найти общий теоретический подход к социологии современных обществ. Наиболее полно методологические и теоретические взгляды Турена отражены в его книге «Социология действия» (1965). Здесь он излагает свой подход — акционализм, дополняющий функционалистские и структурные концепции.

Акционализм Турена вырос из его исследований труда в духе Маркса — труда как принципа изменения человека и природы. Труд всегда содержит стремление к производству и контролю и понимается как историческое действие. Он становится идентичен действию в отношении перспективы изменения, движения. Анализ труда аналогичным образом может быть перенесен на действие. При этом действие всегда соотносится со смыслом, который придается некой ситуации.

Социология, по Турену, это не наука о реальности, а исследование социального действия. Предметом социологии Турен считает социальные отношения, которые, однако, нельзя увидеть в «чистом» виде, поскольку они всегда уже интерпретированы и находятся в движении. Целью социологии является понимание этого движения, а не каких-то структур, имеющих внесоциальное происхождение. Собственно предметом исследования социологии выступают не институты, а власть, влияние, соответствие и конфликт. Но обращение к силам общественного движения обусловливает также ориентацию на историчность общества и определяющих его классовых отношений

Историчностью Турен именует такое свойство общества, как самонаблюдение и самоопределение своей практики. Социолог, как и все интеллектуалы, является деятельным началом историчности, но он также в той или иной форме участвует и в классовых столкновениях, даже если теоретически не допускает этой возможности.

В своем анализе современных обществ, который содержится прежде всего в работе «Постиндустриальное общество» и отмечен сильным влиянием студенческого движения 1968 г., он констатирует: «На наших глазах возникают общества нового типа». Он называет такие общества постиндустриальными или технократическими, но чаще всего — программируемыми. Их признаком является то, что рост экономики, будучи доминирующим фактором, определяется теперь в первую очередь не экономическими условиями, а социальными силами, особенно способностью к планированию, организации и контролю. Основная проблема заключается не в эксплуатации как экономическом условии, а в отчуждении, которое Турен рассматривает в рамках общественных отношений: «Наше общество — это общество отчуждения, но не потому, что оно толкает людей в нищету или использует принуждение полицейского характера, а потому, что оно соблазняет, манипулирует, интегрирует».

Классовое общество XIX в. характеризовалось тем, что классы не просто различались с экономической точки зрения, но были различными сферами общества в социальном и культурном отношении; социальная напряженность была институционализирована лишь в малой степени из-за отсутствия политического контроля над процессом индустриализации; образ общества как в буржуазном сознании, гак и в пролетарском был ориентирован на будущее.

Этот образ общества перестал существовать в результате исчезновения различных в культурном отношении основ общественных классов, они превратились в бесформенную массу, из которой затем развились чисто экономические классы и заинтересованные группы. Нарастание значения организации, иерархии и бюрократии привело к разделению проблем организации и экономической власти, принимающей решения, и, как следствие, к разделению организационных и классовых конфликтов. Концентрация власти происходит из-за того, что ориентация на будущее связана не с накоплением как проявлением интереса какого-то класса, а с программированием, которое выражает интерес всего общества. В программируемом обществе господствующими группами становятся технократы, бюрократы и инженеры.

Новый социальный конфликт зреет не вне системы производства, а скорее в ее центре, поскольку информация, воспитание и потребление более тесно, чем прежде, связаны со сферой производства. Турен противопоставляет господствующим интересам в программируемом обществе частную жизнь как сферу, где человек может себя выразить наиболее полно; протест не должен ориентироваться на интересы потребления, поскольку они гоже имеют экономический характер. Культура, с одной стороны, должна распространяться и быть доступной для всех, но с другой — она должна стать критической.

Для классового общества с его разделением экономики и общества был также типичен раскол социального мышления, которое распалось на политэкономию и философию истории. В современном обществе, где экономическая деятельность является в большей степени результатом политики, чем хозяйственных механизмов, общественный анализ становится непосредственно социологическим; в программируемом обществе появляется социология решения и аналогично — социология протеста.

По мысли Турена, в настоящее время само понятие социологии сомнительно, поскольку исчезает понятие общества. Классической социологии, включая социологию Парсонса, соответствует понятие общества, которое является «лишь абстрактным переводом реальности национального государства, когда государство представляет нацию, в то время как общество — это сочетание институтов и действий, которые почти все возникают на уровне нации как синхронного экономического, политического, культурного и языкового целого». Это целое сегодня находится в состоянии распада, во-первых, потому что значительная часть нашей жизни имеет теперь не национальный, а транснациональный характер; во-вторых, потому что целое все меньше основывается на законном порядке и все больше напоминает своего рода менеджмент, а люди перестают чувствовать себя гражданами. И структурализм, и теория действия обходятся без понятия общества. Поэтому Турен призывает заменить понятие общества как предмета социологии на понятие социальных акторов и их отношений.

Турен в том значении, которое имеет процесс коммуникации в современной социологии, видит отражение того факта, что производство перемешается из сферы материальных благ в сферу символических благ. При этом понятия информации и коммуникации вступают в противоречие. Если информация предполагает манипуляцию средствами информации, распространение сведений о принятии решений, то коммуникация, напротив, — это обмен сообщениями между акторами, их взаимное согласие в понимании опыта жизненного мира. Такой приоритет коммуникации по отношению к информации как концентрированной целесообразности Турен считает общим для всех новых социальных движений. По мнению Турена, социальные движения заменяют также классы, становясь социальными акторами современности. Турен констатирует спад революционного мышления либо его деградацию до терроризма и возврат к утилитаризму, который он считает «точкой отсчета в системе координат социологического мышления». Социальное мышление разрушается. На первый план выходит вопрос: «Когда не существует трансцендентных принципов легитимации социального порядка, может ли быть социальная жизнь чем-то иным, чем сплетением интересов, монетарных отношений обмена, стратегий власти, способов обогащения и развлечения?»

Сам Турен уже видит проблески обновления социальной жизни и вместе с ней социологического мышления, которое преодолевает длительный и разносторонний кризис, сопровождающий

кризис разложения индустриального общества; это мышление основывается на отказе от претензий на господство и рационалистской концепции модернизации, которая до сих пор сопутствовала социологии.