Реформы и движение Гракхов

        Народный трибун, говорил он, лицо священное и неприкосновенное постольку, поскольку он посвятил себя народу и защищает народ. Стало быть, если он, изменив своему назначению, чинит народу обиды, умаляет его силу, не дает ему воспользоваться правом голоса, он сам лишает себя чести, не выполняя обязанностей, ради которых только и был этой честью облечен. Даже если он разрушит Капитолий и сожжет корабельные верфи, он должен остаться трибуном. Если он так поступит, он, разумеется, плохой трибун. "Но если он вредит народу, он вообще не трибун. Разве это не бессмысленно, чтобы народный трибун мог отправить консула в тюрьму, а народ не мог отнять власть у трибуна, коль скоро он пользуется ею во вред тому, кто дал ему власть? Ведь и консула и трибуна одинаково выбирает народ! Царское владычество не только соединяло в себе все должности, но и особыми, неслыханно грозными обрядами посвящалось божеству. А все-таки город изгнал Тарквиния, нарушившего справедливость и законы, и за бесчинства одного человека была уничтожена древняя власть, которой Рим обязан своим возникновением. Что римляне чтут столь же свято, как дев, хранящих неугасимый огонь?              Но если какая-нибудь из них провинится, ее живьем зарывают в землю, ибо, кощунственно оскорбляя богов, она уже не может притязать на неприкосновенность, которая дана ей во имя и ради богов. А значит, несправедливо, чтобы и трибун, причиняющий народу вред, пользовался неприкосновенностью, данной ему во имя и ради народа, ибо он сам уничтожает ту силу, из которой черпает собственное могущество. Если он на законном основании получил должность, когда большая часть триб отдала ему голоса, то разве меньше оснований лишить его должности, когда все трибы голосуют против него? Нет ничего священнее и неприкосновеннее, чем дары и приношения богам. Но никто не препятствует народу употреблять их по своему усмотрению, двигать и переносить с места на место. В таком случае и звание трибуна, словно некое приношение, народ вправе переносить с одного лица на другое. И можно ли назвать эту власть неприкосновенной и совершенно неотъемлемой, если хорошо известно, что многие добровольно слагали ее или же отказывались принять? Таковы были главные оправдания приведенные Тиберием.

         Друзья Тиберия, слыша угрозы врагов и видя их сплоченность, считали, что ему следует вторично домогаться должности трибуна, - сохранить ее за собой и на следующий год, и он продолжал располагать к себе народ все новыми законопроектами - предложил сократить срок службы в войске, дать гражданам право обжаловать решения судей перед Народным собранием, ввести в суды, которые состояли тогда сплошь из сенаторов, равное число судей- всадников и вообще всеми средствами и способами старался ограничить могущество сената, скорее в гневе, в ожесточении, нежели ради справедливости и общественной пользы. Когда же наступил день выборов и приверженцы Тиберия убедились, что противники берут верх, ибо сошелся не весь народ, Тиберий сперва, чтобы затянуть время, стал хулить товарищей по должности, а потом распустил Собрание, приказав всем явиться завтра. После этого он вышел на форум и удрученно, униженно, со слезами на глазах молил граждан о защите, а потом сказал, что боится, как бы враги ночью не вломились к нему в дом и не убили его, и так взволновал народ, что целая толпа окружила его дом и караулила всю ночь напролет.»

           «На рассвете человек, ходивший за курами, по которым римляне гадают о будущем, бросил им корму. Но птицы оставались в клетке, когда же прислужник резко ее встряхнул, вышла только одна, да и та не прикоснулась к корму, а только подняла левое крыло, вытянула одну ногу и снова вбежала в клетку. 
      Это напомнило Тиберию еще об одном знамении. У него был великолепный, богато украшенный шлем, который он надевал во все битвы. Туда незаметно заползли змеи, снесли яйца и высидели детенышей. Вот почему поведение кур особенно встревожило Тиберия. Тем не менее, услышав, что народ собирается на Капитолии, он двинулся туда же. Выходя, он споткнулся о порог и так сильно ушиб ногу, что на большом пальце сломался ноготь и сквозь башмак проступила кровь. Не успел он отойти от дома, как слева на крыше увидел двух дерущихся воронов, и хотя легко себе представить, что много людей шло вместе с ним, камень, сброшенный одним из воронов, упал именно к его ногам. 
Это озадачило даже самых бесстрашных из его окружения. Но Блоссий из Кум воскликнул: "Какой будет срам и позор, если Тиберий, сын Гракха, внук 
Сципиона Африканского, заступник римского народа, не откликнется на зов сограждан, испугавшись ворона! И не только позор, ибо враги не смеяться станут над тобою, но будут вопить в Собрании, что ты уже тиранн и уже своевольничаешь, как хочешь". В этот миг к Тиберию подбежало сразу много посланцев с Капитолия от друзей, которые советовали поторопиться, потому что все-де идет прекрасно. И в самом деле, вначале события развертывались благоприятно для Тиберия. Появление его народ встретил дружелюбным криком, а когда он поднимался по склону холма, ревниво его окружил, не подпуская никого из чужих.

         Но когда Муций снова пригласил трибы к урнам, приступить к делу оказалось невозможным, ибо по краям площади началась свалка: сторонники 
Тиберия старались оттеснить врагов, которые, в свою очередь, теснили тех, силою прокладывая себе путь вперед. В это время сенатор Фульвий Флакк встал на видное место и, так как звуки голоса терялись в шуме, знаком руки показал Тиберию, что хочет о чем-то сказать ему с глазу на глаз. Тиберий велел народу пропустить его, и, с трудом протиснувшись, он сообщил, что заседание сената открылось, но богатые не могут привлечь консула на свою сторону, а потому замышляют расправиться с Тиберием сами и что в их распоряжении много вооруженных рабов и друзей.

         Когда Тиберий передал эту весть окружающим, те сразу же подпоясались, подобрали тоги и принялись ломать на части копья прислужников, которыми они обычно сдерживают толпу, а потом стали разбирать обломки, готовясь защищаться от нападения. Те, что находились подальше, недоумевали, и в ответ на их крики Тиберий коснулся рукою головы он дал понять, что его жизнь в опасности, прибегнув к жесту, раз голоса не было слышно. Но противники, увидевши это, помчались в сенат с известием, что Тиберий требует себе царской диадемы и что тому есть прямое доказательство: он притронулся рукою к голове! Все пришли в смятение. Назика призвал консула защитить государство и свергнуть тиранна. Когда же консул сдержанно возразил, что первым к насилию не прибегнет и никого из граждан казнить без суда не будет, но если Тиберий убедит или же принудит народ постановить что- либо вопреки, законам, то с таким постановлением он считаться не станет, - Назика, вскочив с места, закричал: "Ну что ж, если глава государства - предатель, тогда все, кто готов защищать законы – за мной!" И с этими словами, накинув край" тоги на голову он двинулся к Капитолию. Каждый из шагавших следом сенаторов обернул тогу вокруг левой руки, а правою очищал себе путь, и так велико было уважение к этим людям, что никто не смел оказать сопротивления, но все разбегались, топча друг друга. Те, кто их сопровождал, несли захваченные из дому дубины и палки, а сами сенаторы подбирали обломки и ножки скамей, разбитых бежавшею толпой, и шли прямо на Тиберия, разя всех, кто стоял впереди него. Многие испустили дух под ударами, остальные бросились врассыпную. Тиберий тоже бежал, кто-то ухватил его за тогу, он сбросил ее с плеч и пустился дальше в одной тунике, но поскользнулся и рухнул на трупы тех, что пали раньше него. Он пытался привстать, и тут Публий Сатурей, один из его товарищей по должности, первым ударил его по голове ножкою скамьи. Это было известно всем, на второй же удар заявлял притязания Луций Руф, гордившийся и чванившийся своим 
"подвигом". Всего погибло больше трехсот человек, убитых дубинами и камнями, и не было ни одного, кто бы умер от меча»

            Как передают, после изгнания царей это был первый в Риме раздор, завершившийся кровопролитием и избиением граждан: все прочие, хотя бы и нелегкие и отнюдь не по ничтожным причинам возникшие, удавалось прекратить благодаря взаимным уступкам и власть имущих, которые боялись народа, и самого народа, который питал уважение к сенату. По-видимому, и теперь 
           Тиберий легко поддался бы увещаниям, и если бы на него не напали, если бы ему не грозила смерть, он, бесспорно" пошел бы на уступки, тем более, что число его сторонников не превышало трех тысяч. Но, как видно, злоба и 
"ненависть главным образом сплотили против него богачей, а вовсе не те соображения, которые они использовали как предлог для побоища. Что именно так оно и был? свидетельствует зверское и беззаконное надругательство над трупом Тиберия. Несмотря на просьбы брата, враги не разрешили ему забрать тело и ночью предать погребению, но бросили Тиберия в реку вместе с другими мертвыми. Впрочем, это был еще не конец: иных из друзей убитого они изгнали без суда, иных хватали и казнили. Погиб и оратор Диофан. Гая Биллия посадили в мешок, бросили туда же ядовитых змей и так замучили. Блоссия привели к консулам, и в ответ на их расспросы он объявил, что слепо выполнял все приказы Тиберия. Тогда вмешался Назика: "А что если бы Тиберий приказал тебе сжечь Капитолий?" Сперва Блоссий стоял на том, что Тиберий никогда бы этого не приказал, но вопрос Назики повторили многие, и, в конце концов, он ответил: "Что же, если бы он распорядился, я бы счел для себя честью исполнить. Ибо Тиберий не отдал бы такого распоряжения; не будь оно на благо народу". Блоссию удалось избежать гибели, и позже он отправился в Азию, к Аристонику, а когда дело Аристоника было проиграно, покончил с собой.

          В сложившихся обстоятельствах сенат считал нужным успокоить народ, а потому больше не возражал против раздела земли и позволил выбрать вместо Тиберия другого размежевателя. Состоялось голосование, и был избран Публий Красе, родич Гракха: его дочь Лициния была замужем за Гаем Гракхом. Правда, Корнелий Непот утверждает, будто Гай женился на дочери не Красса, а Брутатого, что справил триумф после победы над лузитанцами . Но большинство писателей говорит то же, что мы здесь.

           Народ, однако, негодовал по-прежнему и не скрывал, что при первом же удобном случае постарается отомстить за смерть Тиберия, а против Назики уже возбуждали дело в суде. Боясь за его судьбу, сенат без всякой нужды отправил Назику в Азию. Римляне открыто высказывали ему при встречах свою ненависть, возмущенно кричали ему в лицо, что он проклятый преступник и тиранн и что наиболее чтимый храм города он запятнал кровью трибуна - лица священного и неприкосновенного. И Назика покинул Италию, хотя был главнейшим и первым среди жрецов, и с отечеством, кроме всего прочего, его связывало исполнение обрядов величайшей важности. Тоскливо и бесславно скитался он на чужбине и вскорости умер где-то невдалеке от Пергама. Можно ли удивляться, что народ так ненавидел Назику, если даже Сципион Африканский, которого римляне, по-видимому, любили и больше и заслужённее всех прочих, едва окончательно не потерял расположения народа, за то что, сначала, получивши под Нуманцией весть о кончине Тиберия, прочитал на память стих из Гомера: «Так да погибнет любой, кто совершит подобное дело» впоследствии же, когда Гай и Фульвий задали ему в Собрании вопрос, что он думает о смерти Тиберия, отозвался о его деятельности с неодобрением. Народ прервал речь Сципиона возмущенным криком, чего раньше никогда не случалось, а сам он был до того раздосадован, что грубо оскорбил народ.

           Политическая деятельность Тиберия Гаркха длилась всего лишь несколько месяцев, но своими реформаторскими законопроектами он всколыхнул все римское общество и государство, дал толчок развитию бурных событий, которые еще древний историк Аппиан считал началом периода гражданских войн в римской истории.

 Социальные и политические изменения в Римской республике

после смерти Тиберия Гракха

После смерти Тиберия нарушилось сохранявшееся веками гражданское равновесие. Конечно, изначально в этом была повинна неуемная алчность богачей. Тиберий был силой при жизни: в нём видели избавителя, за ним ходили тысячные толпы²². Но свою пагубную роль сыграли и противозаконные действия трибуна. Безраздельное господство богатых землевладельцев, скупавших, а иногда просто захватывающих земельные участки, и разорение мелких земледельцев²³ вызывало острое недовольство широких слоёв свободного населения, которое требовало проведения реформ, направленных на оздоровление государственного строя, укрепление внутреннего единства римского общества. Положение усугублялось тем, что крупные землевладельцы предпочитали пользоваться рабским трудом, находя его более выгодным, чем труд свободного наёмного работника²⁴. Таким образом, складывалась ситуация, грозившая социальным взрывом: главные защитники римской государственности – простые римские земледельцы - стали с меньшим желанием идти в войско.

        Три великих проблемы эпохи требовали решения: аграрный вопрос, демократизация политического строя и наделение правами гражданства италиков. И все мероприятия Гай Гракха были определены именно этими тремя основными задачами²⁵.

       Среди законов, которые предлагал Гай, угождая народу и подрывая

могущество  сената,   один   касался   вывода   колоний   и,   одновременно,

предусматривал раздел общественной земли между бедняками, второй заботился  о воинах, требуя, чтобы их снабжали  одеждой  на  казенный  счет,  без  всяких вычетов из жалования, и чтобы никого  моложе  семнадцати  лет  в войско  не призывали²⁶. Закон о союзниках должен был уравнять в правах  италийцев с римскими гражданами, хлебный закон -  снизить цены  на  продовольствие  для бедняков. Самый сильный удар по сенату наносил законопроект о судах. До тех пор судьями были только сенаторы, и потому они внушали страх и народу  и всадникам. Гай присоединил к тремстам сенаторам такое же число всадников,  с тем чтобы судебные дела находились в общем ведении этих шестисот человек.²⁷

Рассмотрим подробней начало мощного гракханского движения. Это законопроекты, предложенные народным трибуном 133 г. до н.э. Тиберием Гракхом. Он предложил провести аграрную реформу путём раздачи безземельным гражданам земельных участков и ограничения крупного землевладения до 500 югеров²⁸. Он предполагал ограничить право аренды «общественных полей», а все излишки общественных земель раздать безземельным римским гражданам. После упорной борьбы Тиберия с сенатом, как главным защитником крупных землевладельцев, законопроект был принят. Была образована комиссия из трёх человек(tres viri agri dividendi) «для размежевания и раздела полей»²⁹. В состав вошли сам Тиберий, его брат Гай и тесть Тиберия Аппий Клавдий. Работа комиссии чрезвычайно озлобила сенат, состоявший из крупных землевладельцев, и во время выборов народных трибунов сенаторы обвинили Тиберия в стремлении к тирании и к получению царской власти, что для республиканского Рима было серьёзным обвинением³⁰.

     Однако, несмотря  на убийство реформатора и преследование его приверженцев, сенату не удалось отменить его закон. Возмущение свободных безземельных граждан и насущная необходимость реформы для республики вынудила его продолжать работу аграрной комиссии. Плутарх сообщает нам об этом: «В сложившихся обстоятельствах сенат считал нужным успокоить народ, а потому больше не возражал против раздела земли и позволил выбрать вместо Тиберия другого размежевателя»³¹. По его данным, народ избрал Публия Красса. Хотя Аппиан приводит других лиц, избранных после смерти Тиберия и Аппия. На эти должности были выбраны Фульвий Флакк и Папирий Карбон³². Работа комиссии продолжалась несмотря на яростное сопротивление крупных землевладельцев. «А так как крупные собственники не торопились записывать за собой приходившиеся на их долю участки, то триумвиры для раздела земли стали привлекать их к судебной ответственности»³³. К тому же то, что при новом обмере земли некоторые должны были переселиться с участков обработанных на необработанные³⁴, что вынудило крупных землевладельцев пойти на обходной манёвр. Ссылаясь на произвол членов комиссии и недовольство многих землевладельцев, они сумели добиться поддержки крупнейшего политического деятеля того времени Сципиона Эмилиана, народного героя Римской республики, разрушившего Карфаген. Сципион же «просил поручить разбирать спорные вопросы не тем, кто производил раздел земли, а передать это дело другим лицам»³⁵. Таким образом, работа комиссии была заторможена, Сципион добился лишения её судебных функций. Демократическая партия оказалась в большом затруднении. Однако члены комиссии продолжали энергичную работу по наделению землёй малоимущих граждан. Сначала они раздали свободный фонд общественных земель, затем были изъяты захваченные участки, потом конфисковали землю не только у римских граждан, но и у латинских и у других союзников. Однако члены аграрной комиссии убедились, что дальнейшая работа по землеустройству невозможна без урегулирования ряда вопросов. И в период с 131 по 125 г. до н.э. удалось провести закон о тайном голосовании в народных собраниях, о праве народного трибуна быть избранным на эту должность на следующий год. Нобилитету не удалось ликвидировать реформу Тиберия, но в Риме в это время по распоряжению сената были сформированы особые комиссии для следствия и суда над сторонниками Тиберия. Некоторые его друзья были казнены, другие изгнаны³⁶. Однако эти гонения носили политический характер и не были продолжительными³⁷. Народ так ненавидел убийцу Тиберия, что виновник его гибели Великий понтифик Сципион Назика, кстати, приходящийся последнему двоюродным братом, вынужден был покинуть Рим, и вскоре умер на чужбине³⁸.