Языковая картина мира

 

 

                                    Языковая картина мира.

                                                   Резюме.

  Понятие языковой картины мира восходит к идеям В. фон Гумбольдта и неогумбольдтианцев (Вайсгербер и др.) о внутренней форме языка, с одной стороны, и к идеям американской этнолингвистики, в частности, так называемой гипотезе лингвистической относительности Сепира – Уорфа, – с другой.

       Гипотеза лингвистической относительности  (известная также как «гипотеза Сепира – Уорфа»), тезис, согласно которому существующие в сознании человека системы понятий, а, следовательно, и существенные особенности его мышления определяются тем конкретным языком, носителем которого этот человек является.

      Идею этничности языкового содержания Л.Вайсгербер нашел в учении В.Гумбольдта о внутренней форме языка. На его основе он и построил свою теорию языковой картины мира. К разработке понятия языковой картины мира Л.Вайсгербер приступил в начале 30-х годов.

    Термином «картина мира» Л.Вайсгербер пользовался уже в своей программной монографии «Родной язык и формирование духа», опубликованной в 1929 году, но в ней он еще не относил его к языку как таковому. Он указывал в ней лишь на стимулирующую роль языка по отношению к формированию у человека единой картины мира.

    В статье 1930 г. «Связь  между родным языком, мышлением  и действием» Л.Вайсгербер уже прямо вписывает картину мира в сам язык, делая ее его фундаментальной принадлежностью. Но в ней картина мира пока еще инкорпорируется лишь в словарный состав языка, а не в язык в целом. В статье Sprache “Язык”,(1931) он делает новый шаг в соединении понятия картины мира с языком, а именно - вписывает его в содержательную сторону языка в целом. “В языке конкретного сообщества, - писал он, - живет и воздействует духовное содержание, сокровище знаний, которое по праву называют картиной мира конкретного языка”.

    Со временем Л.Вайсгербер оставит в стороне объективную основу языковой картины мира и начнет подчеркивать ее мировоззренческую, субъективно-национальную, идиоэтническую сторону, проистекающую из факта, что в каждом языке представлена особая точка зрения на мир - та точка зрения, с которой смотрел на него народ, создавший данный язык.      

     Начиная с 50-х годов он стал все больше делать упор на «энергейтическое» (от «энергейя» В.Гумбольдта) определение языковой картины мира, поскольку воздействие языка на человека, с его точки зрения, в первую очередь проистекает из своеобразия его языковой картины мира, а не из универсальных ее составляющих.

       Позиция Л.Вайсгербера в решении вопроса о соотношении науки и языка оказалась более близкой к той, которую занимал в решении этого вопроса Б.Уорф (1897-1941). Б.Уорф выводил научную картину мира прямо из языковой, что неминуемо вело его к их отождествлению. Но между Л.Вайсгербером и Б.Уорфом здесь имеется и различие. Если американский ученый пытался поставить науку в полное подчинение от языка, то немецкий признавал это подчинение лишь частично - только там, где научная картина мира отстает от языковой.

     Л.Вайсгербер прибегал ко многим лексическим примерам, чтобы показать мировоззренческую зависимость человека от его родного языка. 

 

С.Г. Шафиков в своей работе пишет о том, что языковое мировидение это фикция, и говорить о своеобразной языковой модели мира каждого языка можно только в метафорическом смысле.

    Межъязыковые различия  не влияют на мировосприятие, наоборот,

различное восприятие мира архаическим  обществом создает архаичные же

модели в соответствие с языковой техникой того или иного языка.

    Архаичные модели мира  с течением времени уступают 

представлениям, которые находятся  ближе к научному мировоззрению.

    Язык не обладает творческой силой, способной создать свой

особый мир, наряду с концептуальной моделью (структурой, системой),

созданной мышлением, поэтому нельзя говорить  о языковом мировидении,

кроме как в метафорическом смысле.

    Языковая модель мира (языковое мировидение) есть в  лучшем 

случае метафора, в худшем – фикция, за которой стоит восхищение человека,

восторгающегося разнообразием форм концептуализации.

 

 

 

 

 

 

 

 

Литература:

1. Вайсгербер Й.Л. Родной язык и формирование духа / Пер. с нем., вступ. ст. и коммент. О. А. Радченко. – М.: Изд-во МГУ, 1993а. – 224 с.
2. Шафиков С.Г., Языковые узоры и мировидение, или есть ли душа у пейзажа? Языковые единицы в парадигматике и синтагматике. Часть I. Уфа, РИЦ БашГУ. – Уфа, 2007, 250-268.