Международная безопасность

Характер современных  военных конфликтов 

Современные военные конфликты  классифицируются в соответствии с  военно-политическими целями, применяемыми средствами вооруженной борьбы и  масштабами военных действий следующим  образом:  
    по военно-политическим целям:  
    справедливый, то есть не противоречащий Уставу ООН, основополагающим принципам и нормам международного права, ведущийся в порядке самообороны стороной, подвергшейся нападению;  
    несправедливый, то есть противоречащий Уставу ООН, основополагающим принципам и нормам международного права, подпадающий под определение агрессии и ведущийся стороной, предпринявшей нападение;  
    по применяемым средствам:  
    с применением ядерного и других видов оружия массового уничтожения;  
    с применением только обычных средств поражения. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Американские доктрины безопасности.

Видение проблем национальной безопасности в США имеет доктринальный  характер. Доктрина национальной безопасности в США – это интеллектуальный продукт, совокупность взаимосвязанных идей в области управления тенденциями, реальными и прогнозируемыми, для защиты постоянных интересов общества и государства.

Доктринальное видение национальной безопасности в США имеет следующую  структуру:

1. фундаментальные (постоянные) интересы, которые, по заявлению М.Олбрайт, неизменны в течение более чем 200 лет и (в ее же трактовке) заключаются в обеспечении безопасности, процветания и свободы американского народа;
2. миссия страны на данном этапе (это и есть доктрина, отражающая национальные интересы в конкретном понимании президента США);
3. конкретные целевые установки, разрабатываемые и достигаемые президентской “командой”, государственными структурами, группами влияния, коммерческими и неправительственными организациями, т.е., как прописано в нашем, российском законодательстве – субъектами национальной безопасности страны.

Следуя классификации американского  исследователя Ф.Нахта, концепции сводятся в четыре основные группы, которые образует пересечение двух альтернатив в трактовке национальных интересов США:

1. изоляционизм (выборочная вовлеченность) – глобальная вовлеченность в мировые дела;
2. опора на собственные силы (“односторонники”) – опора на международные организации и союзников (“многосторонники”-интернационалисты).

Сторонники опоры на международные  организации делятся на две группы. К первой из них относятся апологеты глобального лидерства США с опорой на международные организации и союзников США, которые должны помогать реализовывать глобальные устремления Вашингтона. Разработчики этой доктрины национальных интересов (У.Кристофер, Э.Лейк, П.Тарноф, М.Кеннеди, Р.Хаас) связаны с Демократической партией, а также крупнейшими межнациональными корпорациями, в которых ведущие позиции занимает еврейский капитал. Очень тихо в хоре этих заявлений звучат и идеи о необходимости возвращения к забытым принципам мирного сосуществования, конвергенции и т.д. (например, “мутуализма” Х. де Сантиса).

Вторая группа “многосторонников” выступает за необходимость четкого выделения наиболее важных интересов США в реальном времени, ориентируя на необходимость знать то, что относится к безопасности США, а что – нет. К сторонникам такого “аккуратного” подхода относятся деятели высшей американской бюрократии, как правило технократы-практики из Госдепартамента, Министерства обороны, ЦРУ и т.д. Доктрина выборочной вовлеченности разработана Г.Киссинджером, У.Мейнесом, Б.Бредли, отчасти З.Бжезинским, Ч.Купчаном, относящимися к демократам и финансируемыми из тех же источников (т.е. МНК). Таким образом, анализ альтернативных взглядов на национальные интересы США показал следующее.

1. Согласно большинству существующих доктрин США будет объективно генерировать для России системную и долговременную угрозу, вытекающую из стремления национальных американских компаний управлять процессами глобализации в интересах собственного сохранения и развития. Изоляционизм США для России несет угрозу, сопоставимую по катастрофичности с развалом СССР.
2. Столкновение глобальных интересов США и интересов России будет неизбежно. Формы и интенсивность такого столкновения (почти по Хантингтону, а точнее, Гумилеву) могут быть различными: от косвенных и неявных до открытой конфронтации.
3. Доктрина Б.Клинтона будет унаследована следующей американской администрацией в силу преемственности курса и сохранит в начале 21 века текущий уровень оперативных угроз в виде расширения НАТО, выдавливания РФ из Закавказья и Центральной Азии, проведения устрашающих операций в отношении потенциальных союзников России, закрытия для российских фирм американского рынка, информационных атак и т.д.
4. Ущерб РФ даже при сохранении существующего уровня угроз от деятельности США будет нарастать при сохранении тех же условий планирования в области национальной безопасности РФ. Это связано с отсутствием в России (со времен В.Ленина и, возможно, И.Сталина) доктринального мышления и формирования доктринально-управленческих, а не администрирующих документов в области национальной безопасности.
5. В этой связи тезис Президента РФ о перестройке мира по пути многополярности, отраженный в его “Послании...” в 1999 г., будет иметь силу лишь в том случае, если Россия будет отстаивать эту многополярность, которая не придет сама, всеми располагаемыми на настоящее и будущее время инструментами национальной мощи.

 

Рассмотренные выше взгляды  на кооперативную безопасность в  ее кантианской версии во многом исходят  презумпции, получившей широкое хождение в литературе, согласно которой чем  более демократичны государства, тем  меньше вероятность того, что они  будут воевать друг с другом (о  теории демократического мира см.: Кулагин. 2000).

Гипотеза «демократического  мира» в чем-то очень напоминает теорию, имевшую хождение в СССР, согласно которой социалистические государства, будучи миролюбивыми и  гуманными по их глубинной сущности, не склонны к войне вообще (за исключением оборонительных войн против империалистического агрессора) и  исключают войны друг против друга. Методологически сходными являются и доказательства. Во многом они  сводятся к тому, что, если демократические  страны были замечены в войне или  в вооруженном противостоянии друг с другом, это значит, что они  обе еще не вполне демократические (например, Греция и Турция), или же не совсем демократическая одна из них (Аргентина в конфликте с  Великобританией за Фолклендские острова), или же речь идет не о войне, так  как войной считается вооруженный  конфликт между государствами, в  котором гибнет не менее 1 тыс. человек. Вооруженное вмешательство США (например, Гренада, 1968) или же группы стран  НАТО (Югославия, 1999) во внутренние дела других государств объясняется необходимостью восстановления демократии. Как тут  не вспомнить похожие аргументы  по поводу вооруженных конфликтов между  странами социализма, например между  Китаем и Вьетнамом в 1970-е гг.: по официальной версии и исходя из комментариев советской публицистики, конфликт стал возможен потому, что  обе участвовавшие в нем страны еще не достигли уровня развитого  социализма. В свою очередь, вторжение  советских войск в Венгрию  в 1956 г. или в Чехословакию в 1968 г. обосновывалось необходимостью спасения социализма.

По сути, обе гипотезы – и «социалистического мира», и  «демократического мира» - имеют  известные основания в том, что  Р. Арон называл одними из структурных  измерений международной системы. С точки зрения Арона, гомогенные системы (системы с высокой степенью однородности с точки зрения политических режимов входящих в них государств, типа экономики, разделяемых ими  идеологических взглядов, культуры и  т.п.) являются более стабильными  и менее чреваты вооруженными конфликтами, нежели гетерогенные. И  действительно, по мере роста гомогенности, например, Западного мира в целом  и Западной Европы в частности, конфликты  между соответствующими странами становились  все более редкими. Сегодня трудно представить себе вооруженный конфликт между такими странами, как Франция, Германия, Великобритания, Испания и Португалия и т.п., нередко сталкивавшихся друг с другом на протяжении истории. И все же делать на этой основе широкие теоретические обобщения вряд ли возможно. Как пишет П. Аснер, «можно без колебаний говорить об упадке межгосударственных войн между развитыми странами». Однако, продолжает он, «признание этой явной тенденции должно сопровождаться бдительностью, с тем чтобы не поддаться двум искушениям: генерализации указанной тенденции, ее экстраполяции на всю планету или же на все формы насилия, и объяснению на основе одного-единственного фактора, в качестве которого выступала бы демократия» (Hassner. 2000. Р. 383). Один из выводов первооткрывателя в области науки о мирных отношениях Льюиса Ричардсона также заключался в том, что невозможно охарактеризовать государства по их сущности как воинственные или миролюбивые (см. об этом: Rasset & Starr. 1981).

Однако, это не помешало Джеймсу  Ли Рэй заявить о том, что, «поразительная простота гипотезы демократического мира и равным образом впечатляюще  простые доказательства в ее поддержку  в значительной степени объясняют  проявляемое к ней внимание» (Ray. 1997. Р. 51).

В свою очередь, Б. Рассет и  Х.Старр отмечают необоснованность утверждений о большем миролюбии  какой-либо конкретной формы организации  общества, экономики или правительства. Они показывают, что различные  исследование читуации, характерной  как для 20 в. так и для 18 и 19 вв., не установили причинно-следственной связи между тем, насколько часто  участвует государство в международных  войнах, и, например, наличием демократического или авторитарного политического  строя, рыночной или социалистической экономики (Rassett & Starr. 1981). Куинси Райт, один из крупнейших специалистов в  области исследований войн и вооруженных  конфликтов, утверждал: «Едва ли можно  ссылаться на статистику, чтобы показать, что демократии бывали реже вовлечены  в войны, чем автократии. Франция  была почти такой же воинственной, и когда она была республикой, и когда она была монархией  или империей. Великобритания занимает видное место в списке воинственных стран, хотя она по форме своего правления  в течении наиболее длительного  времени приближалась к демократии…  Более убедительную статистическую взаимосвязь можно установить, сравнивая  тенденцию к демократии в периоды  всеобщего мира и отхода от демократии в периоды всеобщей войны. Эта  взаимосвязь может, однако, доказать, скорее, что мир порождает демократию, чем то, что демократия порождает мир» (Wright. 1965. Р.841). Последнее замечание особенно важно, поскольку, теория демократического мира предполагает, что достижение мира требует всемирного распространения демократии.

Так, например, Р.Дж. Руммель  утверждает: «Нам следует осилить  нищету, расширить взаимопонимание, насадить общечеловеческие ценности, способствовать переменам, децентрализировать правительство, заострить внимание на стремлении меньшинства к самоопределению, институализировать разрешение конфликта  и пр., и пр.» (Rummel, 1997. К. 1).

Однако зададимся вопросом, как могут способствовать становлению  безопасного, а тем более кооперативного мира действия, направленные на децентрализацию  правительств суверенных государств. Могут ли они относится, например, к Франции – стране, гораздо  более централизованной, чем Соединенные  Штаты? Или к Китаю, где централизация  и однопартийность являются принципами государственного управления? Представим себе, что США «заостряют внимание»  на стремлении квебекских националистов  к отделению от Канады… вполне очевидно, что имеются в иду  другие страны, в одном случае менее  дружественные, а в другом  и  менее мощные: например страны СНГ. Эти страны, каждая из которых имеет, конечно, свои особенности, переживают трудный период перехода от тоталитаризма  к демократии. Многие раздираются  серьезными внутренними конфликтами, а в некоторых ( например, Россия, Таджикистан, несколько ранее –  Грузия, Молдова) такие конфликты  принимают характер вооруженных  столкновений. Повсюду обострены  национальные чувства, повсюду есть недовольство этнических меньшинств. Иначе говоря, во всех этих странах  переход к демократии сопровождается дестабилизацией всей системы политических и общественных отношений. Вмешательства  извне с целью поспешного «насаждения  общечеловеческих ценностей» вряд ли помогут изменить ситуацию к лучшему. В России, например, элементы подобного  вмешательства способствовали консолидации националистических сил в политическом классе страны и антизападных настроений среди населения, замедлению движения к рыночным отношениям и либеральной  демократии, которое вначале затормозилось, а затем подверглось серьезной  корректировке.

Таким образом, даже если вывод  о демократическом мире действительно  верен (хотя его теоретические основания  и эмпирические коннотации все еще  нуждаются в дальнейшем исследовании), опыт стран, находящихся в стадии перехода к демократии, говорит о том, что такой переход чреват конфликтами. «Следовательно, - пишут Дж. Снайдер и С. Ван Эвера, - американская политика распространения демократии фактически может скорее способствовать распространению вооруженных конфликтов в мире, нежели наоборот. …Вместо бездумного распространения демократии в глобальном масштабе Соединенным Штатам следует определять условия, при которых мирный переход к демократии наиболее осуществим, и содействовать обеспечению таких условий в демократизирующихся государствах» (Snyder, Van Evera. 1998. Р. 52).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ЛИТЕРАТУР

 

1. Цыганков П. А. «Теории международных отношений» Москва 2002. Изд. «Гардарики»
2. Торкунов А. В. «Современные международные отношения» Москва 1999.
3. Самуэль Гласстон, Филип Долан, «Характеристики ядерного оружия» (The Effects of Nuclear Weapon), 1977.
4. А.И. Иойрыш «О чем звенит колокол» 1991.
5. Косолапов Н.А. «Национальная безопасность в меняющемся мире» // «Мировая экономика и международные отношения» 1992 №10.
6. Богатуров А. Д. Великие державы на Тихом океане. Москва 1997.
7. Концепсия национальной безопасности Российской Федерации// www.ng.ru 
8. В.В. Ильин «Политология» Москва 1999. Изд. «Университет» 
9. Военная доктрина Республики Беларусь, http://www.mod.mil.by/doktrina.html
10. Концепция Национальной безопасности США, http://constitutions.ru/archives/5602