Биография великого российского литератора Павла Петровича Бажова

"Зауголышный житель", сосед Смородинцева, маленький чиновник  горного ведомства Полиевкт Егорыч, настойчиво внушал Бажову мысли  о могуществе и упорстве русского  народа. Имея в виду историю Екатеринбурга, он обобщал: "Ох, и твердой у нас народушко! Ох, и твердой! К чему прильнет, никак его не оторвешь и ничем не испугаешь". Старик много знал, был прост, приветлив, и десятилетний Бажов с интересом и большой пользой для себя слушал его.

Особенно существенным было влияние Н. С. Смородинцева. Впоследствии (1934) Бажов назвал ветеринара своим "первым революционным учителем".

По окончании училища 14-летний Бажов поступил в Пермскую духовную семинарию. Он обучался в ней  шесть лет. Шли уже 90-е годы. Общественный подъем в стране сказался и на бурсе. Некторые из бурсаков находили путь в социалистические кружки. У пермских семинаристов была своя, тайная библиотека, содержавшая запретные книги. Наряду с народническими там были и марксистские работы. Павел Бажов почти три года "заведовал" библиотекой. В семинарские годы он прочитал книгу Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства". Сильное воздействие оказали на Бажова идеи историка А. П. Щапова, с которыми впервые юноша познакомился еще в Екатеринбурге через Н. Смородинцева.

В 1899 году Бажов окончил  Пермскую семинарию - третьим по сумме  баллов. Настало время выбора пути в жизни. Предложение поступить  в Киевскую духовную академию и учиться  там на полном содержании было отвергнуто юношей. Он мечтал об университете. Однако путь туда был закрыт. Прежде всего потому, что духовное ведомство не хотело терять свои "кадры": выбор высших учебных заведений для окончивших семинарии был жестко ограничен: Дерптский, Варшавский, Томский университеты - вот и все.

Бажов решил учительствовать  в начальной школе д. Шайдурихи  под Невьянском, в районе, населенном старообрядцами. Но инспектор потребовал, чтобы воспитанник духовной семинарии  преподавал не только "светские" предметы, но и "Закон Божий". Бажов не мог на это согласиться. Такое согласие исключало возможность близости с местным населением и воздействия на него в духе щаповско-кельсиевской программы. Значит, здесь незачем было оставаться.

Как раз в это время  открылась вакансия в Екатеринбургском духовном училище. И Бажов вернулся туда - теперь уже в качестве преподавателя русского языка.

Позднее Бажов пытался  поступить в Томский университет, но не был принят.

В Екатеринбурге возобновилась  связь Бажова с давним его "старшим приятелем" Н. С. Смородинцевым. Ветеринар был интересным человеком, близким к народу. О широких духовных запросах свидетельствовала его обширная личная библиотека. В повести "Дальнее-близкое", выведя своего старшего товарища под именем Алчаевского, Бажов говорит о нем: "шумливый, кипучий, всегда чем-нибудь взволнованный". Один из героев повести Полиевкт Егорыч любовно называет его "Громилой". В. А. Бажова - жена Павла Петровича отзывалась о ветеринаре как о "человеке горячем".

В 1907 году П. Бажов перешел в епархиальное (женское) училище, где до 1914 года вел занятия по русскому языку и временами - по церковнославянскому и алгебре.

В 1905 году Бажов был  арестован, пробыл в тюрьме две недели "за участие в учительском союзе". Он был убежден, что трудился для блага народа, и считал себя революционером - "анархо-народнического толка".

В 1934 году Павел Петрович вспоминал, что в 1905 году на одном  из митингов в Екатеринбурге его  познакомили с Я. М. Свердловым. Знакомивший  так отрекомендовал Бажова: "Очень  своеобразный чудак, который рассчитывает, что рабочему классу помогут старообрядческие толстосумы". Выше было упомянуто, что в семинарии Бажов читал Ф. Энгельса. С трудами Маркса и Ленина он познакомился позднее, в годы учительской работы. Неизбежно приходилось задумываться о соотношении марксизма и щаповско-кельсиевских взглядов. До 1917 года Бажов пытался "примирить" их. Позднее он понял "всю ребячливость... установки на старообрядчество как революционную силу".

В 1911 году Бажов женился  на выпускнице епархиального училища Валентине Александровне Иваницкой. Брак был основан на любви и единстве устремлений. В этом плане характерно не только школьное сочинение Валентины Иваницкой, цитированное выше, но и стихотворение Павла Петровича, преподнесенное им невесте в день свадьбы. Вот концовка этого стихотворения:

Об руку смело идем мы вперед,

Крепкую веру храня, -

Рано иль поздно, а все же взойдет

Русского счастья заря.

Если же нам суждено не дойти,

Оба погибнем на честном пути.

Павел Петрович занимался  изучением Великой Крестьянской войны. Его интересовала в пугачевском восстании идейная сторона дела - то, что у старообрядческой части восставших выражалось девизом: "крест и борода".

Устойчивым был интерес  Павла Петровича к этнографии, краеведению, фольклору. На протяжении полутора десятков лет Бажов во время летних каникул ходил или на велосипеде ездил по Уралу, знакомился с бытом и экономикой края, вел фольклорно-этнографические записи, рассчитывая заинтересовать ими Академию наук, и, что особенно существенно, изучал жизнь и настроения трудящихся.

Когда началась первая мировая  война, у Бажовых уже росли  две дочери. В связи с материальными  затруднениями супруги переселились в г. Камышлов, поближе к родственникам  Валентины Александровны. Павел  Петрович перевелся в Камышловское духовное училище.

В одной из анкет (12.IV.1942 г.) Бажов сообщает, что в Камышловском училище он служил до апреля 1917 года, а затем - "работа по выборам. Совдеп, городская управа, уезд-исполком". 23 августа 1917 года он был избран городским  головой, что со стороны лиц, "имеющих недвижимую собственность", немедленно вызвало протест, направленный ими в Пермь, губернскому комиссару Временного правительства. Авторы письма с возмущением сообщали, что "избранный городской голова П. П. Бажов с товарищем своим Н. А. Удниковым призывают рабочих Алафузовского завода к всеобщей забастовке", и требовали отменить выборы.

Бажов писал, что в  то время, несмотря на установившуюся уже связь с камышловскими  большевиками - работниками паровозного  депо Подпориным, Жуковым и др., он еще "партийно не определился". Действительно, до осени 1917 года он иногда, по его словам, "блокировался с левыми эсерами", что впоследствии, в 1933 году, послужило поводом для возбуждения персонального дела против Бажова. В своих письменных объяснениях Павел Петрович подтверждал, что в камышловских газетах он неоднократно был назван эсером, хотя "к партии эсеров никогда не принадлежал". В условиях засилья кадетов в Камышлове мнимое эсерство было формой маскировки для проведения большевистской линии. Бажов писал: "камышловские большевики группировались вокруг меня". Приведя многочисленные факты, говорящие о характере его деятельности, он утверждал: "моя работа шла по апрельским тезисам В. И. Ленина, а не по директивам эсеров". И далее: "...повседневная практика моей работы расценивалась как большевистская, и в по-Октябрьский состав уездного совдепа я проходил уже от большевиков". Членом коммунистической партии Бажов стал с 1 сентября 1918 года.

Когда началась гражданская  война, Бажов добровольцем вступил в Красную Армию, редактировал газету политотдела 29-й дивизии "Окопная правда", был секретарем партячейки штаба дивизии. Он отступал вместе с армейскими частями до Перми, где в ночь с 25-го на 26 декабря 1918 года был взят в плен белогвардейцами, а дней через пять бежал. Бежать пришлось на восток, в колчаковский тыл. Бажов дрался с белыми в сибирских партизанских отрядах. Под именем Бахеева" выполнял работу подпольщика-организатора и красного разведчика в районе города Усть-Каменогорска. 15 декабря 1919 года при его непосредственном участии партизанское соединение освободило город от белогвардейцев еще до подхода Красной Армии и восстановило там Советскую власть.

Проведенной в феврале 1920 года в Усть-Каменогорске регистрацией было установлено, что в городе имелось всего лишь 28 коммунистов. Грамотных людей было совсем мало. Бажов выполнял многочисленные обязанности. Он редактировал газету "Известия Уревкома" ("Советская власть"), руководил народным образованием, был председателем уездного профбюро, заведовал информационным отделом Военно-революционного комитета. В архиве писателя сохранился, в числе других документов, например, мандат от 21/Х 1920 года № 10506, в котором, в частности, сказано:

"Дан сей т. Бахееву  в том, что он назначается... особо-уполномоченным Упродкома на Усть-Каменогорский район: волости Георгиевская, Мариинская, Колбинская, Троицкая, Чарская, Сулжаринская. Ему вменяется в обязанность: немедленно, в порядке боевого приказа, приступить к усиленной ссыпке причитающегося к сдаче из района по разверстке хлеба... Привлекать к работе всех партийных и ответственных работников данного района независимо от занимаемой должности. Производить аресты и смещения волостных и сельских Советов и отдельных граждан... Назначать - на места арестованных - работников органов волостной и сельской власти нового состава в волостные и сельские Ревкомы по своему усмотрению"... Мандат имеет четыре подписи: Чрезвычуполгубпродсовещания, зам. Предукомпарта, Предуисполкома, Упродкомиссар.

Заместитель Предукомпарта  подписался потому, что председателем Усть-Каменогорского уездного и городского партийного комитета был сам Бахеев-Бажов.

Каким-то образом его  хватало на все. При прямом участии  Бажова была подготовлена первая национальная группа учителей - 87 человек и направлена в аулы обучать казахов грамоте на их родном языке. Бажов создал мусульманскую драматическую труппу из 23 человек для развертывания национальной художественной самодеятельности. Всего не перечтешь. И еще следует учесть, что всякое дело приходилось именно начинать. Чтобы, например, редактировать газету, нужно было ее создать, восстановить типографию, а для этого с помощью местных рабочих найти и извлечь из Иртыша газетные шрифты, затопленные белогвардейцами при отступлении.

Осенью 1920 года Бажов  был избран членом Семипалатинского губернского комитета партии и переехал в Семипалатинск. Ему было поручено руководить губернским советом профсоюзов. Но и здесь он выполнял поручения, выходящие за рамки должности. В архиве писателя имеется, например, такой мандат:

"Предъявитель сего  т. Бахеев назначен членом выездной  сессии Семипалатинского губревтрибунала".

И видимо, не случайно реальная и в то же время как будто  легендарная деятельность Бажова-Бахеева  в районе Усть-Каменогорска и в  самом городе послужила материалом для художественных произведений. Бажова легко "опознать" в образе Павла Петровича Батенина в романе Н. Анова "Пропавший брат" (1941). Бахеев является одним из действующих лиц и в романе Е. Пермитина "Первая любовь". В обоих романах Бажов выступает как отважный партийный руководитель и мудрый наставник.

Бажов имел все основания  с гордостью говорить о своей  деятельности 1917-1920 годов: "Это была наиболее трудная, напряженная и  самая эффективная полоса моей партийной  работы". Вот почему Д. А. Кунаев в  докладе о 60-летии Казахской ССР и Компартии Казахстана назвал Павла Бажова в числе тех замечательных людей, "кто в годы революции и гражданской войны с винтовкой, плугом, букварем утверждал новую жизнь на казахстанских просторах, проявляя высокие интернациональные качества, стойкость, мужество и героизм".

2. ЖУРНАЛИСТ ПЕРВОГО ПРИЗЫВА

В 1921 году Бажов заболел  и с разрешения Сиббюро ЦК партии вернулся на Урал.

В мае 1921 года он становится редактором камышловской газеты "Красный  путь". А в октябре 1923 года по вызову обкома партии Павел Петрович, после девятилетнего отсутствия, вернулся в Екатеринбург для работы в только что созданной "Уральской областной крестьянской газете". Значение такой газеты можно оценить, если учесть, что Уральская область тех дней, с центром в Екатеринбурге, была громадной, она объединяла территории пяти современных областей: Свердловской, Челябинской, Пермской, Тюменской, Курганской. Бажов был секретарем редакции, заведовал отделом писем.

Работы было невпроворот. Газета только формировалась, коллектив учился газетному делу и упорно искал, нащупывал пути к сознанию и чувствам крестьян. Для этого использовались разнообразные формы агитации и средства привлечения подписчиков. В частности, лучших распространителей газеты премировали, а читателям, в зависимости от срока подписки, вручалось то или иное количество билетов газетной лотереи. В День печати, ежегодно, в передовом по подписке районе разыгрывались в лотерее разные предметы хозяйственного обихода; в числе выигрышей бывали и такие, как лошадь, корова, веялка, сепаратор, швейная машинка. В короткие сроки молодой коллектив нашел самое близкое крестьянскому читателю содержание и нужные формы его подачи, нужный язык. Популярность газеты росла стремительно. Создавался широкий селькоровский актив. Достаточно сказать, что осенью 1927 года только в одном Свердловском округе имелось 540 селькоров.

Чтобы активизировать корреспондентов  и поучить их газетному делу, в 1925 году сотрудники редакции издали сборник "Селькор". Открывался он статьей ответственного редактора Ф. Михайлова "Вместе с партией и Советской властью", в которой он призывал селькора "быть общественником", "помнить, что селькор... общественный ходатай и заступник". Пусть "газеты будут делать для себя сами рабочие и крестьяне", - писал автор.

Уже в 1926 году газета, едва отметившая свое трехлетие, получила почти 69 тысяч писем. В иные дни приходило  до 200-225 писем.

К концу 20-х годов Бажов  все чаще обращается к теме коллективизации  сельского хозяйства ("В новой  деревне. Что уже получили любинцы от своего объединения", 1928; "Мелочи колхозной жизни", 1928; "Танина проверка", 1929). С деловой заинтересованностью партийного человека изучает он причины недостатков в работе колхозов, настойчиво подчеркивая, что ключ к решению вопросов колхозного строительства - в правильном подборе руководящих работников.

Бажов ополчался на все, что мешало строительству новой  деревни. Так, в статье "Оборвем  паутину кулацких сплетен" (1929) разоблачался антисоветский смысл распространявшихся кулаками слухов, что Урал якобы будет отдан американским капиталистам. Разъяснив характер политики СССР, наших отношений с буржуазными странами, Бажов заключил статью словами:

Павел Петрович вспоминал: "За годы своей газетной работы писал  немало, от передовой до самой простенькой информации".

Литературное значение очерков о Любиной несомненно, хотя и написаны они неровно. Характерные  особенности бажовской манеры очеркового письма здесь очень наглядны. Искусное включение статистического материала, тщательно подобранного, поданного броско и убедительно. Экскурсы в прошлое края. Документы современности: акты, протоколы, крестьянские письма. Яркие картинки общественной жизни, быта крестьян. Интересные портретные и пейзажные зарисовки. Выразительные диалоги с использованием местной диалектной лексики и фразеологии. Наконец, стихи - от полных восторга перед "неистовой новью" строк безвестного деревенского поэта, от частушек, приветствующих колхозную новь, до "высиженной на печке" кулацкой элегии на тему: "...и мое бы не трогал никто никогда".