Свадьба в Туркмении

Свадьба в туркмении

Крупнейший семейный праздник туркмен  со всеми локальными различиями она  подробно описана в этнографической  литературе.

Прежде  чем приступить к описанию свадебных  обрядов, имеющих развлекательно-игровое  значение, приведем краткие сведения об основных свадебных церемониях.

После предварительной договоренности между родственниками жениха и невесты  начинался цикл предсвадебных обрядов. Родственники жениха готовились к свадьбе  задолго до нее. На совете («генеш той») близкие родственники, друзья, соседи обговаривали все, что необходимо было для такого торжественного случая.

Односельчанам специальных, персональных приглашений  к свадьбе не присылали: глашатай (джарчы) с утра оповещал о ней весь аул. Родственников и сородичей, живущих в других аулах, гонцы извещали о свадьбе за несколько дней.

По установившейся традиции день свадьбы  назначали обязательно в «удачный день» («сэхетли гун»). У туркмен среднего течения Амударьи таким днем обычно был понедельник. Благоприятными месяцами считали курбан, мерет, рамазан. Тем не менее в земледельческих районах свадьбу, как и другие торжества (некалендарные), приурочивали к осени, когда люди были свободны от сельскохозяйственных работ.

В восточных районах Туркменистана  за девять дней до свадьбы, то есть до переселения  девушки в дом жениха («гыз гечурмек»), называющееся в этнографической литературе дислокальным переселением, готовили приданое невесты («докуз») 3 : одежду, ковры, ковровые мешки, сумы, предметы домашней утвари и др.

Основная часть торжества проходила  в доме жениха. Исключение составляли эрсаринцы, у которых свадьбу в одинаковой степени отмечали обе стороны, хотя все расходы нес жених.

Свадьба начиналась в доме невесты, куда собирались все односельчане. В ауле невесты  забивалось такое же количество голов  скота, сколько и в доме жениха (по 10 баранов в каждом).

Рано  утром к невесте приходили  ее подруги и сверстницы, которые  старались развеселить ее: пели свадебные  песни («еленлер»), играли на гопузе (губной музыкальный инструмент). В Саятском, Керкинском и Карабекаульском районах были популярны свадебные песни («Бленлер», «Той айдымлары»).

Снохи невесты в этих песнях в  шуточной форме воспевали выдуманные и действительные положительные  и отрицательные качества жениха и его близких; им отвечали снохи  жениха, приехавшие со свадебным поездом  за невестой.

Свадебные песни («еленлер», «яр-яр») интересны по содержанию и своеобразны по исполнению, однако изучены они весьма слабо. В каждом ауле есть женщины, профессионально исполняющие свадебные песни.

Согласно традиционным свадебным  обычаям, ко времени прихода свадебного каравана в комнату невесты «врывалась»  ее сноха (у салыров она называлась гелинапа, у текинцев и иомудов — енге) и старалась накинуть на нее накидку-халат («пуренжек»).

Подруги невесты старались помешать этому. После неоднократных бесполезных  попыток сноха прибегала к  нехитрым уловкам: говорила, например, что она забыла свою иголку в тюбетейке  невесты, хочет ей сказать что-то очень важное и т. д. В конце  концов она обращалась за помощью к 3—4 женщинам: они расталкивали подруг невесты и насильно набрасывали на нее накидку. Борьба не прекращалась вплоть до прихода свадебного каравана.

Снохи невесты и жениха у туркмен  на свадьбах играют чрезвычайно важную роль; они принимают участие в  торжестве, устанавливают первые контакты между молодоженами и др.

Свадебный поезд, или караван («гелналыжы») текинцев имел чрезвычайно живописный вид: на разнаряженных верблюдах в кедбеже (специально украшенная будочка-паланкин для невесты, сооружаемая на верблюде) сидели празднично одетые женщины, а впереди, сзади и с боков ехали всадники. На каждом верблюде висели две боковые кеджебе («ян кежебе»). Для невесты сооружали особую кеджебе («дик кежебе»), по краям которой свисала разноцветная бахрома. На шею верблюду прикрепляли колокольчик.

Верблюдов нагружали приготовленными  заранее сдобными лепешками, предназначенными для родственников и односельчан  невесты. У приамударьинских туркмен  (эрсары, сакары, каркыны и др.) всадники, сопровождавшие караван, не были вооружены. В XIX в. у текинцев и сарыков всадники выполняли роль охраны.

В условиях усиленной межплеменной и  феодальной розни эти меры предосторожности были не лишними. После присоединения  края к России, когда необходимость  в охране свадебного каравана почти  отпала, всадники использовали свои ружья  чисто символически.

У сарыков Иолотани свадебное шествие проходило таким образом. В день свадьбы отец жениха объявлял о снаряжении свадебного каравана, в котором могли принять участие все желающие и имеющие верблюда или коня. Иногда собиралось до 70 всадников. Особенность сарыкской свадьбы — отсутствие в свадебном шествии женщин, за исключением снохи жениха, которая у всех туркмен сопровождала молодых во время свадьбы и играла роль посредницы.

Шествие останавливалось приблизительно в полукилометре от аула невесты. О прибытии каравана сообщала сноха («енде»). После получения известия близкие невесты начинали готовиться к встрече каравана.

Мать  невесты приглашала женщин и соседских  девушек, которые спешно наряжали невесту.

У сарыков в отличие от других туркмен почти полностью отсутствовало «ложное сопротивление» уводу невесты. Мать и подруги невесты направлялись навстречу прибывшим. К ним выезжал жених на коне с красивой сбруей («ала гайыш») и его старший брат.

Невесту сажали сзади жениха на специально приготовленное мягкое сидение. В это  время за узду коня жениха держала  сноха невесты и не отпускала  ее до тех пор, пока не получала положенную награду («енде хакы»): отец жениха одаривал ее отрезом на платье или же деньгами. После благословлений и напутствий жених с невестой в окружении каравана отправлялись в обратный путь.

Аналогичный обряд бытовал у  малоазиатских туркмен и юрюков: невесту сажал на коня и вручал ее прибывшим дед невесты или ее старшие братья. Затем на обратном пути каждый, кто останавливал коня или верблюда, на котором сидела невеста, получал подарок от свекра или свекрови невесты.

Когда свадебное шествие отправлялось в аул жениха, мальчишки забрасывали  его камнями, палками, комьями земли  и т. д. Это характерно для текинской  свадьбы, а сарыки, по-видимому, заимствовали это уже в более позднее время.

Иначе происходил увоз невесты у эрсаринцев (он во многом похож на текинский обряд). В свадебном шествии участвовали мужчины и женщины. В борьбу за невесту вступали только женщины, что говорит о несерьезном, шуточном характере борьбы за обладание, невестой. Женщины так же, как и у текинцев, «врывались» в комнату, где сидела невеста, и старались вынести ее из комнаты на руках. Подружки стремились помешать этому. У входа, у постеленного на землю ковра, стояли мужчины. После долгой и утомительной борьбы невесту выносили из комнаты и сажали на ковер, который вместе с невестой уносили. Этот обряд с давних пор бытовал у южных туркмен.

У эрсаринцев к сидевшей на ковре невесте приводили ее мать. Рядом с дочерью она ставила кумган с джугарой. Затем, взяв горсть муки, обсыпала дочку и кумган, благословляла, желала мира, согласия, счастья.

После этого невесту сажали в  кеджебе, куда садилась и ее сноха. На обратном пути кеджебе неоднократно останавливали, загораживая дорогу веревкой, ремнем или же просто кусками материи. Это считалось богоугодным делом и называлось «гушак тут. мак». Задержавшие отпускали невесту лишь после того, как получали награду (платки и т. д.) от ее снохи.

Прежде чем перейти к описанию основного свадебного торжества, справляемого после привоза невесты в дом  жениха, попытаемся проанализировать своеобразные обряды, бытовавшие у  сарыков, которые сводились к следующему: в свадебном шествии участвовали только мужчины, за исключением снохи жениха; жених, его отец, братья и другие родственники постоянно находятся в центре свадебного торжества; в свадебном обряде отсутствовали элементы сопротивления сторонников невесты. Е¨ отдавали «добровольно»: невесту выводили из дома ее близкие и вручали жениху. Этим сарыкская свадьба отличается от свадьбы других туркмен. Это видимо, связано с тем, что ранний период этногенеза сарыков протекал в древнетюркской среде и вошли они в союз туркменских племен сравнительно поздно, вероятно, не ранее XIV в. и лишь с этого времени упоминаются в составе салырского племенного союза (XIV—XVI вв.). Потому свадебный обряд сарыков кажется другим туркменам не только странным, но и в какой-то степени нарушением традиционной туркменской этики, согласно которой в свадебном караване исключается участие жениха и его отца.

Вообще туркменская свадьба  сопровождается множеством старинных  обрядов, уходящих корнями в глубь тысячелетий. Некоторые особенности сарыкской свадьбы сближают ее с огузской свадьбой Х в., описанной арабским географом Ибн-Фадланом, побывавшим в Х в. у огузов, живших на Волге.

У салыров, как и у сарыков, човдуров, эрсаринцев, в быту сохранялось много огузских черт.

Обряд женитьбы на вдове умершего брата (левират) бытовал у всех туркмен, а также  у всех тюркоязычных народов Средней Азии. В дореволюционное время у салыров, сарыков, отчасти у эрсаринцев, был широко распространен обычай умыкания невесты.

Юноша специально похищал свою обрученную или любимую девушку. Этот поступок не осуждался, и родители хвалили  юношу за удаль и отвагу. Если юноша похищал девушку без  предварительного согласия родителей, то и в этом случае дело улаживалось  мирным путем. Об этом писали Ал. Борис и Д. Логофет.

Эти своеобразные обряды — открытое знакомство жениха и невесты, игра козлодрание («овлак чапды»), устраиваемые во время крупных праздников, в том числе и свадьбы, были неверно поняты и истолкованы многими европейскими путешественниками (в том числе и А. Вамбери). Это способствовало появлению в печати сильно искаженного описания туркменской свадьбы.

Много интересных и древних черт сохранила свадьба ставропольских туркмен, изолированных от основной массы туркмен в течение более  трех веков.

Свадьба у ставропольских туркмен  значительно отличается от общетуркменской: с одной стороны, она сохраняет традиционные черты, старинные танцы, обряд одаривания жениха, которому предстояло вести самостоятельное хозяйство и т. д., с другой, — заметно влияние народов, окружавших ставропольских туркмен.

Например, заимствовав танец с  игрушечным козленком. Безусловно, прогрессивным  является факт оправления свадьбы почти  в одинаковой степени и в доме жениха, и в доме невесты 1 . Обычай обслуживания участников свадьбы специально назначенными служителями —«аякчы» бытовал у древних тюрок и огузов, у которых во время торжеств выделялись специальные- слуги («бекаул»).

У туркмен среднего течения Амударьи, когда свадебный караван приближался  к аулу жениха, всадники, сопровождавшие караван, устраивали состязание на приз (чаще всего платок), назначенный  снохой невесты.

После официальной брачной молитвы  начиналась наиболее торжественная  и веселая часть свадьбы. Первое «знакомство» молодых происходило  тогда, когда жених, окруженный праздничной  толпой, заставлял невесту развязать  узлы на его поясе, снять сапоги и  т. п. Кто-то из зрителей говорил ей шутя, что жених, видимо, плешивый и чтобы удостовериться, что это не так, она должна была снять с жениха шапку. Все это невеста делала с закрытым лицом, вслепую. Эти полушуточиые испытания, устраиваемые невесте, вносили много смеха, веселья в свадебное торжество. В то же время они означали, что в дальнейшем невеста должна исполнять все требования мужа и быть покорной.

После церемонии «знакомства» друзья жениха провожали его к невесте. У эрсаринцев жених приходил к невесте в сопровождении снохи с кусками сахара, завернутыми в платок. Войдя в комнату, он рассыпал его перед невестой. У туркмен Турции бытовал обычай: друзья приводили жениха к невесте, но женщины и девушки, окружавшие ее, не пускали их и били чем попало. Когда, наконец, жениха вталкивали в комнату к невесте, борьба считалась законченной, и женщины угощали жениха и его друзей приготовленной заранее едой.

На следующий день после брачной  ночи у невесты собирались женщины  и девушки, которые устраивали веселье. У эрсаринцев был обычай, согласно которому, хозяева свадьбы выделяли определенную сумму денег («тас»). Ее раздавали собравшимся женщинам. Окружавшие старались вовлечь в разговор сидевшую за занавеской невесту и развлечь ее. Но она молчала. Не помогали даже реплики, вроде того, не слепая ли она, не глухая ли, не является ли заикой. Жених с раннего утра куда-то исчезал и появлялся с дружками только в сумерках.

В течение нескольких дней в комнату, где сидела молодая, приходили женщины с подарками и пожеланиями счастья. У приамударьинских туркмен обычно приносили красный шелковый платок («туйнуклик») и прикрепляли его к потолку комнаты. К невесте приходила также свекровь с мальчиком. Они расстилали одеяло (покрытое платком), клали на него подушку и прыгали на нем. Это имело магический смысл и означало пожелание новобрачной множества сыновей. Подушку затем отдавали мальчику.

У большинства туркмен лишь на третий день после брачной ночи меняли девичий  наряд на женский. Это обставлялось торжественно и сопровождалось «борьбой» женщин и девушек за невесту. Девушки, окружавшие молодую, в последний раз пытались отстоять ее. Своеобразная борьба женщин переходила в потасовку. Лишь после вмешательства пожилых женщин волосы заплетали в две косы и спускали за спину. Девичью тюбетейку заменяли женским головным убором, а тюбетейку отдавали младшей сестре женившегося парня. Такое переодевание у текинцев называлось «баш салмак», у сарыков — «топбы гейдирмек».

У приамударьинских туркмен после  первой брачной ночи женщина одевала конусообразный головной убор («топбы»), с двух сторон нижней части которого свисали «сумсуле» (у иомудов и др.— «хасава», «синселек»). С этого дня она обязана была носить нагрудные украшения («гвнжук», «тумар» и др.), а также зеленого цвета обувь на высоких каблуках — «бекеже кевуш» (у западных туркмен — «бекеже кевуш»).

После смены наряда невесту на обед приглашали родственники и односельчане. У ахальских туркмен этот обычай назывался «череге чагырмак», у приамударьинских — «салама гездирмек» и способствовал знакомству невесты с близкими родственниками. У приамударьинских туркмен сноха жениха, сопровождавшая новобрачную, после угощения оставляла серебряные монеты.