Благотворительность в Сибири

         За особо выдающиеся заслуги на «общественном поприще» купцы получали правительственные награды - медали и ордена. Например, красноярский купец, «четырежды городской голова» Павел Яковлевич Прейн в 1878 г. был награжден золотой медалью на Станиславской ленте с надписью «За усердие», а двумя годами ранее, в 1876 г., ему было также предоставлено право именоваться Степенным гражданином.

         Исследователь А. Н. Боханов говорит, что звания и ордена для российского купечества превратились в объект купли-продажи. Часто пожертвования не имели даже отдаленной связи с развитием губернии. 

2. укрепление позиций  купечества в местной  жизни 

         Мотивом активного  участия в общественной жизни  было укрепление лидерских позиций купечества в местной жизни. Это, по мнению В. П. Бойко, способствовало формированию менталитета местной буржуазии. Выявить данный мотив очень сложно. Активная деятельность купечества на поприще общественных интересов, не сулившая никакой материальной выгоды в прямой или косвенной формах, служила примером данного явления. Во многих исторических трудах отмечен факт появления купца нового типа, занимавшего ту или иную должность не с задней мыслью о чине и ордене, а с целью зашиты общественных интересов перед лицом правительства, местной власти и других социальных групп.

         Среди думских деятелей Красноярска встречались люди активного гражданского темперамента и передовых общественных позиций, заинтересованные в прогрессивных преобразованиях городской жизни. В их числе можно назвать имена В. М. Крутовского, А. И. Матвеева, Н. А. Шепетковского, ставших инициаторами многих важных начинаний: организации бесплатного медицинского лечения для горожан, лекториев, выставок, создания музея и т. п. дел. Однако большинство активных общественных деятелей были представителями более высокого сословного звания, хотя часто являлись выходцами из гильдейского купечества.

         Именно в этой среде происходило становление буржуазной идеологии, осознание общественных интересов как фактора упрочения собственных позиций. Купечество, стоявшее на гражданских позициях, активно вкладывало деньги в образование, науку, культуру, развитие края (организация библиотек, музеев, театров, именных стипендий, поддержка искусства, пожертвования на экспедиции).

         Однако даже эти  мотивы диктовались у купечества стремлением к выгоде. Заинтересованность в образовании определялась хозяйственной деятельностью купечества. Крупный капиталист - это хозяин и руководитель мощного промышленного или торгового предприятия активно заинтересован, чтобы иметь высококвалифицированный персонал, способный овладеть новым оборудованием, новейшими приемами ведения капиталистического хозяйства для того чтобы выдержать конкуренцию.

         Например, за создание библиотек для рабочих на приисках выступал «купец и золотопромышленник А. А. Саввиных. Он высказался на съезде золотопромышленников Южно-Енисейского района за то, чтобы в каждом прииске, где есть хотя бы 50 рабочих, была бы скромная библиотека, выписывались газеты. А. Саввиных решил жертвовать с 1905 г. в распоряжение Городской думы по 5 тыс.руб. в течение 14 лет на строительство Народного дома в городе Красноярске.

         Одним из мотивов  общественной деятельности гильдейдев было тщеславие, личные амбиции, желание выделиться. Так, газета «Восточное обозрение» от 6 декабря 1884 г. сообщала, что открытие Енисейского музея вызвало соревнователей из числа буржуазии. Городской голова господин Дементьев сразу же выступил с проектом устройства общества попечения о начальном образовании г. Енисейска и пожертвовал на это дело 1 тыс. руб. в неприкосновенный капитал. 

3. Благотворительность  как способ «увековечивания  памяти». 

         Благотворительность могла выступать способом «увековечивания памяти». Например, наследники енисейского купца А. С. Баландина (умер в 1896 г.) открыли в Енисейске 12 апреля 1898 г. частную библиотеку, где за 60 копеек в месяц можно было пользоваться книгами. А осенью 1898 г, появилась бесплатная библиотека с читальным залом вместимостью более 300 чел., которую обеспечивал капитал в 28 тыс. руб., пожертвованный Баландиными.

         Купцы-предприниматели  в своих завещаниях предусматривали  крупные средства на благотворительные цели.

         Так, по завещанию  потомственной почетной гражданки  Татьяны Ивановны Щеголсвой от 30 октября 1878 года, крупные суммы предназначались на благотворительные дела, в том числе в пользу церкви и церковнослужителей — 50 тысяч рублей серебром, на учебные заведения — 10 тысяч рублей серебром, городской управе для вспомоществования бедным жителям — 33 тысячи рублей серебром, на больных и раненых воинов и в пользу детских приютов — 30 тысяч рублей серебром, на устройство Сиропитательного дома, воспитание и обучение бедных девочек, круглых сирот — 60 тысяч рублей. А всего супруги Щеголевы дали Красноярску 1 млн. 200 тыс. рублей.

         По духовному завещанию  красноярского купца - золотопромыш-ленника Николая Кирилловича Перештетчикова, умершего 15 июня 1893 года, пожертвовано Обществу попечения о начальном образовании в Красноярске 25000 рублей, Синельниковскому благотворительному обществу — 25000 рублей, городской бесплатной лечебнице — 15000 рублей, а всего —65000 рублей. Местная газета писала: «Таким пожертвованием покойный, обеспечив существование вышесказанных учреждений Красноярска, навсегда связал с ними свое имя и будущее поколение с благодарностью будет вспоминать о нем».

         Енисейский купец-золотопромышленник Игнатий Петрович Кытманов, скончавшийся 21 марта 1895 года, завещал на благотворительные дела капитал в 26000 рублей на 15 лет. В завещании золотопромышленника Ивана Дмитриевича Черемных (умер в 1895 г.) весь оставшийся доход после уплаты его долгов поступал в пользу увечных и больных приисковых рабочих.

         Вдова иркутского золотопромышленника  Александра Ксенофонтовна Медведникова в 1896 году завещала 5 миллионов рублей на благотворительные дела. По своей грандиозности это было исключительное пожертвование. Завещалось: 1) 1000 000 рублей — на устройство в Москве больницы для неизлечимых с церковью внутри здания; 2) 600000 рублей — на устройство приюта для идиотов и эпилептиков в Москве; 3) 300000 рублей — для устройства богадельни на 30 стариков и 30 старух; 4) 100000 рублей — в пользу бедных христианского вероисповедования; 5) 50000 рублей — Московскому университету на учреждение стипендии им. Ивана (имя мужа) и Александры Медведниковых; 6) 70000 рублей — на различные мелкие благотворительные учреждения; 7) 500000 рублей — на устройство в Иркутске больницы для хроников; 8) 100000 рублей — бедным г. Иркутска; 9) 500000 рублей — различным христианским церквам и монастырям: 10) 10000 рублей — в распоряжение московского митрополита на нужды церкви и приюта в с. Поречье (имение Медведниковой в Московской губернии); 11) до 300000 рублей — частным лицам. Весь остальной капитал благотворительница завещала на дела по устройству церквей, больниц, богаделен, стипендий в учебных заведениях, в пользу переселенцев и т.п.

         Нерчинский золотопромышленник Михаил Дмитриевич Бутан (1836—1907) по завещанию жене оставил 100000 рублей, все же свои миллионы определил на нужды просвещения — на реальное училище в Нерчинске и десять школ в селах, а богатый дом с библиотекой, нумизматическим и минералогическим кабинетами передал городу Нерчинску. 

4. Нравственные убеждения  как основа благотворительности. 

         Нельзя исключить  из числа мотивов общественной деятельности гильдейского купечества Енисейской губернии его нравственные убеждения. Многие исследователи связывают этот мотив с религиозными воззрениями гильдейства, что в конкретной деятельности выражалось в храмоу-строительстве, призрении «сирых и убогих», пожертвованиях в пользу церквей и клира. Большая часть современных историков (в частности, А. В. Семенов, Н. Н. Гаврилова, Д. С. Реснянский и др.) утверждают, что купцы в основной своей массе были людьми набожными и религиозными, стремились обрести «божью благодать», «вечное блаженство», «душевный покой». Вышеназванные исследователи часто используют в своих трудах высказывание русского философа Н. О. Лосского о том, что «основная, наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность и искание абсолютного добра». Эту черту характера ученые распространяют на русских купцов-предпринимателей.

         На мой взгляд, степень влияния религиозности сибирских купцов историками слишком преувеличивается. Сама коммерческая деятельность периода первоначального накопления капитала, преследовавшая главную цель - наживу, противоречила канонам христианской религии. Кроме того, уклад сибирской жизни был иным, чем в европейской России. Практическая расчетливость, склонность к материалистическому, реальному умствованию подавляли у сибиряков почти всякое идеалистическое умонастроение, сибиряки менее мистичны и религиозны. Н. В. Латкин писал, что у сибиряков религия поверхностно усвоена.

         Храмоустроительство и призрение обездоленных были упрощенной моделью ликвидации нравственного дискомфорта, возникавшего на основе противоречия между обществом и сословной группой предпринимателей на базе традиционной идеологии. Кроме того, «христианскую» благотворительность стимулировало государство, так, в начале XIX в. купцам разрешалось лишь строительство церквей и больниц. Действительно, значительное место среди благотворительных расходов гильдейских купцов Енисейской губернии занимали пожертвования в пользу Русской Православной церкви. Вклады купцов на нужды своих приходских храмов были широко распространены с конца XVIII в. На средства купцов велось церковное строительство. Общеизвестно, что в 1805 г. красноярский купец Новиков выстроил на Караульной горе часовню, перестроенную в 1855г. в каменную церковь местным золотопромышленником П. И. Кузнецовым.

         Но нельзя исключать наличия в купеческой среде, в частности в Енисейской губернии, глубоко верующих людей, делавших свои пожертвования из нравственных убеждений, даже вопреки семейным интересам. Так, Н.И. Хилкова, купеческая жена, завещала Знаменскому женскому монастырю 4 000 руб. в 1902 г. в ущерб имущественных интересов ее невестки В. П. Хилковой, которая еще в 1907 г. оспаривала данное духовное завещание в губернском суде.

         Пожертвования в  пользу церкви в среде купечества Енисейской губернии в конце XVIII - первой половине XIX вв. Так, в 1849 г. красноярский третьегильдеец С. Я. Кузнецов завещал разделить между пятью городскими церквями пятую часть своего имения для годичного поминовения его души и душ всех его умерших родных. В завещании енисейского купца И. Ф. Петухова, составленном в 1855 г., говорилось: «Если я помру прежде жены моей, то она должна по долгу христианскому меня похоронить и чинить по душе моей должное поминовение и равно по всем родственникам моим...».

         Современники относились к жертвователям в пользу церкви негативно, улавливая нравственный раскол. «Восточное обозрение» в статье «Подвижники и благотворители на окраинах» писало: «Сплошь и рядом встречаются на Руси субъекты, которые десяток лет подряд "хапают" и мучают всякого, кто по нужде попадает в их гребистые лапы, наживаются, богатеют и вдруг на старости лет начинают заботиться о спасении своей души, искривленной неправедными делами. Один строит обширный храм в расчете, что он заслонит от неба его великие и мелкие прегрешения, другой жертвует увесистый колокол в надежде его воскресным гулом заглушить вопли общипанных и ободранных им собратий».

         Гильдейские купцы  Енисейской губернии во второй половине XIX -начале XX вв. оказывали огромную материальную поддержку церкви: строили и украшали, содержали храмы, оставляли деньги по завещаниям. Общеизвестно, что на строительство и украшение Богородице-Рождественского собора И. Г. Щеголев истратил 560 тыс. руб., за что был награжден орденом Святой Анны второй степени с имперской короной. В Енисейске Востротины содержали Крестовоздвиженскую церковь. В Енисейском округе купец Матонин пожертвовал на содержание прихода при Стрелковой церкви капитал в 5 100 руб.

         Многие купцы побывали в роли церковных старост, причем эта должность была у купцов в чести, в отличие от городских должностей. В XIX в. должность церковного старосты обязывала заниматься хозяйственными и финансовыми вопросами прихода и была связана со значительными личными расходами, вследствие чего церковными старостами становились наиболее состоятельные и активные люди. В 1808 г. был установлен ряд льгот: исполнение должности стали считать наравне с другими службами по выборам, дома церковных старост освободили от постоя». Церковный староста избирался на три года из числа прихожан данного храма, причем учитывалось личное согласие человека.

         Известно, например, что церковным старостой с 1862 по 1878 гг. в красноярской Покровской церкви был купец Н. Г. Гадалов, за добросовестную службу получивший Похвальный лист Енисейской Духовной консистории и золотую медаль на Станиславской ленте.

         Можно лишь частично согласиться с общераспространенным мнением, что призрение «сирых и убогих» купцами представляло своего рода милостыню. Благотворительность купцов имела практическую цель - дать призреваемым профессию, вписать их в реалии жизни. Так, при ремесленном училище Т. И. Щеголевой были открыты мастерские: столярная, слесарная, кузнечная, сапожная. Во Владимирском приюте Красноярска, почетным старшиной и в течение нескольких лет директором которого был купец И. И. Токарев, обучали призреваемых там девочек шитью, вязанию, вышиванию, стирке.

         Купцы стремились оказывать  помощь только тем, кто в ней действительно нуждался. Такую позицию занимал, например, Н. Г. Гадалов. Будучи членом Попечительского совета Красноярской женской гимназии, в 1880 г. он высказал особое мнение о несогласии с постановлением Совета. определившего учениц Е. Бриммер, М. и Н. Костаревых, А. Калинину освободить от платы за учебу по бедности их семей. Н. Г. Гадалов - богатейший человек в губернии - заявил, что «матери их не настолько бедны, чтобы не могли платить за право учения».