Белое движение в России и его судьба

1 (14) марта 1918 года красные заняли Екатеринодар, оставленный без боя за день до этого вышедшим из кубанской столицы в направлении на Майкоп Отрядом Кубанской рады произведенного 26 января кубанским атаманом в полковники В. Л. Покровского, что значительно осложнило положение добровольцев. Первые слухи о занятии красными Екатеринодара были получены стремящейся к городу Добровольческой армией 2 (15) марта 1918 на станции Выселки. Не многие из добровольцев поверили этим слухам, однако уже через 2 дня — 4 марта — во взятой после упорного боя Кореновской, были получено подтверждение этому из номера найденной в станице советской газеты. Новости обесценивали и ломали саму стратегическую идею всего похода на Кубань, за которую уже было заплачено сотнями жизней добровольцев. Командующий генерал Корнилов повернул в результате полученных известий армию от Екатеринодара на юг, с целью, переправившись через Кубань, дать отдых войскам в горных казачьих станицах и черкесских аулах и «выждать более благоприятных обстоятельств».

Несмотря на то, что генерал Алексеев был разочарован  поворотом армии в Закубанье, он не стал настаивать на пересмотре и  изменении решения Корнилова: причины  для такого решения у командующего были серьезные. Кроме того взаимоотношения  двух руководителей армии становились  все хуже, Алексеев отходил от штабных  дел. Генерал Деникин счел приказ о повороте на юг «роковой ошибкой» и был настроен более решительно: он, переговорив и заручившись  поддержкой Романовского, отправился вместе с ним к командующему. Несмотря на все усилия генералов переубедить  Корнилова им не удалось: отдающий себе отчет во всех потерях и переутомлении  войск, Главнокомандующий остался  при своем мнении: «Если бы Екатеринодар держался, тогда бы не было двух решений. Но теперь рисковать нельзя».

Мотивы Деникина и Романовского состояли в том  обстоятельстве, что, когда до заветной цели похода — Екатеринодара —  осталось всего пара переходов и  морально вся армия была нацелена именно на кубанскую столицу как  конечную точку всего похода, любое  промедление, а тем более отклонение от движения к цели грозит «тяжелым ударом по морально-психическому состоянию  армии», высокий боевой дух, наряду с организацией и выучкой которой  одни только и могли компенсировать малочисленность армии в сравнении  с войсками Автономова и Сорокина, отсутствие базы, тыла и снабжения.

Историк С. В. Карпенко считает, что заранее просчитать, какая из сторон права — Корнилов, или так и не согласившиеся  с ним Деникин и Романовский, и какое из двух решений верное, а какое — «убийственно ошибочное» — заранее просчитать было невозможно в принципе: штаб Добровольческой  армии не имел никакого представления, что происходит за пределами местонахождения  армии — вне кольца плотного окружения  противника; а каждый из генералов-добровольцев мог руководствоваться исключительно  личными «теоретическими предположениями  и интуитивным чувством».

Ночью 5—6 марта  армия генерала Корнилова двинулась  к Усть-Лабинской, повернув на юг, отразив  нападение с тыла крупного отряда Сорокина. С боем переправившись утром 8 марта через Лабу, армия пошла  в майкопском направлении. Оказавшись в Закубанье в «сплошном большевистском окружении», где каждый хутор необходимо было брать с боем, генерал Корнилов принял решение свернуть резко в  западном направлении после перехода через Белую — в направлении  черкесских аулов. Генерал посчитал, что в дружественных селениях он сможет дать армии отдохнуть, и  сохранит шансы на соединение с кубанцами  Покровского.

Однако, по злой иронии судьбы, 7 марта кубанское  командование, на основании устаревших сведений о движении Корнилова к  Екатеринодару, приняло решение  прекратить попытки прорваться к  Майкопу и повернуть обратно  к реке Кубань — на соединение с  ушедшей оттуда армией Корнилова. Только на соединение с добровольцами могли  тогда надеяться кубанцы, чьи  войска при первом же столкновении с противником обнаружили свою крайне низкую боеспособность. Только через, 4 дня после тяжелейших боев и  изнурительных переходов в сплошном кольце окружения красными, пытаясь  найти друг друга наугад — на звук отдаленного боя еще непонятно  кого и с кем — Добровольческая  армия и войска Кубанского края нашли  друг друга. 11 марта, когда идущие к  Калужской измотанные кубанцы нарвались  в районе аула Шенджий на крупную  группу красных и в бой пошли  даже штатские из кубанского обоза, на них наткнулся разъезд корниловцев.

3 (17) марта у  Новодмитриевской, после упорного  сопротивления кубанцев, желавших  сохранить самостоятельную боевую  силу, и подписания в итоге  официального «союзного договора»  воинские формирования Кубанского  краевого правительства были  включены в армию Корнилова,  при этом кубанская власть  обязалась содействовать пополнению  и снабжать Добровольческую армию.  В результате численность армии  возросла до 6000 штыков и сабель, из которых были сформированы три бригады; количество орудий увеличилось до 20.

Перед Добровольцами  встала новая задача — взять Екатеринодар. Простояла армия в Новодмитриевской до 22 марта — штаб разрабатывал операцию по взятию столицы Кубани. Войска отдыхали и переформировывались, отбивая  одновременно постоянные атаки Автономова от Григорьвской.

Переправившись  через реку Кубань у станицы Елизаветинская, войска начали штурм Екатеринодара, который защищала двадцатитысячная Юго-Восточная армия красных под  командованием Автономова и Сорокина.

27—31 марта (9—13 апреля) 1918 г. Добровольческая армия  предприняла неудачную попытку  взять столицу Кубани — Екатеринодар, в ходе которой генерал Корнилов  был убит случайной гранатой 31 марта (13 апреля), а командование  частями армии в тяжелейших  условиях полного окружения многократно  превосходящими силами противника  принял генерал Деникин, которому  удаётся в условиях непрекращающихся  боёв на все стороны, отходя  через Медведовскую, Дядьковскую,  вывести армию из-под фланговых  ударов и благополучно выйти  из окружения за Дон во многом  благодаря энергичным действиям  отличившегося в бою в ночь  со 2 (15) на 3 (16) апреля 1918 г. при пересечении  железной дороги Царицын-Тихорецкая  командира Офицерского полка  Генерального штаба генерал-лейтенанта  С. Л. Маркова.

По воспоминаниям  современников, события развивались  следующим образом: 

Около 4 часов  утра части Маркова стали переходить через железнодорожное полотно. Марков, захватив железнодорожную сторожку у переезда, расположив пехотные части, выслав разведчиков в станицу  для атаки противника, спешно начал  переправу раненых, обоза и артиллерии. Внезапно от станции отделился бронепоезд красных и пошел к переезду, где уже находился штаб вместе с генералами Алексеевым и Деникиным. Оставалось несколько метров до переезда — и тут Марков, осыпая бронепоезд нещадными словами, оставаясь верным себе: «Стой! Такой-растакой! Сволочь! Своих  подавишь!», бросился на пути. Когда  тот действительно остановился, Марков отскочил (по другим сведениям  тут же бросил гранату), и сразу  две трёхдюймовые пушки в упор выстрелили гранатами в цилиндры и колёса паровоза. Завязался горячий  бой с командой бронепоезда, которая  в результате была перебита, а сам  бронепоезд — сожжён. 

Потери при  неудавшемся штурме составили около  четырёхсот убитых и полутора тысяч  раненых. Во время артиллерийского  обстрела погиб генерал Корнилов. Сменивший его Деникин принял решение об отводе армии от кубанской  столицы. Отходя через Медведовскую, Дядьковскую, он сумел вывести армию  из-под фланговых ударов. Пройдя Бейсугскую и повернув к востоку, войска пересекли железную дорогу Царицын-Тихорецкая и вышли к 29 апреля (12 мая) на юг Донской  области в район Мечетинская  — Егорлыцкая — Гуляй-Борисовка. На следующий день поход, ставший  вскоре легендой Белого движения, был  окончен.

Итоги.

 «Ледяной  поход» — наравне с двумя  другими белыми «первыми походами»,  протекавшими одновременно с  ним — Походом дроздовцев Яссы  — Дон и Степным походом  донских казаков, создал боевой  облик, боевую традицию и внутреннюю  спайку добровольцев. Все три  похода показали участникам Белого  движения, что можно бороться  и побеждать при неравенстве  сил, в условиях трудной, казавшейся  порой безвыходной, обстановки. Походы  подняли настроение казачьих  земель и привлекали в ряды  Белого сопротивления всё новые  и новые пополнения.

В конце «восьмёрки», описанной Добровольческой армией, начальник её штаба генерал-лейтенант  И. П. Романовский говорил: 

Два месяца назад  мы проходили это же место, начиная  поход. Когда мы были сильнее —  тогда или теперь? Я думаю, что  теперь. Жизнь толкла нас отчаянно в своей чертовой ступе и не истолкла; закалилось лишь терпение и  воля; и вот эта сопротивляемость, которая не поддаётся никаким  ударам… 

Александр Трушнович  напишет впоследствии, что история  Ледяного похода 

послужит доказательством  первенствующего значения духа, за исключением, конечно, какого-нибудь из ряда вон выходящего технического превосходства 

и аргументирует  это тем фактом, что 

Во всех 33 боях Первого похода не было случая, чтобы  численность большевицких сил не превосходила в шесть-десять раз  числа добровольцев. 

Нельзя однозначно утверждать, что поход явился неудачей (в военном отношении — поражением), как это делает часть историков. Одно несомненно: именно этот поход  позволил в условиях тяжелейших боёв и лишений оформить костяк будущих  Вооружённых сил Юга России —  Белой армии.

Кроме того, в  результате этого манёвра, удалось  вернуться на земли Донских казаков, уже, во многом, изменивших, к тому времени, свои первоначальные взгляды относительно непротивления большевизму.

Первопоходники  гордились и помнили и своём  прошлом. Как-то, отвечая «Иванам 

Непомнящим», генерал  Деникин сказал: 

Если у нас  отнять наше «Добровольчество», если поставить  крест на самые славные страницы борьбы, то много ли останется от прошлого… Но этого не будет, ибо  никто и ничто не в силах  зачеркнуть нашей славной были. 

Второй  Кубанский поход — поход Добровольческой армии на Кубань с 9 (22) июня по ноябрь—декабрь 1918 г. — её движение с боями от станицы Мечетинская путём овладения станицами Торговая и Тихорецкая (в ходе Тихорецкой операции) к Екатеринодару и последовавшее его взятие в результате Екатеринодарской операции к концу августа 1918 г., в результате чего была занята западная часть Кубанской области и Черноморская губерния; последовавшее после этого занятие Майкопа, Армавира, Невинномысской с последовавшим взятием Ставрополя в результате 28-дневного сражения во время Гражданской войны — в результате чего концу 1918 г. Добровольческой армией была очищена от большевиков вся Кубань, Задонье, а также Ставропольская губерния и весь Северный Кавказ.

Военно-политическая обстановка.

Ко времени  окончания Первого Кубанского похода и сосредоточения Добровольческой  армии в станице Егорлыцкая было закончено очищение Украины немцами  от большевиков, также последними был  сдан без боя 1-му немецкому экспедиционному  корпусу Ростов, в котором теперь располагался штаб этого немецкого  корпуса. На Украине в результате государственного переворота при откровенно сочувственном отношении оккупантов к власти пришёл гетман Скоропадский. В Крыму же обосновалось независимое правительство генерала Сулькевича.

Большевики бежали, главным образом, на Кавказ — в  Новороссийск, куда из Крыма ушёл и  красный Черноморский флот. На Кавказе  царили многочисленные отряды Сорокина и Автономова, терроризировавшие  казачье население, а также горожан, в первую очередь Екатеринодара. Из множества республик Северного  Кавказа доминировала Черноморско-Кубанская  республика, занимавшая территорию Черноморской, Ставропольской губерний и Кубанской  области. Ею руководил Полуян.

Значительных  организованных противобольшевистских  сил в регионе, кроме Добровольческой  армии, не было. Тем не менее кубанское  и терское казачество уже готовы были оказать свою поддержку силам, готовящимся выступить против советской  власти. На Дону против большевиков, отметивших свою победу над казаками в феврале 1918 г. рядом карательных экспедиций и расстрелов, поднимается казачье  восстание, в результате которого советская  власть свергается казаками в целом  ряде крупных станиц (Кагальницкая, Мечетинская, Егорлацкая), в которых  и отдыхает после возвращения  из изнурительного «Ледяного похода»  Добровольческая армия.

В Новочеркасске  в ходе «Круга спасения Дона» войсковым  атаманом избирается генерал от кавалерии  П. Н. Краснов, под влиянием которого Дон, вслед за Украиной и Крымом, принимает «германскую ориентацию».

План генерала Деникина предполагал реализацию следующих  четырех этапов:

1. Обеспечить тыл со стороны Царицына и, следовательно, прервать железнодорожное сообщение Северного Кавказа с Центральной Россией. Это достигалось путем захвата узловой станции Торговая, а к северо-востоку от нее — станции Великокняжеская. Затем царицынское направление передается под контроль Донского войска, Добровольческая армия приступает к наступлению непосредственно на Кубань.
2. Круто сворачивая на юго-запад, Добровольческая армия двигается затем вдоль железной дороги к станции Тихорецкой (от Великокняжеской до Тихорецкой — 150 километров. Там находилось пересечение двух железнодорожных линий; Царицын — Екатеринодар, Ростов — Владикавказ).
3. Овладев Тихорецкой, армия должна была обеспечить свои фланги для дальнейшего наступления на Екатеринодар. С этой целью на правом фланге часть войск направлялась на станцию Кущевку, а на левом фланге — на станцию Кавказскую (обе станции были на магистрали Ростов—Владикавказ).
4. Заключительная фаза операции - фронтальный удар по Екатеринодару и его взятие.