Фрэнк Гери

Стало ясно, что больше с таким  положением мириться нельзя, и для  реализации замысла требуется новый  технологический подход, связанный  с параметрическим компьютерным моделированием, которое тогда активно  внедрялось в машиностроении как самая передовая и многообещающая технология.

В поисках механизма реализации проекта в 1990 году был проведен сравнительный  анализ существовавшего тогда программного обеспечения, наиболее пригодного для  решения поставленной задачи.

В результате выбор архитекторов остановились на программе CATIA фирмы Dassault Systemes в качестве основной, поскольку она была способна задавать всякую поверхность, используя математические формулы (параметрический подход), которые могли бы быть использованы литейщиками для изготовления элементов скульптуры. Иными словами, и архитекторы, и строители способны были определить любую точку на любой части фигуры с помощью математической модели, созданной CATIA.

После выбора программного обеспечения  началась основная работа над «рыбой». Сначала была создана параметрическая модель объекта, а затем для проверки точности моделирования построили бумажный макет, изготовив все детали с помощью лазерного трехмерного резака, управляемого непосредственно по компьютерной модели.

Таким образом, при новом подходе к проектировании и изготовлении скульптуры с самого начала использовались новейшие на тот момент технологические достижения из области технического творчества, в архитектурно-строительном проектировании ранее не применявшиеся.

Результаты макетирования превзошли все ожидания. Из нескольких тысяч смоделированных связей только на двух была получена погрешность в 3 миллиметра, остальные размеры были совершенно идеальны. Дальнейшее строительство «рыбы» проходило с удивительной скоростью и практически стопроцентной точностью. От проекта до завершения работы потребовалось всего шесть месяцев.

При этом особо стоит отметить высокую  сборочную готовность составных  частей «рыбы», поскольку их изготовление (машиностроительные технологии наконец  напрямую пришли в строительство) управлялось прямо с компьютера.

Сама сборка, отлаженная на бумажном макете, также проходила по четко  составленному графику и серьезных  проблем у исполнителей не вызывала. А традиционных проектных документов строительства или чертежей при работе потребовалось совсем немного.

Забегая вперед, отметим, что «рыба» с тех пор стала одной из знаковых достопримечательностей Барселоны, постоянно привлекая к себе массу  туристов со всего мира.

И хотя Фрэнк Гери в скульптуре изображал карпа (это его любимая рыба), народ уважительно называет его творение «китом». Которому было суждено стать одним из китов в основании новой технологии проектирования - информационного моделирования зданий

Так что до сих пор все его  здания построенные с помощью CATIA сводятся к формам и оболочкам, общей конфигурации экстерьера, поскольку CATIA позволяет с легкостью моделировать нетиповые ячейки оболочки и опор, что позволило Гери играть с причудливыми топологиями, преобладающими над прямоугольной геометрией – отсюда все его неэвклидовы кривые, спирали и пузыри, ставшие его фирменными приметами в 1990-х.

«Танцующий дом»

Его знаменитый комплекс "Джинджер и Фред" поднялся на месте пустыря, возникшего после взрыва авиабомбы  ВВС США в 1945 году. Бомба разрушила  стоявший там дом, и почти 50 лет место пустовало. Инициатором постройки на этом пустыре был Вацлав Гавел. Надо признать, что место было ему не безразлично: соседний дом, чудом избежавший бомбы, был в 1905 году построен его дедом и до национализации принадлежал семье Гавлов.

В 1994 году один из отцов "компьютерной" (то есть спроектированной при помощи специальных программ) архитектуры, Фрэнк Гери, возвел на Влтавской  набережной комплекс контор с рестораном на крыше. "Танцующий дом" —  один из его шедевров. Дом был  задуман как танцующая пара – посвящение голливудским танцорам Джинджер и Фреду. Так звали знаменитую  танцевальную пару, покорившую Голливуд в середине прошлого века. Две серебристо-серые башни действительно напоминают легендарных артистов, запечатленных на их самой знаменитой фотографии. Одна, с "юбочкой" конструкций и "летящими ножками" опор, — Джинджер Роджерс, другая, построже, с круглой "шляпой" на макушке, — Фред Астер…

Пражский муниципалитет разрешил американцу даже трюк с нависанием некоторых частей постройки над тротуаром и проезжей частью, не говоря уже о "прыгающих" окнах, расположенных в разных плоскостях.В начале девяностых критики писали о том, что "причуда" Гери не соответствует духу Праги, и даже требовали уволить чиновников, допустивших это "безобразие". Прошло чуть больше десяти лет, и "Джинджер и Фред" прорвались в десятку архитектурных хитов чешской столицы. Прав Гери, когда говорит: "Будь самим собой, и признание не заставит себя ждать".

Другие здания Гери не так прямолинейно скульптуры и не так вызывающе натуралистичны, но все равно, формы реально существующих предметов в них обязательно считываются: в Художественном музее Вейсмана в Миннеаполисе - контейнер, в Музее рок-н-ролла в Сиэтле - гитара, в берлинском банке - спортивный болид. А уж его самое знаменитое здание Музей Гуггенхайма в Бильбао с чем только не сравнивали. Стандартное определение - "стальные цветы", но упоминалось так же "распустившийся капустный кочан" и "артишок" (очевидно, перезревший), а из животного мира вспоминали дикобраза. Что конечно странно читать о самом известном здании конца ХХ века, сделавшего Гери не просто знаменитым, а больше - популярным. Для архитектора - редкость.

Самое значительное творением Ф.Гери здание музея Гуггенхайма в Бильбао (Испания), возведенное в 1997. По мнению коллег Гери, музей Гуггенхайма в Бильбао стал вершиной его творчества и "величайшим созданием нашего времени". По мнению американского Time, здание архитектурного музея Guggenheim Bilbao является вехой в новаторских методах проектирования и строительства современных зданий.

Еще на рубеже 70-80-х годов прошлого века вокруг Гери сформировался круг деконструктивистов «архитектурной школы  Санта-Моники». Визуальная усложненность, изломанные формы, подчеркнуто агрессивное  вторжение в городскую среду - характерные черты этого направления, манифестом которого стал обшитый титановыми листами Музей Гуггенхайма в Бильбао.

Музей по праву считается самым  фантастическим зданием мира. Оно  вмещает одну из крупнейших картинных  галерей на планете. Всех его посетителей сначала ошеломляет сумасшедшее сочетание геометрических фигур из титана и камня снаружи, а затем центральный атриум из стекла и стали внутри. Находясь в этих стенах, испытываешь невероятное ощущение света и пространства.

В проекте музея Гуггенхайма в Бильбао (1991-97), «первым большим проектом, в котором в полную силу были использованы возможности программы CATIA (Хотя программы САD и CAM считаются очень экономичными, стоимость сооружения оказалась весьма высокой, так как все нетиповые титановые ячейки изготовлялись и монтировались вручную. Здание, ставшее чем то средним между плывущим посуху океанским лайнером и приземлившимся в Бильбао звездолете, считается образцом «скульптурного» стиля, послужившего образцом для всех последующих проектов Гери – Концертного зала Уолта Диснея в ЛА, (строится), Проекта экспериментального музыкального центра в Сиэттле (1995-2000) и проекта нового здания музея Гуггенхайма неподалеку от Уолл-Стрит в Нью-Йорке (строительство отложено после разрушения Всемирного Торгового Центра).

И уже произошло нечто очень  важное. Этот человек взорвал унылые формы, которые заполонили наши города и заставили пас во имя искусства  и экономического расчета примириться  с вялыми, скучными или изощренно-минималистскими  сооружениями. Мы попрощались с модернистскими «коробками» для германского рабочего люда эпохи Интернационала и перестали зевать.

«Лишь очень малую часть из того, что строится, действительно можно  назвать настоящей архитектурой — то есть архитектурой, ставящей себе целью создать нечто прекрасное оптимистичными и гуманистическими методами, — говорит Гери. — Большинство же зданий построены просто как «коробки» для отмывания денег. Они не имеют ничего общего с архитектурой». «Когда дом находится в стадии строительства, он нравится мне больше, чем потом, когда он уже построен. В недостроенном доме есть некая открытость, в нем ощущается развитие, и у тебя есть к нему доступ, — продолжает он, поглядывая па проложенные прямо по студии трубы, с которых свисают лоскуты изоляции. — Быть может, это оттого, что я вырос в канадском шахтерском городке, в котором не было ни одного примечательного здания, зато во всей наглядности было представлено промышленное производство, где процесс всегда интереснее результата».

Уникальная архитектура превратила сам музей в произведение современного искусства, при том наполненный этим самым современным искусством. Заштатный испанский город обернулся благодаря ему модным местом, навечно нанесенным на культурную карту мира.

На берегу Рейна в Дюссельдорфе, рядом с телевизионной башней, возник удивительный комплекс из трех разноцветных башен с качающимися стенами.

Красная кирпичная, белая оштукатуренная и облицованная стальными листами, переливающаяся бликами, с отражениями  неба и красно-белых отблесков  соседних башен. Издали этот блок выглядит как причудливая скульптурная группа, составленная из элементов детского конструктора. Это - Медиа-гавань с "Новой таможней" знаменитого деконструктивиста Френка О.Гери.

Территория дюссельдорфской Медиа-гавани до начала 90-х была заброшенным местом, где находились только старые складские бараки, хранилище неработающих строительных кранов, ветхие портовые помещения. Но профессор Томас Ремпен, крупнейший в Германии рекламный дизайнер и владелец рекламного агентства, увидел новые перспективы для этого пространства и предложил городу преобразить гавань. В результате вырос удивительный архитектурный парк с высокими, сверкающими, причудливо изогнутыми зданиями, ставший узнаваемым артефактом нового Дюссельдорфа.

Главная ценность для Гери - «занятность», «забавность» архитектуры. Архитектор освобождает себя от всех ограничений, стискивающих творческую мысль в рамках строительных норм, инженерных сетей, технологических требований заводов-изготовителей. Он создает произведения искусства, опираясь только на свой вкус и чувство композиции.

Постройки Гери свидетельствуют о  том, что в XXI веке с архитектурой можно делать всё что угодно: мять, гнуть и сплющивать стены, громоздить объемы в произвольном порядке, выворачивать оконные блоки из плоскости стены. И в итоге получать динамичную живописную композицию.

А кто сказал, собственно, что офисные  здания должны быть всегда строгими и  уныло однообразными? Комплекс Медиа-гавани — результат попытки переломить монотонность. Новые формы вносят черты коммуникативности и привлекательности, создают радостную открытость архитектуры. Архитектура Гери отмечена неповторимым дизайном с очень сложной пластикой.

Кроме Дюссельдорфа в Германии есть и другие постройки Гери: развернутая  спиралью Башня в Ганновере, очень сложная композиция Музея Марта в Херфорде, банк (DK Bank)в Берлине.

Башня в Ганновере                                    Музей Марта в Херфорде

Здание  DZ-Bank на Pariser Platz, что у Бранденбургских ворот.  Дом под номером 3 между Академией искусств и Американским посольством ничем особенным не выделяется. Но, это только потому, что по строительному Регламенту Берлина все фасады должны быть выдержаны в строго скромном виде. А вот внутри здания автору предоставляется свобода фантазии. И Гери пускается в безудержную лепку самых фантастических форм. И современные технологии позволяют превратить фантазию в реальность.

Крыша Атриума  DZ-Bank представляет собой  сетчатую вантовую  конструкцию, напоминающую с внешней стороны спину кита. Подвальный этаж перекрыт также стеклянным потолком, представляющим собой, как бы, гигантский бриллиант.  Между двумя потолками в торце Атриума вздувается какое-то чудо морское- то ли лошадиная морда, то ли огромная медуза. Как мне кажется, зритель впадает в ступор перед фантазией автора и техническими возможностями воплощения.  И всё это стало возможным с появлением компьютерного проектирования. А почерк Гери определяется термином «Биоморфная архитектура».

Центр Здоровья Мозга

Это здание никого не оставит равнодушным. Кто-то задумчиво протянет: «Концептуально…», кто-то вздрогнет: «Кошмар!». Размышляя о том, что может находиться в этом чрезвычайно неординарном здании, вряд ли кому-то придет в голову мысль, что это – медицинское учреждение. И, тем не менее, это так. Странное, безумное, непонятное, диковинное и эксцентричное здание – это Кливлендская клиника Лу Руво. Центр Здоровья Мозга. Хотя, вид здания навевает мысли о противоположном…

Ррек

Много раз Лас-Вегас обращался  к знаменитому архитектору Фрэнку Гери в надежде заполучить нечто «эдакое» для города. И столько же раз Гери находил повод для отказа. До тех пор, пока не узнал, что у него и у основателя клиники Ларри Руво есть нечто общее: общая беда — потеря близких людей. И причиной в обоих случаях были именно заболевания мозга. Комплекс состоит из двух корпусов, соединенных крытым переходом. В первом находятся больница и научно-исследовательский центр, а во втором – Центр Жизненной Активности. Корпуса отличаются друг от друга, как день и ночь. Но это, по мнению архитектора, является олицетворением двойственной сущности деятельности мозга. Упорядоченной, и в тоже время, хаотичной. К счастью, в Центре Жизненной Активности – хаотичной части центра — ни медиков, ни пациентов клиники нет. Здесь планируется проводить мероприятия, банкеты, встречи и различные церемонии, главной целью которых является сбор денег для финансирования дополнительной исследовательской деятельности центра. Медицинские же кабинеты, больничные палаты и лаборатории имеют более традиционный и спокойный вид. Геометрия – линейная, стены – белые, отделка – штукатурка и стекло, простой и функциональный интерьер… Впечатляюще выглядит и внутренний «дворик», расположенный в крытом переходе, площадь которого 800 кв.м. Его перекрывают беспорядочно штормящие «волны» из стали и стекла, высота которых достигает 7 метров.

Музей музыки в Сиэтле

Посвященный легендарному гитаристу Джимми Хендриксу (опытный музыкальный центр) является пластическим размышлением о том, каким образом можно представить форму звука. Участок, где расположено здание, ранее относился к выставочному комплексу ЭКСПО-62, поэтому над основным корпусом возвышается панорамная башня, а сквозь здание проходит монорельсовая железная дорога. Шесть объемов разноцветного металла деформируются в соответствии со сложной игрой выпуклых и вогнутых кривых, их образующих. Внутренние пространства предлагают дизайнеру экспозиции относительную свободу экспонирования.