Межкультурное китайско-русское понимание и толерантность в контексте изучения языков и культур

Т.Н.  Лобанова

кандидат педагогических наук, доцент

Тихоокеанский государственный  университет

г. Хабаровск

МЕЖКУЛЬТУРНОЕ  КИТАЙСКО-РУССКОЕ ПОНИМАНИЕ И  ТОЛЕРАНТНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ  ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР

Одним из действенных  орудий воспитания толерантного мироощущения современного студенчества является образовательный процесс, в рамках которого и возможен акцент на параллельном преподавании языков и культур. Обучение студентов свободному владению китайским языком является важной задачей, особенно в условиях дальневосточного региона, который притягателен для китайцев.

С позиций теории межкультурной  коммуникации сегодня лингвистов интересует, что сигнализирует о наличии межкультурного взаимодействия, и  в каких коммуникативных контекстах это проявляется, как именно происходит непонимание, неполное понимание и какие языковые особенности и механизмы компенсируют это недопонимание. Поэтому целесообразно говорить об исследовании и изучении экстралингвистических факторов, связанных со специфическим стратегемическим мышлением и поведением китайцев, их реактивностью, особенностью ведения переговоров. Именно стратегемическое поведение воспринимается в Китае как положительное и хорошее, результат которого хитроумная комбинация, так называемая «связка трех сил», с помощью которой достигается поставленная цель, и поддерживается социальная гармония.

Изучение роли и фактора межкультурного понимания  предполагает ориентацию как на общие  принципы и слагаемые межкультурного понимания в целом, так и на его этническую специфику. «Толерантность проявляет себя во многих ипостасях, среди которых видное место занимают процессы, олицетворяющие ее этнонациональную составляющую», указывает  проф. М. П.  Мчедлов в издании «Толерантность», исследуя правовые, социально-политические, межнациональные, межконфессиональные, культурные и международные аспекты проблемы толерантности  [1].

Ученые констатируют, что «взаимопроникновение различных  культур, определенная стандартизация образа жизни, прогрессирующая урбанизация вызывают у разных народов стремление самоутвердиться в своих специфических культурно-психологических ценностях. Культурное самоотождествление теснейшим образом связано с проявлением этнического самосознания народов» [2, с. 194]. Вышесказанное подводит к выводу о том, что партнера по общению следует постоянно воспринимать с учетом той культуры, в которой он живет и носителем которой является. Это требует определенной компетенции в толерантном поведении по отношению к партнеру.

Потенциальные конфликты  возможны в силу различия систем ценностей у представителей различных языковых культур.  «Азиатские ценности» – это приоритет интересов общины над интересами индивидуума. … Из заложенного в «азиатских ценностях» принципа компромисса (для достижения всеобщего блага) логически вытекает и другой – терпимость к различным формам общественного устройства, уважение к альтернативе, к эксперименту, понимание, что для выживания и процветания общины (нации, цивилизации) можно поступиться всеми идеологиями и «измами», вместе взятыми» [3, с. 29-30].

Так, этнолингвисты в качестве ведущего фактора формирования «психики этноса» рассматривают влияние  языка как своеобразной копилки  исторического опыта народа.  С ценностной позиции «язык не только является средством коммуникации, но и мировоззрением и мироощущением народа-носителя этого языка, поскольку в нем зафиксирована биография нации, на нем говорили предки и он является моделью мира» [4, с. 260].  В процессе диалогического общения восприятие других людей, том числе и у этнофора, предполагает соотнесение – осознанное или неосознанное – собственных качеств с качествами этих людей. Национальный характер, национальный темперамент, национальные чувства и настроения, национальные традиции – важнейшие элементы этнического мира человека, выделяемые этнопсихологами, недостаточное знание и понимание которых нередко ведет к серьезным осложнениям в общении с представителями разных этносов [2]. Так, например, в России цвет траура черный, в Китае – белый. Если начать восторгаться вещицей в доме китайца, то хозяин подарит этот предмет – того требует вежливость. В Китае к чашке риса, которую подают к концу обеда, никто не притрагивается – нужно показать, что ты сыт.

В силу доминантности языка  среди других психологических факторов, определяющих как специфику личности другого этноса, так и сообщества в целом, представляется перспективным обращение к лингвистическому аспекту. Рассмотрим на примере сравнения и сопоставления приглашений в китайской и русской культуре. В китайской культуре действительная встреча оговаривается более конкретно. Некоторые характерные этикетные формулы китайских приглашений: “敬请莅临 ”«не откажите в любезности посетить»; “敬候光临” «почтительно ожидаем Вашего прибытия»；“恭候莅临” «будем рады Вас видеть»; “邀请您出席” «приглашаем Вас принять участие»；“恭候届时光临” «просим прийти в точно установленное время».

На банкетах, фуршетах китайцы любят уговаривать  выпить больше под любым предлогом, полагая, таким образом, что чем  больше выпито, тем лучше можно  узнать друг друга. Лингвистической  реальностью китайского языка, подтверждающее вышесказанное, выступают выражения и фразы-провокации “老张来得这么晚，该罚他先喝三杯” «Господин Чжан подошел так поздно, что ему придется сначала выпить три «штрафных» бокала»。Выражение “感情深，一口闷”в переводе означает  «если чувства глубоки, то пей так, чтобы захмелеть». Развернутый перевод всех смыслов по каждому иероглифу: «если Вы действительно цените дружбу, то необходимо осушить бокал, однако решение  пить или не пить все же за вами, никто не будет Вас заставлять». Однако в случае отказа выпить предложенное спиртное китайцы обычно очень извиняются, выбирая другой напиток “对不起，中国的白酒太厉害，我在青岛喝醉过一次，今天我喝啤酒” «Извините, китайская водка такая крепкая. Помню, как в Циндао выпил и захмелел, поэтому, сегодня я буду только пиво» или “我酒量实在不行，只能喝这个一杯，请大家多多包涵”。Выражение-извинение за что-то несостоявшееся “请大家多多包涵” переводится как «давайте все простим друг другу»。包涵  и есть толерантность или прощение по-китайски. Например, “由于时间紧张，总经理明天才能来签合同。耽误了大家的时间，请多多包涵”。Перевод: «Генеральный директор только завтра сможет подписать контракт. Приносим извинения за потраченное время».  Как видно из примеров, извинения в китайской и русской культурах имеют приблизительно одинаковый контекст, однако, функционирование извинений в русском языке и культуре в сопоставлении с китайской языковой культурой различны в лингвопрагматическом аспекте.

В сфере письменной межкультурной  коммуникации, стиль поведения китайцев также определяется спецификой национальной культуры. Вне страны изучаемого языка или при отсутствии контактов с носителем языка формирование межкультурной компетенции возможно с помощью аутентичного социокультурного материала, так как он может представить язык, процессы коммуникации, показать национальную сторону жизни.

Яркой спецификой китайского языка выступает иерогифическое письмо. А. П. Девятов подчеркивает, что «у иероглифов есть потенциальная возможность непосредственно, благодаря мотивированной наглядности начертания, передавать как опосредованную лексико-грамматическую часть идеального содержания, так и через цепочку толкований дотягиваться до более глубокой логической части содержания» [5, с. 256]. В китайском обиходе приняты такие выражения, как «прибей-ка этот гвоздь севернее», «пить суп», «подписать официальный контракт»,  «ситуация с образованием»  (пункт в резюме), «уровень владения оргтехникой», «офисные условия», которые переведены с сохранением смыслов по каждому иероглифу.  Так, очевидна конкретность мышления китайцев, привычка к точности, четкости и определенности.  Иероглифический текст всегда будет короче (займет меньше места на странице), чем его переводы на языки с буквенной записью слов.

При диалогическом  общении с информационным перевесом одной из сторон возможна и такая ситуация, когда другая сторона максимально самоустраняется от активного участия в диалоге, создавая лишь видимость смены ролей с помощью сигналов типа «да-да», «разумеется», «еще бы», «надо же», «вы только подумайте», «вот тебе раз», что свойственно китайцам.  Такие вставки выполняют чисто стимулирующую функцию и не являются сигналами смены ролей в диалоге. Однако некоторые средства, например, перебивы, взгляды, жесты, замечания и т. д., могут выступать и как сигналы смены ролей. Особенно большую роль в этом отношении играет взгляд. Однако, со смыслом «сохранения лица» связана и такая особенность китайцев, как склонность к безличному характеру дискуссий, отсутствию контакта глаз. Китайцы вообще реактивны и будут занимать пассивную, выжидательную позицию. В деловых переговорах  особенность  коммуникации проявляется в замедленной реакции китайцев перед лицом новых событий и неожиданной складывающейся обстановки, они несколько теряются и не могут быстро принять логически обоснованное решение. Напротив, для русских естественно говорить о важных для них вопросах – иначе разговор превращается в пустую трату времени. Для русского общения свойственно сразу переходить к делу. Для китайцев же является важным то, что не высказано! В контексте этой особенности  китайской культуры  не следует удивляться, что человек, воспитанный в русской культурной традиции, когда разговор «по душам» является естественной нормой общения, так легко попадает в сложную ситуацию холодного к себе отношения. И дело здесь не в безразличии китайского собеседника, а в разных культурных традициях общения.  Русским волей-неволей приходится «читать между строк о том» о том, о чем «молчит» китайский партнер.

Формированию  толерантных отношений мешает непонимание, неверная интерпретация мимики лица, жестикуляции, контакта глаз, т. е. убеждение  в некой универсальности невербальных сигналов в этих двух культурах. Языковая репрезентация согласия или компромисса в китайской  лингвокультуре достаточно вариативна, например:

“我们完全同意您的观点” «Мы согласны с Вашей точкой зрения»； “这对我们来说完全适合” «Нам подходит такой вариант»；“我们对此满意” «Нас это вполне устраивает»； “谈妥了，就这样说定了” «Договорились»； “您的好意我领了，不过…… ” «Это очень любезно с Вашей стороны, но….».

Такие лингвистические  примеры предоставляют практически неограниченные возможности для проведения анализа, построенного на сравнении и сопоставлении культурных реалий и особенностей поведения людей в различных ситуациях межкультурного общения.

Такой сопоставительный принцип изучения культур в разрезе лингвистической прагматики, анализ, сравнение с родной культурой соответствует современной концепции социокультурного образования. Так, сравнение, анализ фактов, феноменов, принадлежащих двум культурам, должны быть основными процедурами приобщения студентов к новой культурной реальности. Эти приемы выполняют важную функцию социализации, культурного самоопределения студента, помогают ему ощутить себя членом сообщества, объединенного общими ценностями, что, в  свою очередь, отвечает задачам формирования социокультурной и дискурсивной компетенции у студентов. Формирование данных компетенций означает приобретение навыков для успешной интеграции в профессиональное сообщество с перспективой выхода на международный рынок труда.  Отечественные методисты Г. А. Китайгородская, Е. П. Полат, В. В. Сафонова, Е. Н. Соловова [6; 7; 8] в своих научных изысканиях в вопросе отбора содержания предполагают отбор материала и информации о странах изучаемого языка с учетом культурного разнообразия, различий в жизни и ценностных ориентирах разных социальных, гендерных и возрастных групп. Так  обеспечиваются возможности компаративного анализа в рамках межкультурной коммуникации.   

В связи с  вышесказанным, перспективна интенсификация процесса обучения китайскому языку  с привлечением носителей языка в учебный процесс, так  называемого «погружения в язык», что является наиболее эффективным, а также применение аудиовизуальных средств межкультурного информационного пространства. Изучение же лингвокультурных основ ментальности китайцев дает возможность студенчеству увидеть, что они – другие, но другие не значит ущербные, а значит – иные. На таких занятиях важно открыть особый мир и колорит китайской культуры, совершенство ее языковой составляющей, показать, что менталитет, а соответственно и логика культуры уникальны. Предрасположенность к толерантности, основанная на совокупности врожденных и приобретенных в процессе общения и социализации свойств, в российской действительности пока не выявляется ни в ходе отбора претендентов на должности, ни при приеме абитуриентов на факультеты, ориентированные на подготовку и выпуск специалистов в сфере межкультурной коммуникации. Сама практика, однако, заставляет специалистов в сфере восточно-ориентированной межкультурной коммуникации пересматривать свои взгляды и вырабатывать эффективные стратегии коммуникативного поведения в профессионально-значимых ситуациях межкультурного общения. Поэтому толерантность следует рассматривать не только как социально-личностное свойство, формируемое у студента, но и как процесс: формирование и развитие этого качества осуществляется на протяжении жизни специалиста, в процессе совершенствования его личности. 

      Библиографический  список

1. Толерантность / Общ. ред. М.П. Мчедлова. – М.: Республика, 2004. – 416 с.
2. Платонов Ю. П. Основы этнической психологии: Учеб пособие. Спб.: Речь, 2003. – 452 с.
3. Бергстен, Ф.   Китай. Что следует знать о новой сверхдержаве / Ф. Бергстен, Б. Гилл, Н. Ларди, Д. Митчелл. – М. : Институт комплексных стратегических исследований, 2007. – 256 с.
4. Тихонова Е. В. Изучение языков и культур как действенный метод воспитания толерантности в условиях глобализация // Инновационные компетенции и креативность в исследовании и преподавании языков и культур. Сборник материалов I Всероссийской научно-практической конференции. М. : РГСУ, 2009. –  С. 259-263.
5. Девятов, А. П.  Практическое китаеведение. Базовый учебник. – М. восточная книга, 2007. – 544 с. 
6. Сафонова В. В. Изучение языков международного общения в контексте диалога культур и цивилизаций. – Воронеж: Истоки, 1996. – 237 с.
7. Соловова Е. Н. Методика обучения иностранным языкам: продвинутый курс : пособие для студентов пед. вузов и учителей. – М. : АСТ : Астрель, 2008. – 272 с.
8. Полат Е. С. Новые педагогические и информационные технологии в системе образования. – М. : Академия, 1999. – 270 с.