Романтическая журналистика Фридриха Шлегеля

роман есть смесь рассказа, песни и других литературных форм, роман состоит из арабесок. Догмат иронии мало-помалу уступает место учению об аллегории и дидактическом назначении поэзии. По новому воззрению Ш., все поэтические произведения суть далекие подражания беспредельной игре мировых сил; но так как высшее непосредственно невыразимо, то его мысли и должно выражать лишь при помощи аллегории. Всякое поэтическое произведение должно быть, таким образом, дидактическим в том широком смысле слова, который обозначает стремление в глубокому беспредельному смыслу. В "Речи о мифологии" Ш. сожалеет, что у нового времени нет мифологии, в которой древние находили почву для своей поэзии, но предсказывает наступление времени, когда и у новых народов будет мифология, которую следует выработать из самой глубины нового духа.[Р.М.Габитова. Эстетика немецкого романтизма.] Он уже видит зачатки такой мифологии в новейшей натурфилософии, а также в произведениях романтической школы. Следует также вызвать к жизни мифологию древних греков и Востока, в особенности Индии, в поэзии которой скрываются еще неведомые для европейцев сокровища. Одновременно он занимался изучением Шекспира, Сервантеса, Данте и Боккаччо и поместил в "Характеристиках и критиках" обзор поэтических произведений Боккаччо.

В 1800 г. Ш. задумал прочесть в йенском университете курс лекций по философии. Он был допущен к чтению лекций без строгого экзамена, после одной вступительной лекции. Диспут его на тему "Non critice, sed historice est philosophandum" сопровождался скандалом. Тем не менее он получил учетную степень и объявил курс лекций о трансцендентальной философии. Но лекции его, наполненные лишь парадоксами и полемикой, привлекали все меньше и меньше слушателей, и он с трудом дочитал до конца года. В 1802 г. Фридрих Ш. вместе с братом был в Дрездене, где изучал сокровища местной галереи. Оттуда он переселился вместе с Доротеей Фейт в Париж, где посвятил себя изучению персидской и индийской словесности и начал издавать журнал "Европа". В этом журнале он поместил, между прочим, статью "Литература", где делил поэзию на экзотерическую и эзотерическую; к последней он относил дидактические и аллегорико-мифологические произведения. Там же были помещены статьи его: "Приложение к истории новейшей поэзии" и "Сведения о картинах", в которых не было ничего нового по сравнению с прежними его статьями. В них заметно только все более усиливавшееся тяготение его к мистицизму, приведшее его, наконец, к католицизму и к реакционному настроению. Но в статье "Путешествие во Францию" высказываются странные парадоксальные идеи о разъединении, как об общем характере Европы, и о возможности найти примирение, обратившись за примером к Востоку, в особенности к Индии. В общем, новый журнал отличался гораздо более умеренным духом, чем "Атенеум", и Фридрих Ш. отказался от своей прежней резкости в суждениях и от большинства своих ранних революционных идей. В 1804 г. он вступил в законный брак с Доротеей Фейт, которая незадолго перед тем приняла христианство. Из Парижа они переселились, по приглашению братьев Буассере в Кельн, где Фридрих Ш. читал лекции по философии. В 1808 г. Ш. принял католицизм. В этом же году вышло в свет его сочинение "О языке и мудрости индийцев", имевшее значение для сравнительного языкознания. В 1808 г. Ш. переселился в Вену, где в марте 1809 г. он получил место секретаря при императорской придворной и государственной канцелярии. В 1809 г. он в высокопарных прокламациях предсказывал возвышение Австрии и редактировал "Австрийскую Газету". После печального для Австрии мира 1809 г. он впал в покорность судьбе, и пессимизм и начал все более и более сближаться с господствующей церковью. В 1812 г. он читал в Вене лекции по истории древней и новой литературы. В них не было и следа прежнего энтузиазма Ш. и смелости суждений. Литература рассматривалась здесь в связи с философией и религией, причем оценка произведений делается с чисто религиозной точки зрения; следует отметить также его пристрастие к Востоку. Все же и здесь можно встретить немало остроумных мыслей и интересных обобщений. В 1814 г. он был сделан кавалером папского ордена Христа. В 1819 г. был с Меттернихом в Италии. Вернувшись в Вену, Фридрих Ш. вновь посвятил себя литературным трудам, между прочим, издавая газету "Concordia" (1820—23 гг.), с целью содействовать объединению всех вероисповеданий под эгидой папства. Таким образом, из убежденного новатора и прогрессиста он постепенно сделался одним из деятелей реакции, наступившей после наполеоновского режима. В 1827 г. он читал в Вене лекции по философии истории, а осенью 1828 г. начал в Дрездене курс лекций по философии языка и слова, прерванный его внезапной смертью 12 января 1829 г.

Глава 2.

2.1. Философско-эстетические основы журнализма Ф.Шлегеля.

Ф.Шлегель родился в бюргерской семье с культурными традициями. Он получил отличное гуманитарное образование (знание классических языков, философии, права). Литературным творчеством начал заниматься в юношеские годы. Эстетические и общественно-политические взгляды молодого Ф.Шлегеля выразились в работах: «Об изучении греческой поэзии», «Опыт о понятии республиканизма», «Георг Форстер» и «О Лессинге».

Во всех этих произведениях Ф.Шлегель — человек передовых убеждений. Отличительной чертой древнегреческой поэзии он видит в объективности. Все это — следствие того, что античные авторы имели возможность находить прекрасное в самой жизни. Современную же поэзию, по Шлегелю, разъедает субъективизм, в ней наблюдается «решительный перевес характерного, индивидуального и интересного». Она вся в порыве к недостижимому идеалу.

В 1796 г. Ф. Шлегель сближается с Фихте, читавшим лекции в Иенском университете. Фихтеанство с его духом субъективизма сыграло большую роль в появлении романтических настроений у Ф. Шлегеля. Известное положение Фихте, что реально существует лишь субъективное «Я», он истолковывал как право отдельного индивида создавать условия жизни, а также произведения искусства по своему усмотрению, сообразуясь со своей свободной волей.

Идею Фихте Ф. Шлегель использует в решении общественно-политических и эстетических вопросов. В статье «Опыт о понятии республиканизма» он резко критикует современные феодальные порядки, угнетающие человека, говорит о законности стремления личности к свободе. Идеалом Ф. Шлегеля является республиканский строй жизни, для его достижения он оправдывает даже восстание народа против угнетающей его власти.

Свободолюбие молодого Ф. Шлегеля ярко отразилось в статье «Георг Форстер», где он смело берет под защиту выдающегося немецкого революционера от нападок охранителей феодальной Германии. Ф. Шлегелю особенно импонируют независимый образ мыслей Форстера, его ненависть ко всякому насилию. «Ничто ему так не претило, как учение о том, что надменный властитель имеет право угнетать своих подданных и наслаждаться своим произволом... Свободная воля отдельных граждан была для него священна...» [Ю.Н.Попов. Философско-эстетические воззрения Ф.Шлегеля.] В статье «О Лессинге» также сильно звучит отрицательное отношение Ф. Шлегеля ко всякому застою, видно его преклонение перед борцами за свободу. Ф. Шлегель называет Лессинга «Прометеем немецкой прозы» и хочет «спасти имя высокочтимого человека» от его «друзей» типа Ф. Николаи, которые опошляли его воззрения. Ф. Шлегелю Лессинг дорог как борец против филистерства и деспотизма, хотя он и не принимает его эстетических взглядов. Ф. Шлегель решительно отделяет его от филистеров от науки и искусства, которые, спекулируя на былой дружбе с автором «Эмилии Галотти», сделали его «символом своей пошлости».

Определенный интерес для понимания эстетических взглядов Ф. Шлегеля представляет его статья «Характеристика «Вильгельма Мейстера». В ней роман Гете трактуется не только как шедевр, заключающий в себе самую сущность поэзии, но и как произведение эпохальное. В дальнейшем Ф. Шлегель, развивая эту мысль, поставит «Вильгельма Мейстера» по своему значению в один ряд с такими историческими явлениями, как французская революция и философия Фихте, ибо во всех трех по-своему отразился один и тот же исторический момент: ликвидация монархического строя и становление буржуазных отношений. Революционные события во Франции, по мысли Ф. Шлегеля, свидетельствовали о крушении сословного принципа жизни и торжестве «частного интереса». [Ю.Н.Попов. Философско-эстетические воззрения Ф.Шлегеля.] Фихте, поставив в центр мира «Я», обобщил эти кардинальные изменения с философской точки зрения. Гете осмыслил происшедшие общественно-политические перемены эстетически, сосредоточив в своем романе основное внимание на процессе развития человека. «Вильгельм Мейстер» для Ф. Шлегеля наряду с фихтеанством — один из источников нового романтического искусства.Теория романтизма наиболее полно изложена в работе Ф. Шлегеля «Фрагменты» , опубликованной в главном печатном органе иенского кружка — журнале «Атенеум» за 1798 г. «Романтическая поэзия, — пишет здесь Ф. Шлегель,— есть прогрессивная, универсальная поэзия».  Романтикам чужда нормативность. Считая важнейшим признаком поэзии «прогрессивность», Ф. Шлегель имеет в виду то, что она постоянно «находится... в процессе становления, меняя свои исторические формы». «Более того, самая сущность ее заключается в том, что она вечно будет становиться, никогда не приходя к своему завершению. Она не может быть исчерпана никакой теорией, и только ясновидящая критика могла решиться на характеристику ее идеалов. Единственно она бесконечна и свободна и основным своим законом признает произвол поэта». Определение Ф. Шлегеля проникнуто духом романтического историзма.

Будучи талантливым теоретиком, Ф. Шлегель гораздо меньше известен как художник. Правда, он писал стихи, пробовал свои силы в драматургии, но без заметного успеха. Известность у современников приобрел лишь его небольшой роман «Люцинда», в котором воплотились некоторые общественные, этические и эстетические воззрения автора. Главная героиня Люцинда — художница, женщина свободных взглядов, бросающая вызов моральным нормам окружающей ее среды. Она живет в свободном браке с художником Юлием. Роман вызвал скандальный интерес не только необычной трактовкой вопросов любви, но и своей автобиографичностью. В образе Юлия Ф. Шлегель воплотил некоторые черты самого себя, а в Люцинде современники угадывали Дорофею Фейт, жену берлинского банкира, бросившую своего мужа ради Ф. Шлегеля.

«Люцинда» выдержана в духе романтической иронии. «Ироничность» произведения сказывается и в автобиографической основе сюжета, и в пренебрежении мнением общества, в вызывающе смелом решении проблемы взаимоотношения полов, и в необычном построении романа. Всюду Шлегель демонстрировал право «гения» на ничем не стесняемое творчество.

В ноябрьской книжке «Берлинского Ежемесячного Журнала» за 1794 г. он поместил статью «О школах греческой поэзии», в которой делил историю греческой поэзии на 4 эпохи: ионическую, когда преобладал эпос и господствовало чувство природы, дорическую — с преобладанием лирики, — представлявшую переход от натуры к идеалу, аттическую, когда в трагедии идеал был достигнут, и александрийскую — эпоху упадка и разложения. Здесь впервые Шлегель проявил свою способность к метким и ярким характеристикам. Во 2-й статье, напечатанной в том же журнале: «Об эстетических достоинствах греческой комедии», он разбирает комедии Аристофана скорее, впрочем, с историко-филологической точки зрения. В следующей статье «О пределах прекрасного» он говорит более об элементах прекрасного, основываясь на письмах об эстетике Шиллера. Затем следуют статьи о комедии Аристофана и о положении и достоинстве греческой женщины. Статья о том, как изображали греческую натуру греческие поэты, имеет значение лишь как подготовительная работа к статье «О Диотиме», представляющей характеристику греческих женщин, наполненной преувеличенными похвалами греческим воззрениям на женщину, идеализирующей гетер и нападающей на ложную стыдливость современных женщин. [С.Суворова. Романтизм в Европе как торжество «духа» над «материей»].Все эти статьи, несмотря на опрометчивость некоторых суждений, имели то достоинство, что рассматривали искусство и поэзию греков в связи с их жизнью и нравами. 
Изучая древность, Шлегель постоянно обращался взором и к современности. Он желал бы, например, придать немецкой поэзии то же совершенство, которое он находил в греческой. Поэтому он настаивал на необходимости обстоятельного и глубокого изучения древней поэзии. Статья «Об изучении греческой поэзии» (1796 г.) начинается с резких нападок на новую поэзию, находя, что она, в противность древней, имеет искусственное происхождение; греческая же поэзия, в особенности трагедии Софокла, достигла на почве натурализма высшей свободы, красоты, объективности и идеальности. История греческой поэзии есть натуральная история всеобщей поэзии. Отсюда естественный вывод: чтобы достигнуть совершенства греческой поэзии, нужно подражать грекам, но умело, отличая объективное от примеси местного колорита. 
Под сильным впечатлением появившихся в 1795 г. «Prolegomena ad Homerum» Вольфа Шлегель написал статьи о гомеровской поэзии под заглавием «Отрывок из статьи о веке греческой поэзии, ее школах и различных видах» (1796 г.). Впоследствии (в 1798 г.) он написал «Историю поэзии греков и римлян», где дает превосходную характеристику эпопей Гомера, Гесиода, Гомеридов и среднего эпоса. В том же 1796 г. Шлегель, по совету Кернера, написал для шиллеровского журнала «Horen» статью «Цезарь и Александр», где дал мастерскую характеристику Цезаря, несколько, впрочем, идеализированную, но вообще не столько излагал факты, сколько философствовал по поводу их.Шиллер отказался напечатать статью, так как стиль ее мало соответствовал его представлению об историческом слоге. Этот случай имел немаловажное значение в литературной деятельности Шлегеля, так как после этого он перестал заниматься древностью и изменил свое отношение к Шиллеру.

Огромное влияние на эстетические и философские взгляды Ф.Шлегеля оказала школа иенского романтизма. Так называемый иенский кружок, основателями которого были сам Фридрих и его брат Август Вильгельм Шлегель. Образуется своеобразный центр идеологической оппозиции. Частые посетители этого дома - Новалис, естествоиспытатель Стеффенс, философы Шеллинг и Фихте; из Берлина сюда часто приезжает начинающий молодой литератор Людвиг Тик. С Тиком, в свою очередь, тесной личной дружбой и общностью взглядов на литературу и искусство был связан В. Г. Ваккенродер. Близок был к этому кругу берлинский пастор и теолог Ф. Д. Шлейхермахер. Гостем этого дома бывает и Гёте. Иенский романтизм складывался в атмосфере передовых общественно-политических идей, которые выдвинула и стремилась осуществить революция конца XVIII в. во Франции, и он не мог не испытывать их плодотворного влияния.

Начало издания журнала «Атенеум» в 1797 г. упрочило организационные основы иенской школы и вместе с тем в еще большей степени придало ее деятельности характер резко оппозиционный по отношению к современной действительности, однако не столько к ее общественно-политическим, сколько к некоторым идеологическим аспектам. Журнал Йенского кружка «Атенеум» братьев Шлегелей – издание, созданное специально для популяризации романтических идей. Форма, построение статей журнала, сочетание материалов – все это призвано способствовать лучшему восприятию заложенных в издание романтических принципов. Безусловно, при издании собственного журнала братья Шлегели пользовались предшествующим журналистским опытом, однако концепция этого издания отличалась от традиционной, которой придерживался, например, Ф. Шиллер. В программном заявлении создатели журнала открыто говорили о том, что издают «Атенеум» исключительно для изложения новых идей, разрабатываемых ими самими или их единомышленниками. Никаких гражданских целей издатели не преследовали и не стремились сделать издание массовым. Несмотря на это журнал оказался ярким событием в общей картине немецкой литературной печати, в нем нашлось место и для полемики, и для просветительского разнообразия тем.

2.2. Социокультурный  контекст "шлегелевского" журнализма.

Если мы говорим о журналистской профессии, то имеем в виду - журнализм, т.е. публицистическое творчество на основе журналистского анализа текущей реальности и конкретности. Личностная позиция автора отражает характер взаимоотношений личности и общества и формируется во время деятельности или через нее. Совокупность принципов определяет личностную позицию журналиста. Общественная значимость и творческие основы журнализма как наиболее яркого выражения этих принципов позволяет провести аналогию с писательство : одинаковый инструмент - слово, та же массовая и анонимная аудитория. Но писатель творит в тиши кабинета и объект его произведений - жизнь, зафиксированная в образе, типе, обобщении. У журналиста же объект - текущая действительность, сегодняшние злободневные ситуации, актуальные явления. Его творчество документально, сиюминутно и фрагментарно.