Современное правовое регулирование компенсации морального вреда по российскому законодательству: проблемы и пути их решения

Л. И. Петражицкий  отмечал, что институт возмещения морального вреда представляет собой плутократическое право, так как он обременяет граждан при равенстве суммы возмездия прямо пропорционально их бедности, т. е. обратно пропорционально их богатству, и в то же время ведет к неравенству сумм возмездия прямо пропорционально богатству потерпевшего.³

По мнению Г. Ф. Шершеневича, сопоставление нравственного вреда  и денежного вознаграждения полно  внутреннего противоречия. Нравственный вред - это именно тот, который не поддается денежной оценке. Если он ей поддается, то это уже не нравственный вред, а только имущественный. Что же подразумевает в этом случае денежное вознаграждение? Наказать ли виновного, дабы другим неповадно было, или удовлетворить потерпевшего? Если первое, то этой цели служит наказание, выполняемое в интересах государства, а не в интересе потерпевшего, по общественному масштабу, а не по частному. Если второе, то удовлетворение нравственного вреда, соединенного с душевными страданиями от потери невознаградимого, невозможно.⁴

По мнению ученых также  отмечается, что вознаграждение за нравственный вред открывает широкий простор судейскому произволу. По существу гражданского правонарушения суд при оценке имущественного вреда ставит своей задачей взять из имущества виновного эквивалент для покрытия изъяна в имуществе потерпевшего.

Обобщая позиции  противников внедрения института  возмещения морального (нравственного) вреда в отечественное гражданское право, можно выделить следующие их основные аргументы:

• аморальность или безнравственность законодательно установленной возможности денежного возмещения морального вреда;
• невозможность возмещения морального вреда юридическими средствами в результате совершенно различной природы морального вреда и юридических норм;
• невозможность определения размера компенсации;
• опасность чрезмерного расширения судейского усмотрения и произвола судей.

Несмотря на сравнительно меньшее число правоведов, придерживавшихся противоположной точки зрения, их позиция - позиция сторонников развития  института возмещения морального (нравственного) вреда не только доказала свой прогрессивный характер, но уже на тот период времени была подкреплена реалиями развития гражданского законодательства и опытом правоприменительной практики.

К таким сторонникам  теории возмещения морального (нравственного  вреда) можно отнести, например, Е. В. Пассека. Он отмечал, что «в доказательство ничтожности таких обязательств в большинстве случаев указывают на невозможность оценить в деньгах действие, стоящее вне всякой связи с имуществом. Однако это имеет только практические препятствия по осуществлению. Нет никаких оснований, признавать недействительными обязательства, лишенные имущественного интереса»⁵.

И. А. Покровский рассматривал проблему нематериальных интересов как одну из актуальных проблем гражданского права рассматриваемого периода. По его мнению, пренебрежение к духовным интересам является лишь психологическим отголоском старого времени. Рост духовной стороны человеческой личности требует для этих интересов такого же признания, каким пользуются интересы имущественные. ⁶

По мнению И. А. Покровского, с аналогичной борьбой воззрений  встречается и в другом вопросе, связанном с духовными, нематериальными, интересами, а именно в вопросе  о возмещении так называемого морального вреда. Неисполнение договора даже имущественного содержания может причинить контрагенту, кроме материального вреда, еще нематериальные неприятности; любое обыкновенное правонарушение (деликт) может быть источником глубоких нравственных потрясений для того, против кого оно было совершено.

Самым ярким сторонником  теории защиты неимущественных интересов личности в начале XX в. был С. А. Беляцкин. Выступая в 1910 г. на заседании Петербургского юридического общества с докладом по рассматриваемой проблеме, он отмечал, что «обще гуманное чувство диктует необходимость приватной компенсации со стороны виновного для униженного и оскорбленного... постоянное упорное игнорирование морального вреда и моральных интересов, равнодушное отношение к ним со стороны суда подрывает в людях уверенность в личном праве и личном благе».⁷ Он доказывал, что имущественная прибыль из чужого проступка может пойти только на благо обществу и его членам, особенно стоящим внизу социальной лестницы, и что по преимуществу право на возмещение морального вреда есть право униженных и оскорбленных, изувеченных и соблазненных, право эксплуатируемых писателей, артистов и служащих.

Прогрессивное развитие отечественного гражданского права привело к последовательной реализации принципа возмещения морального вреда. Особенно ярко это отразилось в проекте Гражданского уложения, внесенном в Государственную Думу в 1905 г., но так и не принятом. Одна из статей проекта предусматривала, что в случаях причинения обезображения или иного телесного повреждения, равно как и в случае лишения свободы, суд может назначить потерпевшему денежную сумму по справедливому усмотрению, принимая во внимание, была ли со стороны виновного обнаружена злонамеренность и другие обстоятельства дела, хотя бы потерпевший не понес никаких убытков (нравственный вред).

В качестве основных сторонников внедрения института возмещения морального (нравственного) вреда можно выделить следующие:

- юридически закрепленная  возможность возмещения морального  вреда никоим образом не характеризует уровень «культурности» государства. Напротив, «начало возмещения морального вреда проникает в официальные кодексы», а среди цивилистов принимать этот правовой институт стало почти нормой;

- обращение за взысканием  морального (нравственного) вреда является не обязанностью, а правом потерпевшего, от которого он может и отказаться.

Таким образом, умаления достоинства потерпевшего не должно происходить. Другими словами он может и не согласиться на «размен неимущественных благ, ценностей на деньги»;

- даже при  возмещении имущественного ущерба  далеко не всегда можно точно  произвести «математическое исчисление  убытков». Поэтому возмещение нематериального ущерба как «удовлетворение» того, что не подлежит даже приблизительной оценке. Это «удовлетворение» должен определить суд, «сообразуясь со степенью и силой вреда, наличностью поводов, искренностью страдания, имущественной сферой тяжущихся, местными условиями и нравами и т. д.»;

- даже при несовершенстве  гражданско-правовой защиты, она будет лучше, чем ничто. «Даже несовершенная защита содержит напоминание о необходимости бережного отношения к нематериальным интересам людей; даже такая защита будет иметь поэтому огромное воспитательное и предупредительное значение».

Это подтверждает  о том, что основы проблематики института возмещения морального (нравственного) вреда были заложены еще в дореволюционной отечественной цивилистике. При этом представляется, что высказываемые в ходе научных дискуссий аргументы и контраргументы по вопросам юридического закрепления возможности возмещения морального вреда учитывали обычаи и традиции отечественной юридической практики, а также моральные и нравственные устои русского общества, а в современном понимании и отечественного менталитета.

Итак, в дореволюционной отечественной цивилистике были обозначены основные проблемные аспекты компенсации морального вреда, которые являются значимыми и для современной цивилистической теории и практики.

В прогрессивном  развитии отечественного права ко второй половине XIX в. появилось несколько правовых норм, которые могли служить основанием для требования о возмещении морального или нравственного (в дореволюционной правовой традиции) вреда. Данные положения законодательства и имевшие место судебные прецеденты вызвали широкие дискуссии относительно самой возможности, а также нормативном закреплении возмещения морального вреда.

1.2. Проблемы правового регулирования  компенсации морального вреда  в российской советской юридической  теории и практике

Учитывая дореволюционные  цивилистические исследования, можно сделать вывод о том, что в современном гражданском праве произошло фактическое восстановление института компенсации морального вреда.

Дело в  том, что в советской юриспруденции  юридически закрепленная возможность возмещения морального вреда в денежном эквиваленте практически полностью отвергалась, по крайней мере, до 60-х гг. XX в. (принятие Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.).

По мнению А. М. Зейца, получившему в те годы широкое признание, охрана личных неимущественных прав и нематериальных благ может осуществляться только нормами уголовного права, но не гражданского законодательства. Иная позиция не может иметь места в советском праве как чуждая социалистическому правосознанию. Допущение исков о возмещении морального вреда создаст у потерпевших соблазн использовать факт причинения морального вреда в качестве некоего источника дохода, поэтому основное внимание в этом направлении было сосредоточено на том, каким образом можно возместить вред, причиненный таким личным неимущественным благам, как жизнь и здоровье.

Охрана неприкосновенности личности в целом, большинством советских  юристов воспринималась как задача уголовного права, поскольку гражданское право традиционно регулировало отношения собственности и обмена, ему была чужда задача кары и возмездия. При этом имущественное возмещение морального вреда считалось институтом карательного характера. Но, в советской судебной практике 20-х гг. иногда предъявлялись иски, с требованием компенсации морального вреда. Правда, они не удовлетворялись.

Обобщая позиции противников  юридического закрепления института возмещения морального вреда, можно сформулировать два их принципиальных аргумента: идеологический (возмещение морального вреда чуждо социалистическому правосознанию) и оценочный (моральный вред не может быть оценен и поэтому не может быть возмещен в деньгах).

В противовес официальной доктринальной линии  высказывались предложения о восстановлении некоторых элементов института возмещения морального вреда.

Еще в 20-х гг. Б. Лапицкий высказывал мнение о том, что деньги в случае возмещения морального вреда выполняют функцию не эквивалента душевных страданий, а удовлетворения, позволяющего их облегчить.⁸ Поэтому, возмещаться должен не только имущественный, но и моральный вред, причиненный личности, так как этот вред часто более чувствителен и заставляет потерпевшего страдать сильнее, чем вред имущественный.

Виток научные  дискуссии по проблемам возмещения вреда 20 - 30-х гг. был в целом завершен потерей интереса к этой теме. Хотя за внедрение института возмещения морального вреда выступали и некоторые иные ученые, в частности И. Л. Брауде и Б. С. Утевский. Новые дискуссии по проблемам возмещения морального вреда начались после принятия Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.

Преобладали две основные позиции при закреплении  института морального вреда среди  сторонников. Представители первой допускали возмещение морального вреда в самом широком объеме, независимо от того, был ли причинен потерпевшему имущественный ущерб. Придерживавшиеся второй позиции считали возможным возмещение неимущественного вреда только наряду с имущественным и лишь в случаях повреждения здоровья, повлекшего длительные страдания или лишения.

В поддержку целесообразности и необходимости возмещения морального вреда приводились следующие доводы:

- признавая в качестве  предмета гражданско-правового регулирования  личные неимущественные права,  связанные и не связанные с  имущественными отношениями, необходимо допускать и ответственность за причинение морального вреда;

- институт возмещения  морального вреда юридически  закреплен в законодательстве ряда зарубежных стран, в том числе и некоторых социалистических (на тот период времени);

- возмещение морального вреда справедливо и находилось бы и полном соответствии с общей гуманистической направленностью советского законодательства;

- действующее гражданское законодательство в ряде случаев связывает имущественные последствия с моральными факторами .

Следует отметить, что советское гражданское законодательство до 1990 г. не содержало норм о компенсации морального вреда. Но и при отсутствии в законодательстве этого института предпринимались попытки в некоторых специальных случаях установить штрафы при его причинении. Например, за оскорбление Президента СССР был предусмотрен штраф до 3 тыс. рублей; за оскорбление судьи или народного заседателя в связи с их деятельностью по отправлению правосудия - штраф до 300 рублей. Однако эти штрафы являлись административным наказанием за нравственный вред, но не его компенсацией, поскольку денежные суммы подлежали взысканию в бюджет, а не в пользу потерпевшего лица.

Первым реальным шагом на пути восстановления института компенсации морального вреда стало принятие Закона СССР от 12 июня 1990 г. «О печати и других средствах массовой информации»⁹. В ст. 39 Закона было установлено, что «моральный (неимущественный) вред, причиненный в результате распространения средством массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина, либо причинивших ему неимущественный вред, возмещается по решению суда средством массовой информации, а также виновными должностными лицами и гражданами». В соответствии с этой же статьей Закона «размер возмещения морального (неимущественного) вреда в денежном выражении определялся судом». Следует отметить неудачные формулировки данной правовой нормы. Во-первых, согласно определению, данному в ст. 2 того же Закона, средство массовой информации не является субъектом гражданских правоотношений, а лишь представляется редакциями и др. Во-вторых, исходя из смысла Закона, теоретически допускалась и компенсация морального вреда в имущественной форме, но не разъяснялось, кто эту форму вправе определить. Тем не менее, данная норма была достаточно прогрессивной для своего времени.