Еще одной разновидностью
"структурного" подхода к вопросу
о происхождении международного
конфликта является стремление
объединить предложенный К. Уолцем
анализ трех уровней анализа - уровня индивида,
уровня государства и уровня международной
системы. На первом уровне исследование
причин международного конфликта предполагает
изучение естественной природы человека
("animus dominandi", о котором упоминает
Г. Моргентау) и его психологии - прежде
всего особенностей психологического
облика государственных деятелей (отражаемых,
например, в теориях инстинктов, фрустрации,
агрессии и т.п.). На втором - рассматриваются
детерминанты и факторы, связанные с геополитическим
положением государств, а также специфика
господствующих в них политических режимов
и социально-экономических структур. Наконец,
на третьем уровне выясняются характерные
черты международной системы: "полярность",
или "конфигурация соотношения сил"
(Р. Арон), другие структурные признаки.
К структурным представлениям
о происхождении международных
конфликтов могут быть отнесены
и господствовавшие в советской
литературе взгляды на их характер
и природу. Происхождение конфликтов
объяснялось неоднородностью глобальной
международной системы со свойственным
ей разделением на мировую
капиталистическую систему, мировой
социализм и развивающиеся страны,
в среде которых, в свою очередь, усматривались
процессы размежевания на классовой основе.
Причины же конфликтов, их основной источник
выводились из агрессивной природы империализма.
Как уже говорилось,
некоторые авторы видят происхождение
международных конфликтов в особенностях
взаимодействия межгосударственной
системы и ее внутренней среды.
С этой точки зрения, наиболее
благоприятным для вооруженных
конфликтов или предшествующих
им кризисов является международный
контекст, характеризующийся размыванием
или или же резким изменением в соотношении
сил. В том и другом случае государства
теряют ясное представление о их взаимном
положении в международной иерархии и
пытаются покончить с возникшей двойственностью
(как это произошло, например, в отношениях
между США и СССР во время "Карибского
кризиса" 1962 г.).
Отсутствие общепринятого
понимания структуры международной
системы делает различия между
"структурным" и "контекстуальным"
подходами трудноуловимыми. Впрочем,
как подчеркивают исследователи
теорий международных отношений,
указанные подходы тесно связаны
друг с другом и содержат ряд
общих идей. В самом деле, их объединяет,
например, явная приверженность государственно-центричной
модели международной системы со всеми
вытекающими отсюда последствиями, главным
из которых является сведение всего многообразия
международных конфликтов к межгосударственным
противоречиям, кризисам и вооруженным
столкновениям. Об этом говорят и различные
типы классификации конфликтов.
Так, Ф. Брайар и М.-Р.
Джалили выделяют три группы международных
конфликтов, которые отличаются по своей
природе, мотивациям их участников и масштабам.
К первой группе они относят классические
межгосударственные конфликты; межгосударственные
конфликты с тенденцией к интеграции;
национально-освободительные войны и
т.п. Во вторую группу включаются территориальные
и не территориальные конфликты; в свою
очередь, последние могут иметь социально-экономические,
идеологические мотивы или же просто вытекать
из воли к могуществу. Наконец, в зависимости
от масштабов, конфликты подразделяются
на генерализованные, в которые втянуто
большое количество государств и которые
способны перерасти в мировые конфликты,
а также региональные, субрегиональные
и ограниченные (по количеству участвующих
государств) конфликты.
Существует множество
других классификаций, критериями
которых выступают причины и
степень напряженности международных
конфликтов, характер и формы
их протекания, длительность и
масштабы и т.п. Подобные классификации
постоянно дополняются и уточняются,
предлагаются новые критерии
и т.п. В то же время следует
отметить, что по крайней мере в одном
отношении радикальных изменений в общей
картине типологии и классификации международных
конфликтов, за небольшими исключениями,
пока не произошло. Речь идет о том, что
подавляющее место в таких классификациях
и сегодня по-прежнему отводится конфликтам
между государствами. Это касается как
отечественных, так и зарубежных работ,
систематизированных в нашей литературе
в восьмидесятые годы. Такое положение
не может не влиять и на состояние третьего
направления в анализе международных
конфликтов – «исследований мира».
По существу, в рамках
названного направления ("автономность"
которого, как и тех, что были
рассмотрены выше, носит относительный
характер) речь идет о широком комплексе
вопросов, связанных с поисками урегулирования
международных конфликтов. В рассмотрении
данной проблематики могут быть выделены
три основных подхода. Один из них связан
с традициями англо-саксонской школы "Conflict
Resolution" ("регулирование конфликта"),
второй основывается на видении, присущем
европейскому течению "Peace Ке8еагсп"("Исследования
мира"), третий делает акцент на процессе
международных переговоров.
Значительную роль
в развитии первого подхода
продолжает играть созданный в 1955
году при Мичиганском университете "Journal
of Conflict Resolution". Приверженцы данного
подхода уделяют центральное место анализу
вопросов, относящихся к механизмам разрешения
и контроля конфликтов и поиску на этой
основе путей перехода от конфронтации
к сотрудничеству. Большое значение придается
разработке математических и игровых
методов изучения социального конфликта.
Одна из широко распространенных позиций
состоит в том, что конфликты являются
универсальным феноменом, присущим всем
сферам общественной жизни. Это означает,
что они не могут быть устранены - в том
числе и из области международных отношений.
Поэтому речь должна идти о таком анализе
конфликтов, который позволил бы управлять
ими с целью нахождения общей пользы для
каждого из участников . С этой точки зрения,
существует четыре способа разрешения
социальных конфликтов: 1) соглашение в
результате совпадения мнения всех сторон;
2) соглашение в соответствии с законодательной
или моральной волей внешней силы; 3) соглашение,
навязанное одной из сторон конфликта;
4) ситуация, когда застарелый конфликт
теряет свою актуальность и разрешается
сам собой.
В осознании возможностей
разрешения международных конфликтов
мирными средствами большую роль
сыграли публикации выходящего
в Осло периодического издания
- Journal of Peace Researche. Одним из важных выводов,
сделанных в рамках формируемого им идейно-теоретического
течения, стал вывод о том, что мир - это
не просто отсутствие войны, но прежде
всего - законность и справедливость в
отношениях между государствами. И. Галтунг
идет еще дальше, считая, что мир - это не
просто отсутствие прямого насилия, но
и отсутствие любых форм насилия, в том
числе и тех, которые проистекают из структурных
принуждений. Одной из характерных черт
данного течения западной конфликтологии
является присущая ему значительная степень
нормативизма. Мир рассматривается его
представителями не только как ценность,
но и как цель, достижение которой предполагает
активные действия его сторонников. Средства
таких действий могут быть разными - некоторые
из авторов не исключают даже временного
использования силы, усугубляя тем самым
внутреннюю противоречивость течения.
Различие между рассматриваемыми
течениями носят в значительной
мере условный характер. Подтверждением
может служить тесное сотрудничество
их представителей в исследовании
происхождения, природы и способов
урегулирования конфликтов. Так,
Д. Сингер, один из известных представителей
американской школы бихевиоризма в науке
о международных отношениях, в 1972-73 гг.
Международного общества
исследователей мира (Peace Research International
Society), a c 1974 г. возглавляет Комитет по изучению
конфликтов и мира Международной Ассоциации
политических наук. Немаловажным является
и то обстоятельство, что оба течения одним
из важнейших средств урегулирования
конфликтов считают переговоры.
Проблема переговоров
принимает относительно самостоятельное
значение в западной конфликтологии
с середины 60-х годов. Как отмечают отечественные
специалисты, на работы по международным
переговорам оказали влияние два во многом
противоречащих друг другу направления:
с одной стороны, это разработка проблем
мира (Peace Research), а с другой - идеи "силового
подхода". Соответственно, если первая
тенденция способствовала формированию
представления о переговорах как средстве
разрешения международных конфликтов
и достижения мира, то вторая была направлена
на разработку оптимальных путей достижения
выигрыша на переговорах. Вместе с тем,
завершение эпохи холодной войны и глобальной
конфронтации приводит к новым тенденциям
в состоянии переговоров. В целом, эти
тенденции сводятся к следующему:
Во-первых, международные
переговоры становятся основной
формой взаимодействия государств.
Они активно воздействуют на
дальнейшее уменьшение роли военного
фактора.
Во-вторых, растет объем
и количество переговоров. Их
объектом становятся все новые
области международного взаимодействия
(экология, социально-политические
процессы, научно-техническое сотрудничество
и т.п.).
В-третьих, возрастает
переговорная роль международных
организаций.
В-четвертых, в сферу
переговоров вовлекаются специалисты,
не имеющие дипломатического
опыта, но располагающие той
компетенцией в области сложных
научно-технических и экономических
проблем, которая необходима при
анализе новых сфер взаимодействия
между государствами.
Наконец, в-пятых, возникает
необходимость коренного пересмотра
процесса управления переговорами:
выделения наиболее важных проблем
для высшего государственного
руководства; определение сферы
компетенции разных рабочих уровней;
разработка системы делегирования
ответственности; повышения координирующей
роли дипломатических служб и т.п.
Разработка проблемы
международных переговоров, обогащаясь
новыми выводами, все более заметно
выходит за рамки кон-фликтологии.
Сегодня переговоры становятся постоянным,
продолжительным и универсальным инструментом
международных отношений, что вызывает
необходимость выработки имеющей прикладное
значение "переговорной стратегии".
Такая стратегия, по мнению специалистов,
предполагает: а) определение действующих
лиц; б) классификацию, в соответствии
с подходящими критериями, их характеристик;
в) выявление иерархии ценностей (ставок)
в том порядке, в каком ее представляют
себе стороны;
г) анализ соотношения
между целями, которых хотят достичь,
и средствами, которыми располагает
определенная сторона в тех
областях, где она имеет возможность
действовать.
В анализе международных
переговоров бесспорны наметившиеся
попытки целостного, системного
подхода, понимание их как процесса
совместного принятия решения
- в отличие от других видов
взаимодействия (например, консультации,
дискуссий, которые необязательно
требуют совместного принятия
решений), стремление выделить их
отдельные фазы (структуру), с целью
нахождения специфики действий
участников на каждой из них. Вместе
с тем было бы ошибкой полагать, что сегодня
уже существует некая общая теория переговоров,
частью которой являлась бы теория международных
переговоров. Скорее можно говорить лишь
о существовании определенных теоретических
основ анализа и ведения переговоров.
И не только потому, что переговоры не
занимают самостоятельного места в решении
международных проблем. Они не представляют
собой цель, а являются лишь одним из инструментов
се достижения.
Сказанное во многом
относится и к исследованиям
конфликтов. Несмотря на многочисленные
попытки создания общей теории
конфликтов, ни одна из них не увенчалась
успехо. Не существует и общей теории международных
конфликтов. На эту роль не могут претендовать
ни полемология, ни конфликтоло-гия, ни
социология конфликтов. Во-первых, многочисленные
исследования не выявили какой-либо устойчивой
корреляции между теми или иными атрибутами
международных акторов и их конфликтным
поведением. Во-вторых, те или иные факторы,
которые могли бы рассматриваться как
детерминирующие конфликтный процесс,
как правило, варьируются на различных
фазах этого процесса и поэтому не могут
быть операциональными в анализе конфликта
на всем его протяжении. Наконец, в-третьих,
характер мотивов и природа конфликтов
редко совпадают между собой, что также
затрудняет возможности создания единой
теории конфликтов, годной на все случаи.
Более того, определенный
оптимизм, высказываемый некоторыми
из видных специалистов относительно
состояния исследований международных
конфликтов, не помешал заметному кризису,
в который эти исследования вступили с
конца 80-х годов.
Окончание "холодной
войны", крушение "социалистического
лагеря" и развал СССР выводят
на передний план те вопросы,
которые, не являясь радикально
новыми по своему существу, отражают
сегодня феномены массового масштаба,
свидетельствуйте о переходном
характере современного международного
порядка и не освоенные ни
одним из рассмотренных выше
теоретических направлений в
исследовании международных конфликтов.
Глубина встающего в этой связи
комплекса проблем показана американским
ученым Дж. Розенау, обратившим внимание
на все более заметное "раздвоение"
международной арены, на которой "акторы
вне суверенитета" демонстрируют сегодня
влияние, конкурирующее по своим последствиям
с влиянием традиционных (государственных)
акторов. Его значение подчеркивают М.-К.
Смуц и Б. Бади - французские специалисты
в области политической социологии, отмечающие
трудности в идентификации негосударственных
акторов, которые придают международным
конфликтам и насилию роль "рационального"
средства в достижении своих целей.
Движения сопротивления,
партизанские и религиозные войны,
национально-этнические столкновения
и другие типы негосударственных
международных конфликтов известны
человечеству издавна. Однако
господствующие социально-политические
теории, основанные на государственно-центристской
парадигме, отказывали им в
праве на концептуальную значимость,
рассматривая их либо как явления
маргинального порядка, не способные
оказывать существенного влияния
на основные правила международного
общения, либо как досадные
случайности, которые можно не
принимать в расчет ради сохранения
стройности теории.