Социал-демократизм

Некоторые национальные социал-демократии заявляют о существовании  самостоятельных моделей.

Сторонники  самостоятельности  шведской (скандинавской) модели социал-демократии указывают на:

1) демократию широкого участия; 

2) концепцию общества как «народного  дома»; 

3) сочетание равенства и экономической эффективности;

4) социальную ориентированность рыночной  экономики и общественный контроль  над ней; 

5) «сильное общество» как непременное  условие свободы личности.

В разделе II.5 программы Социал-демократической  партии Австрии, принятой 30 октября 1998 г., говорится об австрийской модели социального партнерства, предполагающей политику переговоров представителей правительства, предпринимательских кругов и профсоюзов, справедливое распределение работы, образования, доходов и состояний, интегративную политику поколений, направленную на построение «общества долголетия» и социальной солидарности.

Швейцарские социал-демократы  предлагают две стратегии  преодоления капитализма:

1) переход средств производства  под общественный контроль, участие  рабочих в капитале предприятий, при котором единоличное распоряжение капиталом нейтрализуется, а его доли остаются на предприятии;

2) преодоление ошибочной концепции  необузданного капиталистического  развития в сочетании с демократическим  управлением, основанным на выработанных общественностью рамочных условиях. В партийной программе Социал-демократической партии Швейцарии от 14 ноября 1982 г. закреплены три пути демократизации экономики: а) участие работников в управлении предприятием; б) участие в капитале и распределении прибыли; в) развитие самоуправляемых и кооперативных предприятий.

Наличие национальных особенностей социал-демократических  идей в странах Европы обусловлено  различным уровнем материального  производства, спецификой развития рабочих  движений, политическими и культурными традициями.

В настоящее время на изменение  формата социал-демократии оказывают  заметное влияние факторы, определяющие общественно-политическое развитие европейских  стран в конце XX – начале XXI в.

К числу основных факторов относятся: процессы глобализации, ускорение технологического прогресса, интернационализация капиталов и рабочей силы, усиление конкуренции на мировых рынках, евроинтеграция.

В результате глобализации в экономике  крупное промышленное производство экономически развитых европейских государств было вынесено в страны третьего мира и замещено сферой услуг. Технологическое переоснащение производства, сокращение числа промышленных предприятий привело к резкому уменьшению численности рабочих – главной социальной базы социал-демократов, определявшей их ценностные ориентации и программно-политические установки. Изменение социально-классовой структуры в европейских странах потребовало от руководства социал-демократических партий корректировки предвыборных программ, поскольку прежняя ориентация на рабочих уже не позволяет социал-демократам претендовать на заметное участие в политике. Необходимость укрепления конкурентных позиций национальных государств на мировых рынках влечет за собой снижение налогов и обострение проблемы государственных социальных расходов. В этих условиях финансирование социального государства становится все более затруднительным, что вызывает давнюю критику политики социал-демократов по обеспечению благосостояния населения со стороны неоконсерваторов и неолибералов. Критики заявляют, что система благосостояния снимает с людей ответственность и ослабляет их способность проявлять инициативу. Высокие налоги на работающих и система льгот неработающим лишают стимула к труду. Расходы обеспечения благосостояния лишь подрывают экономику.

2. Идейные истоки социал-демократии

Идейные истоки социал-демократии берут начало со времен Великой французской революции и идей социалистов-утопистов. Но несомненно и то, что она получила импульс от марксистской теории и под ее влиянием. При этом главным стимулом утверждения и институциализации социал-демократии являлись формирование и возрастание в конце XIX - начале XX в. роли и влияния рабочего движения в странах с развитым капитализмом. Первоначально почти все социал-демократические партии возникли как внепарламентские партии, призванные отстаивать в политической сфере интересы рабочего класса. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в ряде стран (например, в Великобритании и Скандинавских странах) профсоюзы и поныне являются коллективными членами этих партий.

Социал-демократия первоначально  разделяла важнейшие установки  марксизма на ликвидацию капитализма и коренное переустройство общества на началах диктатуры пролетариата, обобществления средств производства, всеобщего равенства и т.д. Некоторые члены этих партий поддерживали идею марксистов о революционном пути ликвидации капитализма и переходе к социализму. Но в реальной жизни получилось так, что социал-демократия в целом признала существующие общественно-политические институты и общепринятые правила политической игры. Партии социал-демократической ориентации институциализировались, стали парламентскими партиями. С этой точки зрения всю последующую историю социал-демократии можно рассматривать также и как историю постепенного отхода от марксизма.

Реальная практика заставила  руководителей социал-демократии убедиться  в бесперспективности революционного перехода от старой общественной системы к новой, в необходимости трансформировать, усовершенствовать ее.

Понятие «демократический социализм», по-видимому, впервые было использовано в 1888 г. Б. Шоу для обозначения социал-демократического реформизма. Позже его использовал Э. Бернштейн, но его окончательному закреплению способствовал Р. Гильфердинг. В основе первоначальной концепции демократического социализма лежала разработанная в середине XIX в. Л. фон Штайном программа политической, экономической и культурной интеграции рабочего движения в существующую систему. Для представителей данной традиции с самого начала было характерно признание правового государства как позитивного фактора в деле постепенного реформирования и трансформации капиталистического общества.

Разработка основополагающих установок демократического социализма, ориентированного на постепенное реформирование общества, была предложена Э. Бернштейном. В смысле признания идеи интеграции рабочего класса в существующую систему и ее постепенной трансформации эволюционным путем большинство современных социал-демократов являются наследниками Э. Бернштейна. Главная его заслуга состояла в отказе от тех разрушительных установок марксизма, реализация которых в России и ряде других стран привела к установлению тоталитарных режимов. Речь идет прежде всего об установках на уничтожение до основания старого мира в лице капитализма, установление диктатуры пролетариата, непримиримую классовую борьбу, социальную революцию как на единственно возможный путь ниспровержения старого порядка и т.д. Отвергая идею диктатуры пролетариата, Э. Бернштейн обосновывал необходимость перехода социал-демократии «на почву парламентской деятельности, числового народного представительства и народного законодательства, которые противоречат идее диктатуры». Социал-демократия отказывается от насильственных, конвульсивных форм перехода к более совершенному социальному устройству. «Классовая же диктатура принадлежит более низкой культуре», - подчеркивал Бернштейн. Он считал, что «социализм не только по времени, но и по внутреннему своему содержанию» является «законным наследием» либерализма. Речь идет о таких принципиальных для обоих течений вопросах, как свобода личности, хозяйственная самостоятельность отдельного индивида, его ответственность перед обществом за свои действия и т.д. Свобода, сопряженная с ответственностью, говорил Бернштейн, возможна лишь при наличии соответствующей организации и «в этом смысле социализм можно было бы даже назвать организаторским либерализмом».

Существенной вехой  в становлении современной социал-демократии стала действительная «национализация» различных ее национальных отрядов. Уже Э. Бернштейн подверг сомнению правомерность тезиса Коммунистического манифеста, согласно которому «у пролетария нет отечества». Как писал Бернштейн, «рабочий, который является в государстве, в общине и пр. равноправным избирателем, а вследствие того и совладельцем общественного богатства нации, детей которого община воспитывает, здоровье которого охраняет, которого оберегает от несправедливостей, имеет и отечество, не переставая быть вместе с тем мировым гражданином». При этом он твердо высказывался за то, чтобы германские рабочие в случае необходимости встали на защиту национальных интересов Германии. Голосование немецких социал-демократов 4 августа 1914 г. в рейхстаге за принятие закона о военных кредитах представляло собой признание ими общей национальной задачи, открытую манифестацию подчинения классовых приоритетов национальным. Это означало, по сути дела, признание германской социал-демократией существующего национального государства как положительного факта истории.

Война внесла свои коррективы в позиции лейбористов Великобритании. Был, в частности, поколеблен их пацифистский интернационализм. В 1915 г. трое представителей лейбористской партии вошли в состав коалиционного правительства. Представители лейбористов были привлечены к участию в разных правительственных комитетах, трибуналах и агентствах. Очевидно, что, включившись в механизм управления страной, они приобрели новый статус. Этим немецкие социал-демократы и английские лейбористы демонстрировали свое превращение в лояльную политическую силу, добивающуюся своих целей в двуедином процессе взаимного соперничества и сотрудничества рабочего класса и буржуазии в рамках национального государства. По этому же пути пошли социал-демократические партии других стран индустриально развитой зоны мира.

По-видимому, определенный потенциал развития по реформистскому пути был заложен и в российской социал-демократии, в той ее части, которая была представлена меньшевиками, в особенности Г.В. Плехановым и его сподвижниками. Но победу в ней, как мы знаем, одержали большевики, превратившие огромную страну в полигон для своих революционных экспериментов.

3. Демократический социализм в современных условиях

После второй мировой  войны наступает новый этап в  судьбах демократического социализма. Сразу после войны то ли по инерции, то ли по убеждениям, то ли по каким-либо другим причинам руководители большинства  социал-демократических партий, известных своими реформистскими ориентациями, прагматизмом и оппортунизмом, неизменно высказывали свою приверженность марксизму. Так, К. Шумахер в предисловии к Дортмундской программе действий СДПГ писал в 1952 г.: «Мы как социал-демократы не имеем абсолютно никакого повода выбрасывать марксизм целиком за борт... В обеих своих важнейших формах - экономический взгляд на историю и классовая борьба - он не устарел... потому что реальная действительность подтверждает его. Марксизм - не балласт. И если мы не рассматриваем его как катехизис, тем не менее он является методом, которому мы, применяя его для анализа действительности, должны быть благодарны более чем любому другому научному и социологическому методу за обретение силы, знаний, оружия для борьбы. Классовая борьба прекратится только тогда, когда все люди обретут равные права и одинаковые обязанности».

Центральное место в  построениях демократического социализма занимает свобода. В трактовке Годесбергской  программы свобода означает самоопределение каждого человека. Свобода, игнорирующая равные права для всех людей, вырождается в произвол. Равенство дает смысл свободе, которая действительна для всех людей. Равные права индивида на самоопределение, на признание его достоинства и интересов составляют содержание справедливости. Что касается справедливости, которая не уважает эти права, то она неизбежно превращается в уравниловку, которая подминает под себя действительную справедливость. Иначе говоря, свобода и равенство обусловливают друг друга. Выражением этой обусловленности является справедливость. Справедливость есть не что иное, как равная для всех свобода.

По мнению приверженцев демократического социализма, свобода  для самовыражения достижима  лишь в том случае, если понимать ее не только как индивидуальную, но и как общественную свободу. Свобода отдельного индивида может реализоваться только в свободном обществе и, наоборот, не может быть свободного общества без свободы отдельного индивида. Как писали М. Шляй и И. Вагнер, «свобода не предоставляет индивидууму неограниченной автономии, но и не требует от него безусловного подчинения заповедям общества. Скорее, она находится в поле напряжения между свободой индивидуума и его социальной обязанностью».

В последние полтора-два  десятилетия в общем контексте дальнейшего освобождения от остатков марксистского наследия в социал-демократии наблюдалась тенденция к усилению акцента на пересмотр позитивной роли государства, на индивидуальную свободу, частную собственность, рыночные отношения и другие связанные с ними ценности и установки. Причем этот акцент делается в контексте более решительного поддержания партиями демократического социализма институтов, ценностей и норм либеральной демократии. Показательно, что в 70-80-е гг. большинство из них приняли новые программные документы. Все они ставят в основу своих программ ряд основных установок, таких как политический плюрализм, частнокапиталистические рыночные принципы экономики, государственное регулирование экономики на основе кейнсианских рекомендаций, социальная помощь неимущим слоям населения, обеспечение максимального уровня занятости и т.д. Есть тенденция к усилению этической аргументации в социал-демократических программах.

В последние годы в  социал-демократии растущую популярность получают тезисы, согласно которым государство благосостояния уже выполнило свои задачи и его необходимо заменить «обществом благосостояния». Суть его состоит в признании необходимости децентрализации функций и прерогатив государства по реализации социальных функций и их передачи местным властям и общественным институтам. Так, руководители социал-демократической рабочей партии Швеции, например, заявили о завершении создания государства благосостояния и необходимости перехода на новый этап его развития. Так, министр в социал-демократическом правительстве Б. Хольмберг в 1986 г. выступил с тезисом о том, что социал-демократическая рабочая партия Швеции должна взять курс на создание «новой шведской модели». В качестве важного элемента этой новой модели предлагается изменить точку зрения на роль государства и муниципальных органов. «Главная задача сегодняшнего дня, - подчеркивал Хольмберг, - устранение «мелочного» государственного регулирования. Государству должна быть отведена функция органа общего регулирования, решения глобальных внешних и внутренних проблем, муниципалитетам должно быть полностью передано решение вопросов, касающихся здравоохранения, образования, жилищного хозяйства, организации отдыха».

Центральное место в  демократическом социализме занимает вопрос о соотношении целей и  средств реформирования общества. Ключ к пониманию этого вопроса дает правильное толкование ставшей знаменитой фразы Э. Бернштейна: «Цель, какой бы она ни была, для меня ничто, а движение - все». Для правильного понимания самой этой фразы приведу контекст, в котором она первоначально была высказана. Впервые Бернштейн сформулировал это положение в статье «Борьба социал-демократии и революция общества» в 1897 г. «Я признаю открыто, - писал он, - то, что понимают обычно под «конечной целью социализма», представляет для меня чрезвычайно мало смысла и интереса: эта цель, что бы она ни означала для меня, - ничто, движение - все. И под движением я понимаю как всеобщее движение общества, т.е. социальный прогресс, так и политическую и экономическую агитацию и организацию для воздействия на этот прогресс». Эту же мысль Бёрнштейн конкретизировал через 20 с лишним лет в своей книге «Что такое социализм?». Социализм, утверждал он, будет результатом не революционного потрясения, а «целого ряда экономических и политических побед рабочего движения не в результате растущей нищеты и унижения рабочих, но как следствие увеличения их социального влияния и завоевания ими относительных улучшений экономического, политического и общего социального и политического порядка».

У большинства социалистических и социал-демократических партий общее направление политики определяется относительно краткосрочными программными документами, содержащими перечень мер, подлежащих осуществлению в случае победы на очередных выборах. Этим объясняется та легкость, с которой лидеры социал-демократов идут на компромиссы и уступки как внутри, так и вне своих партий. Показательно, что, оценивая эту особенность французской социалистической партии, публицисты, как правило, характеризуют ее как «принципиально беспринципную». Обосновывая этот тезис, некоторые обозреватели утверждают, что ее нельзя назвать «ни дирижистской, ни либеральной, ни религиозной, ни антиклерикальной, ни сторонницей развития ядерной энергетики, ни защищающей окружающую среду». Известный консервативный публицист Ж.-Ф. Ревель отмечал в данной связи, что в определенных условиях соцпартия была способна разрешить все противоречия: быть одновременно марксистской и немарксистской; отстаивать единство с коммунистами и исключительность своей роли; придерживаться проевропейской и антиевропейской позиции; выступать против социал-демократии во Франции и за социал-демократию в Европе.

Сейчас, на исходе XX столетия, весьма трудно провести сколько-нибудь четко очерченные различия между  социал-демократическими партиями и партиями других идейно-политических ориентации. Дело в том, что многие принципы, установки, ценности, нормы политической демократии, которые раньше были полем ожесточенной борьбы между ними, стали, как выше указывалось, общим достоянием. Но все же дискуссионным, спорным остается вопрос о пределах демократии. Консерваторы и либералы склонны настаивать на том, что демократия представляет собой сугубо политический феномен и поэтому не должна распространяться на другие, в частности экономическую, сферы. Социал-демократы же, наоборот, придерживаются позиции, что демократия, свобода, равенство - величины субстанциональные и поэтому не должны быть ограничены политической сферой. Речь, таким образом, в обоих случаях идет не о самой демократии, а о сферах и пределах ее распространения.