Мораль и религия

МОРАЛЬ И РЕЛИГИЯ — мораль представляет собой систему правил, понятий и чувств, регулирующих отношения людей между собой и их отношения к обществу.  
 
Их реализацию в поведении людей именуют нравственностью.  
 
Религия и мораль — близкие, взаимосвязанные сферы культуры. Сходство религии и морали наиболее заметно в их духовных проявлениях.  
 
Однако церковь несравненно сильнее воздействовала на нравственность общества, нежели мораль на религиозный культ и внутрицерковную практику.  
 
В каждой религии, в каждом вероисповедании в большей или меньшей степени присутствует морально-духовное начало.  
 
Религия определяет не только отношения человека с Богом и церковью, но в той или иной мере регламентирует отношения людей между собой как в лоне церкви, так и за ее пределами.  
 
Бог воплощает в себе те нравственные требования, которым обязан следовать его приверженец.  
 
Философ и психолог В. Франкл именует Бога «персонализированной совестью». В силу этого моральное начало уже присутствует в самой идее Бога и неотделимо от «минимума» религии.  
 
В политеистических верованиях одни божества выступают как воплощение доброты, другие — злобы.  
 
В монотеистических религиях Бог непременно наделен высшими моральными качествами.  
 
Моральное начало особенно ярко выражено в мировых религиях — причем вбуддизме до такой степени, что некоторые специалисты считают его не религией, а моральной системой. Вероучение этой религии исходит из идеи о том, что всякое бытие, любая жизнь во всех ее проявлениях и формах есть зло, несущее страдания всему сущему.  
 
Буддийский «путь спасения» заключается не столько в культовой деятельности, сколько в моральной — терпеливом перенесении страданий, отказе от желаний, чувств, следовании нравственным принципам «Панчашилы» (пять заповедей: отказ от убийства любого живого существа, отказ от воровства, от лжи, соблюдение супружеской верности, отказ от употребления алкоголя). 
 
Моральное начало в исламе пронизывает идею единого Бога — Аллаха, Творца и Владыки мира, всесильного и мудрого существа.  
 
Вместе с тем Бог ислама - воплощение добра. Все суры Корана (кроме девятой) начинаются со слов:  
 
«Во имя Аллаха милостивого и милосердного».  
 
Упования на милость и милосердие Бога лежат в основе исламского вероучения.  
 
Это свойственно и шариату — своду мусульманских культовых, правовых и нравственных установлений.  
 
Однако именно в христианстве идея Бога наиболее морально конкретизирована.  
 
Вездесущий, всемогущий, всеведущий Бог одновременно и всеблагой, всемилостивый.  
 
В ипостаси Бога Отца Он выступает в роли заботливого защитника, покровителя, хранителя. В ипостаси Бога Сына Он приемлет на Себя грехи людей и отдает Себя в жертву за них.  
 
Лаконичная формула «Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8, 16) особенно выразительно передает моральную суть этой мировой религии.  
 
Если религия обязательно включает в себя моральное начало, то и в морали многое скрыто в неосознаваемом, в бессознательном и подсознательном.  
 
Здесь вера (доверие) также выступает в качестве важнейшего устоя.  
 
Мир морали подобен своеобразному храму, где благоговейно чтимы нравственные святыни. Многие из них имеют общечеловеческий характер — таковы материнская любовь, супружеская верность, трудолюбие, гостеприимство, уважение к старикам и др.  
 
Как и в религии, эти святыни обычно свободны от рассудочного отношения и расчета. Любовь и дружба, например, требуют, казалось бы, неразумного самоотвержения.  
 
Не только богословы, но и многие исследователи этики полагают, что мораль и нравственность порождены религией и неотделимы от нее. При этом нередко приводят высказывание великого мыслителя И. Канта о божественной природе присущего человеку «категорического императива» — властного внутреннего повеления следовать моральным требованиям.  
 
Еще чаще ссылаются на древнейшие тексты священных книг различных религий, насыщенных моральными поучениями, и на то, что сама идея Бога и загробного воздаяния глубоко воздействует на поведение личности и ее нравственные устои.  
 
Однако следует учитывать, что моральные понятия и чувства — это в значительной степени результат воздействия социального окружения на личность и ее образ жизни.  
 
Психологи констатируют, что ребенок, случайно попавший к животным и ими вскормленный, даже оказавшись потом среди людей, так и не обретает человеческих качеств — прямохождения, сознания, членораздельной речи, разумной регуляции поведения. Ему также неведомы моральные представления и переживания.  
 
Идея Бога выводит верующего из рутины повседневности, заставляет подавить в себе низменные побуждения и ведет к идеалу добра и справедливости, ставит перед лицом Всемогущего, от которого не сокрыто ничто потаенное.  
 
Страх загробного наказания за явные и сокрытые прегрешения — важный психологический фактор восприятия мира религиозным человеком.  
 
Моральные поучения в священных книгах являются ценнейшими свидетельствами древнейшей культуры. Так, возраст сложившихся в иудаизме и уже насыщенных моральными поучениями первых разделов Библии составляет более 3000 лет.  
 
«Веды» и другие священные книги оказали огромное воздействие на последующее развитие культуры. Они служат и важнейшими источниками данных о морали начала цивилизации.  
 
Однако обширные этнографические материалы о жизни и нравах народов в Африке, Америке, Океании и Австралии свидетельствуют, что у них существовали неписаные обычаи и нравы, необходимые для совместного проживания, согласованной трудовой деятельности и воспитания детей.  
 
В той или иной степени эти народы стихийно придерживались (по отношению к сородичам) заповедей «не убей», «не укради», «не лжесвидетельствуй». Племена, воспринявшие парный брак, почитали отца и мать, осуждали прелюбодеяние.  
 
Сама реальность совместной жизни и деятельности диктовала им эти общечеловеческие нормы морали.  
 
Довод о церкви как об институте нравственности, способствующем функционированию морали, — сильный довод, однако следует учитывать, что мораль опирается не только на могущество церкви, но и на силу общественного мнения, авторитет старшего поколения, традиции и обычаи.  
 
Мораль может существовать и без религиозной санкции.  
 
В секуляризованном обществе, где культура выходит из-под церковного контроля, мораль принимает Вполне светский характер и функционирует вне института церкви.  
 
Мораль не институционализирована, она не имеет особых учреждений, специально обеспечивающих ее реализацию в жизни общества, организующих контроль за реализацией ее правил и норм.  
 
Поэтому церковь (в древних обществах — жречество) принимает на себя роль такого учреждения и тем самым оказывает заметное влияние на мораль и нравы.  
 
В этом убеждает история всех цивилизованных стран. Служители религии оберегали сложившиеся в практической жизни общества нравственные установления, проповедовали их.  
 
Назидания пастве, духовный надзор за соблюдением заповедей, а нередко и личный пример благочестивых подвижников религии способствовали поддержанию моральных норм, хотя не всегда и не каждый служитель религии являлся нравственным идеалом.  
 
Тем не менее, и поныне моральные нормы воспринимаются верующими как повеления Бога, что придает им особую авторитетность.  
 
Религиозный человек видит в этих нормах не только бытовую целесообразность и социальный смысл, но и нечто священное, сакральное. Преступать эти нормы недопустимо как по земным, так и по религиозным законам.  
 
Мораль для верующего обычно сливается с религией.  
 
Светский исследователь не выводит мораль из религии; он утверждает: истоки морали — в земных отношениях, в производственной и семейно-бытовой практике человека.  
 
Неубедительным светскому исследователю представляется и тезис о неотделимости морали от религии. Исторический опыт свидетельствует, что в государствах, где церковь обладала едва ли не абсолютной властью, моральные пороки не исчезали.  
 
Добрые дела и подвижничество возможны как по религиозным, так и по светским мотивам.  
 
Резкий подъем религиозности с начала 90-х гг. XX в. в России не привел к снижению аморализма и преступности. 
 
В то же время степень влияния религии на моральное сознание весьма значительна.  
 
Хотя в моральных предписаниях разных конфессий существуют известные расхождения, но в этих предписаниях очень много общего, что позволяет говорить о наличии религиозной морали как особой системы правил и норм, освящаемых церковью и контролируемых ею.  
 
Легко заметить, что на переднем плане в этой системе норм поведения находятся собственно религиозные предписания.  
 
Так, в Десятисловии Моисея на первом месте стоят заповеди, определяющие отношение человека к Богу.  
 
В соответствии с этим нарушения культовых норм в системе религиозной морали считаются особенно греховными и наказуемыми.  
 
Неверие в Бога, в истинность догматов и канонов занимает первое место в предназначенном для исповеди перечне прегрешений. При этом в перечне осуждаемых церковью грехов находятся и основные пороки, бичуемые светской моралью, а среди добродетелей — ценности общечеловеческого характера.  
 
Среди возвышаемых религией ценностей — верность и незлобивость, терпимость и трудолюбие, сорадование и независтливость.  
 
Вера, надежда и любовь в христианском понимании взаимно подкрепляют друг друга.  
 
И все же в религиозном и светском представлении о морали не все совпадает, поэтому церковное понятие «грех» и светское «порок» не идентичны. Ядро религиозной морали — учение о греховности.  
 
Из повествования об Адаме и Еве следует, что роковым образом греховное начало передается от родителей к детям. Потому человек уже от рождения — падшее существо, которого сильнее влечет к дурному, нежели к доброму.  
 
Здесь подмечен очень важный и парадоксальный момент в нравственной природе человека.  
 
Еще апостол Павел сокрушался по поводу податливости человека к дурному и связывал это с «плотским» началом. «Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога (моего) Иисусом Христом, Господом нашим. Итак, тот же самый я умом (моим) служу закону Божию, а плотию закону греха» (Рим. 7:14-20, 24-25).  
 
Действительно, порочные соблазны нередко привлекательней и доступней добродетельных устремлений. В морали чувства (страсти) довлеют над разумом.  
 
Психологи констатируют, что в структуре чувств негативные эмоции числом и силой превосходят эмоции положительные, поэтому у многих людей эгоистичные мотивы преобладают над альтруистическими.  
 
Таковы земные аспекты этого морального парадокса. В религии он представлен как проклятие, Божье наказание за прегрешение прародителей.  
 
Идея греховности тесно сопряжена с религиозной идеей спасения.  
 
Спасение выступает как конечная цель религиозных усилий человека и высшее дарение со стороны Бога.  
 
В христианской морали решительно бичуются сексуальные извращения, блудодеяние, распущенность. «Хорошо человеку не касаться женщины», — говорит апостол Павел (1 Кор. 7:1).  
 
Так, христианство возводит девственность в идеал. Согласно Апокалипсису, перед престолом Божьим предстанут 144 тысячи праведников, «которые не осквернились с женами, ибо они девственники» (14, 4).  
 
Брак в христианстве является таинством, нуждающимся в особом благословении небес, поскольку половое влечение воспринимается как начало, привязывающее к земному и тем самым отвлекающее от небесной цели. Любовь к женщине может затмить любовь к Богу.  
 
Правда, в религиях древности встречается своеобразное освящение сексуального влечения (и даже поклонение половым символам), но эта сакрализация высшего чувственного наслаждения была лишена личностной привязанности — достаточно ознакомиться с «Камасутрой», любовным трактатом индуизма. Индивидуальная половая любовь — продукт более поздней цивилизации. Отсюда логично религиозное оправдание социального и семейного неравенства женщины, недопущение ее к священству и те бытовые ограничения, которые отражены в ряде благочестивых назиданий (напр., в «Домострое»).  
 
Иногда религиозная мораль содержит осуждение и отчуждение иноверца и неверующего.  
 
В исламе эта тенденция выражена в идее джихада — священной войны против «неверных». Правда, умеренные течения ислама толкуют джихад как ревностность в вере, не допускающую насилия и убийств.  
 
Распространение мировых религий вело к преодолению многих жестоких языческих обычаев и общему смягчению нравов.  
 
В лоне религиозных учений были выношены многие общечеловеческие моральные идеи.  
 
Христианство, например, столь возвысило личность, что провозгласило ее богоподобие и тем самым внесло в моральный мир западной культуры мощный источник гуманизма.  
 
Принципы Нагорной проповеди по своему нравственному потенциалу и поныне остаются всечеловеческими идеалами.  
 
Даже светский человек поддержит идею мусульманского установления «закят» об обязанности обеспеченного человека помочь неимущему.  
 
Очевиден в исламе и морально-предупредительный смысл запрета на вино. Этот же запрет присутствует в знаменитых буддийских этических принципах. Буддийский принцип непричинения вреда ничему живому (ахимса) — предтеча формирующегося сегодня кодекса экологической морали человечества.  
 
Религиозная мораль побуждает к милосердию и доброжелательности как естественному, добровольному и бескорыстному устремлению души.  
 
«Всякое доброе дело, сделанное по принуждению, теряет свою награду», — замечает Иоанн Златоуст (360-407).  
 
К совершению добра побуждает и любовь: «Без любви добра не бывает», — говорил Тихон Задонский (1725-1783).  
 
В определяющей мере именно такие идеи обусловили столь свойственную едва ли не всем конфессиям благотворительность. Большинство верующих занимаются ею по бескорыстному моральному побуждению, во имя любви к ближнему и дальнему. 
 
Таким образом, религиозная мораль органично содержит в себе возвышенный идейный потенциал подвижничества, который стимулирует не столько уход от мира во имя собственного спасения, сколько побуждает к высшим образцам морального самоотвержения, какие показали известные всему миру последователь индуизма М. Ганди и баптистский пастор М. Л. Кинг, тюремный лекарь Ф. П. Гааз и хирург В. Ф. Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука), лауреаты Нобелевской премии А. Швейцер (миссионер, музыкант и врач) и монахиня мать Тереза.  
 
Несомненно, человеколюбие этих выдающихся личностей пронизано глубочайшей религиозностью, а нравственный потенциал религии стал ведущим мотивом их подвижничества.  
 
При этом их деятельный гуманизм надконфессионален и носит общечеловеческий характер.  
 
Делая добро, верующий, как правило, испытывает не только чисто религиозное, но и мирское, гражданское удовлетворение.  
 
Если же его побуждает к высоконравственному поступку один лишь «страх Божий» или расчет на собственное спасение, то это признак нарушения его внутренней моральной гармонии.  
 
Не следует противопоставлять нравственность верующих и неверующих людей.  
 
Исследования психологов, социологов, специалистов по этике и криминалистов свидетельствуют, что нет прямо пропорциональной зависимости между отношением человека к религии и его поведением в обществе.  
 
Чисто формальная религиозность не удержит неустойчивую личность от аморальных поступков.  
 
Ни одна религия и ни одна церковь не в состоянии противостоять соблазнам, греховным побуждениям, несправедливости, злобе и агрессии, которые порождены реальными противоречиями социальной жизни.  
 
Различия в отношении к религии не должны усугублять нравственное отчуждение между людьми.  
 
Взаимопонимание и единение верующих различных религий и неверующих — важное условие социальной гармонии и нравственного оздоровления общества.