Экономические взгляды У.Петти

Экономическое учение У. Петти. 

1. Предпосылки и  условия формирования  экономических идей  У. Петти.

Петти был своего рода вундеркиндом. Несмотря на скромное образование,   которое  могла ему дать городская школа  в Ромси, он настолько знал латынь,   что обратился к отцам иезуитам, имевшим свой коллеж в городе Кане, со  стихотворным латинским “заявлением” о приеме. То ли бескорыстно изумленные  способностями юноши, то ли с расчетом сделать ценное приобретение для  католической церкви, иезуиты приняли его в коллеж и взяли на свое       содержание. Петти пробыл там около двух лет и в результате, по его  собственным словам, “приобрел знание латыни, греческого и французского  языков, всей обычной арифметики, практической геометрии и астрономии,  важных для искусства навигации...”. Математические способности Петти были  замечательны, и он до конца жизни оставался в этой области на уровне  достижений тогдашней науки.

      В 1640 г. Петти в Лондоне зарабатывает  на жизнь черчением морских  карт.       Потом он  три года служит в военном флоте, где его способности к   навигационному делу и картографии оказываются весьма полезными. Покидая  флот в 1643 г., он имеет наличными 60 фунтов стерлингов — немалую по тем    временам сумму.

      Эти годы — разгар революции,  ожесточенной политической и идейной борьбы,       разворачивается гражданская война. В принципе 20-летний Петти — на стороне   буржуазной революции и пуританской религии, но никакого желания лично   ввязываться в борьбу он не имеет. Его влечет наука. Он уезжает в Голландию Францию, где изучает в основном медицину. Такая разносторонность не только признак личной талантливости Петти: в XVII в. выделение отдельных наук только начиналось, и ученая универсальность не была редкостью.

      Следуют три счастливых года  странствий, бурной деятельности, напряженного       поглощения знаний. В Амстердаме Петти зарабатывает на жизнь в мастерской    ювелира и оптика. В Париже он служит секретарем философа Гоббса, живущего       там в эмиграции. К 24 годам Петти имеет за спиной уже 10 лет   самостоятельной жизни. Это вполне сложившийся человек, обладающий широкими  знаниями, большой энергией, жизнерадостностью и личным обаянием. Правда,   его положение в жизни до сих пор не упрочено, но он твердо идет к этому.

      Вернувшись в Англию, Петти скоро становится в Оксфорде, где он продолжает     изучать медицину, и в Лондоне, с которым его связывает работа ради денег,   видным членом группы молодых ученых. Эти люди сначала в шутку называли  себя “невидимой коллегией”, потом получили прозвище “знатоков”, а вскоре  после Реставрации создали Королевское общество — первую академию наук   нового времени. Когда в 1650 г. Петти получил от Оксфордского университета   степень доктора физики и стал профессором анатомии и вице-принципалом       (нечто вроде проректора) одного из колледжей, “невидимая коллегия” стала собираться в его холостой квартире, которую он снимал в доме аптекаря.  Политические взгляды этих ученых, в том числе и Петти, не были особенно  радикальны. Но дух революции, которая в это время привела к провозглашению  республики (май 1649 г.), наложил свою печать на всю их деятельность. В   науке они боролись против старой схоластики, за внедрение     экспериментальных методов. Петти впитал в себя и пронес через всю жизнь  этот дух революции и демократизма, который в более поздние годы время от  времени самым неподходящим образом пробивался в богатом землевладельце и   дворянине, мешая его успеху при дворе.

      Петти, очевидно, был хорошим врачом  и анатомом. Об этом говорят  его успехи      в Оксфорде, наличие у молодого профессора медицинских сочинений и   последующее высокое назначение. В это время с Петти произошел случай,   который впервые сделал его известным сравнительно широкой публике. Он   заслуживает внимания и с точки зрения истории медицины, так как речь идет,   возможно, о первом опыте “лечения” клинической смерти.

      В 1651 г. доктор Петти внезапно  оставил свою кафедру и вскоре  получил       должность  врача при главнокомандующем  английской армией в Ирландии. В  сентябре 1652 г. Петти впервые сошел с корабля на ирландскую землю. Что  побудило его так резко изменить течение жизни? Видимо, жизнь оксфордского профессора была слишком спокойной и малоперспективной для молодого энергичного человека с изрядной долей авантюризма в характере.

      Петти увидел Ирландию, только  что вновь покоренную англичанами  после   неудачного восстания,  опустошенную 10-летней войной, голодом  и болезнями.   Земля, принадлежавшая  ирландским католикам, участникам  антианглийского  восстания, подлежала конфискации. Этой землей Кромвель намеревался расплатиться с лондонскими богачами, давшими деньги на войну, а также с   офицерами и солдатами победоносной армии. Чтобы раздавать землю, надо было    произвести замеры и составить планы земельных массивов, общая площадь    которых составляла миллионы акров. И надо было сделать это быстро, так как   армия волновалась и требовала расплаты. Для середины XVII в. это была  задача колоссальной трудности: не было карт, не было инструментов,  квалифицированных людей, транспорта. На землемеров нападали крестьяне. За  эту-то задачу и взялся Петти, увидев тут редкостную возможность быстрого       обогащения и выдвижения. Ему очень пригодились приобретенные в свое время    знания по картографии и геодезии. Но понадобилось и другое: энергия,   напористость, ловкость. Петти взял у правительства и армейского  командования подряд на “обзор земель армии”. Платили ему в основном   деньгами, собранными с солдат, которые должны были получить землю. Петти   заказал в Лондоне новые инструменты, набрал целую армию землемеров в   тысячу человек, составил карты Ирландии, которые употреблялись в судах при разрешении земельных споров вплоть до середины XIX в. И это было сделано   немногим более чем за один год. Поистине, все удавалось этому человеку,  все ладилось у него!

      “Обзор земель армии” оказался  для Петти, которому было в  это время немного  за тридцать, настоящим золотым дном. Приехав  в Ирландию скромным медиком,  он через несколько лет превратился  в одного из самых богатых и влиятельных   людей в стране.

      Что было законно, а что незаконно  в этом головокружительном обогащении? Это вызывало при жизни Петти  бурные споры и в известной  мере зависит от  точки зрения. Само ограбление Ирландии было  незаконным. Петти действовал  на этой основе, но сам всегда оставался в рамках формальной законности: не грабил, а получал от существующей власти; не воровал, а покупал; сгонял  людей с земли не силой оружия, а по решению суда. Едва ли дело обходилось

      без взяток и подкупов, но ведь это считалось в порядке вещей...  Огромная энергия Петти, его страсть к самоутверждению, авантюризм — все это на некоторое время нашло свое выражение в мании обогащения. Разумеется, здесь это говорится не для оправдания       морального облика Петти. Такая цель была бы нелепа. Но разобраться в этой   сложной личности интересно с научной и человеческой точки зрения.  Получив, по его собственным данным, 9 тыс. фунтов стерлингов чистой   прибыли от выполнения подряда, он использовал эти деньги для скупки земли   у офицеров и солдат, которые не могли или не хотели дожидаться своих    наделов и занимать их. Кроме того, землей он получил часть причитавшегося       ему вознаграждения от правительства. Точно неизвестно, какие еще способы  применял ловкий доктор для увеличения своей собственности, но успех  превзошел все ожидания. В итоге он оказался собственником нескольких   десятков тысяч акров земли в разных концах острова. Позже его владения еще  более расширились. Одновременно он стал ближайшим помощником и секретарем   лорда-наместника Ирландии Генри Кромвеля, младшего сына протектора.

     Два или три года Петти преуспевает,  несмотря на интриги врагов  и   завистников. Но в 1658 г.  Оливер Кромвель умирает, положение  его сына  Генри Кромвеля становится все более шатким. Против своей воли  лорд-наместник вынужден создать специальную комиссию для расследования действий доктора. Правда, в комиссию входят многие друзья Петти. К тому же

      борьбу за свое богатство и  доброе имя он ведет с не  меньшей энергией,   блеском и искусством, чем борьбу за свои идеи. Ему удается оправдаться не   только перед комиссией, но и перед парламентом в Лондоне (членом которого   он был незадолго до этого избран). Из борьбы он выходит если не с    триумфом, то во всяком случае без потерь. В политической сумятице    последних месяцев перед Реставрацией 1660 г. дело Петти оказывается в     тени, что его вполне устраивает.

      Незадолго до Реставрации Генри  Кромвель и его наперсник сумели  оказать   важные услуги видным  роялистам, оказавшимся у власти после возвращения   Карла II из изгнания. Сыну протектора это позволило с достоинством   удалиться в частную жизнь, а Петти открыло доступ ко двору. В 1661 г. сын   суконщика был возведен в рыцарское звание и стал именоваться сэр Уильям  Петти. Это вершина его успеха в жизни. Он понравился королю Карлу, он посрамил врагов, он богат, независим и влиятелен...

                                      2. Основы экономического учения У. Петти.

       Ульям Петти (1623—1687) — основоположник классической политической   экономии в Англии, изложивший свои экономические взгляды в             произведениях, опубликованных в 60-80-е годы XVII в. По словам             К.Маркса, У.Петти — «отец политической экономии <...>, гениальнейший             и оригинальнейший исследователь-экономист».      

          В отличие от меркантилистов, богатство, по мнению У.Петти,  образуют             не только драгоценные металлы  и камни, включая деньги, но  и земли             страны, дома, корабли, товары и  даже домашняя обстановка.

            У.Петти полагал, что для увеличения  богатства страны вместо наказания  тюремным заключением необходимо  ввести денежные штрафы, а   «несостоятельных воров» отдавать  «в рабство», заставлять трудиться.  Это, в противовес меркантилистам, означало, что богатство создается,   прежде всего, трудом и его результатами, т.е. отрицалась «особая»   роль денег в хозяйственной жизни. Поэтому, уточнял У.Петти, если    какое-либо государство прибегает к порче монет, то это характеризует его упадок, бесчестное положение государя, измену общественному  доверию к деньгам. В развитие данной мысли У.Петти обращает внимание на бессмысленность   и невозможность запрета вывоза денег. Подобное деяние государства   равносильно, по его словам, запрету ввоза в страну импортных  товаров. В этих и других суждениях У.Петти проявляет себя как сторонник количественной теории денег, демонстрируя понимание закономерности о количестве денег, необходимом для обращения. Однако в то же время очевидна и его упрощенческая позиция по поводу роли      денег в экономике. С одной стороны, количественная теория денег  действительно показала, что «деньги сами по себе не конституируют       богатства», с другой же — У.Петти, а затем другие авторы      классической политической экономии не поняли, что эта теория, говоря  словами М.Блауга, «вела к игнорированию взаимосвязи между товарным и денежным рынками, проистекающей от функции денег как средства  сохранения ценности».

                   Вот почему справедливая во  многом критика меркантилизма             сопровождается в трудах У.Петти и некоторыми тенденциозными             соображениями. Он, например, совершенно предвзято отрицает участие             торговли и торгового капитала в создании национального богатства,             настаивая даже на сокращении значительной части купцов. Последних У.Петти сравнивает с «игроками», занятыми распределением «крови» и             «питательных соков» государства, под которыми имел в виду продукцию             сельского хозяйства и промышленности.

                   Доходы предпринимателей и землевладельцев охарактеризованы У.Петти   посредством унифицированного им, по существу, понятия «рента». В             частности, называя рентой с земли разницу между стоимостью хлеба и           издержками на его производство, он подменял им такое понятие, как           «прибыль фермера». В другом примере, рассматривая суть происхождения             ссудного процента, У.Петти вновь прибегает к упрощению, заявив, что             этот показатель должен быть равен «ренте с такого-то количества  земли, которое может быть куплено на те же данные в ссуду деньги при условии полной общественной безопасности». Еще в одном примере У.Петти ведет речь об одной из форм проявления   земельной ренты, обусловленной местоположением земельных участков и  рынка. При этом он заключает, что поблизости населенных мест, для пропитания населения которых нужны большие районы, земли не только приносят более высокую ренту, но и стоят большей суммы годичных     рент, чем земли совершенно такого же качества, но находящиеся в более отдаленных местностях. Тем самым У.Петти затронул еще одну    проблему, связанную с определением цены земли.

В XVII в. земля еще основной объект приложения   человеческого труда. Поэтому для  Петти прибавочная стоимость  выступает   исключительно в форме земельной ренты, в которой скрывается и промышленная   прибыль. Процент он далее также выводит из ренты. Торговая прибыль мало интересует Петти, что резко отличает его от толпы современников-меркантилистов. Примечательно и выражение о таинственной   природе ренты. Петти чувствует, что он стоит перед большой научной  проблемой, что внешность явления здесь отличается от сущности.  Далее идет знаменитое, неизменно цитируемое место. Предположим, что некто    (этот некто будет далее не только героем арифметических задачников, но и       экономических трактатов!) занимается производством зерна. Часть    произведенного им продукта вновь пойдет на семена, часть будет потрачена на удовлетворение собственных потребностей (в том числе путем обмена), а  “остаток хлеба составляет естественную и истинную земельную ренту”. Здесь    намечено деление продукта, а следовательно, создающего его труда и     стоимости на три основные части: 1) часть, представляющую возмещение       затраченных средств производства, в данном случае семян; 2) часть, необходимую для поддержания жизни работника и его семьи, и 3) избыток, или  чистый доход. Эта последняя часть соответствует введенным Марксом понятиям   прибавочного продукта и прибавочной стоимости.    Далее Петти ставит вопрос: “...какому количеству английских денег может       равняться по своей стоимости этот хлеб или эта рента? Я отвечаю: такому   количеству денег, которое в течение одинакового времени приобретает за  вычетом своих издержек производства кто-нибудь другой, если он всецело   отдается производству денег, т. е. предположим, что кто-нибудь другой отправляется в страну серебра, добывая там этот металл, очищает его,       доставляет его на место производства хлеба первым, чеканит тут из этого   серебра монету и т. д. Предположим далее, что этот индивидуум в течение   того времени, которое он посвящает добыванию серебра, .приобретает также   средства, нужные для своего пропитания, одежды и т. д. Тогда серебро одного должно быть равно по своей стоимости хлебу другого; если первого       имеется, например, 20 унций, а последнего 20 бушелей, то унция серебра    будет представлять собой цену бушеля хлеба”.   В последнее время в экономику прочно вошло понятие модели,       распространяется метод экономического моделирования. Модель — это мыслимая   картина экономических связей, содержащая некие исходные условия и  предположения. Может быть, описанная Петти ситуация — одна из первых  экономических моделей в истории науки.     Очевидно, что приравнивание по стоимости частей зерна и серебра,   представляющих собой прибавочный продукт, равносильно приравниванию всего   валового продукта. Ведь эти последние 20 бушелей зерна ничем не отличаются  от остальных, скажем, 30 бушелей, которые возмещают семена и составляют  пропитание земледельца. Это же относится и к 20 унциям серебра, о которых  выше идет речь. В другом месте Петти выражает идею трудовой стоимости в   чистом виде: “Если кто-нибудь может добыть из перуанской почвы и доставить       в Лондон одну унцию серебра в то же самое время, в течение которого он в   состоянии произвести один бушель хлеба, то первая представляет собою   естественную цену другого...”.