Человек ,творчество культура в философии Бердяева

                                      СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………….3

ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Н.А.БЕРДЯЕВА…………………………………..………………………............4

ГЛАВА 2.ВОПРОСЫ ПОЗНАНИЯ ЧЕЛОВЕКА В ТРУДАХ БЕРДЯЕВА…..8

гЛАВА 3.тВОРЧЕСТВО ПО МНЕНИЮ БЕРДЯЕВА…………………….….13

ГЛАВА 4. ВЗГЛЯД БЕРДЯЕВА НА РАЗВИТИЕ

КУЛЬТУРЫ……………………………………………………………………....16

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………….21

Список литературы……………………………………………………….2

Глава 1.Основные этапы жизни и  деятельности Н.А.Бердяева.

Николай Александрович Бердяев (1874 –1948) – известный философ, литератор, публицист, общественный деятель. Один из «властителей дум» ХХ века, экзистенциальный мыслитель, страстно отзывающийся на глубинные  сдвиги в человеческом духе, христианский гуманистический наследник Соловьева, чувствующий свою ответственность за судьбу человека в современном мире. О жизни и творчестве Н.А.Бердяева не так много известно в широких слоях русского общества. После высылки его из России его труды долгое время находились под запретом. Серия публикаций его основных работ появилась в России в начале 90-х годов. В это же время стало возможным изучение культурологии как науки. Для лучшего понимания трудов Н.А.Бердяева большой интерес представляет знакомство с его жизненным путем.ˡ

В 1894-1897 гг. Бердяев учился в Киевском университете на физико- математическом, затем юридическом факультетах, откуда был исключен за участие в студенческих демонстрациях. В период до 1909 года он прошел путь от имманентного идеализма, критического марксизма и эстетического модернизма , христианству нового сознания. С 1909 г. начался«религиозный» этап жизни и творчества Бердяева. Он входил в среду «православного возрождения», участвовал в Религиозно-философском обществе, в деятельности издательства «Путь». Изучал русскую религиозную мысль, восточную патристику, литературу по аскетизму. В центре его размышлений в этот период - послереволюционный «кризис духа» и проблема ответственности за него определенных общественных сил. Бердяев критиковал церковь в русле идей В.С.Соловьева, интеллигенцию Бердяев обвинял в подчинении «утилитарно-общественным целям, в измене бескорыстной истине и «метафизическому духу великих русских писателей» и призывал ее порвать с радикализмом. Выход из Религиозно-философского общества в 1912 г. ознаменовался в последующем серией статей «Типы религиозной мысли в России» (1916 г.). В этот период Бердяева интересовали проблемы творчества («Смысл творчества. Опыт оправдания человека», 1916 г.).Первоначальный подъем духа у Бердяева во время Февральской революции 1917 г., вызванный «вступлением в великую неизвестность» и бескровным «падением священного русского царства», которое приравнивалось им к «падению Рима и Византии», сменился страхом перед нараставшей стихией насилия. В «стихии коммунистической революции», которую он считал возмездием за пороки старого общества и противником которой он был как враг насилия, в годы советской власти Бердяев переживал «чувство наибольшей остроты и напряженности жизни». В это время он читал лекции, выступал в клубе анархистов, проводил у себя дома литературно-философские «вторники» (1917-1922). В 1918 г. Бердяев был избран вице-президентом Всероссийского союза писателей. В 1920 г. Бердяев – профессор Московского университета. Зимой 1918/19 он организовал Вольную академию духовной культуры (ВАДК), где читал лекции на философско-исторические и философско- религиозные темы, вел семинар по Достоевскому, в результате чего родилась книга «Миросозерцание Достоевского», определившая восприятие писателя на Западе.

В 1920 г. был арестован и  допрошен Дзержинским, которому высказал все, что он думает о коммунистической идеологии и новом режиме. В 1922 г. выслан из России.До 1924 г. Бердяев живет в Берлине, учреждает здесь Русский научный институт, открывает Религиозно-философскую академию, продолжая программу московской ВАДК. Он читает лекции по истории русской мысли и этике, редактирует альманах «София». Дом его становится центром оживленных литературных собраний не только русской, но и немецкой интеллигенции².

Краткий период творчества Бердяева в Берлине можно назвать  историософским: продумываются мысли  о путях русской и мировой  истории, родившиеся прежде всего в революционном пожаре в России, но также навеянные углубляющейся секуляризацией духа и наступлением массового общества в Европе («Смысл истории. Опыт человеческой судьбы», Берлин.1923 г.; «Размышление о судьбах России и Европы, 1924 г.).

C 1924 г. Бердяев навсегда  поселяется в Париже (Кламар). Здесь он занимается обширной литературной, научно-лекционной и редакторско- издательской деятельностью. Выступает одним из основателей Лиги православной культуры (1930 г.), читает лекции в «Русском центре» и прославленном Богословском институте (1934 г.). Дом в Кламаре становится центром притяжения интеллектуальной элиты Франции и местом регулярных коллоквиумов. Парижский этап жизни Бердяева богат философским творчеством: («Философия свободного духа», 1927; «О назначении человека»,1931; «Я и мир объектов», 1934; «Дух и реальность», 1935 и др.). .). Бердяев выступает и как культурно-исторический публицист, выделяющий центральные явления духа, творчества, церкви, общества. В центре всегда остается судьба России. Он раздумывает над ее национальным лицом, духовным складом(«Русская идея», 1946), никогда не забывая о случившейся с ней катастрофой. Однако Бердяев, не перестававший до конца дней заявлять о «правде коммунизма», а также не вполне изживший в себе марксизм, трактует Октябрьскую революцию прежде всего как «национальную», списывая издержки марксистской идеи за счет национальной почвы.

Во время Второй мировой  войны Бердяев пережил патриотически- ностальгические настроения, его идейная неприязнь к советскому государству потускнела, что до крайности обострило отношения с эмиграцией. Однако по окончании войны Бердяев испытал разочарование в своих надеждах на близкое либеральное перерождение советского режима, но окончательно их не утратил («Истина и откровение», 1996). Умер Бердяев за письменным столом, завершая работу над книгой «Царство Духа и царство Кесаря» (1949). Похоронен на старом кладбище в Кламаре.

Глава 2.Человек

«Разгадать тайну и  человеке и значит разгадать тайну бытия», - писал Н.Бердяев в своей работе «Смысл творчества: Опыт оправдания человека»*.Вопросы познания человека и через него – философского познания мира автор затрагивал в работах «Откровение о человеке в творчестве Достоевского» (1918), «О достоинстве христианства и недостоинстве христиан» (1928), «О назначении человека» (1931), «Судьба человека в современном мире» (1934), «Проблема человека (К построению христианской антропологии)» (1936), «О рабстве и свободе человека» (1939), «Экзистенциальная диалетика божественного и человеческого» (1944) и др.

По мнению Н.Бердяева, все попытки внешнего познания мира, без погружения в глубь человека, дают лишь знание поверхности вещей. Если идти от человека вовне, то никогда нельзя дойти до смысла вещей, ибо разгадка смысла скрыта в самом человеке. Позитивизм, по мнению Бредяева, был крайним выражением стремления не только постигнуть мир внешним путем, уходящим как можно дальше от внутреннего человека, но и самого человека поставить в ряд внешних вещей мира, и в этом крылось противоречие, т.к. «акт исключительного самосознания человеком своего значения предшествует всякому философскому познанию. Это исключительное самосознание человека не может быть одной из истин философского познания мира, оно как абсолютное a priori предшествует всякому философскому познанию мира, которое только через это самосознание и делается возможным. Если человек будет сознавать себя одной из внешних, объективированных вещей мира, то он не может быть активным познающим субъектом, для него невозможна философия».

По мнению Бердяева, антропологическое  сознание предшествует не только онтологии  и космологии, но и гносеологии, и  самой философии познания, предшествует всякой философии, всякому познанию. Он подчеркивает, что «само сознание человека как центра мира, в себе таящего разгадку мира и возвышающегося над всеми вещами мира, есть предпосылка всякой философии, без которой нельзя дерзать философствовать» .

Познание человека, по мнению А.Н. Бердяева, должно основываться на предположении, что человек космичен по своей природе, что он – центр бытия. Человек как замкнутое индивидуальное существо не имел бы путей к познанию вселенной. Такое существо не превысило бы отдельных вещей мира, не преодолело бы частных состояний. Антропологический путь – единственный путь познания вселенной, и путь этот предполагает исключительное человеческое самосознание. Лишь в самосознании и самочувствии человека открываются божественные тайны. Философы, в сущности, всегда принимали это, то сознательно, то бессознательно.

Человек, в понимании Бердяева, – малая вселенная, микрокосм. Вселенная  может входить в человека, им ассимилироваться, им познаваться и постигаться  потому только, что в человеке есть весь состав вселенной, все ее силы и качества, что человек – не дробная часть вселенной, а цельная  малая вселенная. Человек познавательно  проникает в смысл вселенной  как в большого человека, как в  макроантропос. Вселенная входит в человека, поддается его творческому усилию как малой вселенной, как микрокосму.В христианской философии библейское представление о человеке как образе и подобии Бога, внутренне раздвоенном вследствие грехопадения, сочетается с учением о соединении божественной и человеческой природы в образе Христа, следовательно, возможности внутреннего приобщения каждого человека к божественной благодати.

Человек – одно из явлений  этого мира, одна из вещей в природном  круговороте вещей; и человек  выходит из этого мира как образ  и подобие абсолютного бытия  и превышает все вещи порядка  природы. «Странное существо – двоящееся  и двусмысленное, имеющее облик  царственный и облик рабий, существо свободное и закованное, сильное  и слабое, соединившее в одном  бытии величие с ничтожеством, вечное с тленным».Все христианство, по мнению Н.А. Бердяева, связано с этой двойственностью человеческой природы.Высшее самосознание человека есть абсолютный предел для всякого научного познания. Наука с полным правом познает человека лишь как часть природного мира и упирается в двойственность человеческого самосознания как свой предел. Но и философия высшего самосознания человека возможна лишь тогда, если она сознательно «ориентирована» на факте религиозного откровения о человеке. Антропологическая философия имеет дело не с фактом человека как объекта научного познания (биологического, психологического или социологического), а с фактом человека как субъекта высшего самосознания, с фактом внеприродным и внемирным. Поэтому философия эта опознает природу человека как образа и подобия абсолютного бытия, как микрокосма, как верховного центра бытия и проливает свет на таинственную двойственность природы человека. Философская антропология ни в каком смысле и ни в какой степени не зависит от антропологии научной, ибо человек для нее не природный объект, а сверхприродный субъект. Философская антропология целиком покоится на высшем, прорывающемся за грани природного мира самосознании человека.

Официальная рациональная философия, философия, признанная общеобязательной, никогда не раскрывала, как считает  Н.А.Бердяев, подлинной антропологии – учения о человеке как микрокосме. Эта философия была в большей или меньшей степени подавлена зависимым положением человека в природном мире. Бердяев говорит о «боязливо-скромном» учение о человеке Германа Лотце в его «Микрокосме», о подавлении философской антропологии натурфилософией у Шеллинга, для которого основным является понятие природы, а не человека. «В философии, которая по существу своей задачи предполагает исключительность человека, можно найти лишь осколки учения о человеке», – пишет Н.А.Бердяев . По его мнению, только в мистической и оккультной философии, которой философы официальные и общеобязательные все еще не хотят знать, раскрывалось истинное учение о человеке как микрокосме, посвящался человек в тайну о самом себе. В мистике освобождается человек от подавленности природным миром.

Гуманистический позитивизм XIX века отвергает двойственную природу  человека, стремясь ограничить его  свойствами природного мира и урезать  духовную сущность. Но в этом мире, отмечает Н.Бердяев, человек – раб необходимости, бесконечно малая часть огромного механизма природы. «Натурализм и позитивизм окончательно принижают человека, отрицают человека, ибо пучок восприятии, смена ощущений, дробная часть круговорота природы – не есть человек. В позитивизме исчезает та правда гуманизма Возрождения, которая связана была с возрождением античности как человеческой ценности. Гуманизм перерождается в антигуманизм, он отрицает человека. Подлинного человека, человека-микрокосма, царя природы, нет без Бога и Богочеловека» .

«Свобода – безосновная  основа бытия, и она глубже всякого  бытия», – подчеркивал Бердяев .Для него важно было понимание истинной свободы человека: «Свобода не есть сознанная необходимость, как учили германские идеалисты. Необходимость есть дурная, бессознательная свобода, свобода, не просветленная Логосом. Принудительная необходимость есть лишь обратная сторона мирового распада и мировой отчужденности. … Подлинная свобода есть выражение космического (в противоположность хаотическому) состояния вселенной, ее иерархической гармонии, внутренней соединенности всех ее частей».Свобода духа для Бердяева является священным символом, значение которого не может быть связано с временными и преходящими формами той или иной эпохи. «Истинная свобода человеческой личности имеет духовный, а не социальный источник, она определяется ее вкорененностью в духовном мире, а не вкорененностью в мире социальном».

При этом достижение свободы  – нелегкая вещь: «Человек находится  в рабстве, он часто не замечает своего рабства и иногда любит его. Ошибочно было бы думать, что средний человек  любит свободу. Ещё более ошибочно думать, что свобода легкая вещь... Любовь к свободе, стремление к освобождению есть показатель уже некоторой высоты человека, свидетельствует о том, что человек внутренне уже  перестает быть рабом».

Человек свободен, когда, он находится в состоянии творческого  подъема. Таким образом, творчество - это освобождение человека от рабства.

Глава 3.Творчество

«Может ли человек спасаться  и в то же время творить, может  ли он творить и в то же время  спасаться?» - вот основной вопрос, вокруг которого выстраивается одна из ключевых статей Бердяева «Спасение и творчество». Проблема эта чрезвычайно заостряется под пером мыслителя, усугубленная его собственным религиозным дуализмом, изначально разводящим спасение и творчество по разным сферам бытия: Церковь занята спасением, творчеством занят светский мир. Преодолением этого разрыва должно стать освящение и оправдание Церковью творческих дел, которыми занят мир светский. Однако идея о воцерковлении творчества выступает у Бердяева в интерпретации, своеобразие которой можно приписать романтическому духу Серебряного века. Главную проблему для творчества он ищет, прежде всего, в самой Церкви. «Система иерократизма, исключительное господство священства в жизни Церкви, а через Церковь и в жизни мира, есть подавление человеческого начала ангельским, подчинение человеческого начала ангельскому началу как призванному водительстовать жизнью».Однако подавление человеческого начала, недопущение его своеобразного творческого выражения есть «ущербление христианства» как религии Богочеловечества, полагает Н.Бердяев. Средневековая культура, продолжает он, по идее своей была ангельской, а не человеческой. Господство ангельского начала всегда ведет к символизму, к условному знаковому отображению в человеческом мире небесной жизни без реального ее достижения.