Развитие избирательного права за рубежом к началу XX в

Следовательно, укорять правительство  Николая II за дискриминацию польского  или, к примеру, среднеазиатских  народов правомерно только в одном  случае, а именно если исходить из неделимости Российской державы. У имперского же центра имелись обоснованные опасения о сепаратистских настроениях коренного населения «национальных окраин». Эти опасения базировались на опыте прежних восстаний, а в 1917-1991 гг. они, к сожалению, полностью подтвердились отпадением огромных территорий, каждый раз захватывавших колоссальные трофеи в виде общенационального имущества и многомиллионного «колонизаторского» населения. Значит, объективный научный анализ требует, скорее, акцентировать внимание на том, что многие «национальные окраины» все-таки получили представительство в Государственной Думе, и это свидетельствовало, что самодержавие не рассматривает их как колонии. Непропорциональный же характер представительства обусловливался политической позицией, которую занимало большинство избирателей в таких округах. Эти рестриктивные меры не отличались исключительным характером: не менее топорно они применялись, чтобы минимизировать угрозу со стороны революционного движения великорусского пролетариата.

Перефразируя знаменитый образ Фердинанда Лассаля, законодательство о выборах в Государственную Думу (да и в целом избирательную систему Российской монархии в 1905-1917 гг.) можно охарактеризовать как нормативно-правовое выражение реального соотношения политических сил в годы Первой российской революции и в межреволюционный период. Оно стало нечаянным результатом одновременной, хотя и разновекторной, деятельности «паралитиков власти и эпилептиков революции».

За исключением Великого княжества Финляндского, которое  получило в 1906 г. самое демократичное избирательное право в Европе, максимальные уступки самодержавия приходятся на время высшего подъема революции (ноябрь-декабрь 1905 г.) и в значительной степени нуллифицированы монархом в Положении от 3 июня 1907 г., т. е. немедленно после стабилизации политической ситуации. Но апогей и перигей «демократизации» недалеко отстояли друг от друга. Колебания в нормативно-правовом регулировании в сущности имели количественный характер, а неизменной основой законодательства о выборах в Государственную Думу Российской Империи оставалось «булыгинское» Положение от 6 августа 1905 г., что косвенно свидетельствует о сбалансированности его содержания и соответствии общему уровню электорально-политической культуры населения.