Политические и правовые воззрения Ш. Л. Монтенскье

С возникновением государства появляется и новый вид социального неравенства — политическое (неравенство между правящими и управляемыми).

Законы государства «наложили новые путы на слабого и придали новые силы богатому, безвозвратно уничтожили естественную свободу, навсегда установили закон собственности и неравенства».

Позднее «правители, став наследственными, привыкли рассматривать свою магистратуру как семейное имущество, а самих себя — как собственников государства, которого они первоначально были лишь должностными лицами; называть сограждан своими рабами, причислять их, как скот, к вещам, им принадлежащим, и называть самих себя богоравными и царями царей». В результате возникает третья форма социального неравенства: устанавливается неограниченная и неподконтрольная народу власть, власть деспотическая, все же остальные граждане становятся рабами этой власти.

Таким образом, состояние первоначального естественного равенства людей, которое является для Руссо идеалом, было заменено на равенство рабов в условиях деспотии. При таком положении народа: «Восстание, которое приводит к убийству или свержению с престола какого-нибудь султана, — это акт столь же закономерный, как и те акты, посредством которых он только что распоряжался жизнью и имуществом своих подданных. Одной только силой он держался, одна только сила его и низвергает».

Эта мысль Руссо вдохновляла французских революционеров конца XVIII в. В произведении «Об общественном договоре, или «Принципы политического права» Руссо предложил создать такое государство, в котором можно было бы обеспечить свободу и равенство индивидов, характеризующие естественное состояние людей.

Руссо предлагает «Найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде». Основой этого государства-ассоциации должен стать новый общественный договор.

Руссо определяет предмет этого договора: «полное отчуждение каждого из членов ассоциации со всеми его правами в пользу всей общины». В результате создается государство, в котором участники договора выступают либо как граждане, участвующие в осуществлении государственной власти, либо как подданные, подчиняющиеся законам государства.

Согласно общественному договору верховная власть в государстве принадлежит всему народу: «Одна только общая воля может управлять силами государства в соответствии с целью его установления, каковая есть общее благо».

Руссо отстаивает принцип народного суверенитета — основополагающий принцип республики, историческими примерами которой для него являются античная и женевская республики.

Характеристики народного суверенитета: суверенитет народа неотчуждаем. Общую волю может выразить только весь народ, когда он собирается в собрании, и только непосредственно, а не через своих представителей: «суверен, который есть не что иное, как коллективное существо, может быть представляем только самим собою».

Руссо — приверженец непосредственной демократии и критик представительной демократии: «Английский народ считает себя свободным: он жестоко ошибается. Он свободен только во время выборов членов Парламента: как только они избраны — он раб, он ничто».

Руссо допускает существование депутатов, но рассматривает их лишь как комиссаров общей воли, которые не уполномочены принимать окончательные решения: «Всякий закон, если народ не утвердил его непосредственно сам, недействителен; это вообще не закон».

  Суверенитет народа неделим. Руссо критикует теорию государственного суверенитета, представленную в трудах Бодена, Гроция, Гоббса и др. Согласно этой теории суверенитет государства — это совокупность отдельных полномочий суверена, в числе которых право издавать законы, право назначения должностных лиц, право войны и мира и др. Для Руссо суверенитет — это только полномочие принимать законы, все же остальные полномочия — это лишь следствия суверенитета, а не сам суверенитет.

Непогрешимость — еще один признак суверенитета народа. Руссо полагал, что народ в собрании, выражая в законе общую волю, не может ошибаться; общая воля всегда с необходимостью направлена на благо всех и каждого: «Когда в достаточной мере осведомленный народ выносит решение, то, если граждане не вступают между собою ни в какие сношения, из множества незначительных различий вытекает всегда общая воля и решение всякий раз оказывается правильным».

Для Руссо угрозой выражению общей воли являются партии — носители частной воли. Идеал Руссо — непосредственная демократия без политических партий.

Суверенитет народа имеет абсолютный характер: «Подобно тому, как природа наделяет каждого человек неограниченной властью над всеми членами его тела, общественное соглашение дает политическому организму неограниченную власть над всеми его членами, и вот эта власть, направляемая общей волей, носит, как я сказал, имя суверенитета».

Для монархической Франции того времени концепция народного суверенитета имела радикальный характер.

Руссо писал, что «есть две весьма различные условные личности: правительство и суверен». Они отличаются своими полномочиями: суверен (т.е. народ) принимает законы; правительство призвано приводить «в исполнение законы и поддерживать свободу как гражданскую, так и политическую».

Руссо проводит классификацию видов правительства в зависимости от числа лиц, занимающихся управлением. Он выделяет: демократию; аристократию; монархию.

Руссо критически оценивает демократию как вид правительства: «противно естественному порядку вещей, чтобы большое число людей управляло, а малое было управляемым». Такой вид правительства приемлем только для богов, а не для людей: «Если бы существовал народ, состоящий из богов, то он управлял бы собою демократически». Более приемлемы для Руссо правительства аристократическое и монархическое. Однако он считал, что ни монархического, ни аристократического, ни демократического  правительства в чистом виде не существует: «Единоличному правителю нужны подчиненные ему магистраты; народное правительство должно иметь главу».

 Руссо считал, что любое правительство стремится к узурпации народного суверенитета. Чтобы этого не происходило, необходимо периодически проводить народные собрания, в повестке дня которых было бы два вопроса: «угодно ли суверену сохранить настоящую форму правительства?»; «угодно ли народу оставить управление в руках тех, на кого оно в настоящее время возложено?»9.

Еще одна гарантия народного суверенитета — трибунат. Этот особый государственный орган, который наделен функцией контроля и имеет правомочие отменить любое постановление правительства. Трибунат напоминает такие институты современных государств, как конституционный суд или конституционный совет.

Руссо признавал огромное значение законов для обеспечения свободы и равенства людей. Он рассматривал закон как выражение общей воли народа, собравшегося в собрании, воли, выраженной всегда по общему, а не по частному вопросу: «Раз в законе должны сочетаться всеобщий характер воли и таковой же ее предмета, то все распоряжения, которые самовластно делает какой-либо частный человек, кем бы он ни был, никоим образом законами не являются. Даже то, что приказывает суверен по частному поводу, — это тоже не закон, а декрет; и не акт суверенитета, а акт магистратуры»10.

В заключении бы хотелось отметить, что влияние политико-правовых идей Руссо трудно переоценить. Он решил проблему эффективности средств контроля за деятельностью правительства, обосновал разумность принятия законов самим народом, рассмотрел проблему социального неравенства и признал возможность ее законодательного решения.

Конституционное законодательство Франции XVIII в. во многом обязано Руссо. В Декларации прав человека и гражданина, Конституции 1791 г., Конституции 1793 г. во Франции есть прямые ссылки на положения, сформулированные Руссо. В XIX в. влияние идей Руссо также существенно. Не без влияния идей Руссо возникли такие новые демократические институты, как референдум, народная законодательная инициатива, и такие политические требования, как возможное сокращение срока депутатских полномочий, обязательный мандат, отзыв депутатов избирателями.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Политико-правовые воззрения  Вольтера.

Вольтер (псевдоним, настоящее имя — Франсуа Мари Аруэ, 1694—1778) — французский писатель и философ. Его имя — это «эмблема культуры эпохи Просвещения». Вольтер выступил с радикальной критикой суеверий, религиозной нетерпимости, тирании и несправедливости существующих законов.

Вольтер так оценил век, в котором он жил: «Одно из огромнейших преимуществ нашего века — множество образованных людей, легко переходящих от шипов математики к цветам поэзии...».

  Вольтер родился в семье парижского нотариуса. Учился в аристократическом иезуитском колледже, в котором проявился его незаурядный литературный талант. Свой творческий путь Вольтер начал с написания обличительных стихотворений, которые в 1717 г. привели его на одиннадцать месяцев в Бастилию. В начале 1726 г., после нового заключения в Бастилию, Вольтер был выслан из Франции и в течение двух лет жил в Англии. Английская либеральная политическая система и веротерпимость становятся для мыслителя реальным примером разумного строя, англичане И. Ньютон и Дж. Локк — научными авторитетами.

 Результат пребывания Вольтера в Англии — работа «Философские письма» (на англ. яз. —1733 г., на фр. яз. — 1734 г.). Эта книга, подпольно распространявшаяся во Франции, была осуждена парижским парламентом на сожжение как «противная религии, добрым нравам и власти».

В числе произведений, в которых Вольтер излагает свои политико-правовые взгляды, также: «Философский словарь», «Комментарий к «Духу законов», «Метафизический трактат» (посмертная публикация рукописи, созданной в 30-е годы) и многие другие.

Вольтер видел причину социального зла в суевериях людей, которые приводят их к религиозному фанатизму. Христианство для Вольтера, как вообще все другие религии, - это суеверие, которое стоило «человечеству более 17 миллионов жизней, если считать по одному миллиону в столетие — как тех, кто погиб от рук палачей правосудия, так и тех, кто умер от рук других наемных палачей, построенных в боевом порядке...».

Вольтер критически относится не только к различным религиям, но и к атеизму, так как он «почти всегда роковым образом действует на добродетель». Атеизм способен подорвать режим законности: «Атеист бедный и свирепый, верящий в безнаказанность, будет дурак, если не убьет вас, чтобы присвоить ваши деньги. Чернь станет ордой разбойников». Атеизм приводит к росту латентной преступности: «Число тайных преступлений будет бесконечным, если не будет веры в карающего Бога»11. Кроме того, атеизм тех, кто правит людьми, — это реальная угроза для последних: «Я хочу, чтобы государи и их министры верили в Бога, который карает и прощает, без этой узды они будут представляться мне жаждущими крови животными». Именно Вольтеру принадлежит высказывание: «Если бы Бога не было, его нужно было бы выдумать».

Просвещенный человек, по мнению Вольтера, может быть только деистом. Для деистов Бог существует потому, что иначе нельзя объяснить физический миропорядок: «Мой разум доказывает мне, что есть существо, упорядочившее материю вселенной». Бог — это то, к чему человек подходит путем разума, а не веры. Поэтому деист никогда не станет фанатиком, ведь он признает свою ограниченность в познании замысла Бога: «Деист не знает, как Бог наказывает, покровительствует и прощает, потому что он не настолько безрассуден, чтобы обольщаться иллюзией, будто познал способ действий Бога».

Вольтер как представитель школы естественного права признает за каждым индивидом существование неотчуждаемых естественных прав: свободу, собственность, безопасность, равенство. Он считает, что каждый человек не должен зависеть от чьего бы то ни было произвола: «Свобода состоит в том, чтобы подчиняться только законам». Каждый имеет право распоряжаться по своему усмотрению частной собственностью, так как «собственнический дух удваивает силы человека». Каждому принадлежит свобода на труд, т. е. возможность «продавать свой труд тому, кто за него дает

наибольшую плату, ибо труд есть собственность тех, кто не имеет никакой собственности». Каждый имеет право на свободу совести, поэтому право на нетерпимость по отношению к иноверцам Вольтер не признавал: «Право, основанное на нетерпимости, — дикое и нелепое; это право тигров, но даже еще страшнее, ибо тигры рвут свою жертву на куски только для того, чтобы ее съесть, а мы истребляем друг друга согласно параграфу».

К числу естественных прав Вольтер относил и равенство: «все люди рождаются равными»; «каждый человек в глубине души имеет право верить, что он полностью равен другим людям». Но одновременно Вольтер называл равенство «самым химерическим состоянием», имея в виду невозможность социального и политического равенства между людьми.

Эти естественные права предписаны людям естественными же законами, общий смысл которых сводится к тому, чтобы «не делать зла другому и не радоваться такому злу». Естественные законы — это справедливость, которая, по мнению Вольтера, указана людям природой и «запечатлена в наших сердцах». С естественными законами, по мнению Вольтера, «люди всего мира должны быть согласны, вопреки тем законам, что у них есть».

Наряду с естественными законами философ выделяет позитивные законы, необходимость которых объясняет тем, что «люди злы». Эти законы отличаются от народа к народу по своему содержанию, но без законов не может существовать ни одно общество: «Большинство законов так явно себе противоречат, что мало имеет значения, какими именно законами управляется государство, но действительно большое значение имеет выполнение раз принятых законов».