Формирование основных направлений Московского государства в конце XV – первой половине XVI в

И на протяжении всего правления Ивана III, после установления дипломатических отношений и вплоть до самой смерти русского царя, между Крымским ханством и Русью были установлены мирные взаимоотношения и договора.

Успешное противостояние Большой Орде и Литве становилось возможным для Ивана III лишь при условии союза с Крымом. На это и были направлены усилия московской дипломатии. С помощью щедрых подарков Иван привлек на свою сторону нескольких влиятельных крымских «князей». Они побудили к сближению с Москвой и самого хана Менгли-Гирея — одного из десяти сыновей умершего в 1466 г. первого крымского хана Хаджи-Гирея.

Крымское ханство по многим причинам склонно было к почти непрерывной войне с Литвой и, соответственно, к союзным отношениям с Москвой.15

Что касается владений великого князя Московского по отношению к крымским татарам:

• во-первых, находились гораздо дальше от Крыма, чем литовские земли;
• во-вторых, были прикрыты сильной оборонительной линией вдоль Оки, над усовершенствованием которой работали все московские правители, начиная с Ивана III.16

В итоге набеги крымских татар на Московию случались довольно редко и еще реже завершались полным успехом.

Согласно источнику, зимой 1473/74 года «прииде посол к великому князю от царя Крымъского Менли Гирея Ачигереева сына именем Азибаба, а прислал к великому князю с любовью и з братьством. Князь великы почтив того посла и отпусти его тако же с любовью к его ему государю, а с ним же вместе отпустил своего посла ко царю Менли Герею Микиту Беклемишева, тако же с любовью и з братьством, марта 31».17

Миссия Ази-Бабы носила характер дипломатического зондажа. Задача Азии-Бабы непосредственно заключалась в так называемом предварительном выяснении позиций, которые занимал Иван Ш, в «прощупывании» почвы будущих дипломатических отношений. Он имел при себе лишь верительную грамоту от хана, а все прочее излагал устно.

И все же Москва предпочитала иметь с Крымом полноценный письменный договор о дружбе и взаимопомощи, скрепленный «шертью» — мусульманской клятвой.18

С  этой целью и был отправлен к Менгли-Гирею опытный в восточных делах московский дипломат Никита Беклемишев.

31 марта в Москве вспоминали  «прародителя» — князя Ивана  Даниловича Калиту, умершего 31 марта 1340 года. Теперь Ивану III нужна была  вся мудрость и вся хитрость  знаменитого предка, чтобы закрепить наметившийся союз с одними татарами против других его врагов.19

Добиваясь прочного союза с Менгли-Гиреем, великий князь при этом хотел уклониться от обязательства выплачивать Крыму регулярную дань в виде «поминков» (подарков) хану и его вельможам.20

Кроме того, Иван III не хотел, чтобы его союз с Менгли-Гиреем имел откровенно враждебный характер по отношению к Большой Орде и Литве, ведь они не только при объединении, но и по одиночке представляли опасность для Московского государства.

Москва искала таких дипломатических формул, которые оставляли бы ей определенную свободу маневра. Учитывая сложность поставленных задач и их чрезвычайную важность для будущего Москвы, Иван в инструкции послу Беклемишеву подробно оговаривает все возможные «подводные камни» на переговорах. Послу велено быть уступчивым, не жалеть соболей для «поминков» влиятельным людям при ханском дворе, но при этом добиваться утверждения ханом того текста договора, который был подготовлен в Москве.21

На случай осложнений были составлены три варианта договора с разной степенью конкретности формулировок. Однако в каждом из них московский князь именуется «братом» крымского хана, то есть равным ему по статусу, независимым правителем. Впрочем, в интересах дела (а может быть, и в силу двухвековой традиции) Иван использовал в обращении к хану несколько приниженные выражения. Он «бьет челом» крымскому правителю, благодарит его за его «царево жалование», а себя скромно именует «великим князем Иваном». 22

Лишь со временем Иван сумел взять более твердый тон в заочном разговоре с Менгли-Гиреем, стал называть его уже не «вольным царем» (как величали ханов Золотой Орды), а «вольным человеком».

Переговоры с Крымом продолжались и в 1475 г. В ответ на посольство Беклемишева Менгли-Гирей прислал в Москву с текстом союзного договора своего посла мурзу Довлетека.

Иван III не был вполне удовлетворен тем вариантом договора, который привел мурза. В нем хан декларировал союз с Москвой против Волжской Орды, но уклонялся от «дружбы» против Литвы. Между тем условие это было для Ивана не менее важным, чем первое.23

Для достижения желательной схемы договора переговоры следовало продолжить. В результате чего в четверг 23 марта в Крым отправилось из Москвы новое посольство во главе с боярином Алексеем Ивановичем Старковым, на которого было возложена ответственная миссия.

Московско-крымские переговоры были прерваны той геополитической ситуацией, которая сложилась на юге, а именно из-за большой войны между Ахматом и Менгли-Гиреем. Потерпев поражение, Менгли-Гирей вынужден был бежать в Турцию. Одновременно турки начали свою экспансию в Крым. В июне 1475 г. они захватили Кафу и перебили всех живших там христиан.24

Иван Ш послал в Крым своего человека с поздравлением Менгли-Гирея в связи с тем, что Менгли-Гирей вновь учинился «осподарем» на отцовском юрте.25

Итак, в результате активных действий московской дипломатии весной 1480 г. между Менгли-Гиреем и Иваном III уже существовал договор, согласно которому стороны обязывались помогать друг другу в борьбе с Большой Ордой и Литвой. И хотя до совместных действий московских и крымских войск дело так и не дошло, договор обеспечил Москве дружественный нейтралитет Крыма в период решающего столкновения с Ахматом осенью 1480 года.26

Следует сказать, что до 1480 г. Иван Ш вел достаточно осторожную политику в отношении Большой Орды, объясняет его нежелание в данный момент включить в «докончальный ярлык» с Менглы-Гиреем имя Ахмата в качестве «вопчего врага».27

Несмотря на то, что в союзном договоре  Ахмат и Казимир были поименованы как оба «вопчих недруга», это все-таки не останавливала московскую сторону отказаться посылать к Ахмату послов. 28

«Крымский фактор» стал сдерживающим моментом и для короля Казимира, уклонившегося в 1480 г. от войны с Москвой на стороне Большой Орды.

При этом следует сказать, что московские правящие круги в переговорах с Крымским ханством, имевшим место до событий 1480 г., хотя и не желали резко рвать связи с Большой Ордой, тем не менее соглашались заключить военный союз против нее в случае обоюдно выгодных условий.29

Крымское ханство стало неприступным для Ахмата, перейдя под покровительство Османской империи. Напасть на Казань — значило бы окончательно подтолкнуть ее к союзу с Москвой.

Между тем хан Ахмат, обосновавшись в районе Калуги, все еще терпеливо ждал своего неверного союзника, короля Казимира IV. Но тот, расточая обещания, на деле и не думал о войне. Вся история его отношений с Москвой свидетельствует о том, что мир на восточной границе был одним из главных принципов внешней политики этого осторожного короля.30

Серьезным аргументом в пользу мира с Иваном III была и крымская угроза. В начале осени 1480 года крымский хан Менгли-Гирей послал своих мурз в набег на Подолию. «Тогда бо воева Минли Гирей царь Крымскыи королеву землю Подольскую, служа великому князю», — сообщает московский летописец.31

Один из сыновей Ахмата испросил у отца дозволение напасть на самую беззащитную часть московских владений — малонаселенные волости по правому берегу Оки. Иван своевременно узнал об этом и послал навстречу грабителям Андрея Углицкого и Андрея Меньшого Вологодского. Услышав о приближении русских сил, «царевич» увел свой отряд обратно в степь.32

Досада ханских вельмож на русских, по-видимому, усугублялась вестью о том, что в отсутствие Ахмата его столица подверглась нападению. Посланный Иваном III большой русско-татарский отряд под началом воеводы князя Василия Ивановича Ноздроватого Звенигородского и служилого «царевича» Нур-Довлата Городецкого спустился «в ладьях» вниз по Волге и напал на столицу Большой Орды.

 «И обретоша ю (ее) пусту, без людей, токмо в ней женеск пол и стар и млад; и тако ея поплениша, жен и детей варварских и скот весь; овех (одних) в полон взяша, овех же мечю и огню и воде предаша».33

Это уникальное сообщение Казанского летописца звучит правдоподобно: с военной точки зрения, удар в тыл неприятеля был вполне оправдан. Подходящим кандидатом на роль руководителя этого похода был и воевода Василий Звенигородский. Вместе с братом Иваном он часто привлекался Иваном III и разного рода «восточным» делам.

В четверг, 26 апреля 1481 года, из Москвы в Крым поехало новое посольство во главе с боярином Тимофеем Игнатьевичем Скрябой. В наказе послу Иван ни единым словом не выдает своей досады по поводу отсутствия эффективной помощи со стороны Менгли-Гирея во время войны с Ахматом.34

О самой этой войне он сообщает хану с удивительным смирением и лаконизмом. «Ахмат пакъ (частица, указывающая на связь данной фразы с предшествующими)  царь приходил на меня, ино Бог милосердный как хотел, так нас от него помиловал... Нынеча пакъ ко мне весть пришла, что Ахмата царя в животе не стало... А нынеча хто будет на том юрте (владении) на Ахматове месте царь, а покочюет к моей земле, и ты бы пожаловал, на него пошел. А яз челом бью».35

Трудно сказать, сколь серьезными были последствия этих набегов для Волжской Орды. Однако в каждом случае Иван спешил известить крымского «царя» о проделанной работе. Добрые отношения с Крымом являлись краеугольным камнем всей внешней политики великого князя.36

Занятая борьбой с Крымом, Волжская Орда после 1480 г. почти не трогала московские земли. Лишь изредка небольшие отряды каких-то бродяг («ордынских казаков») совершали налеты на пограничные волости. Московские воеводы без особого труда отгоняли их обратно в степи.

Два других сильных наследника Золотой Орды — Казанское ханство и Крымское ханство — еще долго оставались «головной болью» московских правителей. С Казанью как потенциально (а зачастую и реально) враждебной России силой сумел покончить в 1552 году Иван Грозный. Вслед за Казанским ханством он присоединил к Московскому государству Астраханское ханство (1556 год). В конце правления Грозного русские проникают за Урал и начинают теснить еще одно татарское государство — Сибирское ханство. Вскоре и оно становится историческим воспоминанием.37

Гораздо тяжелее складывались отношения с Крымским ханством. Уже по своему географическому положению оно представляло «крепкий орешек» для любого завоевателя. Кроме того, за спиной крымских ханов стояла Османская империя. Уже с 1475 года хан являлся вассалом турецкого султана. В случае необходимости султан высылал на помощь хану свои войска.38 (Только в 1783 году Российская империя сумеет, наконец, окончательно решить крымскую проблему.)

Для Ивана III вассальные отношения Крыма и Турции создавали весьма сложную дипломатическую ситуацию. В частности, русские купцы в Кафе часто жаловались на произвол управлявшего городом турецкого паши, который подчинялся не крымскому хану, а только самому султану. Крымский хан, не желавший вмешиваться в русско-турецкие торговые конфликты, готов был посодействовать в установлении прямых дипломатических отношений между Москвой и Стамбулом.39

Обычной причиной этих конфликтов был вопрос о таможенных сборах в Тане (Азове) и Кафе. Существовало общепринятое правило, согласно которому без досмотра и беспошлинно провозились товары, принадлежавшие членам посольской делегации. Эти товары предназначались для подарков крымскому хану и его вельможам, а также для собственных нужд послов.

Другой причиной конфликтов бывало недостойное поведение русских купцов. В 1501 году правитель Кафы паша Мухаммед, сын султана Баязида II, жаловался Ивану, что русские купцы «пьют да ся упивают, один одного ножом колют, и турки промежю собою побивают».40

Если говорить в заключении, то в царствование Ивана Ш отношения между Московским государством и Крымским ханством было установлено на достаточно длительный период времени. Что было крайне выгодно как одной, так и для другой стороны. Однако эти отношения между Крымским ханством и Московским княжеством изменились после кончины Ивана Ш.

Постоянные набеги крымских татар на Московское государство начались с 1507 г., после смерти московского  великого  князя Ивана III Васильевича, когда татары  совершили набег на  русские города:  Белев  и Козельск.  После разгрома Большой  Орды, основного  противника  Крымского ханства в  Северном Причерноморье,   русско-крымский   союз   распался.41

Правление Ивана Ш пришлось на переломный момент в истории России, где Ивану Ш удалось из Московского княжества создать централизованное русское государство. Можно сделать вывод о том, что политический кругозор Москвы значительно расширяется.

Иван Великий — одна из самых сложных и противоречивых фигур русской истории. В его таинственном ветхозаветном величии удивительным образом соединились царь-освободитель и царь-поработитель. Таков парадокс русской истории. Правитель, добившийся полной независимости страны от внешних сил, одновременно стал родоначальником крепостнического строя.

Можно сказать, что Иван Ш «поставил под ружье» и аристократию с ее вечной наклонностью к мятежу, и крестьян с их неизбывной тягой к перемене мест, и погруженных в молитву лесных монахов-отшельников. Иван Ш пустил в дело и мастеровитых итальянцев, и хитроумных греков, и ученых немцев, и скучавших без дела татарских «царевичей». Вся эта пестрая смесь, переплавившись в огне московской диктатуры, стала прочным материалом для невиданной доселе евразийской монархии. Он уравнял всех в страхе перед верховной властью и воодушевил народ мечтой о государстве Божьей Правды.