Хронические конфликты в Азиатско-Тихоокеанском регионе

     В тоже время  соседние страны – Китай, КНДР  и Республика Корея – озабочены  ростом геополитических амбиций  Японии и изменение ее подхода к строительству и применению военной силы, усматривая в них предпосылку возрождения милитаризма. Китай продолжает укреплять свои позиции в регионе, последовательно наращивая экономический и оборонный потенциал, и по-прежнему не исключает возможности использования вооруженной силы или угрозы ее применения для решения внешнеполитических проблем. В связи с этим КНР считает свои вооруженные силы важнейшим инструментом обеспечения безопасности страны, защиты национальных интересов и проведения внешней политики. Высокие темпы экономического роста вообще и роста абсолютных показателей в большинстве отраслей народного хозяйства Китая, расширение сферы внешнеэкономического сотрудничества, стремление к интенсивному участию в интеграции мировой экономики – все это ведет к наращиванию экономической силы КНР. В настоящее время в Китайской Народной Республике складывается свой интеграционный центр, полюс путем развития концепции  «Большого Китая».

     Вооруженные  силы КНР в лице Народно-освободительной  армии Китая являются опорой власти, внутриполитической стабильности и оборонной достаточности страны. В настоящее время Китай является общепризнанной региональной военной державой.

      Деятельность  китайского руководства направлена  на обеспечение национальных  интересов страны на международной арене и создание благоприятных условий для достижения стратегической цели превращение Китайской Народной Республики в середине XXI века в государство, способное оказывать решающее влияние на развитие международной обстановки в глобальном масштабе.

     США рассматриваются китайцами как единственная сверхдержава и главный внешнеполитический соперник, основными целями которого являются снижение роли КНР в регионе, изменение в этой стране существующего политического строя, ее «вестернизация» и дезинтеграция. И в настоящее время Китай вынужден искать новые взаимодействия с США, чтобы не допустить снижения достигнутого уровня политико-экономического сотрудничества.

     Между Пекином  и Токио сохраняется взаимное  недоверие относительно  стратегических планов, обусловленное соперничеством за лидерство в АТР. Это оказывает сдерживающее влияние на развитие межгосударственного сотрудничества двух стран.

     В АТР Китай  набирает мощь – как самостоятельный  центр силы в регионе. Его международное влияние еще больше возрастет в случае успешного завершения процесса формирования своего интеграционного центра концепции «Большого Китая». К середине XXI века он может стать соизмеримым по потенциалу конкурентом США. Для этого есть все предпосылки – политические, экономические, демографические и военные. 

    Отметим, что не  только Китай и Индия, территориально  не входящая в АТР, в политических  намерениях выступают против  однополярного мира. Они против  гегемонии одной  страны. В этом  отношении существуют широкие возможности сотрудничества между этими странами и Россией.

     В перспективе  достойную конкуренцию США составит  и развивающаяся Индия. Она совершает  стремительный прорыв в высшую  лигу мировых держав, темпы роста  ее экономики в течение последних десяти лет ежегодно увеличивались в среднем на 8%, причем преимущественно за счет внутренних инвестиций. Исторически это государство – цивилизация, которое уверенно возвращает свои утраченные в далеком прошлом позиции. По мнению многих экспертов, через 20-30 лет она станет третьей мировой державой после США и КНР.

     В АТР также  входит группа успешно развивающихся  «азиатских тигров». Высоких показателей  роста экономики достигла Республика  Корея, больших успехов добились  Сингапур, Малайзия, Таиланд, Тайвань, Вьетнам и другие государства. Страны АСЕАН (Ассоциация стран Юго-Восточной Азии – Бруней, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Мьянма, Малайзия, Сингапур, Таиланд. Филиппины), стремятся проводить внешнюю политику, которая не слишком бы связывала их с тем или иным центром силы в регионе. С учетом этого большинство из этих государств поддерживают выгодные для себя политические и экономические связи со всеми ведущими державами региона – США, Японией, Китаем и Россией.

     В последнее  время некоторые страны АТР активизируют участие в международной антитеррористической кампании. При этом главное внимание они уделяют налаживанию сотрудничества с США. Вместе с тем руководство большинство стран не рассматривает принципиальное признание важности установления всестороннего сотрудничества с США в борьбе с терроризмом как фактическое согласие на безусловное закрепление лидерства Вашингтона в этой сфере. Преобладает мнение о необходимости повышения роли ООН, а также о недопустимости вмешательства во внутренние дела, нарушения суверенитета и территориальной целостности государств АТР под предлогом проведения операций против террористов.

     Российская  Федерация является одним из  крупнейших государств АТР, заинтересована  в мире, стабильности, безопасности  и процветании этого района земного шара. В условиях современного взаимозависимого мира национальная безопасность любого государства АТР неотделима от всеобщей безопасности. В свою очередь, международная безопасность служит определенной гарантией индивидуальной безопасности каждого из членов АТР.

     Оборонный  потенциал, вооруженные силы, военная  политика России как члена этого региона направлены в первую очередь на недопущение военного конфликта в АТР. Наличие в регионе вооруженных сил России рассматривается, прежде всего, как фактор поддержания стратегической стабильности на глобальном и региональном уровнях.  Однако появление большого количества новых видов и форм угроз региональной безопасности, зачастую уникальных, характерных именно для АТР, в числе которых морское пиратство, резкий рост контрабанды оружия, наркотиков, браконьерского промысла и нелегальной иммиграции, заставляет искать новые пути в борьбе с терроризмом для обеспечения военной безопасности и поддержания стратегической стабильности в АТР.

     Главными направлениями успешного решения данной проблемы и сохранения стратегической стабильности в АТР для России являются:

  - скорейшее и конструктивное решение проблем социально-экономического и культурного развития, повышения жизненного уровня населения дальневосточного региона России. В этой связи имеется безусловная потребность в равноправном, взаимовыгодном, эффективном сотрудничестве стран АТР и их интеграция в систему международной кооперации;

   - обеспечение военной  безопасности в АТР путем поддержания  и развития всесторонних отношений со всеми соседями, в том числе в военной области и в сфере военно-технического сотрудничества;

   - формирование эффективной  многосторонней системы безопасности  и сотрудничества, ликвидации очагов  напряженности, политическое урегулирование спорных проблем, разработка и реализация мер доверия в военной области;

   - гармонизация военных доктрин стран АТР на базе неагрессивных, сугубо оборонительных военно-политических и военно-технических принципов.

     Вышеназванные меры, как в отдельности, так и вместе взятые, могут помочь укреплению военной и национальной безопасности всех государств АТР. Эти меры необходимы, так как в АТР продолжает действовать ряд факторов, дестабилизирующих обстановку и создающих угрозу ее мирному

развитию.

     Основными  из них являются: наличие и  увеличение дисбаланса в уровнях  вооруженных сил и вооружений, милитаризация отдельных государств  путем внедрения в военное  производство новейших технологий, принятие на вооружение современных  видов вооружения и военных техники. В регионе завязался сложный узел противоречий, обусловленный неурегулированностью территориальных проблем, затрагивающий ряда стран АТР, России, Японии, Китая и обеих Кореи; неподписание  мирного  договора между Россией и Японией; неравномерный экономический рост стран региона, сопровождающейся высокими темпами милитаризации отдельных государств; отсутствие отлаженной региональной системы международной безопасности.

     Таким образом, в АТР вырисовываются три экономически  неформальных блока: Северо-Восточное экономическое пространство, ассеановское экономическое пространство и собственно китайский экономический район. При сохранении нынешних темпов развития и успешного процесса интеграции в перспективе Китай неизбежно станет одним из главных центров силы, основным экономическим, политическим и военным конкурентом США и его союзников в АТР.

2. Конфликтный потенциал региона

       Большинство противостояний в Азиатско-Тихоокеанском регионе принято относить к категории конфликтов низкой интенсивности (КНИ, low-intensity conflict)2. Для анализа важно3 рассмотреть некоторые характеристики. Во-первых, в конфликтах низкой интенсивности не обязательно происходит применение насильственных средств – зачастую к силе или угрозе силой прибегает лишь одна из сторон. Во-вторых, конфликты такого рода часто протекают в формах психологической войны при использовании арсенала дипломатических, пропагандистских, технологических приемов. Эскалация может проходить медленно и в силу разных причин выходить или не выходить за рамки двусторонних отношений. В-третьих, даже переход конфликта низкой интенсивности к уровню «средней» интенсивности может иметь для противостоящих государств очень серьезные последствия.

        После  окончания «холодной войны» многие  международные конфликты, «замороженные» в годы биполярного противостояния, стали оживать. При этом «обычных войн» не происходило. Конфликтный потенциал «прорывался» в виде асимметричных войн, террористических акций, этнических, субнациональных конфликтов и так называемых «невоенных» операций. Если в годы «холодной войны» КНИ составляли около 80% всех международных конфликтов, то в период 1989-1996 годов к этой категории относились 95% конфликтов. По мнению Ави Кобера, КНИ стали сопутствующим элементом нового мирового порядка, оказавшись, его порождением.

        В  регионе Северо-Восточной Азии конфликтогенность сохраняется, прежде всего в рамках традиционного понимания безопасности, связанного с соперничеством наиболее сильных держав и наличием многочисленных территориальных споров. Наиболее крупные из них – конфликты на Корейском полуострове и в Тайваньском проливе. Некоторые авторы склонны вспоминать Аарона Фрейдберга, который в начале 1990-х годов предположил, что модель многостороннего соперничества, свойственная Европе XIX века, способна оказаться реальностью Азии4.

        Другие, напротив, вслед за А.Д. Богатуровым  замечают, что фактические события  уже по крайней мере тридцать лет5 демонстрируют стремление и крупнейших игроков, и малых стран проявлять в региональных отношениях сдержанность, не допуская перехода имеющихся противоречий в острую стадию. Примерами такого подхода были «ракетный кризис» 1996 г. в Тайваньском проливе, китайско-американский диалог в связи с попытками правящей группировки на Тайване добиться де-юре независимости острова, урегулирование Вашингтоном и Пекином инцидента с американским самолетом-разведчиком (апрель 2001 г.). По этой же логике стороны вели себя в многочисленных территориальных спорах – между Китаем и Японией (о-ва Сенкаку-Дяоюй), Китаем и странами Юго-Восточной Азии (о-ва Спратли в Южно-Китайском море), Японией и Южной Кореей (о-ва Такэсима), Россией и Японией (о-ва южной части Курильской гряды). Налицо стремление обеспечить сохранение статус-кво на региональном уровне, не допуская перехода хронических конфликтов в иное состояние.

     Специфика организации восточноазиатской подсистемы международных отношений такова, что ни одна из теоретических парадигм не дает объяснения источников региональной стабильности или характера действия дестабилизирующих факторов. Аналитики сходятся во мнении о том, что Восточная Азия становится районом наивысшей концентрации экономической мощи в XXI в. Регион способен к дальнейшей интеграции, институциональной взаимозависимости и созданию механизмов предупреждения конфликтов. Неясными остаются вопросы о том, (1) какая сила будет «двигателем» региона, (2) сохранят ли в нем свою нынешнюю роль США, (3) какой окажется внутренняя трансформация местных стран и (4) как изменятся отношения между ними.

        От дискуссий и споров 1960-1990-х годов о том, какая модель полярности обеспечивает большую устойчивость6, исследователи перешли к анализу взаимоотношений ведущих держав – США, Китая и Японии. Джон Айкенберри и Майкл Мастандуно в теоретическом анализе конфликтогенного потенциала АТР исходят из того, что региональная стабильность в значительной мере является производной от поведения этих трех держав и взаимоотношений между ними. Роберт Росс предсказывал формирование новой системы биполярности в Азии. Томас Кристенсен активно исследует влияние «дилеммы безопасности» и, в частности, японо-китайских противоречий на возможность эскалации конфликта вокруг Тайваня7.

        В  регионе конкретно выделяется группа государств, проблемы национальной безопасности которых тесно взаимосвязаны. Отсюда – внимание к возможности управления региональной системой при помощи механизма гегемонии одной или нескольких держав. Остается не ясным при этом, какая страна или страны смогут выполнять такую роль, поскольку Китай, который мог бы теоретически на нее претендовать, вызывает опасения США, традиционно стремящихся предотвратить возвышение гегемона в Азии. КНР же по-своему понимает стабильность в Северо-Восточной Азии, считая для себя необходимым изменить соотношение региональных сил.

        Идет  дискуссия по поводу способности  Китая быть «добрым гегемоном»  и характера китайского влияния  на региональный порядок. Хотя  заметны признаки стремления  КНР к роли распределителя  «общего блага» – для сглаживания  экономического и социального неравенства, ради сохранения системной стабильности, тем не менее ряд зарубежных авторов (например, Т. Кристенсен) не видит в Китае способности стать «просвещенным гегемоном». Правда, Авери Голдстейн, например, вообще полагает, что КНР не стремится к гегемонии, желая стать «равной среди сильных».

       Но стандартное понимание региональных процессов недостаточно для изучения истоков конфликтности в СВА. Существует ряд факторов, определяемых как традиционным характером организации межгосударственного взаимодействия в Азии, так и воздействием глобализации. Речь идет о факторах, которые помимо лидеров и «баланса сил» влияют на наличие элементов порядка и стабильности в регионе. В Восточной Азии еще в период «холодной войны» сложился набор институтов, норм и практик, способствовавших поддержанию устойчивых отношений между державами на основе набора обязательств и правил поведения. Это не только обеспечивало стабильность системы в эру биполярности, но и подготавливало относительно безболезненный переход к новому порядку в Азии без стимулирования разрушительного соперничества между оставшимися после ухода СССР из региона державами.