Жанровое своеобразие пьесы А.П.Чехова «Вишневый сад»

                               Федеральное агентство по науке и образованию РФ

                                                  Гуманитарный университет

                                             факультет телерадиожурналистики

 

 

 

             Контрольная работа по «Истории  отечественной литературы»  

                                                   Реферат на тему

            «Жанровое своеобразие пьесы А.П.Чехова «Вишневый сад»

 

 

 

                                                                                                                  Выполнил:

                                                                                               студентка III курса

                                                                                                            заочного отделения

                                                                                                                         Сташкина Е.В.

 

                                                                                                                  Проверил:

                                                                                          Доктор филологических наук,

                                                                                                                            профессор                                        

                                                                                                                          Кубасов А.В.

 

 

 

 
                                               Екатеринбург 2013

Введение

«Вишневый сад» (1903) - последняя пьеса  А.П. Чехова. К моменту ее написания  Чехов был уже известным драматургом, автором таких пьес, как «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры». Еще при  жизни писателя М. Горький назвал его пьесы «новым родом драматического искусства».

Пьеса, задуманная Чеховым в 1901 году, была написана, напечатана и поставлена на сцене Московского Художественного  театра спустя три года после рождения замысла. В письме к В. И. Немировичу-Данченко драматург писал: «… вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс». Но, как и с предыдущими  пьесами Чехова, постановщики и зрители прежде всего расслышали драматическое звучание, а великий режиссер К.С. Станиславский даже убеждал автора, что тот ошибся, не понял собственный замысел: «Это не комедия, не фарс, как вы писали, это трагедия, какой бы исход к лучшей жизни вы не открывали в последнем акте». Чехов раздражался и в одном из писем негодовал из-за того, что его пьесу называют драмой. И подводил печальный итог: «Сгубил мне пьесу Станиславский».

Таким образом, с «самого момента  написания и по сей день продолжаются споры о жанре данного чеховского произведения»[Громов, 1989].

К какому жанру следует отнести  пьесу «Вишневый сад»? В чем  заключается ее жанровое своеобразие. Эта проблема продолжает быть актуальной и по сей день.

Замечательные достоинства пьесы  «Вишневый сад», её новаторские особенности  уже давно признаются прогрессивной  критикой единодушно. Но когда заходит  речь о жанровых особенностях пьесы, мнения расходятся. Одни видят в пьесе «Вишневый сад» комедию, другие -- драму, третьи -- трагикомедию. Что же представляет собой эта пьеса -- драму, комедию, трагикомедию?

Чехов всегда стремился к жизненной  правде, поэтому создавал не комедию  или трагедию в чистом виде, но нечто  сложное , неординарное.

 

 

 

Жанровое своеобразие  пьесы А.П.Чехова «Вишневый сад»

 

Пьесы Чехова -- это своеобразные жанровые формообразования, которые допустимо называть драмами или комедиями, лишь имея в виду их ведущую жанровую тенденцию, а не последовательное проведение принципов драмы или комедии в их традиционном понимании.

Убедительным примером тому служит пьеса «Вишнёвый сад».

Уже завершая эту пьесу, Чехов 2 сентября 1903 года писал Вл. И. Немировичу-Данченко: «Пьесу назову комедией»

15 сентября 1903 года он сообщал  М. П. Алексеевой (Лилиной): «Вышла  у меня не драма, а комедия,  местами даже фарс»

Называя пьесу комедией, Чехов опирался на преобладающие в ней комические мотивы. Если, отвечая на вопрос о  жанре этой пьесы, мы будем иметь  в виду ведущую тенденцию строения ее образов и сюжета, то должны будем  признать, что в основе ее лежит  отнюдь не драматическое, а комедийное начало. Драма предполагает драматичность  положительных героев пьесы, т. е. тех, кому автор отдает свои основные симпатии.

В этом смысле драмами являются такие  пьесы А. П. Чехова, как «Дядя Ваня»  и «Три сестры». В пьесе «Вишневый  сад» основные симпатии автора принадлежат  Трофимову и Ане, которые не переживают никакой драмы.

Признать «Вишневый сад» драмой -- это значит признать переживания владельцев вишневого сада, Гаевых и Раневских, подлинно драматичными, способными вызывать глубокое сочувствие и сострадание людей, идущих не назад, а вперед, в будущее.

Но этого в пьесе не могло  быть и нет. Чехов не защищает, не утверждает, а разоблачает владельцев вишневого сада, он показывает их пустоту и ничтожество, их полную неспособность на серьезные переживания.

Пьеса «Вишневый сад» не может быть признана и трагикомедией. Для этого  ей не хватает ни трагикомических  героев, ни трагикомических положений, проходящих через всю пьесу, определяющих ее сквозное действие. Гаев, Раневская, Пищик слишком мелки в качестве трагикомических героев. Да, кроме того, в пьесе со всей отчетливостью проступает ведущая оптимистическая идея, выражающаяся в положительных образах. Эту пьесу более правильно назвать лирической комедией.

Комедийность «Вишневого сада»  определяется, во-первых, тем, что ее положительные образы, какими являются Трофимов и Аня, показываются отнюдь не драматически. Драматичность несвойственна  этим образам ни социально, ни индивидуально. И по внутренней своей сущности, и по авторской оценке эти образы оптимистичны.

Явно недраматичен и образ Лопахина, который в сопоставлении с  образами поместных дворян показывается как относительно положительный  и мажорный. Комедийность пьесы утверждается, во-вторых, тем, что из двух владельцев вишневого сада один (Гаев) дается по преимуществу комически, а второй (Раневская) в таких драматических ситуациях, которые в основном содействуют  показу их отрицательной сущности.

Комическая основа пьесы отчетливо  видна, в-третьих, и в комическо-сатирическом изображении почти всех второстепенных действующих лиц: Епиходова, Пищика, Шарлотты, Яши, Дуняши.

«Вишневый сад» включает и явные  мотивы водевиля, даже фарса, выражающиеся в шутках, фокусах, прыжках, переодевании Шарлотты. По проблематике и характеру  её художественной трактовки «Вишневый  сад» является пьесой глубоко социальной. В ней весьма сильны обличительные  мотивы.

Здесь ставятся важнейшие для той  поры вопросы ликвидации дворянско-поместного хозяйства, окончательной замены его  капиталистическим, роста демократических сил и т. д.

При явно выраженной социально-комедийной основе в пьесе «Вишнёвый сад» отчетливо проявляются лирико-драматические  и социально-психологические мотивы: лирико-драматические и социально-психологические  наиболее полно в обрисовке Раневской  и Вари; лирические и социально-психологические  в особенности в изображении  Ани.

Своеобразие жанра «Вишневого сада»  очень хорошо раскрыл М. Горький, который определил эту пьесу как лирическую комедию.

«А.П. Чехов, -- пишет он в статье «0 пьесах»,-- создал... совершенно оригинальный тип пьесы -- лирическую комедию» (М. Г о р ь к и й, Собрание сочинений).

Но лирическая комедия «Вишнёвый  сад» еще многими воспринимается как драма. Впервые подобная трактовка  «Вишневого сада» была дана Художественным театром. В своих воспоминаниях  о Чехове, относящихся примерно к 1907 году, Станиславский характеризует  «Вишнёвый сад», как «тяжелую драму  русской жизни» .

К.С. Станиславский недопонял, недооценил силу обличительного пафоса, направленного  против представителей тогда уходившего мира, и в связи с этим излишне  подчеркнул в своем режиссерском решении пьесы лирико-драматическую  линию.

Станиславский ставил «Вишневый сад» в драматическом ключе.

Исходя из драматического ключа, вызывая  сочувствие к Гаеву, Раневской и Пищику, подчеркивая их драму, играли эти роли все первые их исполнители -- Станиславский, Книппер, Грибунин. Так, например, характеризуя игру Станиславского -- Гаева, Н. Эфрос писал: «это большое дитя, жалкое и смешное, но трогательное в своей беспомощности... Вокруг фигуры была атмосфера тончайшего юмора. И в то же время она излучала большую трогательность... все в зрительном зале вместе с Фирсом чувствовали что-то нежное к этому глупому, ветхому ребёнку, с признаками вырождения и духовного упадка, «наследнику» отмирающей культуры... И даже те, которые отнюдь не склонны к сентиментальности, которым святы суровые законы исторической необходимости и смены классовых фигур на исторической сцене,-- даже они, вероятно, дарили минутами некоторое сострадание, вздох сочувствующей или соболезнующей грусти этому Гаеву» .

В исполнении артистов"Художественного театра образы владельцев вишневого сада получились явно более крупными, благородными, красивыми, духовно сложными, нежели в пьесе Чехова. Было бы несправедливо сказать, что руководители Художественного театра не заметили или обошли комедийность «Вишнёвого сада».

Ставя эту пьесу, К.С. Станиславский  настолько широко использовал ее комедийные мотивы, что вызвал резкие возражения со стороны тех, кто считал её последовательно пессимистической драмой.

Недовольство излишним, нарочитым  комизмом сценического воплощения «Вишневого сада» в Художественном театре высказывал и критик Н. Николаев. «Когда,-- писал он,-- гнетущее настоящее предвещает еще более тяжёлое будущее, появляется и проходит Шарлотта Ивановна, ведя на длинной ленте собачонку и всей своей утрированной, высококомической фигурой вызывает в зрительном зале смех... Для меня этот смех -- был ушатом холодной воды... Настроение оказалось непоправимо испорченным

Но действительная ошибка первых постановщиков  «Вишневого сада» заключалась не в том, что они обыгрывали многие комические эпизоды пьесы, а в  том, что они пренебрегли комедийностью  как ведущим началом пьесы. Раскрывая  пьесу Чехова, как тяжёлую драму  русской жизни, руководители Художественного  театра давали место и её комизму, но лишь подчинённое; второстепенное.

М.Н. Строева права, определяя сценическую  трактовку пьесы «Вишневый сад» в Художественном театре как трагикомедии

Трактуя пьесу в этом плане, режиссура  Художественного театра показывала представителей уходящего мира (Раневскую, Гаева, Пищика) более внутренне богатыми, положительными, нежели они есть на самом деле, и чрезмерно усиливала сочувствие к ним. Вследствие этого субъективная драма уходящих людей прозвучала в спектакле более глубоко, чем это было необходимо.

Что же касается объективно-комической сущности этих людей, разоблачения их несостоятельности, то эта сторона  оказалась раскрытой в спектакле  явно недостаточно. Чехов не мог  согласиться с подобной трактовкой «Вишневого сада». С. Любош вспоминает Чехова на одном из первых представлений «Вишневого сада» -- грустного и оторчённого. «В наполненном театре был шум успеха, а Чехов печально твердил:

-- Не то, не то...

-- Что не то?

-- Все не то: и пьеса и исполнение. У меня не вышло то, что я  хотел. Я видел совсем не то, и они не могли понять, чего я хочу» (С. Л ю б о ш, «Вишневый сад». Чеховский юбилейный сборник).

Протестуя против ложного истолкования своей пьесы, Чехов в письме к  О.Л. Книппер от 10 апреля 1904 года писал: «Почему на афишах и в газетных объявлениях моя пьеса так упорно называется драмой? Немирович и Алексеев в моей пьесе видят положительно не то, что я написал, и я готов дать какое угодно слово,- что оба они ни разу не прочли внимательно моей пьесы» (А.П. Ч е х о в, Полное собрание сочинений и писем).

Чехова возмущал сугубо замедленный  темп спектакля, в особенности мучительно растянутый IV акт. «Акт, который должен продолжаться 12 минут maximum, у вас,-- писал он О.Л. Книппер,-- идет 40 минут. Одно могу сказать: сгубил мою пьесу Станиславский» (Т а м ж е, стр. 258).

В апреле 1904 года, беседуя с режиссёром Александринского театра, Чехов говорил:

«Разве это мой «Вишневый  сад»?.. Разве это мои типы?.. За исключением двух-трех исполнителей, все это не моё... Я пишу жизнь... Это серенькая, обыкновенная жизнь... Но, это не нудное нытьё... Меня то делают плаксой, то просто скучным писателем... А я написал несколько томов веселых рассказов. А критика рядит меня в какие-то плакальщицы... Выдумывают на меня из своей головы, что им самим хочется, а я того и не думал, и во сне не видал... Меня начинает злить это»

Это понятно, так как восприятие пьесы, как драмы, резко изменяло ее идейную направленность. То, над  чем Чехов смеялся, при таком  восприятии пьесы требовало уже  глубокого сочувствия.

Отстаивая свою пьесу, как комедию, Чехов, по сути дела, отстаивал правильное понимание её идейного смысла. Руководители Художественного театра в свою очередь  не могли остаться равнодушными к  заявлениям Чехова о том, что «Вишневый  сад» воплощается ими в ложном ключе. Раздумывая о тексте пьесы  и его сценическом воплощении, Станиславский и Немирович-Данченко вынуждены были признать, что пьеса  ими была недопонята. Но недопонята, по их мнению, не в основном своём ключе, а в частностях. Спектакль претерпевал изменения на ходу.

В декабре 1908 года В.И. Немирович-Данченко писал: «Посмотрите «Вишневый сад», и Вы совершенно не узнаете в этой кружевной грациозной картине той  тяжёлой и грузной драмы, какою  «Сад» был в первый год» (В.И. Немирович-Данченко, Письмо Н.Е. Эфросу .

В 1910 году в речи перед артистами  Художественного театра К.С. Станиславский  сказал:

«Пусть многие из вас признаются, что не сразу поняли «Вишнёвый  сад». Шли годы, и время подтверждало правоту Чехова. Руководителям Художественного  театра всё яснее и яснее становилась  необходимость более решительных  изменений спектакля в направлении, указанном Чеховым.

Возобновляя после десятилетнего  перерыва спектакль «Вишневый сад», руководители Художественного театра внесли в него крупные изменения: значительно ускорили темп его развития; комедийно оживили первый акт; сняли  излишний психологизм в главных  персонажах и усилили их разоблачительность. Это особенно сказалось в игре Станиславского -- Гаева, «Его образ,-- отмечалось в "Известиях",-- раскрыт теперь прежде всего с чисто комедийной стороны. Мы бы сказали, что безделье, барская мечтательность, полнейшее неуменье взяться за хоть какую-нибудь работу и поистине детская беспечность разоблачены Станиславским до конца. Новый Гаев Станиславского -- убедительнейший образчик вредной никчемности. Ещё ажурнее, ещё легче стала играть Книппер-Чехова, раскрывающая свою Раневскую в том же плане «разоблачительства» .