Тоинби о закономерностях истории культуры

При "вертикальном" типе рас­кола общество распадается на ряд локальных государств, это служит основанием для кровопролитной братоубийственной вой­ны. Междоусобные конфликты изматывают всех, порождают враждебность к военный психоз, стимулируя изобретение средств массового уничтожения. "Эта война поглощает ресурсы, исто­щает жизненные силы. Общество начинает пожирать само себя"

Другой тип раскола — "горизонтальное" деление общества, появление новых слоев, сословий, общин, классов. Между ними могут складываться отношения вражды или сотрудничества. Но раскол есть порождение злых страстей, в нем сильны тенденции дезинтеграции. Распад цивилизации идет в общественных струк­турах и затрагивает души людей, вызывая эмоции недоверия, зависти, зла, переоценку ценностей.

Правящее меньшинство занимает оборонительную пози­цию, всячески пресекая попытки обновления курса. Однажды удачно ответив на Вызов истории, оно воздерживается от повто­рения своих подвигов, сопротивляясь переменам, сохраняя полученные привилегии. Если в прошлом творческое меньшин­ство было открытым и пополнялось мыслящими людьми из различных слоев, то теперь оно превратилось в замкнутую сис­тему, группу, строго оберегающую себя от инициативных лидеров. Для него характерна социальная, духовная и душевная косность. Вызовы истории продолжают поступать, но они не по­лучают Ответа.

Правящее меньшинство не в состоянии преодолеть кризис, ибо не желает ничем рисковать в страхе потерять "свое кресло". В силу своей косности правящее меньшинство приговаривает себя к неучастию в творчестве и тем самым совершает "Великий От­каз". Оно утрачивает свой авторитет и привлекательность в глазах многих, ореол власти тускнеет и не вызывает желания подражать ему или поклоняться.

Правящее меньшинство еще продолжает удерживать свою власть, опираясь на насилие либо привлекая к себе "вундеркин­дов", соблазняя их привилегиями и обещаниями. Правящее меньшинство неоднородно, в нем А. Тойнби выделяет типы рас­точителя, палача и завоевателя. Главной опорой становится универсальное государство, которое охраняет завоеванные при­вилегии.

Социальный раскол приводит к увеличению слоев, потеряв­ших свое прежнее положение. А. Тойнби называет их "новые бедные". Среди них беженцы, мигранты, разорившиеся арис­тократы, утратившие власть чиновники, разоренные крестьяне, бывшие воины. Мера страданий этих людей различна, но их объе­диняет общее состояние отторжения от общества, неудовлетворенность, отчуждение. Их облик соткан из жестоко­сти и ненависти, они беспощадны к своим палачам, обвиняя их в беззакониях и произволе. Это "горючий" материал для бунтов и мятежей, ибо в жестокости они превосходят своих притесните­лей. Но правящее меньшинство опирается на диктаторский режим и военную технологию, подавляя всяческие восстания. На окраи­нах государства народы, находившиеся прежде под их влиянием и протекторатом, тоже обретают агрессивность, вступая в воору­женную борьбу с правящей элитой. В растущей цивилизации три мощных потока — экономика, политика и культура — объедине­ны в единое целое, которое можно уподобить белому цвету, вбирающему в себя все цвета. В период упадка это единство рас­падается, при этом могут получить преобладание либо экономический фактор, либо политические силы. Но почти все­гда их усиление сопровождается снижением культурного влияния, происходит потеря нравственных ценностей. Среди выделенных трех элементов в жизни общества преобладающее значение име­ет культура. Она представляет собой "душу, кровь, лимфу, сущность цивилизации; в сравнении с этим экономический, и тем более политический планы кажутся искусственными, несуще­ственными, заурядными созданиями природы и движущих сил цивилизации. Как только цивилизация утрачивает внутреннюю силу культурного развития, она немедленно начинает впитывать элементы чуждой культуры, культурное влияние оказывается куда более благодатным и полезным, чем заимствования в экономи­ческом или же политическом плане". Соседи отворачиваются от общества, потерявшего свою душу и изменившего внешность, с пренебрежением относятся к его культуре, хотя могут продолжать заимствовать технические достижения или социальные ин­ституты.

Главным бедствием распада цивилизации А. Тойнби счита­ет раскол в человеческой душе. Он проявляется в различных формах, затрагивает поведение, чувства, жизнь в целом. Духов­ный опыт раскола приобретает различные формы — от апатии, пассивности до бунта, мятежа. По мере нарастания социального распада альтернативные решения становятся все более полярны­ми. Они приходят на смену бездумному подражанию и конформизму в прошлом и представляют собой попытку выйти из общей шеренги.

Пассивная форма поведения — Уход, отшельничество, об­щение с Природой, разочарование в общественной деятельности. Активная альтернатива этому — Самоконтроль, когда Душа "бе­рет себя в руки". В сфере чувств человек испытывает болезненную зависимость от сил зла, которые постоянно демонстрируют свою неуязвимость и непобедимость. Душа ощущает неизбежность сво­его поражения, тщетность усилий, неспособность к сопротивлению. Она попадает в "смесительный котел", где соче­таются несовместимые ценности и традиции. Активность ищет выхода в соединении человечества с Космосом и Богом. Но в любых формах, пассивной и активной, проявляется стремление человека обрести убежище, не втягиваться в конфликты. Это выражено в новой формуле жизни, когда предпочтение отдается микрокосму вместо макромира. На фоне этих настроений появ­ляются различные поиски смысла жизни, возврата к природе, возрождения прошлых традиций, обращение к будущему взамен настоящего. А. Тойнби называет две наиболее типичные тенден­ции: архаизм и футуризм. Но обе формы представляют собой лишь попытки замазать трещины распада цивилизаций и приводят в конечном счете к разрушительному Насилию.

Утрата жизненного порыва выражается в чувстве неконт­ролируемости потока жизни, которое испытывает большинство людей в условиях распада. Эта боль есть наказание за грех идо­лопоклонства, за воздвижение культа тварного вместо Творца. Когда свергают кумиров, люди чувствуют себя обманутыми, и это сопровождается ожиданием неотвратимости наказания за дог­матическую веру. Спасение видится в покаянии, очищении от скверны, искуплении вины, в отречении.

Правящее меньшинство неудержимо движется к финалу. Оно приносится в жертву, размывается новыми пришельцами, от­тесняется на периферию истории, будучи не в состоянии ни ответить на новый Вызов, ни добровольно совершить самоубий­ство. Происходит "вульгаризация" правящего меньшинства, принимающая форму вынужденного партнерства с деловым ми­ром, и это оказывается наиболее действенным средством в прорыве социальных барьеров. Философия правящего меньшин­ства быстро отцветает, попадая под влияние религии. И в современном вестернизированном обществе можно распознать аналогичные симптомы, когда высшие религии продолжают жить, становясь наследницами умерших философий. Религия процве­тает, философия утрачивает прежнее влияние и привлекательность. Первенство выскальзывает из рук правяще­го класса: он больше не способен обратить людей в свою веру.

Переворот в мире и переворот в сознании совпадают, все приобретает относительную ценность, а дух человека, разрывае­мый демократией и диктатурой, капитализмом и большевизмом, жаждет ответа, который уменьшил бы боль тревог, снял чувство неопределенности.

Анализируя периоды Генезиса—Роста—Надлома—Распа­да цивилизаций, А. Тойнби ставит вполне правомерный вопрос: что же ожидает общество и его культуру в будущем? Историчес­кий процесс бесконечен, хотя его локальные формы смертны.

Одни разрушаются, оставляя лишь воспоминания о своем былом могуществе; другие продолжают существование, но в виде ре­ликтов, не внося ничего нового; третьи дают начало новым формам. Болезненное разрушение привычных форм жизни сла­бому духом человеку представляется катастрофическим, однако более проницательный взгляд может увидеть иную тенденцию. А. Тойнби называет ее стремлением к высшему духовному един­ству и возникновению универсального государства. Но это очень отдаленная перспектива.

Пути выхода из кризиса

Пытаясь найти выход из кризиса, А. Тойнби подробно рас­сматривает три возможных пути: архаизм, футуризм и преображение.

Архаизм

"Архаизм представляет собой попытку возвратить некото­рые былые формы жизни, заставляет идти вспять, сквозь пороги и водопады, в надежде отыскать ту тихую заводь, что поглотила их отцов в смутное время, о чем с горечью повествуют сохранив­шиеся предания". Архаизм — это тщательная и хорошо продуманная политика, цель которой — плыть против течения жизни, хотя при этом она требует от пловца определенного уси­лия и умений. В известном смысле архаизм означает "замораживание" жизни, как об этом писал еще в XIX в. русский философ К. Леонтьев. А иногда архаизм стремятся выдать за воз­рождение, возврат к прежним символам, социальным институтам, религиозным праздникам, обычаям, обрядам, традициям, худо­жественным стилям, усиливая интерес к родному, но забытому языку. Движение за возврат к прошлому, предпринимаемое в целях излечения душевной болезни, может быть принято лишь частично, ибо, воспринятое некритически, оно "открывает дверь для самых бесцеремонных и безудержных новаций". Архаист занят примирением Прошлого и Настоящего. Он либо уходит в Прошлое, оставляя Настоящее — но тогда броня его убежища не выдерживает натиска Жизни, либо пытается возродить Прошлое через Настоящее, и тогда он скатывается на грань вандализма, ибо в Настоящем черты Прошлого искажены до неузнаваемости.

Футуризм

Футуризм представляет обратную сторону архаизма. Их направления различны, но способ один. Футуризм отвергает на­стоящее во имя незнакомого Будущего. Он основан на заимствовании якобы передовых форм и вначале охватывает по­вседневную жизнь — стиль одежды, моду, манеры, формы отдыха, виды искусства. Футуризм характеризуется нигилистическим от­ношением к наследию, отвергает устоявшиеся стили в политике, науке, искусстве и устремляется в будущее, поддерживая и ут­верждая различные формы новаторства. Но прогрессивность футуризма иллюзорна, и вскоре он исчерпывает творческий им­пульс.

Как архаизм, так и футуризм обнаруживают свою несосто­ятельность при выходе из кризиса. Но жизнь общества в период распада не может остановиться. Вызовы истории требуют Отве­та. В этой ситуации все надежды обращены к тем лидерам, которые способны предложить новый путь. А. Тойнби пишет, что спаси­тель распадающегося общества может явиться с мечом, опираясь на Насилие. Меч может быть обнажен или спрятан в ножны. Но в любом случае ужасный демон Насилия обнаруживает самоубий­ственную неуемность, и время работает против тех, кто возлагает свои надежды на агрессию.

Иногда в роли спасителя может выступить политический пророк, находящийся в изгнании. Он окружен ореолом славы и благородства и часто бывает возведен в ранг мученика. Он ис­пользует "машину времени" для перехода из Прошлого в Настоящее. Но, как правило, его успех бывает временным и иллюзорным.

Еще одно средство спасения состоит в выдвижении лиде­ром мудреца или "философа в маске короля". Первоначально его порывы благородны, но власть заставляет его отойти от гуман­ных устремлений, отбросить в сторону свод нравственных норм и воспользоваться мечом, который он предусмотрительно сохранил под мантией философа. Тем самым он утрачивает мудрость, приобретая черты лицемера, и это обрекает его на поражение, ибо "взявший меч от меча и погибнет". Распад цивилизации нуж­дается в спасителе, который может внести успокоение в человеческие души, а это возможно только силой Веры в Бога.

Она указывает выход из того проклятого Града, в котором оказалось общество.

Наряду с религиозным возрождением, главным условием спасения является создание универсального государства. Эта цель ведет к временной остановке социального распада, оживлению творческих сил и надежд. Рано или поздно универсальное госу­дарство тоже погибнет, и оживление представляет собой лишь достаточно краткую фазу, за которой следует неизбежное падение.

Универсальное государство — симптом социального рас­пада, попытка взять процесс надлома под контроль, предотвратить падение в пропасть. Универ­сальное государство, несмотря на свой неизбежный крах в будущем, воспринимается его жителями как Земля Обетованная, как цель исторического прогресса.

Но эти надежды иллюзорны, ибо в недалеком будущем уни­версальное государство неизбежно разрушится, будет опрокинуто вторжением чужой цивилизации, и на его руинах возникнет но­вое общество.

Источник иллюзии заключен в силе личного обаяния осно­вателей универсального государства, в устойчивости веры в бессмертие, укрепляемой грандиозностью всех сооружений и учреждений. Немалое влияние оказывает всеобъемлющий характер универсального государства, его тоталитарность, стимулирующая психологическое чувство социального единства.

Универсальное государство представляет собой последнюю фазу общества, а мираж бессмертия возникает вследствие оши­бочного восприятия его как цели человеческого существования. В период смут и междоусобных войн, когда всюду льется кровь, а жестокость и нетерпимость становятся всеобщими, универсальные государства возникают, чтобы остановить кровопролитие, заменив борьбу сотрудничеством и кооперацией. "Беженцы, из­гнанники, переселенцы, рабы и другие жертвы жестокого века при более человечном режиме универсального государства становятся купцами, профессиональными военными, странствующими философами, миссионерами, то есть всеми теми, кто распространяет культуру, не прибегая, как правило, к наси­лию". Для культурной композиции универсального государства характерна высокая степень разнообразия. Его изначальное предназначение — установление мира и согласия, избавление от бед смутного времени. Одно из средств достижения согласия состо­ит в возрастании роли религии в обществе, которая становится жизнетворным центром и ядром универсального государства.

Вселенская Церковь впитывает в себя энергию распадаю­щейся цивилизации. Она выражает психологическую потребность людей в преодолении дискомфорта, вызванного смутным време­нем, открывая каналы для духовности, берет на себя нравственную и интеллектуальную ответственность за состояние дел.

"Во времена успехов и процветания, — пишет А. Тойнби, — души людские глухи к зову Духа, и, напротив, они улавлива­ют даже слабый шепот его, когда суетные мирские дела заканчиваются катастрофой". Сердца их смягчаются страдани­ями и горестями, и они вновь обращаются к Богу. Междуцарствия, нарушающие мирный ход истории, влияют и на религиозную жизнь, вызывая вспышки духовного озарения и взрывы бурной активности. Религия выступает как сила, способная преодолеть политические и культурные барьеры, разделяющие разные циви­лизации. Она переходит из категории социального наследия в предмет свободного выбора и предохраняет человека от новой вспышки идолопоклонства.

Вселенская Церковь не означает слияния религий, а лишь подчеркивает их значение в духовном совершенствовании мира и человека, но вместе с тем церковь, как социальный институт, не должна вмешиваться в политику, ибо если она попадает в центр мирских событий, она может утра­тить свою духовную роль, претендуя на утверждение истины любыми средствами, вплоть до насилия.

Озарение души светом высших религий определяет духов­ный прогресс человечества, ибо утверждает ценность Жизни, Любви, Милосердия и Мудрости.

Заключение

Исследуя судьбы цивилизаций, А. Тойнби утверждает идею общечеловеческого единства в многообразии. "Человечество нуждается в единстве, но внутри обретенно­го единства оно должно позволить себе наличие многообразия. От этого культура его будет только богаче".