Вадим Абрамович Сидур

Содержание:

 
1.Биография 
2.Музей Сидура 
3.Днепропетровский квадрат 
4.Вадим Сидур о себе и своем творчестве

5. Вадим Сидур и Приднепровье. 
6. Вывод. 
7. Список использованной литературы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В. Сидур – известный скульптор ХХ в.

1.БИОГРАФИЯ

Вадим Абрамович Сидур — советский художник, скульптор, авангардист (по собственному выражению Сидура, его позднее творчество относится к течению «Гроб-АРТ»). Поэт и прозаик.

Вадим Сидур родился в Екатеринославе (Днепропетровск) в семье Абрама Яковлевича Сидура и Зинаиды Ивановны Андриановой.

С 1942 по 1944 — воевал на фронтах Великой Отечественной Войны, был ранен и демобилизован.

В 1953 окончил МВХПУ (Московское высшее художественно-промышленное училище (бывшее Строгановское)), факультет монументальной скульптуры.

Один из классиков скульптуры ХХ столетия. Жил и работал в Москве.

 

Постоянно сталкивался с официальным неприятием своих работ, обвинявшихся в формализме и пацифизме.

Тем не менее выполнял заказы на городскую декоративную скульптуру и частные заказы на надгробия.

При жизни не мог выставлять свои работы в СССР; за рубежом состоялось более 30 выставок. Скульптуры по его моделям установлены в Германии - "Погибшим от насилия" (Кассель), "Взывающий" (Дюссельдорф), в США - "Голова Эйнштейна" и другие.

 

Наиболее известные работы — Раненый (1963), Отчаяние (1963), Бабий Яр (1966), Памятник погибшим от насилия (1974), цикл Женское начало (1977), Формула скорби (1981).

 

Работал как график, в частности, с его иллюстрациями в 1970 году вышел поэтический сборник Юрия Левитанского «Кинематограф».

Писал стихи и прозу, имевшие хождение в самиздате и печатавшиеся на Западе.

В 1989 году в Москве создан Музей Вадима Сидура. Это единственный московский государственный музей, целиком посвященный современной скульптуре.

Творчество Вадима Сидура столь своеобразно и многогранно (его наследие включает в себя не только огромное количество скульптурных и графических работ, но и поэзию, прозу и даже кинематографию), что само по себе представляет собой целую эпоху в истории отечественного искусства.

Выставлены наиболее известные работы художника, в том числе небольшие авторские скульптуры, послужившие моделями для увеличения и установленные во многих городах мира.

 

Художник использовал в качестве рабочего материала канализационные трубы, детали автомобильных моторов и прочие отходы «второй природы» — человеческой цивилизации.

Это странные человеческие фигуры, лежащие в деревянных ящиках-гробах, безмолвно протестуют против войны и насилия, царящего в современном мире.

Новое направление своего творчества в 1970-е гг. Сидур назвал "Гроб-АРТ" и определил его как "искусство эпохи равновесия страха".

 

Выставки Сидура состоялись в Швейцарии, Швеции, Дании, Великобритании, Франции, США; в СССР при жизни Сидура была проведена одна выставка (1956).

Автор сборника стихов "Самая счастливая осень" (1983).

 

Умер Вадим Сидур в 1986 в Москве.

Похоронен на Переделкинском кладбище.

Памятник В.Сидура

 

2.МУЗЕЙ СИДУРА

В 1989 году в Москве создан Музей Вадима Сидура. Это единственный московский государственный музей, целиком посвященный современной скульптуре. Творчество Вадима Сидура столь своеобразно и многогранно (его наследие включает в себя не только огромное количество скульптурных и графических работ, но и поэзию, прозу и даже кинематографию), что само по себе представляет собой целую эпоху в истории отечественного искусства. Выставлены наиболее известные работы художника, в том числе небольшие авторские скульптуры, послужившие моделями для увеличения и установленные во многих городах мира: «Памятник погибшим от насилия» (Кассель, ФРГ), «Взывающий» (Дюссельдорф), «Формула скорби» (Пушкин), «Портрет Альберта Эйнштейна» (Принстон, США), «Треблинка» (Берлин) и др. Даны примеры различных периодов творчества В. Сидура — от реалистической пластики середины 1950-х годов до авангардных «Гроб-Арта» и «Железных пророков», которым посвящен отдельный зал. При создании этих двух циклов художник использовал в качестве рабочего материала канализационные трубы, детали автомобильных моторов и прочие отходы «второй природы» — человеческой цивилизации. Это странные человеческие фигуры, лежащие в деревянных ящиках-гробах, безмолвно протестуют против войны и насилия, царящего в современном мире.

 

 

Формула скорби(бронза,1981)  
 
В первый же год "перестройки" в мастерскую скульптора хлынул людской вал. Подвал не мог принять всех желающих. Тогда и встал вопрос о музее. Не буду перечислять всех перипетий, связанных с его созданием: музей открывали, закрывали и вновь открывали. Победили энтузиазм и верность делу Сидура его вдовы и сына. В первую же неделю музей посетили 15 тысяч человек, в их числе и ваш покорный слуга.  
 
И вот я вновь среди поразительных образов, изваянных с таким состраданием к людям, попавшим под колесо зла, что не остается сомнения: это личная трагедия человека, жившего в государстве насилия, погибшего на войне и воскресшего, чтобы создать эти скульптуры. Не принятые страной, больше всех в мире пострадавшей от тоталитаризма, многие из этих трагических скульптур отправились в Германию, востребованные народом, покаявшимся в преступлениях фашизма.  
 
- Вот модель первого памятника "Погибшим от насилия", установленного в ФРГ, - рассказывает Михаил Сидур. - Помню, как гость подвала доктор Бютнер, потрясенный отчаянием взывающей о пощаде фигуры со скрученными и связанными руками, воскликнул: "Я бы хотел, чтобы она стояла в моем Касселе!" Отец снял с полки копию этой скульптуры и отдал доктору. Деньги на ее установку жители Касселя собирали буквально с кружкой. Она стоит теперь на центральной площади города, и все демонстрации в защиту прав человека стекаются к ней.  

 
Так было практически во всех городах Германии, где нынче находятся скульптурыВадима Сидура: их устанавливал народ. И, зная это, постоянно нуждавшийся скульптор не взял с немцев за свою работу ни копейки. Куда важнее было сознавать, что его "Погибшие" живут. Живут среди людей. Взывают к милосердию, к нежности, к любви. В Вюрнбурге - "Погибшие от бомб", в Оффенбурге - "Погибшие от любви", в Берлине - жертвы Треблинки, концлагеря уничтожения.  
 
- Отец ваял свою "Треблинку" под впечатлением книги Гроссмана "Треблинский ад". Писатель вошел в этот лагерь вместе с войсками и подробно описал все, что там происходило, - вспоминает Михаил. - Здесь люди не работали ≈ только уничтожались. Для этого были разработаны технологичные и экономичные способы быстрого уничтожения большого количества людей: так, например, трупы в печах складывались в штабеля, чтобы тяга лучше была...  
 
"Треблинка" Сидура беспощадно документальна - скульптор изобразил то, от чего содрогнулся весь мир: человеческие тела в огне, аккуратно уложенные штабелем.  
 
Кто-то заметил, что произведения Сидура - "стальные" штрихи феерического воображения, выверенные до микрона. Я бы добавил: предельно лаконичные и не имеющие границ, жесткие и нежные, трагичные и лиричные, его скульптуры подобны математическим формулам, верность которых доказана раз и навсегда. Формулы любви, страдания, человечности. Такие произведения не рождаются по заказу. Они рождаются милостью Божьей и переходят от сердца к сердцу. Вот почему даже в Германии, где антифашизм и гуманизм объявлены государственной политикой, не государство, а люди, граждане ставят в своих городах скульптуры Сидура. Думаю, что нашим ожесточенным и до сих пор не раскаявшимся сердцам эти знаки, символы и "формулы" еще нужнее.  
 
В дни открытия музея скульптора я видел, как многие плакали. И понял: давно уже пора этим образам выйти из подвала и музея на площади и улицы России. Неподалеку от музея стоит памятник "Оставшимся без погребения". Воины-афганцы выбрали эту скульптуру Сидура, чтобы отдать долг своим братьям-солдатам, не вернувшимся из Афганистана. В Царском Селе застыла в неутешном горе "Формула скорби" ≈ вечная память ленинградцам, погибшим в блокаду и Катастрофу. В Германии и США взывают к людям уже десятки образов Сидура. У нас пока всего два...  
 
Когда создавался музей на Поклонной горе, в правительство Москвы, в частности Лужкову, шли сотни писем с одним и тем же вопросом: будут ли на горе скульптурыВадима Сидура? Предлагали поставить на Поклонной "Виктора-Победителя", одноногого фронтовика, искореженного войной, - своего рода автопортрет скульптора. Какой-то чиновник на это ответил: "Поклонная - это гора Победы. Здесь не место скульптурам, которые кричат".  
 
Уходя из музея, я прощаюсь с "Виктором-Победителем". Он - как завещание Вадима Сидура, оставленное нам в его стихах, написанных за несколько дней до ухода скульптора в вечность:  
 
Застыть  
Превратиться в скульптуру  
И стать навсегда  
Безмолвным, взывающим.

 

                                                                                 (с)Леонид Лернер, "Русская мысль"

 

3.Днепропетровский квадрат

Есть в Днепропетровске уголок, отмеченный каким-то тайным и глубоким смыслом. Здесь, на крохотном пятачке, в одном дворе (угол Казачьей и Казанской, переименованных в Комсомольскую и Карла Либкнехта) родились Евгений Вучетич и Вадим Сидур. Несмотря на разницу в возрасте (Вучетич старше Сидура на 16 лет), они жили и творили в одно время, в одну эпоху, и темой тем для них стала война. На войне Вучетич был контужен, Сидур - тяжело ранен. Кажется, судьбой было определено, чтобы и в искусстве земляки шли рядом.

Путь Вучетича определился созданием образов вождей и грандиозных памятников-ансамблей. Успехи Вучетича росли год от года и, если верить Большой советской энциклопедии, отмечались с астрономической точностью: что ни год, то премия. За пять послевоенных лет он стал лауреатом пяти Сталинских премий (1946, 1947, 1948, 1949, 1950 гг.). В 1953 году Е.Вучетич стал действительным членом Академии художеств СССР.

В том же пятьдесят третьем Вадим Сидур окончил Высшее Московское художественно-промышленное училище (бывшее Строгановское) по специальности монументальная скульптура. В 1954 г. страна готовилась пышно отметить 300-летие воссоединения Украины с Россией. Был объявлен всесоюзный конкурс на создание величественного монумента для Москвы, символизирующего братство славянских народов.

Когда жюри выбрало лучший проект, представленный под девизом, и уже готовилось обнародовать результаты престижного конкурса, произошел конфуз. Вскрыв конверты, члены жюри были потрясены: победителем оказалась работа скульптурного трио: Вадима Сидура, Владимира Лемпорта и Николая Силиса.

Начинающий журналист Ярослав Голованов, предвкушая сенсацию, решил подготовить репортаж для любимой «Комсомолки». Дело в том, что в конкурсе участвовали самые известные, самые именитые, отмеченные высшими премиями и званиями скульпторы и архитекторы, но победили молодые, совсем неизвестные скульпторы.

Сенсации не произошло. Кто-то вспомнил, что это «трио» однажды «отличилось» письмом в «Советской культуре» - «О молодых кадрах и старых порядках» (1950 г.). Другие обратили внимание, что у них нет опыта создания величественных монументов. Третьи подчеркнули, что нет и надлежащего мастерства, чтобы достойно увековечить эпохальное событие. Первую премию решили не присуждать и объявили новый, закрытый конкурс. Торжества прошли, острота возведения символа испарилась, Москва осталась без монумента дружбы...

В год юбилея (1954 г.) «недоросшие до почетных заказов» В.Сидур, В.Лемпорт, Н.Силис опубликовали в «Литературке» статью, как молодые художники используются в качестве дешевой рабочей силы маститыми скульпторами, в частности лауреатом пяти Сталинских премий академиком Н.Томским...

«Возмутители спокойствия» попали в жесточайший «шторм», организованный Академией художеств СССР. Начались гонения, травля: выскочки, пасквилянты, очернители действительности - всем хорошо, а им, видите, плохо...

В американском «Лайфе» появилась статья «Искусство России, которое никто не видит». Защищая «честь мундира», академик Евгений Вучетич разразился разгромной статьей: «...Восторгаясь обнаруженным вами бредом, на страницах своего журнала (имеется в виду «Лайф». - Авт.), вы пишете о каком-то «поразительном явлении в России», о каком-то «тайном восстании молодых живописцев и скульпторов». ... Давным-давно забытую советскими людьми пачкотню Кандиевского, Шагала, Малевича, Филонова вы называете «шедеврами русского искусства»... «Лайф» публикует для сравнения одно из произведений советской живописи - картину В.Серова «В.И.Ленин провозглашает советскую власть» и поясняет своим читателям, что это - «стандартный пример, который советское правительство навязывает своему искусству». Господа из «Лайфа» пугаются понятия «партийное руководство литературой и искусством». А нас эти понятия глубоко волнуют и радуют».

«Отеческая забота партии» волновала и радовала «китов» соцреализма, но не художников, творчество которых попало под пресс идеологии.

4.Вадим Сидур о себе и своем творчестве

Художник может быть свободным и несвободным в любых внешних условиях. Мне приходилось слышать от многих своих коллег: "Если бы мне разрешили" и даже: "Если бы я разрешил себе". Смешно и страшно ждать разрешения, ибо, когда оно наступит, художник уже не будет художником, а станет, как всякий ожидающий и получивший разрешение, просто человеком, делающим и говорящим дозволенное...

Художник всегда пытается выразить свои чувства наиболее сильно и для этого ему приходится обнажать свою душу. И он всегда рискует, что найдутся желающие плюнуть в эту обнаженную душу. Художник не должен бояться или стыдиться этого. Лично для меня формальное новаторство никогда не было главной целью. Но я всегда старался говорить на языке своего века... Март 1975 г., Москва. (Из предисловия к каталогу выставки в Констанце, ФРГ) .

...Когда, восемнадцатилетним  младшим лейтенантом, командиром  пулеметного взвода, я действительно  дошел до своего родного города  и своей улицы, то уже от  угла увидел, что от дома, где  я родился и вырос, не осталось  ничего. Только печная труба торчала, как новаторский памятник моему  детству и юности, а рядом разросшийся  клен, бывшее маленькое деревце, которое мы с отцом посадили  за несколько лет перед войной...

Потом я был убит на войне. Но произошло чудо воскресения, и я остался жить. Иногда мне даже кажется, что это было предопределено для того, чтобы я смог, в конце концов, создать памятник "Погибшим от насилия", "Треблинку", памятник "Погибшим от бомб". Я остался жить, но это произошло не сразу. Довольно долго я раскачивался между жизнью и смертью в госпиталях для "челюстных и полостных", среди людей без челюстей и дрожащих мелкой дрожью, искромсанных желтых животов. Голова моя с момента ранения была постоянно опутана бинтами. Пуля немецкого снайпера попала в левую челюсть, чуть ниже глаза и виска, раздробив и выбив все, что только было возможно, потом прошла сквозь корень языка, почти отсекла его и разорвалась в углу нижней челюсти справа, образовав огромную дыру. Металлические осколки этой разрывной пули до сих пор сидят во мне...