Личность и судьба ученого как факторы научного творчества

Можно возразить: ученый, как и любой профессионал, работает не только ради интереса, но и  ради денег, престижа, признания, должностей. Как совместить этот очевидный факт с представлением о том, что его  деятельность направляется внутренними  мотивами?

По-видимому, здесь речь идет о разных уровнях  деятельности и, соответственно, мотивации. Если рассматривать научную деятельность как жизнедеятельность, т. е. как  активность, соотносимую с жизнью в целом, с ее смыслом и планами, то ученый, безусловно, реализует в  ней широкий круг мотивов, которые  определяют многие его поступки в  профессиональной сфере.

Например, выбирая  проблематику будущих исследований, ученый может ориентироваться не только на свой "чистый" интерес, но и на возможность стать первооткрывателем  в этой области, ее перспективность  с точки зрения написания диссертации  по этой теме; переход с одного места  работы на другое может быть продиктован  желанием сделать карьеру; обобщение  результатов в научной монографии рассматривается как шаг на пути должностного роста и т. д. Известно, что для ученых очень важным мотивом  поведения в науке и научном  сообществе является стремление иметь  хорошую репутацию среди коллег. Наличие такого мотива является одним  из механизмов, который заставляет ученого постоянно поддерживать свою "научную форму" и добросовестно  относиться к своей работе.

Но когда  речь идет о творческой компоненте научной деятельности, исследовательской  работе как таковой, то эти мотивы должны отступать на задний план, уступая  место интересу, увлеченности выполняемой  деятельностью. Иными словами, погружаясь в проблему и исследовательский  материал, ученый должен забывать о  славе, почестях, приоритете, иначе  мысли о них не дадут ему  полностью отдаться полету своей  творческой фантазии.

Многочисленные  эксперименты американских психологов показали, что если ученый в процессе решения проблемы ориентирован на внешнюю  оценку (например, получение какой-то премии за решенную проблему или порицание  в случае неуспеха), то эффективность  его работы падает: увеличивается  время решения задачи и снижается  качество ее решения - новизна и нетривиальность  продукта, оригинальность путей его  получения.

Значит, включение  в творческий процесс стимулов, внешних  по отношению к собственно познавательным интересам личности, подавляет творческое поведение. Но это относится именно к творческим задачам, т. е. к таким, которые не имеют ни алгоритма  решения, ни единственно правильного  ответа.

Внутренняя  мотивация  рождается из общения с предметом исследования. По мере того как ученый продвигается в проблемном поле своего исследования, он находит ответы на одни вопросы и тут же сталкивается с новыми. Настоящий исследователь, обнаруживая некоторое явление, сразу же задается вопросом о его причинах, механизмах, взаимосвязях, выводах, которые из этого следуют. Сама логика познания, исследования проблемы подталкивает его к тому, чтобы идти все дальше и дальше, включать в фокус своего внимания новые феномены и факты.

И основной движущей силой, заставляющей ученого  это делать, является напряжение, создаваемое  противоречием между тем, что  он уже понял и познал, и тем, что еще только предстоит понять. Если среди его мотивов преобладают  внутренние, то он будет работать до тех пор, пока проблемное поле не окажется исчерпанным, пока не иссякнет возможность  дальнейшего продвижения в материале. Если же внутренняя мотивация слаба  и исследовательская работа является для ученого в основном средством  получения моральных, материальных и иных преимуществ, то, скорее всего, его исследовательский пыл угаснет, как только он почувствует, что полученных результатов достаточно, чтобы обеспечить ему желаемые блага. Примером "работы" внутренней мотивации могут служить  действия испытуемых-"креативов" в описанных выше экспериментах Д. Б. Богоявленской.

Конечно, в  действительности внешние и внутренние мотивы тесно переплетаются друг с другом. Они не только сосуществуют, не только борются, но и переходят  друг в друга. Внешняя мотивация  может послужить толчком для  начала работы, в процессе которой  ученый настолько увлечется решаемой проблемой, что все остальное  отступит на задний план. В то же время  совершенно заслуженные, но неумеренные  почести и премии порой приводят к потере внутренней мотивации.

Становится  понятно, почему внутренние мотивы научной  деятельности обеспечивают более высокую  продуктивность и эффективность  творчества. Во-первых, сам предмет  исследования начинает подсказывать ученому, в каком направлении следует  двигаться; во-вторых, внутренняя мотивация  мобилизует интеллектуальные резервы, направляя их в нужное русло; наконец,снимаются  социально-психологические барьеры, связанные с боязнью неудачи, неблагоприятной внешней оценки ("А что будет, если я не решу эту проблему?..").

Итак, продуктивность ученого определяется специфическим  сочетанием интеллектуальных и мотивационных  составляющих личности. Возможность  реализации творческого потенциала модифицируется под влиянием мотивации, которая либо помогает, либо препятствует его воплощению в исследовательской  деятельности. Именно в "изъянах" мотивации некоторые исследователи  видят причину того, что часть  людей, давно работающих в науке  и отнюдь не глупых, не реализуют  свои способности, остаются посредственными  научными работниками. За счет того же фактора - сильной внутренней мотивации - не столь способные ученые могут  добиваться поразительных успехов  в своей работе. И потому утверждение  о том, что "настоящим" ученым может  стать лишь тот, кто любит науку  ради нее самой, а не ради тех благ, которые она дает, в целом является справедливым.

2.2. Семейное окружение и его роль в формировании личности ученого.

Наряду с  изучением особенностей самой личности шел поиск внешних детерминант, которые определяют жизненный путь будущего ученого на разных возрастных этапах его развития. В основном анализировались две зависимости: 1) влияние факторов среды и окружения  на формирование личности и ее творческих способностей; 2) влияние внешних  факторов на выбор научной карьеры.

Имеются некоторые  данные о роли взаимоотношений со школьными учителями и с преподавателями  в период обучения в высшем учебном  заведении. Авторитарный учитель, жестко контролирующий детей, придерживающийся традиционных форм обучения, подавляет  творческую активность своих учеников. Среди вузовских преподавателей наиболее способствуют развитию творческого  потенциала студентов те, которые  уделяют своим подопечным много  внимания во внеучебное время, сами успешно  занимаются научной работой и  поощряют в студентах независимость мыслей и действий.

Но в подавляющем  большинстве исследований в качестве предмета изучения выступали социальные и социально-психологические характеристики семей, в которых воспитывались  будущие ученые.

Среди социальных факторов особое внимание уделялось  социальному статусу семьи, материальному  уровню ее жизни, образованию и вероисповеданию  родителей, количеству и составу  детей в семье и т. п. Объектом изучения были и выдающиеся ученые прошлого, сведения о семье которых  брались из биографических источников, и современные ученые.

Было обнаружено, что родители будущих ученых, как  правило, имели высокий уровень  образования и происходили из средних слоев общества. Из семей, занимающих высокое социальное положение  в обществе (политическая, финансовая и деловая верхушка и т. п.), редко  выходят ученые, тем более выдающиеся. Если же дети из этих семей и занимаются наукой, то предпочитают гуманитарные дисциплины.

Среди западных ученых (в основном американских) наиболее творчески продуктивными являются иудаисты, затем протестанты, затем  католики. И наконец, многие ученые были единственными или старшими детьми в семье.

Понятно, что  эти результаты отражают лишь среднестатистические тенденции. А это значит, что в  действительности среди ученых встречаются  представители разных социальных слоев  и вероисповеданий, а также атеисты, дети из многодетных и малообеспеченных семей.

Кроме того, констатация сходства в социальных корнях ученых требует следующего шага - ответа на вопрос: почему так происходит? Очевидно, что за каждым из этих факторов лежат более глубокие объективные  и субъективные обстоятельства, порождаемые  условиями жизни семьи. Например, семьи с низким материальным достатком  просто не обладают возможностью дать своим детям хорошее образование, чаще нацеливают детей на скорейшее начало самостоятельной работы и помощь в обеспечении прожиточного минимума семьи.

Дети из высших слоев общества могут выбирать иные, нежели научное поприще, виды карьеры, чтобы поддержать высокий социальный статус семьи, соответствовать ожиданиям  родителей, стремящихся видеть их также  на вершине общественной пирамиды. Большое значение имеют традиции, желание родителей найти в  детях преемников и продолжателей  их дела.

Что касается корреляции между уровнем продуктивности и принадлежностью к той или  иной вере, то это может объясняться  разными принципами поведения и  стилями воспитания, характерными для  той или иной религиозной ориентации. Известно, что католическая вера в  большей степени требует от своих  приверженцев соблюдения установленных  канонов поведения,в частности некритичности в восприятии основных догматов веры, строгости и жесткости в отношениях с детьми, большое место принадлежит в ней внутренним и внешним запретам и ограничениям'.

Таким образом, объективные условия жизни семьи  формируют в ней определенные социально-психологические феномены - установки, ожидания, предпочтения и  ценности, которые отражаются на психологическом  облике и профессиональной ориентации ребенка, выросшего в этом окружении. Поэтому огромную важность для развития личности имеют социально-психологические  характеристики родителей, особенности  сложившихся детско-родительских отношений  и стиля воспитания, принятых в  семье. С этой точки зрения и должен интерпретироваться тот факт, что  ученые часто бывают единственными, старшими или последними детьми в  семье. Все перечисленные позиции  ребенка в семье являются по-своему исключительными. Первый, последний, а  тем более единственный ребенок  чаще, чем другие дети, становится объектом особого внимания со стороны взрослых.

Обнаружено, что некоторые характеристики родительского  стиля поведения в целом и  отношений с детьми положительно коррелируют с развитием у  ребенка творческого потенциала. К ним относятся:

1) неконформность (т. е. наличие собственного  мнения и умение его отстаивать);

2) отсутствие  повышенной тревожности и необоснованных  страхов;

3) независимость,  вера в собственные силы, основанная  на их реалистической оценке;

4) поощрение  в ребенке самостоятельности,  инициативы;

5) "демократический"  стиль воспитания, уважение к  личности ребенка;

6) ровный, но  не слишком теплый фон эмоциональных  отношений в семье.

Нетрудно  заметить, что это те условия, которые  помогают формированию самостоятельности  и ответственности - важней-

' Данные, полученные  в подобных исследованиях, могут  иметь как минимум две точки  практического приложения. Во-первых, можно просто очертить тот  социальный круг, где с наибольшей  вероятностью будут встречаться  способные молодые люди, мечтающие  стать учеными, и именно на  нем сосредоточить поиски будущих  талантов. Во-вторых, там, где это  зависит от усилий общества, можно  попытаться снизить влияние факторов, сдерживающих развитие творческой  личности, и, наоборот, культивировать  факторы, благоприятствующие такому  развитию.

Исследование Кэттелла спровоцировало интерес к поиску условий, способствующих формированию так называемых шизотимных черт личности, и прежде всего интроверсии, для которой характерны погруженность в себя, склонность к тщательному обдумыванию и планированию своих действий, самоанализ, высокий уровень контроля за своими чувствами. Объектом пристального внимания стали тяжелые ситуации и события, пережитые учеными в детском возрасте: частые и/или серьезные болезни в детстве, распад семьи, ранняя смерть одного или обоих родителей, конфликтные отношения в семье и другие. Высказывалась гипотеза о том, что подобные ситуации являются для ребенка сильным стрессом и заставляют его замыкаться в себе, искать спасения в напряженной интеллектуальной жизни.

Действительно, в биографиях ряда ученых встречаются  такие события. Однако, во-первых, это  нельзя рассматривать как непреложное  правило, и количество ученых, чье  детство протекало вполне безоблачно, ничуть не меньше. Во-вторых, психологический  смысл этих ситуаций неоднозначен и  может быть истолкован по-разному. Любой  стресс, сложное жизненное испытание  кого-то ломает, а для кого-то является стимулом и условием более раннего  взросления и созревания личности.

Многое зависит  от конкретных условий, на фоне которых  разворачиваются эти события: требований, которые взрослые предъявляют к  ребенку в новой ситуации; их отношения  и оценки происходящего; уже сложившихся  у ребенка черт характера и  личности. Поэтому, например, потеря отца для одного может мало что изменить в жизни, для другого - вызвать  тяжелые эмоциональные переживания  из-за утраты любимого и близкого человека, для третьего - стать стимулом для  принятия на себя функций мужчины  в семье.

Аналогичным образом тяжелая болезнь накладывает  на естественную жизнь ребенка свои ограничения, которые он вынужден соблюдать (например, постельный режим, ограниченная подвижность), и в то же время требует  приложения больших усилий для достижения тех же успехов, что и его сверстники.

Во всех этих случаях изменяется социальная и  психологическая позиция ребенка, которая объективно подталкивает его  к развитию черт, свойственных "взрослой", зрелой личности. А зрелость личности - одна из важнейших предпосылок  развития творческой способности в  любой области деятельности.

Повышенный  интерес к психотравмирующим  событиям детства характерен для  психоанализа, который постулирует, что склад личности достаточно жестко определяется на самых ранних этапах развития ребенка. В психоаналитической традиции психотравмирующие ситуации трактуются как любые переживания, связанные с недостатком родительской любви и заботы, ревностью старшего или младшего ребенка к другим детям, которых якобы родители больше любят. Особую роль играют отношения  с матерью и отцом, связанные  с эдиповым комплексом ребенка', многие другие негативные переживания, которые  заставляют ребенка контролировать свои желания, потребности, вытеснять  их в бессознательное. Но даже будучи вытесненными, эти мощные либидозные импульсы ищут разрядки и могут находить себе выход в превращенной и социально приемлемой форме - в научном творчестве.