Политические
процессы, наполняющие все царствование
Анны Иоанновны, открываются с преследования
влиятельных лиц, стремившихся к
ограничению самодержавия при избрании
Императрицы, или медливших признать
ее самодержавие и, наконец, не признававших
ее прав быть русскою Императрицею.
Опала
постигла прежде всего князей Долгоруких,
сторонников ограничения самодержавной
власти Анны Иоанновны и игравших
наиболее влиятельную роль при Петре
II; его воспитателя князя Алексея
Григорьевича, отца невесты юного
Императора Петра II княжон Екатерины,
и фаворита его, князя Ивана Алексеевича.
В апреле 1730 г. князь Алексей Григорьевич
Долгорукой со всей своей многочисленной
семьей сослан в Березов. Его братья
— князья Сергей и Иван Григорьевичи
Долгорукие и сестра Александра Григорьевна
Салтыкова пострадали также. Князь
Сергей со всей семьей был сослан в
свою Касимовскую вотчину; князь
Иван — также в отдаленную свою
деревню, а сестра их заключена в
Нижегородский Рождественский женский
монастырь. Князь Василий Лукич
Долгорукой, ездивший к Анне Иоанновне
в Митаву, в числе трех "депутатов",
с "кондициями" В. T. Совета, был
сослан сначала в одну из дальних
своих деревень, а затем заключен
в Соловецкий монастырь. Через девять
лет большинство из названных
князей Долгоруких трагически окончили
свою жизнь. Когда сделалось известным
составление многими из них подложного
духовного завещания от имени
умиравшего Петра II о назначении ему
преемницей его невесты княжны Екатерины,
то все участники в составлении
этой духовной подверглись лютой
каре: в исходе 1739 г. казнены смертью
в Новгороде князья Долгорукие: Иван
Алексеевич, Сергей и Иван Григорьевичи
и Василий Лукич; (отец фаворита,
князь Алексей Григорьевич, умер
в Березове вскоре после ссылки туда).
Фельдмаршала князя Василия Владимировича
Долгорукого и его брата Михаила
Владимировича опала коснулась
несколько позже. Михаил Владимирович
в 1730 г. был назначен губернатором в
Астрахань, но не успел он еще отправиться
к месту назначения, как был
сослан на житье в свою Боровскую
деревню. Старшего его брата, фельдмаршала,
как человека очень популярного
среди войска, боялись тронуть
и лишь в исходе 1731 г. придрались
к некоторым неосторожным его
разговорам, которые он вел в интимном
кружке об Императрице и начинавшем
входить в силу ее немецком правительстве.
Он был заключен в Шлиссельбургскую
крепость, а через 6 лет переведен
в Иваньгород (близ Нарвы); в 1739 г. при
казни князей Долгоруких в Новгороде,
он подвергся более тяжкому заключению
в Соловецком монастыре, где пробыл
до воцарения Императрицы Елизаветы
Петровны.
Князья
Голицыны в течение царствования
Петра II не выдвигались вперед, как
князья Долгорукие, и хотя старший
из них, князь Дмитрий Михайлович
Голицын и был инициатором
ограничения власти Анны Иоанновны,
но он играл слишком видную роль
среди тогдашней московской знати,
чтобы люди, окружавшие Императрицу,
решились скоро наложить на него руку.
Удобный предлог для этого подвернулся
только в 1736 г. в виде гражданского процесса
зятя князя Дмитрия Михайловича Голицына
— князя К.Д. Кантемира. Князь Д. М. Голицын
был замешан в этот процесс, обвинен не
только в служебных злоупотреблениях,
но и в намерении "ниспровергнуть"
государственный и божеский "закон",
и заключен в 1737 г. в Шлиссельбургскую
крепость, где через несколько месяцев
умер. По этому делу пострадали также:
его брат, князь Михаил Михайлович меньшой
Голицын, один из трех депутатов, посланных
в Анне Иоанновне в Митаву с "кондициями"
B. T. Совета, — сын князя Д. M. Голицына, князь
Алексей Дмитриевич, и племянник князь
Петр Михайлович Голицын. Первый из них
определен на службу прапорщиком в Кизлярский
гарнизон, второй — сослан в Тавров, к
строению судов, а последний назначен
"управителем" в отдаленный сибирский
городок Нарым.
Но
самым крупным из политических процессов
царствования Анны -Иоанновны был
процесс обер-егермейстера и кабинет-министра
А. П. Волынского, казненного в 1740 г., за
несколько месяцев до кончины
Императрицы, вместе с двумя своими
"конфидентами" — Еропкиным
и Хрущовым. Два других сторонника
Волынского — Соймонов и граф П.
И. Мусин-Пушкин, были наказаны телесно
и сосланы в Сибирь и в Соловецкий
монастырь. Волынской и лица его
кружка не были виновны в стремлении
ограничить власть Анны Иоанновны при
ее воцарении, а осуждены за систематическое
"охуление" ее иноземного правительства,
за резкие отзывы о самой Императрице
и за составление политических проектов,
направленных к изменению государственного
управления в России. Процесс Волынского
наделал много шуму и среди
современников, и в потомстве, во-первых,
потому что жертвами его были образованные
и высокопоставленные русские люди,
политические мечтания которых были
основаны на ненависти к правителям-немцам;
во-вторых, потому, что казнь этих
русских людей произошла почти
неожиданно, на глазах у всех, в Петербурге,
а не была подготовлена предварительной
их ссылкой, как князей Долгоруких,
казненных вдали от столицы.
За
русскими сановниками подвергся
опале целый ряд архиереев, состоявших
в недружелюбных отношениях с
Феофаном Прокоповичем. Официальными
обвинениями их являлись: непризнание
самодержавия Анны Иоанновны, симпатии
к верховникам, цесаревне Елизавете
Петровне, ее племяннику голштинскому
принцу Петру-Ульриху, к первой супруге
Петра Великого Евдокии Лопухиной,
еще находившейся в живых в 1730
г., в полемике против протестантов,
наконец, просто в ереси. Так, с 1730 по
1736 год были привлечены к розыску,
расстрижены и сосланы в заточение
следующие архиерей: воронежский
— Лев Юрлов, ростовский — Георгий
Дашков, коломенский — Игнатий
Смола, киевский — Варлаам Вонатович,
казанский — Сильвестр Холмский,
тверской — Феофилакт Лопатинский.
После 1736 г. потеряли кафедры еще
трое архиереев: Досифей — курский,
Илларион — черниговский, Варлаам
— псковский.
В
1734 г. Тайная канцелярия рассматривала
дело смоленского губернатора, князя
Черкасского, симпатизировавшего голштинскому
принцу Петру-Ульриху, которого он считал
законным наследником русского престола,
и желавшего передать Смоленскую
губернию под его протекторат. Князь
Черкасский был сослан в Сибирь.
В 1738 г. правительство Анны Иоанновны
было очень встревожено явлением,
перешедшим в новую Русь с XVII в. и
волновавшим русскую землю в
течение всего ХVІII в. Мы разумеем
самозванство. В 1738 г. проявился в
Малороссии самозванец, некто Иван
Миницкий, выдававший себя за царевича
Алексея Петровича. Ему оказывали
царские почести в деревнях несколько
казаков, мещан и солдат, а в
особенности священник Гаврила
Могило. Миницкий и Могило были посажены
на кол.
Сочувствие
к дому Петра Великого выражалось
не только в единичных симпатиях
к его внуку, голштинскому принцу,
и к памяти о его сыне, царевиче
Алексее, но и в широкой популярности,
которой пользовалась среди духовенства,
низших классов и солдат — дочь
Петра Великого, цесаревна Елизавета
Петровна, жившая вдали от Двора
и любившая весело проводить время
в кругу близких ей людей, в
особенности в своем подмосковном
селе Покровском. Преследовать официально
Елизавету Петровну было опасно, а
потому над ней был учрежден тайный,
но очень деятельный надзор. Забота
об укреплении на русском престоле
своей линии, потомства царя Иоанна
Алексеевича, представляла для Анны
Иоанновны наголову затруднений. Кроме
указанных выше симпатий в разных
классах общества к "первому Императору"
и его родственникам, Анне Иоанновне
в данном вопросе приходилось
бороться, так сказать, с фактическими
препятствиями. Уже вслед за объявлением
себя самодержавной Императрицей, ее
весьма естественно стал озабочивать
вопрос о престолонаследии. Лично
она отказалась от замужества, и
новое искательство ее руки со стороны
Морица Саксонского, а затем предложение
португальского инфанта Эммануила
— отклонены Анною Иоанновной.
Императрица, по совету Остермана и
Рейнгольда Левенвольде, решила упрочить
наследие русского престола в потомстве
своей племянницы, дочери мекленбургской
герцогини Екатерины Иоанновны,
Анны Леопольдовны, имевшей при воцарении
Анны Иоанновны с небольшим 11 лет
от роду. Храня в тайне это намерение,
она 17-го декабря 1731 г. обнародовала манифест
об учинении всенародной присяги
в верности Наследнику российского
престола, которого она назначит, без
обозначения имени, и вместе с
тем стала хлопотать о подыскании
подходящего жениха для своей
племянницы. Два года шли эти поиски,
и, наконец, выбор Императрицы остановился
на принце брауншвейг-люнебургском Антоне-Ульрихе,
племяннике (по жене) немецкого императора
Карла VI. В начале 1733 г. он прибыл в
Петербург, но был обвенчан с своей
невестой лишь через шесть лет. Анну
Леопольдовну все это время приготовляли
к ожидавшей ее судьбе: наставляли
в истинах православной религии,
обучали французскому языку и
придворному ритуалу. Жених не понравился
ни Императрице, ни невесте, тем не менее,
по политическим соображениям, брак был
утвержден в принципе и свадьба
совершилась в Петербурге 3-го июля
1739 года. 12-го августа 1740 года родился у
Анны Леопольдовны сын — Иоанн Антонович,
объявленный наследником российского
престола.
Внешняя
политика Императрицы Анны Иоанновны,
обусловливаясь союзом Петербургского
кабинета с немецким императором
Карлом VI (по трактату 1726 г.), выдвинула,
главным образом, четыре вопроса, из
которых два были существенно
важны в общем историческом развитии
России, а другие два — в настоящее
время не имеющие никакого значения,
— в то время, особенно с точки
зрения правителей-немцев, быть может
представлялись им гораздо важнее двух
первых. Первые два вопроса —
это польский и восточный; вторые
два — голштинский и курляндский.
Франция
со времени еще Петра Великого
недружелюбно относилась к России по
причинам, указанным выше. "Для
союза с Россией, — говорит
Вандаль, один из современных французских
историков, — нам предстало отречься
от наших старейших традиций. Существуют
предания дипломатические, как и
предания военные, которые бывают одинаково
непригодны; союз Франции в течение
почти всего ХVIII в. с Турциею, Швециею
и Польшей может по справедливости
считаться в числе таких дипломатических
преданий. Территориальный рост России
естественно мог совершаться
только в ущерб территории этих трех
государств, и только отречением от
покровительства им, допущением их
мало-помалу снизойти до вассальных отношений
к Царю, — могла Франция надеяться
приобрести симпатии России, заслужить
ее благодарность, создать между
нею и нами традиции сближения, противопоставить
в наших союзных комбинациях
юную, но мощную монархию, старым европейским
государствам". Но такой точки
зрения не могли понять ни в первую,
ни во вторую половину ХVIII в. ни французские
Бурбоны, ни тогдашние русские дипломаты.
1-го
февраля 1733 г. умер польский
король Август II, и в "галяхетской
республике" наступало официальное
междуцарствие, для избрания ему
преемника. Как и прежде, с самого
начала в Польше королевско-избирательного
режима, сильные континентальные
государства, наиболее заинтересованные
в вопросе о том, кому занять
престол Пяста, стали предъявлять
сейму своих кандидатов в короли;
таких государств было три:
Россия, Немецкая империя и Франция;
кроме того, образовалась и национальная
партия, с Теодором Потоцким во
главе, вотировавшая за короля
из поляков. Россия, соединившись
с Венским Двором, стояла за
общего им кандидата, сына умершего
короля, курфюрста саксонского Августа,
Франция — за Станислава Лещинского,
которого поддерживал и примас
королевства Польского. Лещинский
прибыл сам в Варшаву и был
избран в короли польские огромным
большинством сейма 9-го сентября
1733 г. Саксония и русские войска
вытеснили Лещинского в Данциг
и под их защитой Август
Саксонский был избран в короли
польские 5-го октября и короновался,
приняв имя Августа III. Данциг
был осажден и бомбардирован
русскими войсками сперва под начальством
Ласси, затем Миниха, и, несмотря на мужественную
четырехмесячную защиту, должен был отворить
ворота победителю (30-го июня 1734 г.). Французский
отряд, присланный Людовиком XV в помощь
тестю, был взят в плен, город Данциг заплатил
нам контрибуцию в один миллион червонцев
и должен был отправить к Анне Иоанновне
депутацию, для исходатайствования прощения
в "мятеже". К ней же отправлены были
пленные французские офицеры, которым
она великодушно возвратила свободу, а
Станиславу Лещинскому удалось бежать
из Данцига, во время его осады, переодевшись
в крестьянское платье. Неудачи Станислава
Лещинского втянули немецкого императора
в войну с Людовиком XV, вступившимся за
своего тестя. Война эта, продолжавшаяся
с 11-го октября 1733 по июль 1735 г., дорого
стоила Карлу VI, войска которого всюду
разбивались французами и их союзниками,
несмотря на то, что главнокомандующим
имперскими войсками был известный в ХVIII
веке полководец принц Евгений Савойский.
Императрица Анна Иоанновна отправила
Карлу VI вспомогательный корпус под главным
начальством генерала Ласси (в июне 1735
г.), но помощь эта пришла слишком поздно.
Русские войска достигли Рейна в то время,
когда Версальский двор изъявил желание
примириться. Людовик XV признал Августа
III польским королем, а Карл VI уступил Станиславу
Лещинскому Лотарингию в пожизненное
владение, с тем, чтобы область эта после
его смерти была присоединена к Франции.
Окончательный мир между Немецкой империей
и французами был заключен в Вене в 1738
г.
Курляндский
вопрос, столь близкий сердцу Анны
Иоанновны по ее судьбе до воцарения,
находился в непосредственной связи
с разрешением вопроса польского.
Саксонский курфюрст Станислав Август,
с целью более расположить
к себе Российскую императрицу, "секретным
артикулом" 30-го сентября 1733 г. обязался
по прекращении Кетлеровой династии
в Курляндии, герцогскую курляндскую
корону вручить обер-камергеру Э.
И. Бирону. В 1737 г. умер последний Кетлер,
курляндский герцог Фердинанд; Бирон,
при помощи русских войск, был
избран герцогом Курляндским и Семигальским
и признан в этом достоинстве
королем польским и императором
немецким.
Голштинский
вопрос был окончен еще раньше.
Решившись утвердить на русском
императорском престоле потомство
своей племянницы, Анны Леопольдовны,
принцессы Мекленбургской, Анна Иоанновна
поторопилась принять меры, для отстранения
от престолонаследия внука Петра
Великого, принца Петра Ульриха Голштинского
(впоследствии занявшего русский
императорский престол с именем
Петра III). В 1732 г., 26-го мая, при посредничестве
немецкого императора Карла VI, была
заключена конвенция с Данией,
по которой эта держава обязывалась
уплатить герцогу Голштинскому за отнятую
у него Данией часть владений еще
в Северную войну — миллион
рейхсталеров, с тем, что если в
течение двух лет он не примет этой
суммы, считать спорное дело за Шлезвиг
конченным в пользу Дании; вместе
с тем, с датским королем Анна Иоанновна
и Карл VI заключили оборонительный договор,
которым обеспечивали целость и неприкосновенность
датских владений.
Восточный
вопрос был при Анне Иоанновне
разрешен весьма неудачно. Он в обусловливался
в то время нашими отношениями
к укреплению русской власти над
двумя южными морями: Каспийским и
Черным, причем естественно мы сталкивались
с двумя сильными тогдашними восточными
державами — Персией и Турцией.
Потерпев неудачи относительно Черного
моря, в начале своего царствования,
в походах Азовских, и в Прутском
походе 1711 г., Петр Великий под конец
царствования устремил все свое внимание
на море Каспийское, и в исходе 1723
г., хотя и с большими затруднениями,
занял персидские провинции на южном
и западном Каспийском побережье. Сохранять
в этих провинциях русскую власть
после Петра Великого было очень
убыточно: потери большого числа людей
и денег удручали правительства
Екатерины І и Верховного Тайного
Совета при Петре II. Правительство
Анны Иоанновны не имело силы бороться
с грозным Надиром, ставшим первым
полководцем слабого шаха Тамасина.
С Персией был заключен в 1732 г.
в Ряще мир, по которому Россия отказалась
от всех завоеваний Петра Великого.