Владимир Ильич Ульянов

После съезда обеим фракциям пришлось создавать собственные структуры; при этом обнаружилось, что съездовское  меньшинство имеет за собой поддержку  большинства членов партии. Cъездовское большинство осталось без печатного органа, что мешало ему не только пропагандировать свои взгляды, но и отвечать на резкую критику оппонентов, — и только в декабре 1904 года была создана газета «Вперёд», ненадолго ставшая печатным органом ленинцев.

Ненормальное положение, сложившееся  в партии, побуждало Ленина в письмах  в Центральный Комитет (в ноябре 1903 года) и Совет партии^{[прим 2]} (в январе 1904 года) настаивать на созыве партийного съезда^[49]. Не найдя поддержки со стороны оппозиции, фракция большевиков в конце концов взяла инициативу на себя^[49]. До 1905 года Ленин не использовал термины «большевики» и «меньшевики». Например, цитируя П. Струве из «Освобождения», № 57 в ноябре 1904 года, приводит его «большевисты» и «меньшевисты» и от себя «меньшинство». Термин «большевики» был использован в декабре 1904 года в «Письме к товарищам (К выходу органа партийного большинства)», а «меньшевики» — в первом выпуске газеты «Вперёд» 22 декабря 1904 (4 января 1905) года. На открывшийся в Лондоне 12 (25) апреля 1905 года III съезд РСДРП были приглашены все организации, но меньшевики от участия в нём отказались, объявили съезд незаконным и созвали в Женеве собственную конференцию^[50], — раскол партии таким образом был оформлен.

Первая русская революция (1905—1907)

См. также: Революция 1905—1907 годов в России

Уже в конце 1904 года, на фоне нарастающего стачечного движения, между фракциями  «большинства» и «меньшинства», помимо организационных, обнаружились разногласия по политическим вопросам^[50].

Революция 1905—1907 годов застала Ленина за границей, в Швейцарии.

На III съезде РСДРП, проходившем в Лондоне в апреле 1905 года, Ленин подчёркивал, что главная задача происходящей революции — покончить с самодержавием и остаткамикрепостничества в России. Несмотря на буржуазный характер революции, по мнению Ленина, её главной движущей силой должен был стать рабочий класс, как наиболее заинтересованный в её победе, а его естественным союзником — крестьянство^{[источник не указан 1420 дней]}. Одобрив точку зрения Ленина, съезд определил тактику партии: организация стачек, демонстраций, подготовка вооружённого восстания^{[источник не указан 1420 дней]}.

При первой же возможности, в начале ноября 1905 года, Ленин нелегально, под  чужой фамилией, прибыл в Петербург и возглавил работу избранного съездом Центрального и Петербургского комитетов большевиков; большое внимание уделял руководству газетой «Новая жизнь». Под руководством Ленина партия готовила вооружённое восстание. В это же время Ленин пишет книгу «Две тактики социал-демократии в демократической революции», в которой указывает на необходимость гегемонии пролетариата и вооружённого восстания. В борьбе за привлечение на свою сторону крестьянства (которая активно велась с эсерами) Ленин пишет брошюру «К деревенской бедноте». В декабре 1905 года в Таммерфорсепроходила I конференция РСДРП, где впервые встретились В. И. Ленин и И. В. Сталин^[51]

Весной 1906 года Ленин переехал в Финляндию. Жил он вместе с Крупской и её матерью в Куоккале (Репино (Санкт-Петербург)) на вилле «Вааса» Эмиля Эдварда Энгестрёма, временами наезжая в Гельсингфорс. В конце апреля 1906 года перед поездкой на партийный съезд в Стокгольм он под фамилией Вебер останавливался в Гельсингфорсе на две недели в съёмной квартире на первом этаже дома по адресу: Вуоримиехенкату, 35. Два месяца спустя он провёл несколько недель в Сейвясте (п. Озерки, к западу от Куоккалы) у Книповичей^[52]. В декабре (не позднее 14 (27)) 1907 года Ленин пароходом прибывает в Стокгольм^[53].

По мнению Ленина, несмотря на поражение  декабрьского вооружённого восстания, большевики использовали все революционные  возможности, они первыми вступили на путь восстания и последними покинули его, когда этот путь стал невозможен^[54].

Роль в Революционном  терроре начала XX века

См. также: Революционный терроризм в Российской империи

Ещё в 1901 году Ленин писал: «Принципиально мы никогда не отказывались и не можем отказаться от террора. Это — одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно и даже необходимо в известный момент сражения, при известном состоянии войска и при известных условиях»^[55].

В годы революции 1905—1907 годов в  России наблюдался пик революционного терроризма, страну захлестнула волна  насилия: политических и уголовных  убийств, грабежей, экспроприаций и  вымогательств. В условиях соперничества  в экстремистской революционной деятельности с партией эсеров, «славившихся» деятельностью своей Боевой организации, после некоторых колебаний (его видение вопроса много раз менялось в зависимости от текущей конъюнктуры) лидер большевиков Ленин выработал свою позицию в отношении террора. Как отмечает исследователь проблемы революционного терроризма американский историк Анна Гейфман, ленинские протесты против терроризма, сформулированные до 1905 года и направленные против эсеров, находятся в резком противоречии с ленинской же практической политикой, выработанной им после начала русской революции «в свете новых задач дня» в интересах своей партии^[56]. Ленин призывал к «наиболее радикальным средствам и мерам как к наиболее целесообразным», для чего, цитирует документы Анна Гейфман, лидер большевиков предлагал создавать «отряды революционной армии… всяких размеров, начиная с двух-трёх человек, [которые] должны вооружаться сами, кто чем может (ружьё, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога…)», и делает вывод, что эти отряды большевиков по сути ничем не отличались от террористических «боевых бригад» воинственных эсеров.

Ленин, в изменившихся условиях, уже  был готов идти даже дальше эсеров и, как отмечает Анна Гейфман, шёл даже на явное противоречие с научным учением Маркса ради способствования террористической деятельности своих сторонников, утверждая, что боевые отряды должны использовать любую возможность для активной работы, не откладывая своих действий до начала всеобщего восстания.

По мнению Гейфман, Ленин по существу отдавал приказ о подготовке террористических актов, которые он раньше сам же и осуждал, призывая своих сторонников совершать нападения на городовых и прочих государственных служащих, осенью 1905 года открыто призывал совершать убийства полицейских и жандармов, черносотенцев и казаков, взрывать полицейские участки, обливать солдат кипятком, а полицейских — серной кислотой^[56].

Позже, не удовлетворённый недостаточным по его мнению уровнем террористической активности его партии, Ленин жаловался санкт-петербургскому комитету:

Я с ужасом, ей-богу с ужасом вижу, что [революционеры] о бомбах говорят  больше полгода и ни одной не сделали^[57].

Стремясь к немедленным террористическим действиям, Ленину даже приходилось  защищать методы террора перед лицом  своих же товарищей-социал-демократов:

Когда я вижу социал-демократов, горделиво  и самодовольно заявляющих: «Мы не анархисты, не воры, не грабители, мы выше этого, мы отвергаем партизанскую войну», — тогда я спрашиваю себя: понимают ли эти люди, что они говорят?^[58]

Как свидетельствует одна из ближайших  коллег Ленина, Елена Стасова, лидер большевиков, сформулировав свою новую тактику, стал настаивать на немедленном приведении её в жизнь и превратился в «ярого сторонника террора»^[56]. Наибольшую озабоченность террором в этот период проявляли большевики, чей лидер Ленин 25 октября 1906 года писал, что большевики вовсе не возражают против политических убийств, только индивидуальный террор должен сочетаться с массовыми движениями^[59].

Кроме лиц, специализирующихся на политических убийствах во имя революции, в  каждой из социал-демократических организаций  существовали люди, занимавшиеся вооружёнными грабежами, вымогательствами и конфискацией частной и государственной собственности. Официально лидерами социал-демократических  организаций такие действия никогда  не поощрялись, за исключением большевиков, чей лидер Ленин публично объявил грабёж допустимым средством революционной борьбы. Большевики были единственной социал-демократической организацией в России, прибегавшей к экспроприациям (т. н. «эксам») организованно и систематически^[60].

Ленин не ограничивался лозунгами  или просто признанием участия большевиков  в боевой деятельности. Уже в октябре 1905 года он заявил о необходимости  конфисковывать государственные средства^[61] и скоро стал прибегать к «эксам» на практике. Вместе с двумя своими тогдашними ближайшими соратниками, Леонидом Красиным и Александром Богдановым (Малиновским), он тайно организовал внутри Центрального комитета РСДРП (в котором преобладали меньшевики) небольшую группу, ставшую известной под названием «Большевистский центр», специально для добывания денег для ленинской фракции. Существование этой группы «скрывалось не только от глаз царской полиции, но и от других членов партии»^[62]. На практике это означало, что «Большевистский центр» был подпольным органом внутри партии, организующим и контролирующим экспроприации и различные формы вымогательства^[60].

Действия боевиков большевиков  не остались незамеченными для руководства  РСДРП. Мартов предложил исключить  большевиков из партии за совершаемые  ими незаконные экспроприации. Плеханов призывал бороться с «большевистским  бакунинизмом», многие члены партии считали «Ленина и Ко» обычными жуликами, а Фёдор Дан называл большевистских членов ЦК РСДРП компанией уголовников^[60]. Главной целью Ленина было усиление позиции его сторонников внутри РСДРП с помощью денег и приведение определённых людей и даже целых организаций к финансовой зависимости от «Большевистского центра»^[60]. Лидеры фракции меньшевиков понимали, что Ленин оперирует огромными экспроприированными суммами, субсидируя контролируемые большевиками Петербургский и Московский комитеты, выдавая первому по тысяче рублей в месяц и второму по пятьсот^[17]. В это же самое время относительно малая часть доходов от большевистских грабежей попадала в общепартийную кассу, и меньшевики были возмущены тем, что им не удавалось заставить «Большевистский центр» делиться с Центральным комитетом РСДРП^[60]. V съезд РСДРП (май 1907 года) предоставил меньшевикам возможность яростно критиковать большевиков за их «бандитскую практику». На съезде было принято решение положить конец всякому участию социал-демократов в террористической деятельности и экспроприациях. Призывы Мартова к возрождению чистоты революционного сознания на Ленина не произвели никакого впечатления, большевистский лидер слушал их с неприкрытой иронией а во время чтения финансового отчёта, когда докладчик упомянул о крупном пожертвовании от анонимного благодетеля, Икса, Ленин саркастически заметил: «Не от икса, а от экса»^[63]

В конце 1906 года, даже когда волна  революционного экстремизма почти угасла, лидер большевиков Ленин утверждал в своём письме от 25 октября 1906 года, что большевики отнюдь не против политических убийств^[59]. Ленин, указывает историк Анна Гейфман, был готов в очередной раз изменить свои теоретические принципы, что он и сделал в декабре 1906 года: в ответ на запрос большевиков из Петрограда об официальной позиции партии в вопросе о терроре Ленин высказал своё: «в данный исторический момент террористические действия допускаются». Единственным условием Ленина было то, что в глазах общественности инициатива терактов должна исходить не от партии, а от отдельных её членов или малых большевистских групп в России. Ленин прибавил также, что он надеется убедить весь Центральный комитет в целесообразности своей позиции^[59].

По словам Гейфман, большое число террористов осталось в России после прихода к власти большевиков и участвовало в ленинской политике «красного террора»^[59]. Ряд основателей и крупных деятелей советского государства, ранее участвовавших в экстремистских акциях, продолжали свою деятельность в изменённой форме и после 1917 года^[64].

Вторая эмиграция (1908 — апрель 1917)

Ленин, Туре Нерман и Карл Линдхаген. Стокгольм 1917.

В первых числах января 1908 года Ленин вернулся в Женеву. Поражение революции 1905—1907 годов не заставило его сложить руки, он считал неизбежным повторение революционного подъёма. «Разбитые армии хорошо учатся»^[65], — позже писал об этом периоде Ленин.

В конце 1908 года Ленин, Крупская вместе с Зиновьевым и Каменевым перебираются в Париж. Здесь Ленин проживает до июня 1912 года^[66]. Здесь же происходит его первая встреча с Инессой Арманд.

В 1909 году опубликовал свой главный философский труд «Материализм и эмпириокритицизм». Работа была написана после того, как Ленин осознал, насколько широкую популярность в среде социал-демократов получили махизм и эмпириокритицизм.

В 1912 году он решительно порывает с меньшевиками, настаивавшими на легализации РСДРП^{[источник не указан 1428 дней]}.

5 мая 1912 года в Петербурге вышел первый номер легальной большевистской газеты «Правда». Крайне неудовлетворённый редактированием газеты (главным редактором был Сталин), Ленин откомандировал в Петербург Л. Б. Каменева. Он почти ежедневно писал в «Правду» статьи, посылал письма, в которых давал указания, советы, исправлял ошибки редакции. За 2 года в «Правде» было опубликовано около 270 ленинских статей и заметок. Также в эмиграции Ленин руководил деятельностью большевиков в IV Государственной Думе, являлся представителем РСДРПво II Интернационале, писал статьи по партийным и национальным вопросам, занимался изучением философии.

Когда началась Первая мировая война Ленин жил на территории Австро-Венгрии в галицийском местечке Поронин, куда он приехал в конце 1912 года. Из-за подозрения в шпионаже в пользу российского правительства Ленин был арестован австрийскими жандармами. Для его освобождения потребовалась помощь депутата-социалиста австрийского парламента В. Адлера. 6 августа 1914 года Ленин вышел из тюрьмы.

Через 17 дней в Швейцарии Ленин принимал участие в собрании группы большевиков-эмигрантов, где он огласил свои тезисы о войне. По его мнению, начавшаяся война являласьимпериалистической, несправедливой с обеих сторон, чуждой интересам трудящихся^[67]. По воспоминаниям С. Ю. Багоцкого, после получения информации о единогласном голосовании немецких социал-демократов за военный бюджет немецкого правительства, Ленин заявил, что перестал быть социал-демократом и превратился в коммуниста^[68].

На международных конференциях в Циммервальде (1915) и Кинтале (1916) Ленин, в соответствии с резолюцией Штутгартского конгресса и Базельским манифестом II Интернационала, отстаивал свой тезис о необходимости превращения империалистической войны в войну гражданскую и выступал с лозунгом «революционного пораженчества»^[67][69]. Военный историкС. В. Волков посчитал, что позиция Ленина в период Первой мировой войны по отношению к собственной стране наиболее точно может быть охарактеризована как «государственная измена»^[70].