Рокоссовский обладал
редким обаянием, которое так
и притягивало к нему. Все знавшие
Рокоссовского отмечали: мягкость,
душевную чуткость, открытость и
отсутствие малейшей позы не
только не мешали выполнению
им многотрудных командирских
обязанностей, но, наоборот, придавали
этому процессу особую силу
и продуктивность.
Прибыв в Москву 15 июля
Рокоссовский был лично ознакомлен
начальником Генштаба Жуковым
с обстановкой на Западном
фронте и замыслом Советского
командования.
17 июля получил от командующего
фронтом Тимошенко боевую задачу,
возглавить одну из групп для
действий на главном – смоленско-вяземском
направлении. Но поскольку подчиненные
ему дивизии еще не подошли,
Рокоссовскому был отдан приказ подчинять
себе любые части и соединения для организации
противодействия врагу на ярцевском рубеже.
Соединение получило официальное название
«группа генерала Рокоссовского».
В состав группы
вошли 38-я стрелковая полковника
М. П Кирилова из 19-й армии генерала
И.С. Конева. 101-я танковая дивизия полковника
Г.М.Михайлова насчитывающая 90 танков.
Рокоссовский твердо взял в руки управление
войсками группы. Его отличали деловитость,
четкость, умение экономично использовать
время. В этой сложной обстановке он был
всегда спокоен и заражал этим спокойствием
подчиненных. Даже своим внешним видом
командующий вселял в них уверенность
в успехе. Константин Константинович выделялся
не только очень высоким ростом, но какой-то
элегантностью, изяществом, в свои 45 лет
был строен, подтянут, классически сложен.
На красивом лице, как правило, играла
добрая улыбка. Всегда чистая форма сидела
на нем безукоризненно. Простой в общении,
общительный, он умел располагать к себе
командиров дивизий и полков, к которым
часто выезжал, но при этом твердо требовал
выполнения боевых задач.
В конце июля К.К.
Рокоссовский по приказу С.К.
Тимошенко нанес контрудар по
противнику и отбросил его
к западу от Ярцево. Этим он помог
выйти из окружения вражеского кольца
29-й и 16-й армиям. В сводках Совинформбюро
стало часто упоминаться группа войск
Рокоссовского К.К.
В начале августа
штаб 16-й армии отвели в район
Ярцево, где он слился со штабом
этой группы. Константин Константинович
был назначен командующим 16-й
армии, которая отличалась не
только в Смоленском сражении,
но прославилась за тем в
Московской битве.
Уже здесь, под Смоленском,
ярко проявился полководческий
талант К.К. Рокоссовского. Он
далеко вперед предвидел возможные
намерения противника и умел
их вскрывать. Творчески управлял
войсками, применяя неожиданные
для противника действия. Поощрял
инициативу командиров дивизии,
доверял им, но всегда сам держал
руку на пульсе событий. Не
подводила К.К. Рокоссовского
и интуиция, которая в творчестве
настоящего полководца играет
не последнюю роль. Теперь «группа
К.К. Рокоссовского» занимала оборону
на 50-киллометровом фронте, перехватывая
магистраль Смоленск – Вязьма. Все попытки
противника прорвать оборону были пресечены,
и на некоторое время враг перешел к обороне.
Именно в ходе этих
августовско-сентябрьских боев сложился
коллектив руководителей, которые
прошли с К.К. Рокоссовским
всю войну, кочуя с ним из
армии в армию, а потом с
фронта на фронт, - начальник штаба
М.С. Малинин, начальник артиллерии
В.И. Казаков, начальник бронетанковых
и механизированных войск Г.Н.
Орел. Секрет складывания такого
дружного, стабильного и работоспособного
коллектива раскрыл сам Константин Константинович:
«Мы старались создать благоприятную
рабочую атмосферу, исключающую отношения,
построенное по правилу «как прикажете»,
исключающую ощущение скованности, когда
люди опасаются высказать свое суждение,
отличное от суждения старшего».
Относительное затишье
фронта нарушилось с рассветом
2-го октября, по 16-й армии на
центральном участке обороны
противник нанес сильный удар.
Для К.К. Рокоссовского это
не было неожиданностью. С
большими потерями враг отошел
назад.
«А между тем, - вспоминал
маршал, - гроза надвигалась. Вскоре
она разразилась при обстоятельствах
абсолютно неожиданно». Именно 2-го
октября немецко-фашистское командование
начало наступление на Москву,
под удар 16-я армия попала не
случайно. Немецкие войска массированной
группировкой попытались прорвать
оборону на вяземском направлении.
Вечером, 5-го октября,
командующий Западным фронтом
генерал И.С. Конев приказал
К.К. Рокоссовскому передать участок
фронта с войсками командующему
19-й армии и отбыть в Вязьму.
К.К. Рокоссовскому предстояло прибыв
на место силой 5-ти стрелковых дивизий
организовать контрудар в направлении
Юхнова. В Вязьме никаких войск не было,
обстановка менялась на глазах, возникла
угроза захвата штаба 16-й армии во главе
с К.К. Рокоссовским. В течении нескольких
суток штаб был вынужден искать своих
по пути объединяя все войсковые соединения
оставшиеся в тылу противника, а затем
с боем пробиваться к своим.
За это время сменилось
командование Западным фронтом,
генерала И.С.Конева в связи с создавшейся
обстановкой заменил Г.К.Жуков. От него
в районе Мажайска К.К. Рокоссовский получил
приказ, подчинять все войска, какие удастся
обнаружить на месте и организовать оборону
столицы на Волоколамском направлении
в полосе от Московского моря на севере
до Рузы на юге. К тому времени высокий
авторитет К.К. Рокоссовского его личные
и душевные качества и общепризнанный
войсками авторитет, позволили в двухдневный
срок с 14-го по 16-е октября надежно перекрыть
Ленинградское и Волоколамское шоссе.
16-го октября был нанесен первый удар по
левому флангу обороны армии, противник
прежде всего, стремился прорваться к
Москве (Не продуманное решение в связи
с ложным мнением, что если захватить столицу,
то война будет выиграна, доказанная на
примере Наполеона). Умелое управление
и комбинирование имеющимся у него войсками,
а так же создавая крупные очаги противотанковой
и артиллерийской обороны армия К.К. Рокоссовского
сдерживала, значительно превосходившие
силы врага. Для борьбы с вражескими танками
оба шоссе и танкоопасные направления
между дорогами были заминированы, а так
же взорваны шлюзы Истринского водохранилища,
что очень сильно замедлило продвижение
танковой группы врага.
Одной из неудач
стало отступление армии К.К.
Рокоссовского 27-го октября под
натиском многократно превосходящих
сил врага и 125-и танков с
черно-белыми крестами. Пришлось
оставить Волоколамск.
Положение спасло то,
что войска отошли на заранее
подготовленный рубеж, по прежнему
перекрывающий путь к столице. Это происшествие
спровоцировало новый неприятный эпизод,
вызвавший крайнее возмущение К.К. Рокоссовского.
В штаб явилось специальная комиссия для
расследования обстоятельств сдачи города.
Виновных здесь нет, «примерным» наказаниям
никто из подчиненных подвергнут быть
не должен, - считал К.К. Рокоссовский.
Во время битв под
Москвой служебные отношения
между двумя полководцами, не
смотря на их давнее знакомство
(вместе учились и дружили еще
в 1924-1925 гг. на Ленинградских курсах
усовершенствования комсостава
конницы), складывались уже иначе,
чем раньше. К.К. Рокоссовский
объяснял это так: «Главное, видимо,
состояло в том, что мы
по-разному понимали роль и
форму проявления волевого начала
в руководстве». Так же причиной
явились разногласия и в стратегическом
плане, в частности К.К. Рокоссовский
предлагал: «Само водохранилище,
река Истра и прилегающая местность
представляли собой прекрасный
рубеж, заняв который заблаговременно,
можно было, по моему мнению, организовать
прочную оборону, при том не
большими силами». Г.К. Жуков
был категорически против и запретил
это делать. По всей видимости, он исходил
из правила «чем дальше противник, тем
безопасней», при этом не учитывая, относительно
небольшую группировку советских войск
обороняющих Московское направление,
характер местности и кратно превосходящие
силы противника, так же возможно, что
Г.К. Жуков вынужден был отдать такой приказ
под влиянием Сталина. Не получив поддержки
своего решения К.К. Рокоссовский, будучи
абсолютно уверенным в своей правоте,
обратился к начальнику Генерального
штаба маршалу Шапошникову. Через несколько
часов была получена санкция на отвод
войск. Будучи человеком взрывного характера
Г.К. Жуков командующий Западным фронтом
тут же прислал грозную телеграмму: «Войсками
фронта командую я! Приказ об отводе войск
за Истринское водохранилище отменяю,
приказываю обороняться на занимаемом
рубеже и ни шагу назад не отступать. Генерал
армии Жуков». После чего состоялся
тяжёлый телефонный разговор. «Он был
не прав, - говорил Рокоссовский о Жукове.
– Допущенная им в этот день при разговоре
по телефону ВЧ грубость переходила всякие
границы. Я заявил, что если он не изменит
тона, то прерву разговор».
Столкнулись два характера,
два взгляда на подобные критические
ситуации. Как и Жуков, Рокоссовский
не страдал отсутствием твердости,
воли и целеустремленности. Но, настаивая
на том, что требовательность
– необходимая и важнейшая
черта военачальника, Константин
Константинович тут же подчеркивал,
что железная воля должна непременно
сочетаться с чуткостью и тактом.
При этом полководец не только
декларировал этот принцип, но
и непременно руководствовался
им, умел поправить подчиненного,
не задевая его самолюбия и
щадя авторитет.
Как известно, после
обороны буквально у самой
Москвы 16-я армия, как и все
армии Западного фронта перешли
в контрнаступление. Оно было достаточно
успешным. Но вот как оценил К.К. Рокоссовский
дальнейшие действия: « 20-го декабря после
освобождения Волоколанска стало ясно,
что противник оправился, организовал
оборону и что наличными силами продолжать
наступление нельзя. Надо было серьезно
готовиться к летней компании. Но, к великому
сожалению, Ставкой было приказано продолжать
наступление и изматывать противника.
Это была грубейшая ошибка. Мы изматывали
себя. Неоднократные доклады о потерях
Г.К. Жуков не принимал во внимание. При
наличных силах добиться решительных
результатов было нельзя. Мы просто выталкивали
противника. Не хватало орудий, танков,
особенно боеприпасов. Пехота наступала
по снегу под сильным огнем при слабой
артиллерийской поддержке. Несла большие
потери. Наступало 5 фронтов и, естественно
сил не хватало. Противник перешел к стратегической
обороне и нам надо было сделать то же
самое. А мы наступали. В этом была грубейшая
ошибка И.В. Сталина. Г.К. Жуков и И.С. Конев
не смогли его переубедить. В это время
Гитлер готовился к решительной летней
компании 1942-го года».
21-е января 1942-го года
Г.К. Жуков приказал К.К. Рокоссовскому
со штабом, сдав войска соседней
армии, переехать в район Сухиничи,
принять часть дивизии 10-й армии
генерала Ф.И. Горикова, отходившего
под ударами противника, восстановить
положение и овладеть Сухиничами. Эту
задачу К.К. Рокоссовский выполнил, стянув
для наступления на город значительную
часть своих сил и смело ослабив второстепенные
участки. Это был риск, но командарм шел
на него сознательно и обдуманно – в этом
и проявляется талант и военная эрудиция
полководцев. 29-го января город был освобожден.
Г.К. Жуков был в недоумении
не поверив докладу генерала М.С. Малинина
о взятии Сухиничей и потребовал личного
доклада командарма, находившегося… в
Сухиничах.
Вскоре приходили все
новые и новые приказы о
наступлении, суть их была такова:
«Наступательными действиями изматывать
противника, не давать ему закрепиться
и наращивать силы». Наступления
продолжались. 7-го марта 1942 года
К.К. Рокоссовский на своем
командном пункте был тяжело
ранен – 3-й раз за войну.
Осколок снаряда пробил легкое,
задел позвоночник. Оперировать
было опасно, и врачи московского
госпиталя решили пока осколок
оставить. (Это «пока» длилось
25 лет). Только в мае вернулся
К.К. Рокоссовский в 16-ю армию,
которая к этому времени вышла
к реке Жиздре южнее Сухиничей,
где и перешла к обороне.
«В дальнейшем, - говорил
К.К. Рокоссовский, - армия во взаимодействии
с соседней 61-й должна была разгромить
Болховско – Брянскую группировку противника.
Задача явно не соответствовала имеющимся
силам и средствам, влекла только значительные
потери. Но Г.К.Жуков не посвящал командармов
в свои замыслы. Даже я не знал общей цели
наступления. Наши части продвинулись
всего на 10 километров. Противник подвел
резервы и при поддержке авиации остановил
их».
В июле 1942 К.К. Рокоссовский
был назначен командующим Брянского
фронта. «Армию Рокоссовского», как
она всеми называлась в битве
под Москвой, принял бывший
начальник штаба Юго – Западного
фронта генерал-лейтенант И.Х. Баграмян.
На Брянском фронте, который находился
в обороне К.К. Рокоссовский был не долго.
Уже через полтора месяца ему позвонил
И.В. Сталин.
- Поезжайте командовать
Донским фронтом, - сказал И.В.
Сталин жестко, - и готовьтесь
к удару на юг, чтобы не допустить
врага к Сталинграду.
19-го ноября 1942 года началась
знаменитая Сталинградская наступательная
операция.330-тысячная группировка
противника была окружена. Уничтожать
гитлеровцев окруженных под Сталинградом
было поручено Донскому фронту.
Противник сопротивлялся
фанатично. Сокращение фронта
обороны позволило фашистам значительно
уплотнить свои боевые порядки.
Кроме того, враг воспользовался
инженерными сооружениями, созданными
советскими войсками в период
оборонительной фазы Сталинградской
битвы. Нашим сильно поредевшим
частям нечего было и думать,
чтобы сходу преодолеть сопротивление
врага.
«При очередном разговоре
по ВЧ я счел своим долгом
доложить об этом И.В. Сталину,
- писал К.К. Рокоссовский.
- Затронул вопрос о
том, что целесообразнее было
бы операцию по ликвидации
окруженной группировки поручить
одному фронту – Сталинградскому
или Донскому – с подчинением
ему всех войск, действующих
под Сталинградом. И.В. Сталин
не дал определенного ответа».
Верховный главнокомандующий
считал задачу более простой
и обращал внимание на внешний
фронт окружения. Но все же
он согласился с предложением
командующего Донским фронтом,
которому в конце концов и была поручена
ликвидация окруженного противника.
Звездный час настал.
К.К. Рокоссовским был предложен
план разработанный при «деятельном участии»,
что посчитал необходимым особо отметить
Константин Константинович, начальника
Генштаба А.М. Василевского и представителя
Ставки генерала Н.Н. Воронова. Ударами
по центру окруженной группировки с двух
сторон предлагалось расчленить ее, а
затем ликвидировать по частям. 27 декабря
1942 года доработанный план был представлен
в Ставку ВГК. Сталин не только одобрил
его, но и приказал за 2 дня до наступления
вручить ультиматум командующему шестой
германской армией Ф. Паулюсу. Но враг
отказался от почетной капитуляции, более
того – глубоко нарушив общепризнанные
нормы, открыл огонь по парламентерам.