Политическая власть

Группа не может стать  участником конкуренции за власть, если не сумеет организовать систему  представительства интересов принадлежащих  к ней граждан. Ее доминирование  неразрывно связано с созданием  определенных структур и институтов, с формированием известной системы  законов, норм и правил действий, предъявляемых  обществу. При этом в структуре  группового субъекта выделяются лица, которые интерпретируют социально  значимые категории (например, «интересы  народа»), публично озвучивают их, формулируют  оценки явлений и отношений, обеспечивают выбор необходимых средств политической борьбы, одним словом, выступают  от имени группы.

В целом же доминирование  группы выражается в создании системы  отношений, закрепленных соответствующими структурами и институтами. Эти  последние в совокупности являются для отдельного человека той объективно сложившейся системой власти, которая  господствует над ним. Таким образом, политическое властвование группы неизбежно  приобретает форму надперсонального давления, за которой с трудом удается различить интересы реально доминирующего субъекта. Поэтому данное свойство политической власти характеризует определенное отстранение системы установленного господства от конкретного группового субъекта, внешний «отрыв» нормативной системы от ее творцов, что создает трудности для установления конкретных властвующих сил.

Политическая власть есть система отношений, которые формируются  на основе претензий групповых сообществ  на полномочия самого мощного социального  института – государства. В этом смысле у различных групп (представляющих их интересы партий, движений, групп давления, политических объединений) может хватить собственных возможностей на контроль за высшими органами государственного управления (например, в форме политического господства) или за его отдельными (центральными, региональными или же местными) структурами, распоряжающимися частичными (материальными, информационными, организационными и др.) ресурсами. В результате в обществе выстраиваются многомерные иерархии властных политических отношений, которые особенно усложняются в рамках переходных процессов, способствующих появлению различных центров влияния и власти.

Именно государство придает  политической власти легальность использования  силы на определенной территории, придает  ей публичный и всеобщий характер, давая возможность победившим группам  выступать от лица всего общества. Государство олицетворяет моноцентричность политической власти, т.е. наличие того центра принятия решений, который формирует цели для всего населения.

Однако политическая власть ни в коем случае не тождественна государственной  власти, которая представляет собой  пусть самую мощную, но тем не менее лишь одну из ее форм. Дело в том, что не все действия государства и не все принимаемые на государственном уровне решения могут иметь политический характер. Существуют и другие формы политической власти, например, партийная власть, фиксирующая доминирование партийного аппарата и лидеров над членами партии, и т.д.

Политическая власть обладает также свойством полиресурсности, которое свидетельствует о том, что политические структуры, и прежде всего государство, обладают доступом практически ко всем ресурсам, имеющимся в распоряжении общества. Так, государство может использовать не только экономическое стимулирование, например, с целью создания нетипичных для традиционного общества рыночных отношений, но и силу принуждения, информационного давления и иные способы поддержки собственных решений.

Политическая власть обладает также дополнительным источником социальной энергетики, заложенным в амбициозных устремлениях элитарных кругов. Как показывает практика, именно им органически присуще врожденное, иссушающее человека стремление к власти, тот «властический инстинкт» (М. Бакунин), который присутствует у этой группы лиц. То, чего нельзя было утверждать относительно всех людей и социальной власти в целом, а именно съедающее людей желание властвовать, в полной мере применимо к ее политической сфере. Если, например, в каком-нибудь коллективе властью может обладать вполне случайный человек, волею случая поставленный на место лидера, то в политике функции политической элиты (может быть, за исключением известной доли чиновников, по долгу службы исполняющих ряд высших функций государственного управления), как правило, исполняют люди, желающие и добивающиеся власти. Политическая история изобилует примерами того, как эгоизм, амбиции, неуемное честолюбие лидеров становились причинами крупных политических событий, оказавших влияние на историю целых государств и народов.

Принципиальное значение для атрибутивной характеристики политической власти имеет и идеология. Она  по сути символизирует роль всех информационно-духовных компонентов политической власти, превращая  все используемые в ней идейные  соображения, эмоциональные реакции, героизацию или циничную конъюнктуру  в форму систематического обоснования  того или иного способа принуждения. Таким образом, символизируя свободный  выбор человека, идеология превращает власть и политику во внутренне непредопределенные явления, в тот способ действий субъектов, который не запрограммирован их статусами, оставляя место и полету фантазии, и сугубо человеческой алогичности действий.

В целом значение идеологического  компонента власти двояко: с одной  стороны, ее наличие придает позициям и целям участвующих в борьбе за власть групп целенаправленный и  идейно концептуализированный характер. Разрозненные потребности собираются в единую качественно определенную систему требований, а отдельные цели освящаются наиболее общими перспективами политического движения. Таким образом, идеология идейно обосновывает цели и характер принуждения, которое применяется для достижения тех или иных групповых целей.

С другой стороны, сама политическая власть используется для того, чтобы  обеспечить тем или иным идеологическим воззрениям, созданной той или  иной группой системе политического  мировосприятия наибольшее распространение  в обществе. Тем самым идеология  выступает и как средство расширения властных прерогатив группы, и как  самоцель применения власти в политике.

В реальном политическом пространстве власть выражается в различных формах обеспечения группового доминирования. В связи с этим итальянский  ученый Н. Боббио выделил три формы политической власти, которые в той или иной степени присущи всем политическим режимам.

Так, власть в виде видимого, явного правления представляет собой  форму деятельности структур и институтов, ориентированных на публичное взаимодействие с населением или другими политическими  субъектами. Власть в этой форме осуществляется в виде действий государственных органов, которые вырабатывают и на виду у всего общества применяют определенные процедуры принятия и согласования решений; политических лидеров, которые обсуждают с общественностью принятые меры; оппозиционных партий и СМИ, которые критикуют действия правительства, и т.д. Таким образом, политическая власть публично демонстрирует свою заинтересованность в общественной поддержке собственных решений, она принципиально повертывается к обществу, демонстрируя, что политические решения принимаются во имя интересов населения и под его контролем. Публичная форма властвования характеризует политику как взаимодействие властвующих (управляющих) и подвластных (управляемых), наличие у них определенных взаимных обязательств, действие взаимно выработанных норм и правил соучастия элит и неэлит в управлении государством и обществом.

Наряду с этим в политическом пространстве складываются и формы  полускрытого (теневого) правления. Они  характеризуют или приоритетное влияние на формирование политических целей каких-либо структур (отдельных  органов государства, лобби), формально  не обладающих такими правами и привилегиями, или доминирование в процессе принятия решений различных неформальных элитарных группировок. Наличие  такого рода властных процессов показывает не только то, что толкование государственных  задач или выработка правительственных  решений на деле является процессом  значительно менее формализованным, чем это объявляется официально или видится со стороны. Теневой  характер данного профессионального  процесса демонстрирует и то, что  он открыт влиянию разнообразных  центров силы (ресурсов) и зачастую в принципе ориентируется на отстранение  общественности от обсуждения тонких и деликатных проблем, которые не нуждаются в широкой огласке.

Третья форма политической власти обозначается итальянским ученым Боббио как скрытое правление, или криптоправление. Оно демонстрирует те способы властвования, которые практикуются либо органами тайной политической полиции, либо армейскими группировками и другими аналогичными структурами, которые де-факто доминируют в определении политических целей отдельных государств. К этому же типу властвования можно отнести и деятельность криминальных сообществ, поставивших себе на службу государственные институты и превративших их в разновидность мафиозных объединений. Эти примеры показывают, что в структуру политической власти отдельных государств могут входить институты и центры влияния, которые действуют против самого государства.

3. Легитимность  политической власти

Одним из основных специфических  свойств политической власти является легитимность. Она представляет собой  форму поддержки, оправдания правомерности  применения власти и осуществления (конкретной формы) правления либо государством в целом, либо его отдельными структурами  и институтами.

Этимологически слово  «легитимность» ведет свое начало от латинского legalis – законность. Однако легитимность и законность не являются синонимами. Поскольку политическая власть не всегда основывается на праве и законах, но всегда пользуется той или иной поддержкой хотя бы части населения, легитимность, характеризующая опору и поддержку власти реальными субъектами политики, отличается от легальности, свидетельствующей о юридическом, законодательно обоснованном типе правления, т.е. о признании его правомочности всем населением в целом. В одних политических системах власть может быть легальной и нелегитимной, как, например, при правлении метрополий в колониальных государствах, в других – легитимной, но нелегальной, как, скажем, после свершения революционного переворота, поддержанного большинством населения, в третьих – и легальной, и легитимной, как, к примеру, после победы определенных сил на выборах.

В истории политической мысли  высказывалось немало разноречивых взглядов относительно самой возможности  легитимации власти. Так, ученые, стоящие  на антропологических позициях и  платформе естественного права, исходят из того, что легитимность возможна и реальна, поскольку в  человеческом обществе наличествуют некие  абсолютные, общие для всех ценности и идеалы. Это и дает гражданам  возможность поддерживать власть.

В то же время немало ученых полагает, что как раз отсутствие таких общих для всех идей в  сегментированном обществе является причиной невозможности возникновения легитимности. Так, по мнению австрийского ученого  Г. Кельсена, человеческое знание и интересы крайне релятивны, а потому все свободны и в конструировании своей жизни, и в отношении к власти. Вместе с тем сторонники договорных теорий утверждают, что поддержка власти возможна до тех пор, пока существует совместная договоренность граждан относительно ее целей и ценностей. Поэтому «любой тип легитимности предполагает существование минимального социального консенсуса относительно тех ценностей, которые приемлет большинство общества и которые лежат в основе функционирования политического режима».*

Иной подход еще в XVIII в. предложил английский мыслитель  Э. Берк, который разделил теоретические и практические аспекты легитимности. Легитимность он анализировал не саму по себе, а связывал ее только с конкретным режимом, с конкретными гражданами. По его мнению, только положительный опыт и привычка населения могут привести к построению такой модели власти, при которой она удовлетворяла бы интересы граждан и, следовательно, могла бы пользоваться их поддержкой. Причем этот опыт и соответствующие условия должны формироваться, накапливаться эволюционно, препятствуя сознательному конструированию легитимности.

В настоящее время в  политической науке принято более  конкретно подходить к понятию  легитимности, фиксируя значительно  более широкий круг ее источников и форм. Так, в качестве основных источников легитимности, как правило, рассматриваются три субъекта: население, правительство и внешнеполитические структуры.

Легитимность, которая означает поддержку власти со стороны широких  слоев населения, является самой  заветной целью всех политических режимов. Именно она в первую очередь обеспечивает стабильность и устойчивость власти. Положительное отношение населения  к политике властей и признание  им правомочности правящей элиты  формируются по любым проблемам, оказывающимся в фокусе общественного  мнения. Одобрение и поддержка  населением властей связаны с  разнообразными политическими и  гражданскими традициями, механизмами  распространения идеологий, процессами формирования авторитета разделяемых  «верхами» и «низами» ценностей, определенной организацией государства  и общества. Это заставляет относиться к легитимности как к политико-культурной характеристике властных отношений.

Население, как уже отмечалось, может поддерживать правителей и  тогда, когда они плохо управляют  государством. В силу этого такая  легитимность может формироваться  даже в условиях снижения эффективности  правления. Поэтому при такой  форме легитимности во главу угла ставится не зависящая от формально-правовых установлений реальная расположенность  и комплиментарность граждан к существующему режиму.

В то же время легитимность может инициироваться и формироваться  не населением, а самим государством (правительством) и политическими  структурами (проправительственными партиями), побуждающими массовое сознание воспроизводить положительные оценки деятельности правящего режима. Такая легитимность базируется уже на праве граждан выполнять свои обязанности по поддержанию определенного порядка и отношений с государством. Она непосредственно зависит от способности властей, элитарных структур создавать и поддерживать убеждения людей в справедливости и оптимальности сложившихся политических институтов и проводимой ими линии поведения.