Россия в первой мировой войне

От Советской России была отторгнута территория площадью 780 тыс. кв. км. с  населением 56 миллионов человек (треть  населения Российской империи) и  на которой находились (до революции): 27 % обрабатываемой сельскохозяйственной земли, 26 % всей железнодорожной сети, 33 % текстильной промышленности, выплавлялось 73 % железа и стали, добывалось 89 % каменного угля и изготовлялось 90 % сахара; располагались 918 текстильных фабрик, 574 пивоваренных завода, 133 табачных фабрики, 1685 винокуренных заводов, 244 химических предприятия, 615 целлюлозных фабрик, 1073 машиностроительных завода и проживало 40 % промышленных рабочих.

Одновременно Россия выводила с  указанных территорий все свои войска, а Германия, наоборот, туда вводила  и сохраняла за собой контроль над Моозундским архипелагом и Рижским заливом. Кроме того, русские войска должны были покинуть Финляндию, Аландские о-ва близ Швеции, округа Карс, Аргадан и Батум передавались Турции. С линии Нарва — Псков — Миллерово — Ростов-на-Дону, на которой в день подписания договора находиись немецкие войска, они должны были быть выведены только после подписания всеобщего договора.

В приложении к договору гарантировался особый экономический статус Германии в Советской России. Граждане и  корпорации Центральных держав выводились из-под действия большевистских декретов о национализации, а лица, уже  утратившие имущество восстанавливались  в правах. Таким образом, германским гражданам разрешалось заниматься в России частным предпринимательством на фоне происходившего в то время  всеобщего огосударствления экономики. Такое положение дел на какое-то время создало для русских  владельцев предприятий или ценных бумаг возможность уйти от национализации, продав свои активы немцам.

Брестский договор восстанавливал крайне невыгодные для России таможенные тарифы 1904 года с Германией. Кроме  того, при отказе большевиков от царских долгов (произошедшем в январе 1918 года) Россия вынуждена была подтвердить все долги Центральным державам, и возобновить по ним выплаты.

     Экономика  России в условиях первой мировой  войны. 

Первая мировая война  для России имела далеко идущие экономические  и социально-политические последствия. Война потребовала концентрации всех сил страны для победы. Военные  расходы были чрезвычайно велики. Каждый день войны в 1914г. обходился  в среднем примерно в 10 млн руб., в 1915 г. – в 24 млн, в 1916 г. – в 40 млн, а в 1917 г. -в 50–65 млн руб..

К 1917 г. на нужды фронта работало (производило вооружение) 2018 тыс. человек  из 2443 тыс. рабочих промышленности, или 86%. Большинство гражданских  предприятий стало производить  военную продукцию и обслуживать  нужды армии. Уже к концу 1914 г. на военную службу было призвано 6,5 млн человек, а через два года число мобилизованных достигло 16 млн  человек. В ходе боев погибло и  умерло от ран около 1,5 млн солдат, около 2 млн были ранены и почти 1 млн оказался в плену.

Вступление России в военные  действия означало смену экономических  приоритетов, что нашло выражение  в изменении соотношения темпов развития отраслей и секторов хозяйства. Общий рост производства промышленной продукции обеспечивался за счет отраслей, работавших на оборону (1913 г. = 100): 1914г. – 106%, 1915 г. – 191, 1916 г. – 267,8 и 1917 г. – 168,8%. В прочих отраслях производство сокращалось (1913 г. = 100): 1915 г. – 94%, 1916 г. – 84, 1917 г – 53,8%.

Главными проблемами, определившими  характер экономической политики, стали: транспорт, топливо, продовольствие, трудовые ресурсы, финансы.

По железным дорогам перевозилась большая часть грузов. С началом  войны железнодорожное строительство, не прекращавшееся со второй половины XIX в., еще более расширилось. В 1916 г. было сдано в эксплуатацию 4193 км железнодорожных путей, а всего  за годы войны – около 10 тыс. км.

Большие работы проводились  по завершению строительства Сибирской  магистрали в Европейской части  России. Было сооружено несколько  железных дорог на Урале, в Средней  Азии; вошли в строй линии Петербург–Мурманск, Вологда–Архангельск.

Тем не менее транспорт  представлял узкое место в  экономике страны. Осложняло работу железных дорог несколько обстоятельств.

Во-первых, западная часть  страны с ее более густой железнодорожной  сетью была оккупирована, изменилась направленность и объемы грузопотоков. Дороги, загруженные военными перевозками, не справлялись с подвозом из Сибири и других окраинных районов продовольствия и сырья.

Во-вторых, в условиях войны  резко обострилась проблема технического обеспечения подвижным составом. В 1914 г. в России насчитывалось внушительное количество локомотивов – 20 057, из которых 15 047 работали на угле, 4072 – на нефти  и 938 – на древесине. Но из них более  чем 5 тыс. использовались дольше 20 лет, 2 тыс. – 30 лет, 1,5 тыс. – 40 лет и 147 – 50 лет. Только 7108 локомотивов работали меньше 10 лет. Поэтому постоянно  снижалось количество пригодных  к эксплуатации локомотивов. В 1914 г. в рабочем состоянии находилось приблизительно 17 тыс., в 1915 г., несмотря на ввод 800 новых, – только 16 500. В 1916г. число рабочих локомотивов несколько  выросло за счет построенных (903) и  закупленных за границей (400), но в 1917 г. вновь снизилось и колебалось между 15 тыс. и 16 тыс. единиц. Железной дороге не хватало по меньшей мере 2 тыс. паровозов и 80 тыс. вагонов. Россия почти  полностью зависела от английских поставок паровозных двигателей, которые прекратились с началом войны. Ремонт же их осложнялся нехваткой квалифицированных кадров, мобилизованных в действующую армию. Положение усугублялось недостатком  топлива, взяточничеством на транспорте и бесхозяйственностью администрации  железных дорог.

Работа транспорта оказалась  неразрывно связанной с топливной проблемой.

С декабря 1916 г. началось снижение добычи угля, в Донбассе: за три месяца оно составило 17%. Но железные дороги не смогли обеспечить перевозку и  добываемого угля. Так, общее выполнение нарядов на вывоз донецкого топлива  составило во второй половине 1916 г. только 66,4% против 74,7% в первой половине того же года. В феврале 1917 г. вывоз  добытого угля составлял 53,7% (89,3 млн  пудов при норме 166,3 млн пудов). Компенсировать нехватку угля в определенной степени могли «заменители» –  торф (особенно в Центральном районе) и дрова. Но и здесь вставала проблема их транспортировки до железнодорожных  магистралей либо до рек, но не хватало  лошадей (их поголовье в 1917 г. составило 65% от уровня 1914 г.) и фуража для них.

В конце 1916г. из-за недостатка угля и нефти начали закрываться  заводы. Многие предприятия работали не на полную мощность. В Петрограде из 73 предприятий, простаивавших в  декабре 1916 г., 39 закрылись из-за отсутствия топлива и 11 – в связи с прекращением подачи электроэнергии, вызванным нехваткой  топлива на электростанциях.

Напряженное положение создалось  с продовольственным снабжением армии и промышленных центров.

С хлебом в стране сложилась  парадоксальная ситуация: происходило  неуклонное нарастание продовольственного кризиса при фактическом избытке  ресурсов.

Резкое сокращение экспорта хлеба с началом военных действий и уменьшение потребления (оккупация  ряда районов и сокращение населения) сформировало резерв примерно в 1 млрд пудов, что в немалой степени  обнадеживало правительство. Избыток  хлеба был и в Сибири, где  за годы войны посевные площади возросли, и в черноземных губерниях  европейской части России, где  он составил более 0,5 млрд пудов. Одновременно в нечерноземных губерниях недоставало  около 270 млн пудов*.

* Избыток хлеба сохранился  и в 1917 г.: в Юго-Западном крае  – 99,6 млн. пудов, в Малороссии (без Черниговской губернии) –  76 млн, в Новороссийском крае – 374 млн, в Центральном земледельческом районе – около 60 млн, на Северном Кавказе – около 125 млн, в Западной Сибири и Степном крае – свыше 100 млн пудов. По тем же данным, сбор хлебов в 1917 г. был лишь немногим меньше, чем в 1916 г., хотя и значительно уступал среднему сбору в предвоенное пятилетие. Но в ряде районов (в Сибири, на Северном Кавказе) сбор хлеба в 1917 г. даже превышал уровень 1916 г. (См.: Урожай хлебов в России в 1917 г. – М., 1918, с.16.) 

 

Тем не менее продовольственное  снабжение ухудшалось. И причина  состояла не столько в транспорте, сколько в неблагоприятной рыночной конъюнктуре для поставщиков  товарного хлеба, что вынуждало  правительство идти по пути администрирования  заготовок. В конце 1915г. председателю Особого совещания по продовольствию было предоставлено право устанавливать  в масштабах Империи или ее отдельных районов предельные цены на продажу продовольственных продуктов  и фуража. В декабре 1916 г. царское  правительство ввело обязательные поставки хлеба в казну по твердой  цене. Это ущемляло интересы поставщиков  и приводило к срыву заготовок, стимулировало спекуляцию и взяточничество чиновников, особенно на транспорте.

Необходимо учитывать  также, что перед войной Россия ввозила  из-за границы не только сельскохозяйственные машины, но и простые вещи подобно  осям, серпам, косам. В 1915 г. ее собственное  производство этих товаров упало  до 15,1%, а в 1917 г. – до 2,1%. Значительно  сократилось и производство потребительских  товаров.

Вступление в войну  Турции на стороне стран Тройственного  союза привело к серьезнейшим последствиям: к закрытию Босфора  и Дарданелл и почти полной изоляции Российской Империи от мирового рынка. Отныне импорт шел только через  Архангельск и Владивосток; Россия оказалась в условиях экономической  блокады.

Таким образом, нарушалась возможность  сбалансированного товарообмена. Крестьянство начало скрывать, а иногда даже уничтожать хлеб. В результате сокращались запасы хлеба, имевшиеся в распоряжении государственных органов. В первом квартале 1917 г. они упали до критического минимума и составили на 1 марта 20 млн пудов при ежемесячной  норме потребления свыше 90 млн  пудов. 

 

       

 

Список используемой литературы.

1)Зайончковский А. М. Мировая война 1914—1918 гг. СПб.: Полигон, 2002.

2)Головин Н. Н. Военные усилия России в Первой мировой войне. Париж, 1939.

3)Энциклопедия «Аванта+» том 5 (История России и её ближайших соседей.) М.: Аванта, 2004.

4) Сайт http://ru.wikipedia.org

5) Г. Виллмотт Первая Мировая война. СПб.: Ломоносов, 2010.